[afarran]

Игровое. Про Джона. Часть первая.
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
- (PG-13) (возможен слэш)


(с) Afarran & guldfisken
/............./
...В конце июля департамент регулирования и контроля за магическими существами решил провести перепись оборотней.

"Чтоб вы все... чтоб вас всех!...." - мысленно повторял Ремус.
Мерлин, как это было унизительно - эти регулярные визиты в министерство, эти брезгливо-отстраненные лица сотрудников, эти бумаги, анкеты... "Срок оборотничества?" - "Альфа стаи?" - "Состоите ли в интимных отношениях с магглом/волшебником/оборотнем? (нужное подчеркнуть)" - "Дети?" - "Проявляются ли у них свойства.........."
Люпин стукнул кулаком по столу.
"Ненавижу. Ненавижу!!!"
Регулярную министерскую регистрацию проходили единицы. Большинству оборотней на неё, разумеется, было плевать. Жители отдаленных поселений, наверное, и не подозревали, что кому-то интересна их примитивная - от полнолуния до полнолуния - жизнь. И лишь такие, как он - те, кто тешит себя иллюзиями причастности к нормальной жизни... идут туда, выпивая эту дозу унижения... до следующего раза.
Но это дает право на работу...
Сев сказал - "Не хочешь? - Не иди..." - и отвернулся.
"Не хочу. Но пойду. Потому что - а куда я денусь?"
Хотелось отложить это дело... на завтра, на послезавтра... на как получится, навсегда, и гори оно всё...
Нет, уж лучше сразу.
Утром первого августа Люпин сварил себе кофе; поколебавшись, плеснул в надтреснутую чашку немного коньяку; выпил, тупо глядя в окно - и аппарировал в Лондон.
***
Скримджер зашел в департамент. В кабинете был только скучающий клерк. Такие регистрации всегда шли довольно вяло.
Сделав вид, что ему интересно, Скримджер полистал бумаги, прочел, внутренне ежась от циничных формулировок вопросов, анкету, заполненную первым оборотнем. Покивал, сказал что-то, пошел на выход.
Открыл дверь - и в него на полном ходу врезался Люпин.
- Мистер Скримджер, - холодно и вежливо кивнул Люпин, отступая на полшага.
- Мистер Люпин, - постарался в тон ему ответить министр.
- Не ожидал увидеть вас здесь... министр.
- Я здесь работаю, мистер Люпин.
- Да... разумеется.
Люпин хмуро посмотрел на министра.

...Чего ни Скримджер, ни Люпин не могли знать, так это того, что департаментские клерки, включая и того, кто сидел за столом, уже порядочно времени находились под «империусом». Кое-кто наверху уже давно состоял в рядах упивающихся смертью и вынашивал планы переворота. Однако не так-то просто было застать главу министерства в такой момент, когда он был бы один и к тому же не готов к драке – а полноценная драка не была на руку упиванцам. Министра нужно было убрать по возможности тихо и незаметно. Поэтому высокопоставленный упивающийся уже несколько недель обрабатывал людей в разных департаментах, беря их под «империус» и приказывая – буде министр вдруг появится у них без сопровождения и кругом никого не будет – постараться убить его. Поскольку о перерегистрации оборотней речь зашла довольно давно, то и клерки Департамента регулирования и контроля за магическими существами тоже оказались под заклятьем.
И вот примерный семьянин и коллекционер марок мистер Джошуа Дженнингс, сорока двух лет от роду, увидел, что тот, кого ему нужно было уничтожить, стоит перед ним совершенно один, потому что оборотень в рваной мантии не считался. Дженнингс вытащил палочку и встал из-за стола, потому что не был силен в боевой магии и не был уверен, что попадет в министра с такого расстояния. Он помнил, что второго шанса у него не будет.
Скримджер обернулся.
- Что вы, мистер Дженнингс?
Он увидел остекленевшие глаза клерка и все понял. В ту же секунду тот крикнул:
- Авада кедавра!
Скримджер бросился в сторону. Не думая, что делает, повинуясь аврорским рефлексам – защитить цивила, он плечом толкнул Люпина так, что тот, не удержавшись на ногах, свалился на пол; Скримджер приземлился рядом и, стоя рядом с ним на одном колене, прижимая его левой рукой к полу, чтобы не высовывался, запустил в Дженнингса «ступефаем». Разумеется, попал; но тут – чего он уже ждал, в общем-то – в дверь ворвались еще трое клерков, все с такими же стертыми лицами, и тоже с палочками наизготовку.
«Шах и мат», - пронеслось в голове. – «Троих не одолею».
Скримджер вцепился в рукав Люпина, другую руку сунул в карман. В ладонь лег обломок карандаша.
Три «авады» через полсекунды столкнулись в воздухе, дрожавшем из-за внезапного исчезновения двоих волшебников.
В то же время в укромном углу Гайд-парка на траву, появившись из ниоткуда, упали двое людей в странной одежде.

Когда Скримджер внезапно толкнул его там, в Министерстве, Люпин так основательно приложился спиной об пол, что у него перехватило дыхание; однако, едва успев приземлиться на траву в незнакомом месте, он выхватил палочку и направил её на Скримджера.
- Какого дементора?!
Скримджер, не отвечая, оглядывался по сторонам, сжимая палочку. Наконец, убедившись, что все чисто и их не преследуют, он опустил палочку и посмотрел на Люпина.
- Если вы не заметили, нас только что чуть не угрохали. Я погибать не хочу пока, так что... - Он вытащил из кармана карандаш. - Портключ. Для поспешного бегства. Не думал, что воспользуюсь.
- Ну и порядки у вас в Министерстве, - проворчал Люпин. Но палочку от министра всё-таки отвел. - И куда мы попали?
- В Гайд-парк.
- Понятно.
Люпин нахмурился, изучая свои ботинки и траву под ними.
- Спасибо, что вытащили. У вас неплохая реакция, должен признать. Неожиданно неплохая.
- Почему неожиданно? - невольно улыбнулся Скримджер, садясь на траву рядом с оборотнем.
- Ну... как для человека, просиживающего зад в министерском кресле... извините.
Люпин виновато пожал плечами.
- Ну да...
Скримджер потирал ноющее колено и думал, как быть дальше. По-хорошему, ему бы надо было удостовериться, что его не ждут в других местах - дома, скажем...
Он, морщась, поднялся.
- Ладно, мистер Люпин... рад был увидеться. До свидания.
- Что вы намерены делать дальше, Скримджер? - серьезно спросил Люпин.
- Ну, если уж на меня покушались... думаю, они захотят повторить попытку, так что мне стоит вернуться домой, удостовериться, что их нет там... или что они там есть... - Скримджер нахмурился.
- Скримджер, вы же понимаете, что они там есть практически наверняка! - сказал Люпин. - Вам нельзя соваться домой.
"А что ты ему предлагаешь? Не к Уизли же его тащить?"
"Не знаю... но вот то, что мне надо туда, и поскорее - это точно"
- А что мне еще-то делать? Ждать, пока они найдут меня здесь, допустим, и положат вас и еще с десяток магглов, пока будут меня убивать? Пусть уж я один погибну... хотя бы погибну, обороняя свой замок, как положено. - Скримджер мрачно усмехнулся.
- Решили пасть героем? - зло спросил Люпин. - Это вряд ли обелит ваш образ в глазах потомков.
- Я давно наплевал на свой образ, Люпин, - ответил министр. - Ладно, я пошел. Делать что-то надо, в любом случае. До свиданья.
- Я могу... я могу предложить вам свой дом в качестве временного убежища, - нехотя произнес Люпин.
- Нет, Люпин, спасибо.
- Хорошо, дело ваше, идите, - резко ответил Люпин. - Прощайте, министр.
И он аппарировал в "Нору".

Скримджер широким шагом, с палочкой наготове, шел по дорожке к своему дому. Он каждую секунду ждал вспышки проклятья, каждую секунду был готов прыгнуть в сторону, ответить, драться, драться бешено, не сдаваться так долго, как сможет.
Однако все оказалось совсем не так, как он ждал. Он остановился в недоумении, увидев, что у двери его дома стоит трое его бывших коллег авроров, во главе с Гавейном Робардсом, его сменщиком на посту в аврорате.
- Чем обязан, ребята? - спросил Скримджер, подходя к ним.
- Мистер Руфус Скримджер, - начал, отводя взгляд, Робардс, - вы арестованы по обвинению в убийстве Джошуа Дженнингса, сотрудника министерства магии, сегодня утром. Вы имеете право хранить молчание...
- Что?! Что за... Я не убивал его, я всего лишь его оглушил! И он даже не мог разбить себе голову, падая, потому что не обо что было, я помню...
- Вы применили против него убивающее заклинание, сэр, - подал голос один из младших авроров. - Он был убит "авадой". Мы вынуждены проводить вас в Азкабан до того времени, как вы предстанете перед судом...
- Это бред, - сказал Скримджер, не веря своим ушам. - Это бред. Правда. Слово аврора, я его не убивал. Он меня хотел, это да...
- Руфус, - Робардс наконец посмотрел ему в глаза. - Я тебе верю. Но... - он протянул Скримджеру листовку. На ней была его собственная фотография, а под ней подпись: "Разыскивается за убийство..."
Мерлин. Скримджер сел на скамейку у входа. Вот это да. Вот это да. Как грамотно... он бы в жизни не додумался до такого...
Он поднял глаза.
- Гавейн, я не виноват. Клянусь тебе. Послушай... дай мне уйти. Скажете, что я так и не появился. А я...
Да, другого выхода не было.
- Я уеду. Сейчас же уберусь из страны. Я не пойду в Азкабан, Гавейн.
Робардс посмотрел на него... потом кивнул. Скримджер встал, молча пожал авррам руки и пошел прочь от дома.

Он спустился к самой воде, сел на камни и стал думать, что делать. Убраться из страны. Он это собирался сделать. Мысль, конечно, хорошая… только вот куда ему деться?
Подумав с минуту, он понял, что за границей ему делать совершенно нечего. Друзей у него там нет, географии магических поселений Европы он толком не знает… нет, придется остаться здесь. Прятаться… где? Он представил себе долгие месяцы жизни в лесу. Нет, он, конечно, выживет… потому что палочка при нем… но его рано или поздно найдут. Будут засекать магию и найдут…
Ответ напрашивался сам собой. Не использовать магию. Скрыться среди магглов. Навыки у него кое-какие есть… а главное, он все-таки сможет хоть что-то узнавать о том, что творится в стране.
Так. Ладно. Тогда…
Он встал, взмахом палочки превратил мантию в маггловскую одежду. Палочку сунул в карман. Постоял, собираясь с мыслями, и аппарировал.

Перед пастором Уильямсоном сидел в кресле очень странный человек. Одет он был аккуратно, но волосы отрастил очень длинные. Шрамы на лице и руках наводили на мысль, что он охотник, или какой-нибудь летчик-испытатель, или представитель иной опасной профессии. А уж история, которую он рассказал, постучавшись в его церквушку в отдаленной йоркширской деревеньке… Потеря памяти. Потеря документов. По сути, этот вполне приличный на вид немолодой шотландец внезапно оказался бродягой.
- Я помню только свое имя. Я не знаю, где живу. Не помню ни одного телефона. Да мне и наплевать, на самом деле… раз забыл, значит, не было там ничего хорошего, правда?
Он просил одного – работы. Или немного денег, чтобы добраться до города и искать работу там. Он не обещал, что останется надолго. Но обещал, что пока останется, работать будет на совесть.
- Ну хорошо, мистер… простите, я забыл…
- Скримджер.
- Мистер Скримджер. Хорошо, я дам вам работу. Платить я вам много не смогу… но зато у вас будет жилье. У меня как раз недавно скончался смотритель кладбища…
- Чудесно, - ответил Скримджер. – То, что надо. Огромное спасибо.
«Да, кладбище для тебя сейчас – самое подходящее место», - согласился внутренний голос.

...Скримджер сидел на низкой ограде кладбища, смотрел в спину уходящему викарию и чувствовал себя очень странно. Кто он теперь? Никто. Никто. Один. Никому не нужен.
А какого рожна тогда ты не спрыгнул сразу в море, а поперся прятаться к магглам? Значит, есть планы все же?
Нет.
А вообще есть…
Конечно, есть. Скримджер мрачно ухмыльнулся. Есть планы. Пересижу здесь немного, скажем, месяц или два… чтобы им стало ясно, что я не вернусь… а потом вернусь. Как? Не знаю… проберусь в министерство, устрою _свой_ переворот… или начну кричать на перекрестках, что было на самом деле… или в Орден пойду. Ага. В Орден. Повстанец хренов.
Ладно, это в будущем. Пока займемся настоящим… раз уж взялся работать, работай. Скримджер встал с ограды, обошел свои новые владения. Ну что ж… будем гонять хулиганов, с могилок мох счищать…
Он открыл дверь в свое новое жилище – хибарку у самого входа на кладбище. Контрастец с замком, надо признать, контрастец… одна комнатка, железная кровать, крошечный умывальник, микроскопическая кухня. Ладно, неважно… главное, чисто. Он не выносил запущенных помещений. На одной полке стоял радиоприемник. Скримджер включил его, из него понеслась незнакомая ему музыка вперемешку со скрипом. Интересно будет послушать маггловское радио… О, кстати.
- Преподобный, - он нагнал священника на крыльце викарата, - можно, я буду забирать у вас газеты, когда вы их прочитаете? Надо же как-то восстанавливать связь с миром…
- Конечно, - улыбнулся пастор. Он был славный, довольно молодой, очень милый. И самое главное – кажется, поверил ему. И отнесся по-человечески. – Вот, возьмите «Телеграф», я уже дочитал.
Вот так. С газетами не пропаду… если станет совсем плохо, магглы ведь тоже заметят. Да и надо узнавать, как они живут вообще… И надо отвыкать от магии…
Да. Скучно тебе точно не будет.
***
Информация о покушении на министра превратила Орден в потревоженный муравейник: рассылались патронусы и совы, принимались решения, менялись планы. Было очевидно, что, даже если Скримджера не убьют в ближайшем будущем, переворот можно считать состоявшимся.
Во всей этой суете Люпину было нечего делать: в последнее время его не допускали к орденским делам. Он смутно чувствовал, что здесь не обошлось без Снейпа... но не мог унизиться до расспросов.
Поэтому, покрутившись немного в Норе и придя к выводу, что его присутствие там не требуется, Люпин вернулся домой.
Теперь, когда всё закончилось, его ощутимо потряхивало. Излишки адреналина бродили в крови, требуя хоть каких-нибудь действий.
Да Мерлин с ними, с действиями - просто уйти отсюда, выплеснуть куда-то дурацкое беспокойство.
И он аппарировал к воротам Хогвартса; быстрым шагом пересек двор... спустился в подземелья и постучал в знакомую дверь, от всей души надеясь, что Снейп у себя.
- Кто там? - крикнул изнутри Снейп. - Я занят!
- Северус, это я! - отозвался Люпин.
Снейп взял палочку; не отходя от стола, открыл дверь.
- Входи.
- Сильно занят? - спросил Люпин, бесшумно входя в кабинет. - Я могу уйти... Или посидеть тихонько.
- Раз я впустил тебя, значит, уходить не надо, - ответил, не сводя глаз со стеклянной пробирки, Снейп. - Что ты хотел?
- Ничего конкретного, - пожал плечами Люпин. - Просто побыть здесь. Потому что дома мне быть совсем не хочется.
Он, слегка улыбаясь, смотрел на Снейпа - ему нравилось наблюдать зельедела за работой; нравилась отстраненная сосредоточенность в глазах; можно было ни о чем не говорить - просто сидеть и смотреть. Если он разрешит.
- Хорошо... - По лицу Снейпа было видно, что это не очень хорошо. - Будь здесь. Только тихо.
Люпин тихонько опустился в своё любимое кресло; взмахнув палочкой, призвал к себе бутылку вина, недопитую в один из прошедших вечеров, и бокал. Снейп отметил это самоуправство хмурым взглядом, но от комментариев воздержался, поглощенный своим опытом.
Люпин пригубил вино.
Беспокойство отступало, тонкая струна в мозгу перестала дребезжать и дрожать.
Он смотрел на Снейпа из-под полуприкрытых век, мысли текли лениво и сонно - даже не мысли, а теплый поток впечатлений.
Руки Снейпа. Узкие бледные ладони, словно беспокойные птицы, замершие в полете.
"Как я люблю эту смертельную точность движений; линию сердито сжатых губ; тени на скулах; темный огонь в неподвижных глазах... как я люблю тебя, Сев. Как ты, должно быть, взбесился бы, случись тебе узнать об этом..."
Легкая улыбка застыла на губах Люпина; не выпуская ножку бокала из рук, он - незаметно для себя - задремал.
Погрузившись в свой эксперимент, Снейп не заметил, что Люпин уснул. Он вообще забыл про него. Через два часа, подняв, наконец, глаза от законченного опыта, он обнаружил спящего оборотня в кресле. Снейп подошел, осторожно вынул из его руки бокал - уронит еще, разобьет... Снейп не любил ненужных трат. Потом потряс его за плечо.
- Люпин, мне нужно уйти.
Внезапно разбуженный, Люпин спросонок испугался, вскочил, хватая Снейпа за локоть:
- Что?... - Потом обвел взглядом кабинет, вспомнил, где он находится. - А... я что, уснуть у тебя ухитрился?
- Да, ухитрился. Послушай, мне нужно уйти. Меня ждет... - Снейп криво улыбнулся, - мой повелитель.
- Который из них? - мрачно поинтересовался Люпин.
- Не смешно, Люпин, - резко ответил Снейп.
- А что, похоже, будто я шучу? - отозвался Люпин. - Ты у нас такой.. востребованный.
- Тебя, кажется, это не устраивает?..
- Кого-то интересует, что меня устраивает, а что нет?
- Хорошо, - сказал Снейп, усаживаясь на стул. - Я останусь здесь. С тобой. И гори огнем и Орден, и вся страна. Да?
- Не надо... не надо, Сев! - Люпин подошел к нему, наклонился над самым его лицом, упираясь обеими руками в спинку стула. - Не напоминай мне... о моей бесполезности. Потому что иначе... я ведь могу, наконец, поинтересоваться её причинами.
Снейп поднял голову так, чтобы смотреть на Люпина словно бы сверху вниз.
- Ты хочешь узнать о причинах своей бесполезности у меня, Люпин? Что же мне об этом знать? - ответил он, чуть оскалившись.
- А кому же, как не тебе? - медленно спросил Люпин, впиваясь взглядом в его лицо. - Что ты им сказал? Что я психически нестабилен и на меня нельзя рассчитывать?..
- Ты действительно нестабилен, Люпин, - ответил Снейп.
- И ты снова пытаешься лишить меня всего, что мне дорого, - с упреком бросил Люпин. - Я эгоист, Снейп, да - но у меня в жизни не было ничего, кроме Ордена - а сейчас нет вообще ничего. Вообще ни-че-го.
Люпин оттолкнулся от стула и выпрямился.
- Прекрати истерику, Люпин, - тихо и зло сказал Снейп.
- Прекращу, - кивнул Люпин. Он открыл глаза, шагнул к Снейпу, схватил его за плечи. - Прекращу раз и навсегда. Я ухожу, Северус. Я тут больше не останусь... ни здесь, ни в Норе, нигде... я настолько не нужен здесь... никому... что я и самому себе уже не нужен. Можешь сказать мне что-нибудь вроде "прощай" или "скатертью дорога".
Он сжал руки, не думая о том, что может причинить Снейпу боль.
Снейп постарался не подать виду, что ногти Люпина больно впились ему в плечи.
- Я сказал - прекрати истерику.
- Истерику, Снейп? - еле слышным шепотом переспросил Люпин. - Хочешь узнать, что такое истерика?
Неуловимо быстрым движением он наклонился к Снейпу и на долю мгновения прижался губами к его губам - подчеркнуто демонстративно и грубо.
- Прощай.
Он разжал руки, стремительно развернулся и вышел из кабинета, ожидая получить "Аваду" между лопаток.

Почти бегом добравшись до ворот Хогвартса, Люпин аппарировал, не думая, куда – куда глаза глядят. И оказалось, что они глядели в Лондон.
Он стоял у входа в "Дырявый котел", и не мог зайти. Точнее, так сильно не хотел, что почти не мог. Зачем? Полутемный зал, полузнакомые люди, полуразмытые слова приветствий… выход на Диагон-аллею, с ее магазинчиками и лавочками: совы и волшебные палочки, метлы и мантии, зелья и книги… Представляя всё это, Ремус ощущал себя непоправимо чужим. Он всегда – с самого детства – знал, что между ним и прочим магическим миром есть почти незаметная, но всё-таки непреодолимая трещина; но сегодня она превратилась в пропасть.
Он ещё раз – безо всякого сожаления – взглянул на двери "Котла" и снова аппарировал наугад, просто представив себе место побезлюднее.
Вечер застал его в совершенно незнакомом районе города. Прохожие провожали странными взглядами сутулого человека в залатанной одежде невразумительного вида; впрочем, прохожих было так мало, что их взгляды Люпина практически не напрягали.
Когда стемнело, он почувствовал, что устал – и, пожалуй, проголодался. Но возвращаться домой не хотелось. Ремус опустился на ступеньки – кажется, возле входа в какую-то забегаловку; оттуда доносились голоса и шум маггловской музыки. Люпин опустил голову на руки и закрыл глаза.
Хотелось исчезнуть. Раствориться в незнакомых звуках, и не возвращаться. Никогда. Никуда.

… Внезапно он почувствовал чьё-то присутствие, и незнакомый голос спросил:
- Чувак, ты откуда такой?
Люпин медленно поднял голову. Перед ним стояли двое. Один – паренек лет двадцати - был немного похож на Малфоя. На обоих Малфоев. Непонятно, чем: возможно, светлыми волосами и чуть льдистыми светло-серыми глазами. Впрочем… едва ли хоть один из Малфоев согласился бы надеть рубашку в цветочек и растянутую вязаную безрукавку в бирюзово-оранжевых тонах. Второй же…
Люпин вздрогнул.
Второй смотрел ему в лицо черными, глубоко посаженными глазами; темные волосы его были собраны в хвост; на тонких запястьях блестели тяжелые кожаные браслеты.
- Ты откуда? – повторил Темный, изобразив что-то наподобие улыбки.
- Из Шотландии, - честно ответил Люпин.
- О как! Давно приехал в Лондон?
- Сегодня.
- Будешь? – темноволосый человек присел рядом с ним на ступеньки, протягивая сигарету. Люпин взял её, неуверенно покрутил в пальцах.
- Спасибо.
- Как тебя зовут?
- Рем.
- Прикольно. А я Ворон. Ну, вообще-то Джон, но лучше – Ворон. А это – Мик Джейсон, - кивнул он на блондина.
- Очень приятно, - пробормотал Люпин. Ворон поднес зажигалку к его сигарете, Люпин вдохнул дым и закашлялся.
- Ты чего-то смурной, Рем? – заметил Джейсон. – С бабой поругался, что ли?
- Типа того, - Люпин невольно хмыкнул. Ворон сочувственно кивнул.
- Хреново. Винище будешь?
- Буду, - сказал Люпин. Потом кивнул и ещё раз повторил: - Буду.
…
- Мы вообще-то музыканты, - вещал Ворон.
Прошло три часа; они сидели за дальним столиком той самой забегаловки; перед ними на столике выстроилась сверкающая стена пустых стаканов; маггловская музыка доносилась сюда невнятным гулом, и Люпина уносило душной и дымной волной. Мик Джейсон дремал, по-младенчески положив под щеку кулак.
- Вот как? – вежливо отозвался Люпин.
- Угу… у нас своя группа – впрочем, ты вряд ли слышал. Джейсон американец; я, в общем, теперь тоже. Но вырос здесь… Вот мы и приехали отдохнуть. Лето, мертвый сезон… Брайан нас кинул – наверное, будем с сентября искать нового ударника; а Найджел оттопыривается со своей девицей – не захотел поехать…
- Ммм, - промычал Люпин для поддержания диалога.
- А ты чем занимаешься? – внезапно спросил Ворон.
- Что?
- Ну, что ты делаешь вообще, по жизни?
- Я… ученый, - неуверенно отозвался Люпин.
- Ученый? – Ворон скептически вскинул бровь и усмехнулся.
"Мерлин! Кто же тебя, пацан, учил так усмехаться!" – жалобно подумал Ремус.
– И что же ты изучаешь?
- Всякие… необычные явления.
- Парапсихолог, что ли?
- Да, вроде того…
Оба замолчали. Джон отпил вина.
- А поехали с нами?
- Как? Куда?..
- Да куда угодно! – Ворон хмыкнул. – Мы же гуляем. У меня тачка есть, так что мы сами себе хозяева. А ты прикольный… чудик. И потом, знаешь, - он понизил голос, - Мик тоже со своей барышней посрался, я его потому и увез оттуда… чтобы развеялся. Вот и будете пить и рыдать друг у друга на плече. А я буду курить и цинично с вас стебаться. Круто я придумал?
"Круто. Круче некуда" – молча ответил Люпин.
"А что, у тебя много вариантов?" – проворчал внутренний голос.
- У меня… денег нет. Совсем, - признался Ремус.
- Ха. Тоже мне, проблема. У меня пока есть. А там, если что – найдем, не парься. Поехали.
Люпин покачал головой, долил себе вина.
"А почему нет? Это мир, которого ты совсем не знаешь. В котором тебя никто не знает…. Почему нет?"
"Потому что скоро полнолуние – вот почему! Потому что я не хочу очнуться утром над трупом мальчика по кличке Ворон".
"А что, аконит отменили? У тебя ещё есть запас, на два раза хватит… а там… может, и не будет уже никакого "там".
Люпин тяжело поднялся из-за стола.
- Ты куда? – спросил Ворон, поглощенный раскуриванием очередной сигареты.
- Я на минуту, - ответил Люпин. – Скоро вернусь.
Он пошел в направлении туалета; зашел в кабинку, убедился, что поблизости никого нет – и аппарировал домой.
Дом встретил его черными окнами и запахом флоксов. Люпин распахнул двери, быстрым шагом прошел в гостиную, удивляясь, что его почти не шатает. Достал из ящика стола снейпову флягу с аконитовым зельем – и ещё две склянки того же зелья, которые держал про запас. Рассовал их по карманам.
"Всё. Свободен" – сказал внутренний голос.
"Нет. Нет ещё".
Он открыл нижний ящик, вынул стопку писем. Пробежался пальцами по краям страниц, почти не фиксируя взглядом острые буквы.
Потом призвал из кухни помятый бронзовый поднос, вывалил на него груду листов, нерешительно поднял палочку.
"Давай" – сказал внутренний голос. – "Уходя – уходи".
- Инсендио! – проговорил Люпин, почти презирая себя за то, что у него дрогнул голос.
Письма вспыхнули, скорчились, сжались в черно-алый ком, внутри которого ещё проблескивали отдельные слова… "Мне так давно не бывало смешно.." … "Удачи, Ремус." … "Впрочем, неважно, неважно, неважно".
- Неважно, - вполголоса согласился Люпин.
"Ты никогда не умел лгать самому себе" – тихо пробормотал внутренний голос.
Отблески пламени ещё не успели погаснуть, когда за приоткрытой дверью Люпин уловил какое-то движение. Он скорее почувствовал, чем услышал возглас – "Авада Кедавра!" – и, споткнувшись, рухнул под стол.
Оттуда открывался неплохой обзор: он видел ноги в черных ботинках: две пары ног; видел края черных плащей; наверное, высунувшись, он увидел бы маски, за которыми были скрыты лица незваных гостей. Но он догадывался и так, кто мог пожаловать к нему с "Авадой" вместо приветствия.
- Инкарцерос! – прошептал Люпин, тщательно прицеливаясь. Тонкие веревки спеленали одного из Пожирателей, и тот свалился, кажется, зацепившись виском об угол каминной полки. Зато второй метнулся к столу, вопя:
- Экспульсо!
Люпин успел поставить щит, но всё-таки его отшвырнуло к стене вместе с обломками стола.
- Ступефай!
Оглушенный враг повалился на ковер; Люпин вскочил, потирая ушибленную голову; позвал сову, которая наблюдала за схваткой со своего места на верхушке книжного шкафа, - и осторожно высунулся за дверь, опасаясь засады. Но вечер был безмятежен и тих. Пахло флоксами и ночными фиалками.
"Теперь-то ты понял, что других вариантов у тебя нет?" – мрачно спросил внутренний голос.
Люпин криво улыбнулся, тряхнул рукой, побуждая Севу улететь – и аппарировал назад, в Лондон.
…
- Что-то ты долго, - заметил Ворон, разминая пепел в дешевой стеклянной пепельнице.
- Извини. Задумался, - пожал плечами Люпин.
***
Поездка откладывалась. Сначала Мэллори ждал, пока ему отремонтируют машину; потом Мик крутил двухсуточную интрижку с официанткой из той самой забегаловки; потом заявил, что никуда не поедет, пока не осмотрит все достопримечательности Лондона.
- Ну чего, чего ты тут ещё не видел, Джейсон? – стонал Ворон.
- Да я ничего не видел, кроме сисек этой девицы, а ещё твоей пропитой рожи и дна собственного стакана.
- Ну и кто тебе, придурку, виноват?!
Люпин, не принимавший участия в дискуссиях, только посмеивался, глядя на них. Ему было всё равно, куда и когда ехать, и ехать ли вообще. Он словно бы существовал по другую сторону собственной жизни, в благодатном солнечном безвременье, пропитанном вкусом вина и запахом мокрой пыли; ему не хотелось вспоминать, кто он такой, и что за предмет дремлет в кармане его мантии (которую он, впрочем, превратил в почти маггловский плащ с высоким воротником).
В споре победил Мик – он всегда побеждал. Он был моложе, нахальнее и ярче. Иногда Люпин ловил выразительные взгляды, которые Ворон бросал на своего товарища по группе - это было единственное, что вышвыривало его в недавнее прошлое. К Северусу.
- Ладно, - проворчал, наконец, Мэллори. – Поехали в Гайд-парк, раз уж тебе не терпится посетить туристические объекты…

- Знаешь, Рем, - задумчиво проговорил Джейсон, валяясь на теплой траве и потягивая вино прямо из бутылки. – Я думаю, что ты шизофреник. Ну, или ещё какой-то псих.
- Почему? – лениво спросил Люпин, не поворачиваясь к нему.
- А я вижу, - пожал плечами Мик. – Ты вроде взрослый дядька, а ведешь себя иногда… как ребенок. Думаешь, я не видел, как ты смотрел на телек у нас на квартире?... И вообще, что-то есть в тебе… чужое. Я такие штуки чувствую, ты не думай!
- Ну и кто тут, в таком случае, псих? – усмехнулся Ворон.
Люпин не отвечал. Потому что над лужайкой, где они расположились, кружила крупная птица. Кружила, словно сомневаясь, спускаться ей или нет – и потом всё-таки спикировала вниз.
- Сева! – выдохнул изумленный Люпин, подставляя ей руку.
- Это что, твоя птица? – обалдело спросил Джейсон.
- Не совсем моя, - рассеянно отозвался Люпин. – Знакомая.
Он снял с лапы совы легкий сверток; поколебавшись, скормил ей кусок сыра, которым они закусывали вино. Птица беззлобно клюнула его пальцы и вскоре скрылась за деревьями.
"Дружище Рем, Статут секретности никто не отменял" – предупредил внутренний голос.
""Обливиэйт" – тоже" – отозвался Люпин, нетерпеливо раздирая оберточную бумагу.
На колени упал свежий номер "Ежедневного пророка" – и короткое письмо. Он начал с письма.

"Люпин, ты идиот, о чем свидетельствуют первая и последняя страницы данной газеты.
Где бы ты ни был – там и оставайся. Не высовывайся. Зелье я тебе перешлю потом, когда станет спокойнее – насколько я помню, запас у тебя есть.
Снейп.
P.S. Я тебя ненавижу."

Люпин развернул газету. С первой страницы на него глядело два портрета: на первом был запечатлен Руфус Скримджер. Колдография была сделана в тот момент, когда он толкал свою первую речь в должности министра, и Люпин невольно поразился контрасту: энергичный и решительный человек, изображенный на ней, не имел ничего общего с усталым Скримджером, сидевшим здесь, на траве, несколько дней назад. На второй колдографии ошеломленный Люпин увидел самого себя. "Разыскивается по обвинению…."
"Приехали" – тупо подумал он.
Он перевернул газету, уставился на последнюю страницу. "Списки оборотней, не прошедших обязательную регистрацию в Департаменте регулирования и контроля за магическими существами. Специальным указом министерства…за таким-то номером… от такого-то числа… перечисленные ниже лица объявлены вне закона и должны быть уничтожены, как угрожающие спокойствию и порядку в стране". Люпин бросил взгляд на список: чья-то рука любезно обвела его имя черными чернилами.
Он уронил газету на траву и устало прикрыл глаза.
- Что-то ты мне не нравишься, Рем, - заметил Ворон, который всё это время старательно не смотрел, чем занят Люпин. – И Гайд-парк этот дурацкий мне тоже не нравится. Идемте-ка домой, покидаем вещи в сумки, а ближе к ночи поедем куда-нибудь дальше… А?

Они вернулись в Кэмден; пока ребята собирали вещи на съемной квартирке, Люпин отправился в супермаркет купить еды на дорогу. Побросав в тележку каких-то продуктов, (в которых он совершенно не разбирался) и несколько бутылок вина (в котором уже начинал разбираться), он остановился перед полкой с шоколадом.
"Съешь шоколадку. Полегчает" – издевательски предложил внутренний голос.
***

В жизни Скримджера дальнейшие события определил тот факт, что приход пастора Уильямсона – как и девяносто процентов англиканских приходов Британии – состоял почти исключительно из старушек. А посему, когда пастор через два дня получил электронное письмо о том, что в Лондон из Германии привезли для него редкую антикварную книгу, которую он заказал еще два месяца назад, обратиться за помощью он смог только к своему новому сторожу. Сам пастор в Лондон выбраться не мог – одна из старушек как раз заболела и хотела, чтобы он был рядом с ней.
Пастор нарисовал для Скримджера план улицы, объяснил, как добраться до Кэмдена. Дал денег на дорогу и на то, чтобы заплатить за книгу. И разрешил переночевать в городе.
Поэтому вскорости уже немного освоившийся с маггловской жизнью бывший министр магии, без ошибки отсчитав несколько фунтов, купил в кассе билет на междугородний автобус и ехал в Лондон. От ощущения того, что он фактически танцует на лезвии ножа, показываясь там, где его могут узнать и задержать, в душе поднималась знакомая злая эйфория.
От вокзала Виктория Скримджер легко добрался до Кэмден-тауна на метро. Метро напомнило ему тележки в Гринготтсе, и он все время ждал, что вагон вот-вот устремится вниз. Время от времени он оглядывался, ища засады. Палочка была под ремешком часов, он сунул ее туда боевым концом вперед, так, что если бы пришлось бы драться, первое заклятье можно было бы выпустить, не вытаскивая ее. Но пока все было тихо. Кругом были магглы. Знакомых лиц он не видел.
В Кэмдене Скримджер с некоторым трудом нашел крошечную, замызганную букинистическую лавку, купил книгу, игнорируя любопытный взгляд продавца. Да, он, наверное, все-таки выглядел странно. Длинный седеющий хвост, на футболку сверху надета клетчатая рубашка (пастор поделился). Он был, должно быть, похож на старого ковбоя – Скримджер не совсем понял, кто такие ковбои, но слово было забавное, и он запомнил его, пока, притаившись за окном гостиной викарата, смотрел, как мелькают картинки на этой занятной штуке – телевизоре.
Когда он вышел из лавки, то понял, что проголодался. И, словно ответ на его мысли, прямо напротив него оказалась вывеска с надписью «Сейнсбери». Он уже знал, что в таких магазинах продают еду. Спрятав книгу в сумку, он вошел в магазин и направился к стеллажу со сладостями. Скримджер не очень любил шоколад, но сейчас ему не хотелось терять времени. А шоколадка – это быстро, дешево и сытно.
Он подошел к стеллажу и остолбенел.
- Люпин?!… Что вы… что вы здесь делаете?
Люпин, чувствуя себя глупо в своей странной недо-маггловской одежде, с дурацкой тележкой и шоколадкой в руках, криво улыбнулся.
- Вот... еду покупаю. А вы что здесь делаете? Я думал, вы собирались уехать из Англии...
- Собирался... не поехал. Вот прячусь среди магглов...
Люпин огляделся. Место было определенно не подходящее для разговоров.
- Идемте отсюда... я знаю здесь неподалеку одно кафе... можем посидеть там. Есть у вас минутка?
- Есть... даже больше, чем минутка. Мне разрешили вернуться завтра.
- Разрешили? - удивился Люпин. - Ладно, потом, не здесь...
Расплатившись на кассе, Люпин сгрузил покупки в рюкзак Ворона, и, дождавшись Скримджера у выхода, повел его в то сомнительное заведение, где познакомился несколько дней назад со своими новыми приятелями.
Устроившись за всё тем же дальним столиком, где можно было не опасаться лишних взглядов, Люпин заказал кофе (чувствуя себя несколько виноватым из-за того, что тратит деньги Ворона на собственные нужды) и внимательно посмотрел на Скримджера.
- Из вас получился отличный маггл, министр, - заметил он вполголоса. - Очень убедительный. Не то что из меня.
- Спасибо, - ответил Скримджер. - Аврорские навыки... Только я не министр теперь. Я сторож на кладбище. - Тут он осознал последнюю фразу Люпина: - А вам-то зачем быть магглом, Ремус? Что, они все же пришли к вам?
Люпин достал из кармана сложенную в несколько раз газету, молча протянул Скримджеру.
Скримджер взял "Оракул", пробежал глазами строчки. Потом уронил газету на нечистую столешницу и со стоном склонил голову на скрещенные руки.
Через некоторое время судорожно вздохнул и поднялся.
- Пойду я, Люпин. Как бы опять чего не вышло...
- Да сядьте вы, - раздраженно бросил Ремус. - Кофе хоть допейте. Хуже, чем сейчас, всё равно уже некуда.
Скримджер сел, взял отставленную чашку, покрутил в руках. Он не знал, что сказать.
- А вы как устроились? - спросил он наконец.
- Да никак, на самом деле, - покачал головой Люпин. - Пока что живу у ребят... они магглы... музыканты. Так вышло, что я с ними вроде бы... сдружился. А что буду делать дальше - пока не знаю.
- Ясно...
Скримджеру пришло в голову, что скоро полнолуние. Но как сформулировать вопрос так, чтобы не оскорбить Люпина, он не придумал. Поэтому отпил глоток дрянного кофе и снова вздохнул. Говорить было не о чем.

Говорить было не о чем. Люпин уже пожалел, что зачем-то пригласил министра (бывшего министра!) на кофе... и что удержал его, когда тот собирался уходить.
- Где вы собираетесь ночевать? - безразлично спросил он, допивая кофе, который почему-то очень быстро остыл и был на редкость неприятен на вкус.
- Не знаю. Наверное, не стану ночевать здесь. Опасно... буду двигаться назад в Йоркшир.
- Понятно, - Люпин поднялся. - Рад был повидаться с вами, Скримджер, - сказал он, хотя и ему самому, и министру было очевидно, что это не более, чем традиционная формула вежливости.
Скримджер встал тоже, вытащил из кармана выданные ему деньги, отсчитал фунт семьдесят пять, протянул Люпину.
Из кафе они вышли вместе, и тут же Люпин услышал голос Ворона:
- А! Вот ты где. Я уж думал, тебя угораздило заблудиться. Ты всё купил?
- Да... вроде всё, - Люпин кивнул на рюкзак. - Извини, Джон - зашел ещё на кофе вот... знакомого встретил.
Ворон смерил Скримджера уважительным взглядом.
- Ууу... из олдовых, да? Тоже шотландец?
- Угу, шотландец, - подтвердил Люпин.
- Круто! Привет, - и Ворон, жизнерадостно осклабясь, протянул Скримджеру руку.
- Ээ... привет, - неуверенно ответил Скримджер, пожимая протянутую руку.
- Я Ворон, - сообщил Мэллори. - Можно Джон.
- Я Скримджер, - ответил Скримджер.
- Круто, браток. Будешь? - Джон достал сигареты, одну, не спрашивая, протянул Люпину, вторую - Скримджеру.
- Нет, спасибо, - Скримджер повернулся к Люпину, - Я пойду. Вы... берегите себя, что ли. Прощайте. Всего хорошего, - добавил он, обращаясь к Ворону.
- Погоди, Скримджер! - возразил Ворон. - Я тебя что, напрягаю? Или ты торопишься?
- Ну, в общем тороплюсь, да, - ответил Скримджер. Он совершенно не знал, как ему вести себя с этим парнем, и от этого боялся выдать себя.
- Ему на автобус надо, - пришел на выручку Люпин, уловивший растерянность Скримджера. - У него дела в Йоркшире.
- В Йоркшире? - переспросил Джон. - Слушай, чувак, так давай мы тебя подбросим? Мы всё равно собираемся ехать сейчас, и, в общем-то, всё равно, куда... просто мотаемся по стране - каникулы, понимаешь, типа того? Ты не подумай что я... в общем, просто интересно с тобой поболтать, я с олдовыми не тусовался... а ты, поди, битлов живьем видел, а?
Он снова повернулся к Люпину:
- А что там, в Йоркшире?
- Там... красиво, - пожал плечами Ремус, невольно улыбаясь сюрреалистичности этой сцены.
Скримджер понял, что стремительно теряет чувство реальности. _Кого_ он живьем видел? Он вообще не понимал половины слов, которые говорил парень. И что такое "подбросить"? Куда он его собрался бросать? А, ну да. Понял. Понял.
Эээээ...
- Спасибо, не нужно. Я сам доберусь.
Он не сможет, он просто не сможет разговаривать с этим Вороном и ничем себя не выдать.
"Зря, министр!" - подумал Люпин. - "В машине с двумя магглами было бы гораздо безопаснее, чем ехать сейчас через весь Лондон... и дальше... в транспорте, набитом магглами битком".
- Скримджер, право же, зря, - произнес он вслух. - Вместе в дороге веселее.
- Вот-вот, - с готовностью подтвердил Ворон. - Кстати, Рем, ты вина-то взял?
- Спрашиваешь! - Люпин весело усмехнулся, но глаза его по-прежнему тревожно всматривались в лицо Скримджера.
...Дементор с ним, с Вороном, - решил бывший министр. - Взяли вина? Отлично, прикинется пьяным, разговаривать не станет...
- Ну хорошо, я согласен.
- Ну тогда идемте, пока Джейсон меня с потрохами не сожрал!
Ворон решительно отобрал у Люпина тяжелый рюкзак и пошел вперед.
Ремус покосился на Скримджера и двинулся за ним.

... В небольшой квартирке царил бардак, посреди бардака восседал Мик Джейсон и что-то наигрывал на гитаре.
- Блин, Джейсон! - возмутился Ворон. - Ты же должен был всё собрать, а не разбросать!
- Своё я собрал, - отозвался Мик, беря какой-то особенно замысловатый аккорд. - А это что ещё за хрен с вами?
- Это Скримджер, - пояснил Ворон. - Знакомый Рема. Поедет с нами.
Джейсон пожал плечами, резким хлопком заглушил струны, отложил гитару и встал:
- Привет. Я Джейсон.
- Привет, я Скримджер, - повторил формулу Скримджер.
- Да я уж понял, - хохотнул Мик. - А ты чего, тоже путешествуешь?
- Вроде того, - уклончиво ответил бывший министр.
- А куда мы поедем-то? - Мик повернулся к Ворону, который решительно запихивал в рюкзак барахло, не утруждая себя сортировкой.
- В Йоркшир, - ответил Ворон, не оборачиваясь.
- А какого хрена я забыл в Йоркшире?
- Там красиво, - деловито заявил Ворон и застегнул рюкзак.

/......................../
- Долго нам ещё? - хрипло спросил Ремус у Мэллори.
- Нет, - устало отозвался Ворон. - Мы в Йоркшире уже. Скримджер, ткни в карту: куда дальше ехать-то?
Скримджер выглянул в окно, прочитал надписи на проплывавшем мимо дорожном знаке.
- До Ротерхема, оттуда к северо-востоку, на Донкастер. Конисброу место называется.
Мэллори затормозил, включил подсветку и снова зарылся карту.
- Угу... Ясно, нашел. Скоро будем на месте.
Люпин молча смотрел на него; в полумраке машины, после бессонной ночи за рулем, Джон казался гораздо старше своих лет и был...
"К химерам!" - мысленно оборвал себя Люпин. - "Тебе уже мерещится..."
- Джон, дай сигарету, - попросил он.
Ворон бросил ему пачку и зажигалку.
- А давай-ка и я перекурю, потом двинемся дальше, - подумав, сказал он. - Ты поедешь с нами или останешься с ним, Рем?
Люпин глубоко затянулся, бросил короткий взгляд на Скримджера. Повисла пауза.
- Ворон, - проговорил, наконец, Люпин. - Нам со Скримджером надо поговорить пару минут. Наедине. Мы выйдем из машины. Подождешь нас?
Мэллори философски пожал плечами, прикуривая новую сигарету от предыдущей.
Удивленный Скримджер открыл дверцу, вылез, отошел на пару шагов от машины и стоял, обхватив себя руками за плечи, потому что ночь была довольно зябкой, особенно после теплого салона.
/.../
Перед машиной аппарировало двое людей. На них не было плащей и масок Пожирателей, но палочки их были наставлены на Люпина и Скримджера.
- Палочки на землю! - крикнул один из них, и Скримджер похолодел. Он узнал голос.
- Добрый вечер, Сэвидж, - произнес он, крепче сжимая палочку.
- Не надо разговоров, Скримджер, - ответил аврор. - Сдавайтесь!
- Ты же меня не первый год знаешь, Сэвидж, когда это я сдавался? - спросил Скримджер. Он все еще надеялся образумить бывшего коллегу. Но это ему не удалось.
- Экспеллиармус! - крикнул Сэвидж, и Скримджер еле успел поставить щит. В ту же секунду второй аврор тоже бросил в него разоружающим заклятьем, от которого Скримджеру удалось уйти, только бросившись в сторону.
- Ах так!.. Ремус, прикройте! Экспеллиармус! - крикнул он, наставляя палочку на Сэвиджа.

"Сколько можно? Сколько же можно?!" - успел подумать Люпин с каким-то беспомощным бешенством, выхватывая палочку.
Время тянулось медленно-медленно - или это мысли пролетали в мозгу стремительно, почти выжигая черные траектории?
Снова отбиться, уйти, чтобы спустя час, день или два - снова стоять лицом к лицу с противником и спрашивать себя, на сколько ещё хватит сил. Ловкости. Везения.
Он никогда не был боевым магом. И никогда не будет. Он - отныне и навсегда - волк одиночка. Загнанный волк.
Он когда-то читал, что магглы, охотясь на волков, ставят красные флажки. И звери не могут пойти туда - над флажками, под флажками - не могут сунуться в эту зону, ограниченную кусками алой тряпки - и погибают под выстрелами.
Люпин видел вокруг себя свои собственные флажки.
Ты можешь обездвижить их, Рем, можешь обезоружить - но уничтожить - не можешь. Это - то, через что ты не перепрыгнешь. И поэтому они встанут - и снова придут за тобой. И снова, и снова, и снова...
"Авада Кедавра?" - вкрадчиво предложил внутренний голос.
- Сектумсемпра! - закричал Люпин, надсаживая горло и направляя палочку на второго аврора.
Аврор увернулся.
Окаменев в застывшем, вязком времени, Люпин смотрел, как яркий луч заклинания попадает в приоткрытое окно машины, чернеющей у дороги, на миг выхватывая из ночной темноты профиль Ворона.
/.../
Скримджер рванулся за Люпином. Тот уже стоял у машины, мертвой хваткой вцепившись в дверь. А на водительском сиденье истекал кровью Мэллори.
- Ах ты...
Скримджер направил на рану палочку, произнес заживляющее заклинание. Края раны сошлись, и он был готов вздохнуть с облегчением, когда они разошлись снова, и кровь хлынула с новой силой. Он повторил заклинание, еще раз, и еще раз, и еще раз, но оно не помогало...
Он зарычал от отчаяния. Он не сможет спасти его... Скримджер обернулся к Люпину.
- Его надо в Мунго... но он может не выдержать аппарации...
- Его надо к Снейпу, - еле слышно ответил Люпин. - Снейп... умеет. Я знаю.
- К Снейпу, - повторил Скримджер. - К Снейпу. А как? А Снейпа - сюда? Не выйдет?
- Да. Выйдет. Должно выйти, - отчаянно, отрывисто проговорил Люпин, не отрывая глаз от лица Мэллори.
Он стиснул палочку так сильно, что заныли костяшки пальцев.
- Экспекто патронум!
И ничего не произошло.
- Экспекто патронум! - упрямо повторил он, лишь чудом не срываясь в истерику.
Нет. Не получится. Ты стал убийцей. Ты убил его, этого мальчика с черными глазами, с невозможной усмешкой, с тонкими запястьями... так похожего... но другого.
И никаких счастливых воспоминаний не хватит, чтобы через это перешагнуть.

Скримджер с тревогой наблюдал за бесплодными попытками Люпина вызвать патронуса. Было ясно, что Ремус не в состоянии его вызвать - да и что здесь удивительного...
Так. Ладно. Мерлин с ним, со Снейпом. Скримджер наколдовал вату и бинты.
- Джейсон, вылезай. Поведешь машину. Люпин, бросайте. Помогите мне его перевязать и положить на заднее сиденье. Там дальше по дороге большая больница. Ему помогут. Магглы тоже умеют лечить раны.
- И такие - тоже? - тихо спросил Люпин.
Но всё-таки открыл дверцу и дрожащими руками обхватил Джона, чтобы вытащить его из машины и наложить повязку.
- Да, и такие тоже, - ответил Скримджер, бинтуя рану. - Поверьте мне, я аврор, я это точно знаю.
Вместе с Люпином они переместили Ворона на заднее сиденье. Парень был совершенно белый.
- Ничего... ничего. Все будет хорошо...
Надо было привести в чувство Джейсона - тот, повинуясь команде Скримджера, вылез из машины - и стоял теперь у капота, стуча зубами и виртуозно матерясь.
- Мик, - надтреснутым голосом сказал Люпин. - Садись в машину.
- Слышал же, что сказали! Садись за руль! - прорычал Скримджер, видя, что слова Люпина не возымели действия на явно пребывающего в состоянии шока гитариста.
Тут он вдруг вспомнил о своей сумке с книгой, бросился назад, вытащил ее и с грохотом захлопнул багажник. Потом повернулся к Люпину.
- Вы с ними?
- Нет. Нет! - мотая головой, Люпин попятился от машины.
- Ладно. Тогда езжай, Джейсон, езжай скорее! Не пропустишь, больница у самой дороги.
Шум мотора ударил по ушам, и автомобиль, дернувшись, сорвался с места.
- Он разобьется, - пробормотал Люпин, глядя на исчезающие пятна габаритных огней.
- Нет. Дорога прямая. Да и не успеет, до больницы всего пара миль.
Под черным широким пологом звездного неба стояла тишина. Скримджер вдруг понял, как невероятно было все, что только что случилось. Он усмехнулся.
- Мы нарушили Статут. Впрочем, нам с вами это уже лишнего срока в Азкабане не прибавит...
- Надо было изменить ему память, - безжизненно сказал Люпин.
Ноги его больше не держали, и он сел прямо на дорогу.
- Надо было, - согласился Скримджер, садясь рядом. - Послушайте, что вы теперь намерены делать? Мне-то точно не стоит здесь задерживаться... отдам преподобному книгу и отправлюсь еще куда-нибудь. А вы?
- Мне всё равно, - отозвался Люпин, глядя в асфальт прямо перед собой. - Это... бесполезно.
- Что бесполезно?
- Всё бесполезно. Идти, прятаться... куда-то. Я не хочу.
- А чего вы хотите - чтобы вас нашли и угрохали? - нахмурился Скримджер.
"Зачем ты ко мне пристал?"
Люпину хотелось отмахнуться, или закрыть руками голову, ложась лицом в асфальт, чтобы не было вопросов, чтобы стало тихо.
Он рефлекторно поискал в кармане сигареты. Но не нашел - куревом его угощал Мэллори.
"Ты курил его сигареты, ты пил его вино и ел его хлеб. Ты спал в его доме. Ты смеялся его шуткам. Ты убил его".
- Мне всё равно, Скримджер, - повторил Люпин.
- Зато мне не все равно, - ответил, вставая, Скримджер. - Поднимайтесь, Люпин, пошли.
Люпин послушно встал, глядя куда-то мимо Скримджера.
- Значит так, - сказал бывший министр. - Мы сейчас отправимся ко мне. Там переночуем. Завтра с утра зайдем в больницу и узнаем, как там Ворон. А потом уходим. Подумаем, куда. Не думаю, что они будут нас сегодня ночью еще раз искать - и уж тем более они не будут ждать от нас такой наглости... что мы просто останемся здесь. Как вам план?
"Мне всё равно"
Повторять это вслух - в третий раз - было глупо.
Ремус слабо кивнул, предоставляя Скримджеру право вести его, куда угодно.

...Скримджер постучал в дверь викарата. Он знал, что пастор уже спит, но не хотел откладывать разговор до утра. Преподобный появился минуты через три.
- Руфус? Что случилось? - щурясь от света, зажженного в прихожей, спросил он.
- Много чего, но это неважно, пастор. Мне надо с вами поговорить, и я прошу прощения за то, что должен сделать это сейчас.
Не дожидаясь приглашения, Скримджер прошел в дом и свернул в гостиную, сел в одно из кресел. Викарий, на лице которого было написано полнейшее недоумение, сел напротив.
- Во-первых, преподобный, вот ваша книга. И вот ваши деньги, то, что осталось. - Скримджер высыпал монеты и купюры на кофейный столик. - Во-вторых... во-вторых, я обманул вас. Я помню, кто я и откуда. Я сейчас объясню, зачем я солгал.
- Рассказывайте, - сказал пастор, поплотнее запахивая халат.
Скримджер одним движением палочки зажег в камине огонь. Сразу стало теплее.
- Как вы это сделали?!
- Вот об этом, собственно,я и хотел рассказать, - ответил Скримджер. - Постарайтесь поверить. Я волшебник. Таких, как я, по стране несколько тысяч. И до недавнего времени... собственно, еще четыре дня назад, я был главой этого сообщества. Министром магии. Да, есть целое министерство... Но случился переворот. Меня пытались убить. Я сбежал от них, и тогда они объявили меня вне закона. Объявили убийцей... я не убивал, преподобный. Но на меня начали охоту. Поэтому я был вынужден скрыться... скрыться среди вас, магглов. Неволшебных людей. А теперь вынужден бежать дальше. Здесь меня нашли. Я останусь до завтра, если вы не возражаете, а утром уйду. Простите, что не смог помочь вам с кладбищем... - Скримджер поднялся.
- Ничего... - проговорил обалдевший Уильямсон. Потом протянул руку, словно хотел удержать Скримджера, или логику, или картину мира. - Погодите... если вам надо бежать... вам деньги нужны.
- Не надо, преподобный. Я еще куда-нибудь устроюсь.
- Нет, я не могу вас так отпустить, - твердо ответил пастор. - Это не по-христиански. - Он тоже встал, вытащил из шкатулки на камине несколько десятифунтовых билетов и протянул Скримджеру. - Держите.
Скримджер секунду колебался, потом взял деньги.
- Спасибо. Вы очень хороший человек, пастор. Это редкость. - Скримджер помолчал, потом принял решение и добавил: - И еще знаете что? Если вдруг начнется что-то... странное, какие-нибудь странные нападения... странные люди придут... прячьте всех в церкви. Я наведу чары... в ней всегда будет безопасно. До свидания, преподобный, не поминайте лихом.
- До свидания, мистер Скримджер. Удачи вам.
Они пожали друг другу руки, и Скримджер вышел.
Как и обещал, он навел чары на здание церкви: обошел постройку кругом, прочерчивая палочкой по земле светящуюся белую линию и бормоча заклинания. Потом отправился к своей хибарке. По пути, усмехнувшись, заколдовал и кран, откуда набирали воду, чтобы ставить цветы на могилы. Теперь цветы будут стоять свежими гораздо дольше.
/.../
Люпин очнулся. В комнате было ещё почти темно, вползающий в окно рассвет едва-едва раскрасил в серый цвет потолок и стены.
Память о событиях прошедшей ночи вернулась вся, разом, как удар по голове.
Люпин прикусил губу и рывком сел на кровати.
Движение за спиной разбудило Скримджера. Еще не вспомнив, где он и что происходит, он напрягся и сжал палочку - оказалось, он так и спал, держа ее в руке. Потом припомнил вчерашний вечер. Обернулся.
Люпин сидел на кровати, глядя в пространство невидящим взглядом. Скримджер понимал, что с ним происходит. Он не раз видел такое. Он и сам как-то был в таком состоянии, когда только начинал служить в аврорате и в первый раз... в первый раз убил человека. Скримджер потряс головой, отгоняя жуткое, тоскливое воспоминание.
Скримджер тяжело поднялся с пола, отряхнулся. Он знал, что разговаривать с Люпином - задавать вопросы, что-то объяснять - пока бессмысленно. Поэтому он просто сказал:
- Вставайте. Пошли.
Голос Скримджера доносился, словно сквозь плотную вату.
Люпин медленно повернулся к нему, спустил ноги на пол и встал с кровати.
Ему показалось, будто он сделан из крошащегося камня. Потом - безо всякого удивления - Ремус обнаружил, что в этом камне ещё сохранились остатки каких-то условностей: ерунды, шелухи, которая почему-то оказалась более живучей, чем всё то, что он полагал настоящим.
Например, вежливость - в сущности, бесполезная для оборотня вещь.
Но всё-таки он, взглянув потемневшими глазами на бывшего министра, заставил себя кивнуть. Сказать "доброе утро" не получилось.
Скримджер крепко взял Люпина за руку и вывел на улицу. Закрыл дверь, сунул ключ между камнями ограды, где он и был, когда Скримджер пришел сюда. Потом в рассветной полутьме оглядел одежду Ремуса. Да, на маггла тот был не похож... Скримджер вытащил палочку, превратил его мантию в джинсы и джемпер. В таком виде Люпин выглядел очень странно. Потом бывший министр снова взял оборотня за руку и аппарировал вместе с ним к больнице.
Они оказались в купе деревьев ярдах в тридцати от входа. Под оранжевым светом фонаря лицо Люпина казалось мертвым.
- Идемте.
Здание белело впереди ледяной глыбой; холодный свет магловских ламп за огромными окнами резал глаза. Люпин смутно чувствовал, что его трясет, будто в лихорадке.
- Зачем? - хрипло спросил он. - Что вы собираетесь делать?
- Мы зайдем и узнаем, что с Вороном, - терпеливо объяснил Скримджер.

Люпин никогда не был в маггловских больницах. Когда Скримджер открыл тяжелую стеклянную дверь, их глазам предстал полутемный холл; у дальней стены стоял стол, за ним сидела хмурая и сонная женщина; над столом горела лампа.
Ремус растерянно остановился.
- Пойдемте, пойдемте. Мне вы не верите, так что я хочу, чтобы вы все слышали сами, - пробормотал ему на ухо Скримджер, увлекая его за собой.
Очень надеясь, что два припершихся среди ночи непонятных хиппаря не вызовут подозрений у дежурной, Скримджер обратился к ней:
- Доброе утро, мы хотели бы узнать - к вам вчера вечером должны были привезти парня с... с резаной раной на шее, его фамилия Мэллори. Вы не можете нам сказать, как он?
Дежурная мрачно посмотрела на Скримджера, потом ткнула в кнопки на своем - как его - компьютере и, наконец, соизволила сообщить:
- Мэллори. Да, есть такой. Ему сделали операцию.
- Можно его увидеть? - спросил Скримджер.
Дежурная посмотрела на него, как на сумасшедшего.
- Он в реанимации. Его нельзя будет увидеть еще два или три дня.
"Реанимация". Да, вот про это Скримджер забыл... после маггловского лечения же не так быстро приходят в себя...
- Но он... жив? - спросил он, чувствуя, как горло сжал спазм.
- По крайней мере, его смерть еще не отмечена в базе данных, - пожала плечами дежурная.
Скримджер посмотрел на Люпина. Хватит ли ему этого?..
- Мне. Нужно. Его. Увидеть, - сказал Люпин - не Скримджеру и не дежурной. Самому себе.
Он сунул руку в карман джинсов, намереваясь достать палочку, но пока не зная, что он станет с ней делать.
Скримджер перехватил его руку.
- Нельзя, Люпин. Нельзя его увидеть, - тихо сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. - И то, что вы хотите сделать, тоже нельзя.
В безжизненных глазах Люпина зажегся упрямый огонь.
- Отойдите, Скримджер, - прошипел он - не думая о том, как воспримет всю эту сцену женщина за столом. - Не мешайте.
- Люпин, я вас вырублю сейчас, и все, - не повышая голоса, сообщил Скримджер.
- Попробуйте, - с ненавистью выдохнул Люпин, выхватывая палочку и направляя её на Скримджера. - Акцио палочка!
Палочка вырвалась из-под ремешка часов с таким ускорением, что Скримджеру чуть не вывихнуло локоть. Он смотрел на Люпина и не знал, что делать. Он был уверен, что тот убьет его, если он сделает к нему хоть шаг. Сначала убьет его, потом заимперит дежурную, которая, открыв рот, глядела на всю эту сцену...
- Ремус. Не надо. Пожалуйста, - сказал он и все-таки сделал шаг вперед.
Люпин смотрел на Скримджера в упор, сжимая и свою палочку, и его - и перед глазами вставала теперь уже знакомая красная пелена. И оно - то существо в глубине его души, наконец-то распробовавшее вкус ярости - поднимало голову и скалило зубы.
Люпин зажмурился, еще надеясь ему не поддаться и, задыхаясь, прошептал:
- Пожалуйста... Пожалуйста, дайте мне пройти. Не заставляйте меня... Мне нужно просто увидеть. Знать.
Скримджер молча покачал головой и сделал еще один шаг к Люпину.
- Ступефай, - сказал Люпин. Перешагнул через бесчувственного Скримджера и направился к оцепеневшей маггле.
- Империо.

Дежурная, немного шаркая ногами по блестящим плитам пола, отвела Ремуса к стеклянной двери с надписью "Интенсивная терапия".
Приказав ей ждать в коридоре, Люпин вошел в палату.
Джон лежал на кровати какой-то непонятной конструкции; он был опутан проводами и трубками. Неподалеку на стуле дремала темнокожая медсестра, но оборотень двигался достаточно бесшумно, чтобы не потревожить её сон.
Он подошел к Мэллори и некоторое время просто смотрел, не мигая, как поднимается и опускается его грудь. Потом перевел взгляд на бледное худое лицо. Неуверенно протянул руку и прикоснулся к спутанным волосам, разметавшимся по жесткой больничной подушке.
"Ты вот для _этого_ сюда шел?" - изумился внутренний голос. - "Ты вот для _этого_ атаковал Скримджера и применил непростительное заклятие к маггле?!"
Он не стал отвечать. Здесь, в этом маггловском непонятном помещении, которое было битком набито всякой техникой и пропитано запахом незнакомых лекарств, Ремус наконец-то позволил себе поверить, что всё обошлось. На этот раз - обошлось. Зверь не получил своей первой жертвы - и не получит!!! - и может убираться туда, откуда вылез, в те закоулки души, о которых лучше не думать.
Поколебавшись, Люпин направил палочку на Ворона и пробормотал заклинание. Незачем ему помнить эту ночь... Пусть этот пробел маггловские врачи спишут на травматический стресс. Он криво улыбнулся.
Запищал какой-то датчик над кроватью, но Люпин не обратил на него внимания - и поторопился выйти из палаты, пока не проснулась медсестра.
==================================
(продолжение в следующем посте)