Фарс под дождём
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Внимание!
четверг, 07 июня 2012
Фарс под дождём
"Музыкой навеяло", как говорится.
Джон валялся в кресле, самым неудобным образом перекинув ноги через поручень, и увлеченно шелестел журналом. Ремус отложил в сторону последнюю контрольную, устало потер лоб и поглядел на любовника:
- Ты молчишь уже полчаса, я начинаю нервничать. Что там у тебя?
- Комикс, - хмыкнул Джон. – У вас такого нет, правда?
Ремус подошел, заглянул в журнал через его плечо. Страница пестрела картинками, на которых зеленое существо, состоящее по большей части из мышц и вопиюще лишенное проблесков интеллекта, вручную крушило Манхэттен и окрестности.
читать дальше- Что это? – осторожно поинтересовался Люпин.
- Это Халк, - нежно ответил Джон, поглаживая кончиком пальца непропорционально маленькую голову громилы. – Мой любимый супергерой. С детства тащусь от него.
В глазах Люпина мелькнуло снисходительное сочувствие к тяжелому джонову детству. Он перелистал журнал на несколько страниц назад.
- А это? – На открывшемся рисунке худощавый мужчина со стиснутыми кулаками явно испытывал все муки трансформации – ну или Ремус Люпин ни дементора не смыслил в трансформациях.
- Это Брюс Бэннер. Он умница, интеллигент и ученый, обремененный комплексом этического невротика.* И он превращается в Халка.
- Мило, - хрипло заметил Ремус. – И часто превращается?
Мэллори поднял голову, внимательно взглянул оборотню в лицо:
- Не часто. Только когда рассердится. Ты чего, Рем?
- Не думал, что у тебя врожденная тяга к чудовищам, дорогой мой, - через силу усмехнулся Люпин, зарываясь пальцами в волосы Джона.
- У меня врожденная тяга к умницам и интеллигентам, - возразил Мэллори. – Вообще-то я больше люблю Бэннера, чем Халка. А кстати, Рем, давай и тебе придумаем имя?
- У меня уже есть, спасибо.
- Ну не тебе… а ему. Скажем, «Лохматик». Или «Серый ветер». Клёвые клички для волка, скажешь, нет?
- Иди к химерам, Джон, - Ремус почувствовал, что начинает злиться. К шуточкам Джона насчет ликантропии он так и не привык.
- Ты не понимаешь, - с неожиданной горячностью проговорил Ворон. – Это делает их отдельными – Брюса и Халка – понимаешь? И когда он говорит о себе «я» - это его «я» исключает того, другого. А когда ты говоришь о себе «я», ты…
- А когда я говорю тебе «иди к химерам», - перебил Люпин. – Это значит, что с меня хватит твоей доморощенной маггловской психотерапии, понимаешь?
Джон вздохнул, закрыл журнал, аккуратно положил его на пол. Потом обнял Ремуса за талию и резко дернул вниз, заставив упасть в кресло.
- А ещё у Бэннера тоже была возлюбленная – с ангельским, между прочим, характером, - тихо сообщил он.
Люпин не выдержал, рассмеялся:
- В каком смысле «тоже возлюбленная», Джон?
- В том смысле, что я люблю тебя, придурок, - терпеливо пояснил Мэллори. – Слушай, а ты не мог бы левитировать нас в кровать? Ну или кровать сюда?
- Кровать не влезет в двери, - рассудительно заметил Ремус. – Придется как-то так.
***
На следующий вечер, вернувшись с работы, Мэллори обнаружил любовника в кресле – тот прихлебывал коньяк из парящей рядом с ним рюмки и увлеченно шелестел журналом.
- Слушай, Джон, я правильно понял, что когда он возбуждается – сразу превращается в тупую зеленую хрень? - нахмурившись, уточнил Люпин, не утруждая себя приветствиями.
- Угу.
- Тогда, я считаю, тебе ещё повезло.
----------------------
* за "этического невротика" спасибоБлонски Алене 
Джон валялся в кресле, самым неудобным образом перекинув ноги через поручень, и увлеченно шелестел журналом. Ремус отложил в сторону последнюю контрольную, устало потер лоб и поглядел на любовника:
- Ты молчишь уже полчаса, я начинаю нервничать. Что там у тебя?
- Комикс, - хмыкнул Джон. – У вас такого нет, правда?
Ремус подошел, заглянул в журнал через его плечо. Страница пестрела картинками, на которых зеленое существо, состоящее по большей части из мышц и вопиюще лишенное проблесков интеллекта, вручную крушило Манхэттен и окрестности.
читать дальше- Что это? – осторожно поинтересовался Люпин.
- Это Халк, - нежно ответил Джон, поглаживая кончиком пальца непропорционально маленькую голову громилы. – Мой любимый супергерой. С детства тащусь от него.
В глазах Люпина мелькнуло снисходительное сочувствие к тяжелому джонову детству. Он перелистал журнал на несколько страниц назад.
- А это? – На открывшемся рисунке худощавый мужчина со стиснутыми кулаками явно испытывал все муки трансформации – ну или Ремус Люпин ни дементора не смыслил в трансформациях.
- Это Брюс Бэннер. Он умница, интеллигент и ученый, обремененный комплексом этического невротика.* И он превращается в Халка.
- Мило, - хрипло заметил Ремус. – И часто превращается?
Мэллори поднял голову, внимательно взглянул оборотню в лицо:
- Не часто. Только когда рассердится. Ты чего, Рем?
- Не думал, что у тебя врожденная тяга к чудовищам, дорогой мой, - через силу усмехнулся Люпин, зарываясь пальцами в волосы Джона.
- У меня врожденная тяга к умницам и интеллигентам, - возразил Мэллори. – Вообще-то я больше люблю Бэннера, чем Халка. А кстати, Рем, давай и тебе придумаем имя?
- У меня уже есть, спасибо.
- Ну не тебе… а ему. Скажем, «Лохматик». Или «Серый ветер». Клёвые клички для волка, скажешь, нет?
- Иди к химерам, Джон, - Ремус почувствовал, что начинает злиться. К шуточкам Джона насчет ликантропии он так и не привык.
- Ты не понимаешь, - с неожиданной горячностью проговорил Ворон. – Это делает их отдельными – Брюса и Халка – понимаешь? И когда он говорит о себе «я» - это его «я» исключает того, другого. А когда ты говоришь о себе «я», ты…
- А когда я говорю тебе «иди к химерам», - перебил Люпин. – Это значит, что с меня хватит твоей доморощенной маггловской психотерапии, понимаешь?
Джон вздохнул, закрыл журнал, аккуратно положил его на пол. Потом обнял Ремуса за талию и резко дернул вниз, заставив упасть в кресло.
- А ещё у Бэннера тоже была возлюбленная – с ангельским, между прочим, характером, - тихо сообщил он.
Люпин не выдержал, рассмеялся:
- В каком смысле «тоже возлюбленная», Джон?
- В том смысле, что я люблю тебя, придурок, - терпеливо пояснил Мэллори. – Слушай, а ты не мог бы левитировать нас в кровать? Ну или кровать сюда?
- Кровать не влезет в двери, - рассудительно заметил Ремус. – Придется как-то так.
***
На следующий вечер, вернувшись с работы, Мэллори обнаружил любовника в кресле – тот прихлебывал коньяк из парящей рядом с ним рюмки и увлеченно шелестел журналом.
- Слушай, Джон, я правильно понял, что когда он возбуждается – сразу превращается в тупую зеленую хрень? - нахмурившись, уточнил Люпин, не утруждая себя приветствиями.
- Угу.
- Тогда, я считаю, тебе ещё повезло.
----------------------
* за "этического невротика" спасибо
среда, 25 апреля 2012
Фарс под дождём
...А в очах твоїх стільки отрути -
вистачить, щоби вмерти, воскреснути і злетіти.
Я не знаю, як далі бути.
Я не знаю, що з тобою робити.
Я мовчала так довго, що більше мовчати уже не можу.
Ти схожий на чорта, на янгола, на горобця...
Ні на що ти не схожий!
І тобі таких писали віршів,
що мої можна просто спалити,
розвіяти понад містом,
або зім'яти в кульки, зробити химерне намисто.
...Знаєш, так, як ти, ніхто мене не смішив.
Так, як ти, ніхто не краяв душі.
Змилуйся, відпусти.
Змилуйся, напиши.
Стільки ніжності - невимовної, непоправної -
Струшую в попільничку, щоб дихати не заважала.
Часу у нас - доба, від вокзала і до вокзала.
Як не зможеш залити пам'ять -
зроби мені ласку,
вважай, що я того не казала.
Не торкалась твого чола, не дивилась в очі,
не питала: куди ж ти підеш
супроти ночі?..
22.04.2012, Львів
вистачить, щоби вмерти, воскреснути і злетіти.
Я не знаю, як далі бути.
Я не знаю, що з тобою робити.
Я мовчала так довго, що більше мовчати уже не можу.
Ти схожий на чорта, на янгола, на горобця...
Ні на що ти не схожий!
І тобі таких писали віршів,
що мої можна просто спалити,
розвіяти понад містом,
або зім'яти в кульки, зробити химерне намисто.
...Знаєш, так, як ти, ніхто мене не смішив.
Так, як ти, ніхто не краяв душі.
Змилуйся, відпусти.
Змилуйся, напиши.
Стільки ніжності - невимовної, непоправної -
Струшую в попільничку, щоб дихати не заважала.
Часу у нас - доба, від вокзала і до вокзала.
Як не зможеш залити пам'ять -
зроби мені ласку,
вважай, що я того не казала.
Не торкалась твого чола, не дивилась в очі,
не питала: куди ж ти підеш
супроти ночі?..
22.04.2012, Львів
вторник, 10 апреля 2012
Фарс под дождём
Вмерти від болю
було би смішно.
Мені ж не сімнадцять.
Навіть не двадцять.
Правду сказати, вже навіть не тридцять.
І в домі тиша.
В домі моїм під надійно фіксованим дахом
усе на місці.
Все під контролем.
Все як годиться.
Речі в шухлядах.
Серце у скринці
замкнене міцно.
Добрий коньяк на полиці -
можна напитись,
як прийде вечір,
як вітер кине
весну в обличчя, -
так, що здається,
легше померти, аніж забути -
от тоді можна просто напитись.
І жити.
Хлопче мій, хлопче,
ти іще того не знаєш.
То не цинізм, а така спеціальна мудрість,
одна із вигідних пропозицій
по акції -
тільки для тих,
кому вже не двадцять.
І навіть не тридцять.
було би смішно.
Мені ж не сімнадцять.
Навіть не двадцять.
Правду сказати, вже навіть не тридцять.
І в домі тиша.
В домі моїм під надійно фіксованим дахом
усе на місці.
Все під контролем.
Все як годиться.
Речі в шухлядах.
Серце у скринці
замкнене міцно.
Добрий коньяк на полиці -
можна напитись,
як прийде вечір,
як вітер кине
весну в обличчя, -
так, що здається,
легше померти, аніж забути -
от тоді можна просто напитись.
І жити.
Хлопче мій, хлопче,
ти іще того не знаєш.
То не цинізм, а така спеціальна мудрість,
одна із вигідних пропозицій
по акції -
тільки для тих,
кому вже не двадцять.
І навіть не тридцять.
@темы: стихи
вторник, 13 марта 2012
Фарс под дождём
Что-то у меня посты в дайре регулярно стали начинаться со слов "хоть это и противоречит..." 
Так вот, хоть это и противоречит моим принципам
, я начала выкладывать на "Сказках" недописанный фик. Я не знаю, когда он будет дописан, но надеюсь, что когда-нибудь будет. Ну а раз уж начала там - начну и здесь.
--------------------------------------
УБИТЬ УПРЯМУЮ ТВАРЬ
Бета - guldfisken
СС/РЛ (кто бы сомневался)
PG-13 (пока что), миди (пока что)
Юмор, драма, POV, в перспективе ангст (кто бы сомневался)
Предупреждение: всё, что автор имел сказать серьезного по поводу этих двоих - автор уже сказал в цикле "Моей звезде не суждено".
А теперь вот тихонечко курит в сторонке, и будет курить, пока трава не кончится.
В общем, кто не спрятался - я не виноват.
UPD: добавила в комментах главу 9.
читать дальше
1.
- Не понимаю, почему нельзя просто… отпустить эту тварь.
Мне хотелось сказать «убить» - и Дамблдор тоже понимает это – но я вовремя прикусываю язык.
- Всё ты понимаешь, Северус, - вздыхает Директор. – Он не выживет вдали от людей.
Ну конечно. Столько лет ему всё на блюдечке подавали. С голубой каемочкой. Где ж ему теперь выжить вдали от людей.
- А вернуть туда…
- А вернуть его в питомник, - перебивает Директор, - тоже нельзя. Там до него живо доберутся министерские. Приговора никто не отменял.
- А у нас министерские до него не доберутся?
- Полагаю, в ближайшее время им будет не до охоты на гиппогрифа. А в крайнем случае… ну, уж на то, чтобы на полчаса изменить регистрационный номер на его кольце, моего могущества хватит. Ты хотел ещё что-то спросить?
Хотел, дементор побери. Я хотел спросить, почему барахлом покойного Блэка должен заниматься именно я – больше что, некому?
- Мне действительно больше некому это поручить, - снова вздыхает Дамблдор, отвечая на незаданный вопрос. – Детей я к этому животному не подпущу, Хагрид нужен мне в школе, Кингсли и Тонкс сейчас совсем не до того, поверь мне, да и Артуру тоже…
- А Люпин?
Мне не нравится его взгляд. Потому что он направлен куда-то мимо меня.
- Кстати, Северус, ты не забыл, что надо сварить зелье?
За кого он меня принимает, интересно? Я профессионал или кто?
Хотя вообще-то… забыл.
***
В комнате воняет, несмотря на распахнутое окно. «Барахло покойного Блэка» пялится на меня без малейшей симпатии. А ещё одно… барахло лежит ничком в непосредственной близости от тяжелой когтистой лапы.
Я так понимаю, зелье можно уже не варить?
Плащ его перемазан гиппогрифьим дерьмом, но следов крови вроде бы не видно. Признаков дыхательной деятельности, впрочем, тоже. По крайней мере, с того места, где я стою.
Ненавижу!
- Люпин!
Оборотень не отвечает. Отвечает гиппогриф – раздраженным, предупреждающим птичьим визгом. Опомнившись, изображаю ритуальный танец – демонстрирую животному свое исключительное уважение. Тварь глядит на меня, склонив голову на бок – не верит. Потом всё же снисходит до скупого кивка.
Так-то лучше.
Крепко сжав палочку в руке, я делаю шаг к скорченной на полу фигуре. Гиппогриф многозначительно переступает с ноги на ногу. Когти, словно кастаньеты, отбивают дерганый ритм по разодранному паркету.
Ретируюсь к дверям, провожаемый взглядом тусклых желтых глаз. Это животное думает, что я хочу отобрать его добычу?
- Послушай, птичка, мне велели доставить тебя в Хогвартс. А любезничать с тобой я не обязан. Могу просто оглушить тебя, уменьшить и спрятать в карман.
Вообще-то, в кармане у меня лежит флакон уменьшающего зелья. Оно экспериментальное, я недавно закончил тесты на мертвой органике. А вот с живой органикой (даже мелкой и той, которую не жалко) у меня ладится не всё; что уж говорить о крупном гиппогрифе, чьей судьбой озаботился сам великий человек Дамблдор. Впрочем, даже если на выходе я получу дохлого гиппогрифа, это всё равно пойдет на пользу исследованиям. Отрицательный результат, как известно – тоже результат. Альбус мне только спасибо скажет. Как будто мало ему проблем – нужно ещё повесить на школу беглую приговоренную тварь.
***
Здравомыслящий человек отверг бы эту идею, как безумную.
Но здравый смысл отказывается со мной сотрудничать. Возможно, виной тому бессонная ночь, проведенная в близком и болезненном общении с Повелителем. Или тот факт, что я чертовски зол – на Повелителя, на Малфоя, на Поттера, на оборотня, на Блэка, на Директора, на птичье-лошадиного мутанта и на самого себя.
Стоя в дверях, я оцениваю размеры комнаты. Она достаточно велика. Если швырнуть в гиппогрифа оглушающим заклятьем, он должен будет отлететь к стене. И если повезет, то при этом не размозжит копытами череп вервольфу. Примем пока за аксиому, что Люпин жив и голова ему ещё пригодится. Всё-таки он в неё ест.
Не сводя глаз с Клювокрыла, или как там его, достаю флакон и зубами вытягиваю пробку.
***
Дементор побери. Как я влип.
Ошеломленный, стою, пытаясь слиться со стеной, в компании крупного разъяренного гиппогрифа - и неподвижного оборотня размером с мою ладонь. И даже не до конца понимаю, как добился такого эффекта. Вероятно, оглушающее заклятье Клювокрыла не задело (я потом подумаю, как назвать человека, неспособного с двух метров попасть в лошадь «Ступефаем»), а брошенный мной флакон он успешно отбил, оросив экспериментальным зельем Люпина. Замечательно. От оборотня сейчас останется мокрое место. А потом и от меня – когда Директор узнает, какую глупость я спорол.
Клювокрыл вскидывается на дыбы, и я ору:
- Stupefy!
Своевременно.
Скотина валится, как подкошенная, а я бросаюсь в комнату – подобрать и рассмотреть то, что недавно было Люпином. Сейчас оно больше похоже на дохлую крысу. Брезгливо поднимаю его двумя пальцами за шиворот.
Да, я всегда ненавидел лживого ублюдка, и сейчас ненавижу. Ненавижу его извиняющиеся улыбки и мягкий голос, и запах аконитового зелья, которое приходится варить для него, и проклятое прошлое, о котором он ежеминутно напоминает мне своим видом… Да, я не раз и не два желал ему сдохнуть … но теперь я смотрю на него и меня тошнит. Вполне физически, по-настоящему тошнит, когда я вижу, как болтаются его руки – каждая толщиной с мизинец ребенка – и как мокрые волосы облепили лицо. И за это я ненавижу его ещё сильней.
Он дышит. Кладу его на пол, наклоняюсь и вижу, как под тонкой тряпкой медленно поднимается и опадает тощая грудь. Знать бы, гиппогриф его лягни, что с ним случилось до того, как я затеял свой нелепый эксперимент. Ладно. Разберемся. Сначала с гиппогрифом, а потом и с этим… недоразумением.
К счастью, аппарация здесь перекрыта только на вход, на выход работает нормально. Надеюсь, сработает и портключ. Набрасываю чару на осколок флакона, убираю бесчувственного оборотня в карман мантии и, в обнимку с бесчувственным гиппогрифом, перемещаюсь на территорию школы – прицельно к Хагриду на огород.
Завидев нас, полувеликан мчится, перепрыгивая через грядки и на ходу всплескивая руками. Зрелище довольно неприятное и глупое.
- Батюшки, профессор Снейп, неужто вы мне Клювика вернули? Чего-то вы с ним сделали, а? Исхудал так, и не шевелится?
Исхудал, ага. Я ж такое чудовище – со мной пять минут пообщаешься и сразу исхудаешь. Люпин – тот вообще так исхудал, что в карман помещается…
- Всё нормально, Хагрид. Привяжи его покрепче, он скоро очнется. И будет, я полагаю, раздражен. Так что приготовь побольше мяса и поклонов.
***
Как и любому практикующему специалисту по зельям, мне не раз и не два приходилось выполнять функции колдомедика. Даже случалось заменять мадам Помфри в больничном крыле. Но то, что я делаю сейчас, больше похоже на будни колдоветеринара, потому что на человека Люпин не похож. У него по-прежнему две руки, две ноги, голова, и на ней – знакомое лицо; и всё же я чувствую себя так, словно взялся лечить больную зверушку. Сдать бы его в Мунго, на пятый этаж, и дело с концом. Но обратиться к официальной медицине – значит признаться в своей ошибке. И потом, хрена с два хоть кто-то в Мунго сумеет разобраться в моем недоработанном рецепте. Оборотню, конечно, светят препараты первой очереди выбора, начиная с мандрагоры. Если я хоть что-то понимаю в зельях, его гуманнее убить прямо сейчас.
Поэтому, вооруженный пинцетом и ножницами, я осторожно срезаю его одежду и выбрасываю в камин. Из санитарных соображений. Его нагота меня не смущает. И ситуация не та, чтобы позволять себе смущаться… да и размеры, прямо скажем, не те.
Кожа у оборотня бледная и холодная, как у жабы на брюхе, губы сухие, дыхание слабое. Похоже на шок от потери крови – но, покрутив его, как тряпичную куклу, я не нахожу никаких ран. Ни царапины. Только старые шрамы.
Что тогда? Болевой шок? Отравление? Черепно-мозговая травма?.. Внутреннее кровоизлияние? Может, его и в самом деле гиппогриф лягнул?
Тончайшая из моих иголок всё же слишком велика для его тонких, как нитки, вен. При помощи уменьшающего заклятия, всё того же пинцета и мерлиновой матери беру каплю крови на анализ. Ещё не помешало бы потыкать его палочкой – пардон, провести первичную магическую диагностику.
Ни тяжелых заклятий ни – слава Салазару – серьезных внутренних повреждений. Разве что небольшое сотрясение того органа, который выполняет у гриффиндорцев функции мозга. Даже как-то скучно…
Впрочем, анализ крови с лихвой окупает эту скуку. Мне становится так весело… прям обхохочешься. Потому что следов крови в его алкоголе исчезающе мало. Зато зелья «Сна без сновидений» - хоть залейся.
Вот угребок, а. Нашел время сводить счеты с жизнью. И способ нашел подходящий, ничего не скажешь. Хочется вздернуть его на ноги мощным «Ренервейтом» и поинтересоваться, чем ему не угодила благородная Авада в висок, раз уж жизнь не мила. Ничуть не меньше хочется сгрести его в кулак и сжать пальцы. Покрепче. А потом вымыть руки дезинфицирующим раствором и навсегда забыть, что когда-то мою жизнь отравлял такой себе Ремус Люпин.
Но вместо этого я нахожу миниатюрную пипетку и снимаю с полки абсорбент и укрепляющее снадобье. По капле того и другого ему хватит с головой. Накрепко стиснутые зубы разжимаю острием скальпеля – пальцами я, скорее всего, сломаю ему челюсти.
И ничего тут больше не сделать. Потому что любое мало-мальски сильное магическое вмешательство его убьет. Даже пресловутый гребаный «Ренервейт» может вызвать остановку сердца.
Я призываю из личных апартаментов свой шарф, заматываю оборотня, как девочка – любимого пупса, и подкидываю дров в камин. Грейся, скотина. Грейся и приходи в себя. Умереть я тебе не дам, и не мечтай. Такой милости ты не заслужил.
А шарф потом придется выбросить.
***
Падаю в кресло, в руке стакан. Огневиски на два пальца. Выпиваю залпом.
От жгучего вкуса сводит скулы, и слезы выступают на глазах.
Как я завидую тебе, Ремус Люпин, трусливая скотина, лживый ублюдок. Я бы так не смог – забить на всё и вся просто потому, что мне больно.
***
Оказывается, я ухитрился задремать в кресле. Просыпаюсь, услышав совсем рядом голос Директора:
- Северус, ты здесь?
Вскакиваю, как ошпаренный, мгновенно припомнив, что на столе у меня валяется полуживой оборотень в масштабе один к двадцати. Но, к счастью, Дамблдор этого не видит – его голова чинно торчит в зеленом огне камина.
- Да, Альбус.
- Всё в порядке? Я видел, с Клювокрылом ты справился?
- Переименуйте его, - морщусь я, - раз уж даете ему политическое убежище.
- Непременно, - усмехается Дамблдор. – Северус, а ты не видел Ремуса? На Гриммаулд-плейс его нет, и в корнуолльском доме, кажется, тоже. А до полнолуния две недели. Я немного беспокоюсь.
Что-то вы внезапно стали такой беспокойный, Альбус. Предыдущие двадцать лет судьба оборотня вас не слишком волновала.
- Объявится ваш драгоценный Ремус, никуда не денется, - сквозь зубы отзываюсь я. – В конце концов, это в его интересах.
Наградив меня фирменным взглядом («Северус, ты ничего не хочешь мне рассказать?»), Директор исчезает из моего камина, а я хватаюсь за голову. Две недели. То есть, у меня всего неделя, чтобы вернуть Люпина в нормальное состояние. Иначе я узнаю ответ на крайне любопытный теоретический вопрос: какого размера волк получится из оборотня, уменьшенного в двадцать раз?
***
Перемещаюсь с Люпином в спальню – там теплее.
Поить придурка из пипетки приходится каждые полчаса. Чем мельче животное, тем быстрее у него метаболизм, и тем выше угроза обезвоживания. Впрочем, поначалу мои усилия напрасны – оборотень не в состоянии удержать ни капли, и вся вода оказывается на подстилке. Вместе с зельями, которые я подмешиваю в питье. Мне то и дело приходится придерживать его двумя пальцами, чтобы он не захлебнулся собственной блевотиной; к полуночи руки у меня измазаны по локоть, а нервы на пределе. Убить урода. Убить и сжечь в камине.
Я сплю урывками. Вопли заговоренных часов выдергивают меня из кошмарных снов в отвратительно кошмарную реальность. В отвратительно однообразную реальность: напоить, придержать за плечи, сменить испачканную салфетку под головой… напоить…
Потом становится полегче – по крайней мере, рвет его уже не после каждой дозы, а через раз. Убедившись, что промежутки между приступами стали дольше, успеваю сходить наверх, в кабинет Защиты – там есть отличный аквариум, в котором мой…кхм… питомец когда-то держал гриндиллоу.
В этом решении определенно есть что-то дикое, но с другой стороны – не на столе же ему жить. И не у меня в постели.
UPD: продолжение - в комментариях.
Так вот, хоть это и противоречит моим принципам
, я начала выкладывать на "Сказках" недописанный фик. Я не знаю, когда он будет дописан, но надеюсь, что когда-нибудь будет. Ну а раз уж начала там - начну и здесь. --------------------------------------
УБИТЬ УПРЯМУЮ ТВАРЬ
Бета - guldfisken
СС/РЛ (кто бы сомневался)
PG-13 (пока что), миди (пока что)
Юмор, драма, POV, в перспективе ангст (кто бы сомневался)
Предупреждение: всё, что автор имел сказать серьезного по поводу этих двоих - автор уже сказал в цикле "Моей звезде не суждено".
А теперь вот тихонечко курит в сторонке, и будет курить, пока трава не кончится.
В общем, кто не спрятался - я не виноват.
UPD: добавила в комментах главу 9.
читать дальше
1.
- Не понимаю, почему нельзя просто… отпустить эту тварь.
Мне хотелось сказать «убить» - и Дамблдор тоже понимает это – но я вовремя прикусываю язык.
- Всё ты понимаешь, Северус, - вздыхает Директор. – Он не выживет вдали от людей.
Ну конечно. Столько лет ему всё на блюдечке подавали. С голубой каемочкой. Где ж ему теперь выжить вдали от людей.
- А вернуть туда…
- А вернуть его в питомник, - перебивает Директор, - тоже нельзя. Там до него живо доберутся министерские. Приговора никто не отменял.
- А у нас министерские до него не доберутся?
- Полагаю, в ближайшее время им будет не до охоты на гиппогрифа. А в крайнем случае… ну, уж на то, чтобы на полчаса изменить регистрационный номер на его кольце, моего могущества хватит. Ты хотел ещё что-то спросить?
Хотел, дементор побери. Я хотел спросить, почему барахлом покойного Блэка должен заниматься именно я – больше что, некому?
- Мне действительно больше некому это поручить, - снова вздыхает Дамблдор, отвечая на незаданный вопрос. – Детей я к этому животному не подпущу, Хагрид нужен мне в школе, Кингсли и Тонкс сейчас совсем не до того, поверь мне, да и Артуру тоже…
- А Люпин?
Мне не нравится его взгляд. Потому что он направлен куда-то мимо меня.
- Кстати, Северус, ты не забыл, что надо сварить зелье?
За кого он меня принимает, интересно? Я профессионал или кто?
Хотя вообще-то… забыл.
***
В комнате воняет, несмотря на распахнутое окно. «Барахло покойного Блэка» пялится на меня без малейшей симпатии. А ещё одно… барахло лежит ничком в непосредственной близости от тяжелой когтистой лапы.
Я так понимаю, зелье можно уже не варить?
Плащ его перемазан гиппогрифьим дерьмом, но следов крови вроде бы не видно. Признаков дыхательной деятельности, впрочем, тоже. По крайней мере, с того места, где я стою.
Ненавижу!
- Люпин!
Оборотень не отвечает. Отвечает гиппогриф – раздраженным, предупреждающим птичьим визгом. Опомнившись, изображаю ритуальный танец – демонстрирую животному свое исключительное уважение. Тварь глядит на меня, склонив голову на бок – не верит. Потом всё же снисходит до скупого кивка.
Так-то лучше.
Крепко сжав палочку в руке, я делаю шаг к скорченной на полу фигуре. Гиппогриф многозначительно переступает с ноги на ногу. Когти, словно кастаньеты, отбивают дерганый ритм по разодранному паркету.
Ретируюсь к дверям, провожаемый взглядом тусклых желтых глаз. Это животное думает, что я хочу отобрать его добычу?
- Послушай, птичка, мне велели доставить тебя в Хогвартс. А любезничать с тобой я не обязан. Могу просто оглушить тебя, уменьшить и спрятать в карман.
Вообще-то, в кармане у меня лежит флакон уменьшающего зелья. Оно экспериментальное, я недавно закончил тесты на мертвой органике. А вот с живой органикой (даже мелкой и той, которую не жалко) у меня ладится не всё; что уж говорить о крупном гиппогрифе, чьей судьбой озаботился сам великий человек Дамблдор. Впрочем, даже если на выходе я получу дохлого гиппогрифа, это всё равно пойдет на пользу исследованиям. Отрицательный результат, как известно – тоже результат. Альбус мне только спасибо скажет. Как будто мало ему проблем – нужно ещё повесить на школу беглую приговоренную тварь.
***
Здравомыслящий человек отверг бы эту идею, как безумную.
Но здравый смысл отказывается со мной сотрудничать. Возможно, виной тому бессонная ночь, проведенная в близком и болезненном общении с Повелителем. Или тот факт, что я чертовски зол – на Повелителя, на Малфоя, на Поттера, на оборотня, на Блэка, на Директора, на птичье-лошадиного мутанта и на самого себя.
Стоя в дверях, я оцениваю размеры комнаты. Она достаточно велика. Если швырнуть в гиппогрифа оглушающим заклятьем, он должен будет отлететь к стене. И если повезет, то при этом не размозжит копытами череп вервольфу. Примем пока за аксиому, что Люпин жив и голова ему ещё пригодится. Всё-таки он в неё ест.
Не сводя глаз с Клювокрыла, или как там его, достаю флакон и зубами вытягиваю пробку.
***
Дементор побери. Как я влип.
Ошеломленный, стою, пытаясь слиться со стеной, в компании крупного разъяренного гиппогрифа - и неподвижного оборотня размером с мою ладонь. И даже не до конца понимаю, как добился такого эффекта. Вероятно, оглушающее заклятье Клювокрыла не задело (я потом подумаю, как назвать человека, неспособного с двух метров попасть в лошадь «Ступефаем»), а брошенный мной флакон он успешно отбил, оросив экспериментальным зельем Люпина. Замечательно. От оборотня сейчас останется мокрое место. А потом и от меня – когда Директор узнает, какую глупость я спорол.
Клювокрыл вскидывается на дыбы, и я ору:
- Stupefy!
Своевременно.
Скотина валится, как подкошенная, а я бросаюсь в комнату – подобрать и рассмотреть то, что недавно было Люпином. Сейчас оно больше похоже на дохлую крысу. Брезгливо поднимаю его двумя пальцами за шиворот.
Да, я всегда ненавидел лживого ублюдка, и сейчас ненавижу. Ненавижу его извиняющиеся улыбки и мягкий голос, и запах аконитового зелья, которое приходится варить для него, и проклятое прошлое, о котором он ежеминутно напоминает мне своим видом… Да, я не раз и не два желал ему сдохнуть … но теперь я смотрю на него и меня тошнит. Вполне физически, по-настоящему тошнит, когда я вижу, как болтаются его руки – каждая толщиной с мизинец ребенка – и как мокрые волосы облепили лицо. И за это я ненавижу его ещё сильней.
Он дышит. Кладу его на пол, наклоняюсь и вижу, как под тонкой тряпкой медленно поднимается и опадает тощая грудь. Знать бы, гиппогриф его лягни, что с ним случилось до того, как я затеял свой нелепый эксперимент. Ладно. Разберемся. Сначала с гиппогрифом, а потом и с этим… недоразумением.
К счастью, аппарация здесь перекрыта только на вход, на выход работает нормально. Надеюсь, сработает и портключ. Набрасываю чару на осколок флакона, убираю бесчувственного оборотня в карман мантии и, в обнимку с бесчувственным гиппогрифом, перемещаюсь на территорию школы – прицельно к Хагриду на огород.
Завидев нас, полувеликан мчится, перепрыгивая через грядки и на ходу всплескивая руками. Зрелище довольно неприятное и глупое.
- Батюшки, профессор Снейп, неужто вы мне Клювика вернули? Чего-то вы с ним сделали, а? Исхудал так, и не шевелится?
Исхудал, ага. Я ж такое чудовище – со мной пять минут пообщаешься и сразу исхудаешь. Люпин – тот вообще так исхудал, что в карман помещается…
- Всё нормально, Хагрид. Привяжи его покрепче, он скоро очнется. И будет, я полагаю, раздражен. Так что приготовь побольше мяса и поклонов.
***
Как и любому практикующему специалисту по зельям, мне не раз и не два приходилось выполнять функции колдомедика. Даже случалось заменять мадам Помфри в больничном крыле. Но то, что я делаю сейчас, больше похоже на будни колдоветеринара, потому что на человека Люпин не похож. У него по-прежнему две руки, две ноги, голова, и на ней – знакомое лицо; и всё же я чувствую себя так, словно взялся лечить больную зверушку. Сдать бы его в Мунго, на пятый этаж, и дело с концом. Но обратиться к официальной медицине – значит признаться в своей ошибке. И потом, хрена с два хоть кто-то в Мунго сумеет разобраться в моем недоработанном рецепте. Оборотню, конечно, светят препараты первой очереди выбора, начиная с мандрагоры. Если я хоть что-то понимаю в зельях, его гуманнее убить прямо сейчас.
Поэтому, вооруженный пинцетом и ножницами, я осторожно срезаю его одежду и выбрасываю в камин. Из санитарных соображений. Его нагота меня не смущает. И ситуация не та, чтобы позволять себе смущаться… да и размеры, прямо скажем, не те.
Кожа у оборотня бледная и холодная, как у жабы на брюхе, губы сухие, дыхание слабое. Похоже на шок от потери крови – но, покрутив его, как тряпичную куклу, я не нахожу никаких ран. Ни царапины. Только старые шрамы.
Что тогда? Болевой шок? Отравление? Черепно-мозговая травма?.. Внутреннее кровоизлияние? Может, его и в самом деле гиппогриф лягнул?
Тончайшая из моих иголок всё же слишком велика для его тонких, как нитки, вен. При помощи уменьшающего заклятия, всё того же пинцета и мерлиновой матери беру каплю крови на анализ. Ещё не помешало бы потыкать его палочкой – пардон, провести первичную магическую диагностику.
Ни тяжелых заклятий ни – слава Салазару – серьезных внутренних повреждений. Разве что небольшое сотрясение того органа, который выполняет у гриффиндорцев функции мозга. Даже как-то скучно…
Впрочем, анализ крови с лихвой окупает эту скуку. Мне становится так весело… прям обхохочешься. Потому что следов крови в его алкоголе исчезающе мало. Зато зелья «Сна без сновидений» - хоть залейся.
Вот угребок, а. Нашел время сводить счеты с жизнью. И способ нашел подходящий, ничего не скажешь. Хочется вздернуть его на ноги мощным «Ренервейтом» и поинтересоваться, чем ему не угодила благородная Авада в висок, раз уж жизнь не мила. Ничуть не меньше хочется сгрести его в кулак и сжать пальцы. Покрепче. А потом вымыть руки дезинфицирующим раствором и навсегда забыть, что когда-то мою жизнь отравлял такой себе Ремус Люпин.
Но вместо этого я нахожу миниатюрную пипетку и снимаю с полки абсорбент и укрепляющее снадобье. По капле того и другого ему хватит с головой. Накрепко стиснутые зубы разжимаю острием скальпеля – пальцами я, скорее всего, сломаю ему челюсти.
И ничего тут больше не сделать. Потому что любое мало-мальски сильное магическое вмешательство его убьет. Даже пресловутый гребаный «Ренервейт» может вызвать остановку сердца.
Я призываю из личных апартаментов свой шарф, заматываю оборотня, как девочка – любимого пупса, и подкидываю дров в камин. Грейся, скотина. Грейся и приходи в себя. Умереть я тебе не дам, и не мечтай. Такой милости ты не заслужил.
А шарф потом придется выбросить.
***
Падаю в кресло, в руке стакан. Огневиски на два пальца. Выпиваю залпом.
От жгучего вкуса сводит скулы, и слезы выступают на глазах.
Как я завидую тебе, Ремус Люпин, трусливая скотина, лживый ублюдок. Я бы так не смог – забить на всё и вся просто потому, что мне больно.
***
Оказывается, я ухитрился задремать в кресле. Просыпаюсь, услышав совсем рядом голос Директора:
- Северус, ты здесь?
Вскакиваю, как ошпаренный, мгновенно припомнив, что на столе у меня валяется полуживой оборотень в масштабе один к двадцати. Но, к счастью, Дамблдор этого не видит – его голова чинно торчит в зеленом огне камина.
- Да, Альбус.
- Всё в порядке? Я видел, с Клювокрылом ты справился?
- Переименуйте его, - морщусь я, - раз уж даете ему политическое убежище.
- Непременно, - усмехается Дамблдор. – Северус, а ты не видел Ремуса? На Гриммаулд-плейс его нет, и в корнуолльском доме, кажется, тоже. А до полнолуния две недели. Я немного беспокоюсь.
Что-то вы внезапно стали такой беспокойный, Альбус. Предыдущие двадцать лет судьба оборотня вас не слишком волновала.
- Объявится ваш драгоценный Ремус, никуда не денется, - сквозь зубы отзываюсь я. – В конце концов, это в его интересах.
Наградив меня фирменным взглядом («Северус, ты ничего не хочешь мне рассказать?»), Директор исчезает из моего камина, а я хватаюсь за голову. Две недели. То есть, у меня всего неделя, чтобы вернуть Люпина в нормальное состояние. Иначе я узнаю ответ на крайне любопытный теоретический вопрос: какого размера волк получится из оборотня, уменьшенного в двадцать раз?
***
Перемещаюсь с Люпином в спальню – там теплее.
Поить придурка из пипетки приходится каждые полчаса. Чем мельче животное, тем быстрее у него метаболизм, и тем выше угроза обезвоживания. Впрочем, поначалу мои усилия напрасны – оборотень не в состоянии удержать ни капли, и вся вода оказывается на подстилке. Вместе с зельями, которые я подмешиваю в питье. Мне то и дело приходится придерживать его двумя пальцами, чтобы он не захлебнулся собственной блевотиной; к полуночи руки у меня измазаны по локоть, а нервы на пределе. Убить урода. Убить и сжечь в камине.
Я сплю урывками. Вопли заговоренных часов выдергивают меня из кошмарных снов в отвратительно кошмарную реальность. В отвратительно однообразную реальность: напоить, придержать за плечи, сменить испачканную салфетку под головой… напоить…
Потом становится полегче – по крайней мере, рвет его уже не после каждой дозы, а через раз. Убедившись, что промежутки между приступами стали дольше, успеваю сходить наверх, в кабинет Защиты – там есть отличный аквариум, в котором мой…кхм… питомец когда-то держал гриндиллоу.
В этом решении определенно есть что-то дикое, но с другой стороны – не на столе же ему жить. И не у меня в постели.
UPD: продолжение - в комментариях.
вторник, 28 февраля 2012
Фарс под дождём
Ну что тебе сказать моя любовь
Здесь на Земле опять февраль февраль
Опять февраль перетекает в март
Под снегом спит замёрзшая трава
А я три года не пишу стихов.
Ну что тебе сказать моя любовь
Здесь в Городе опять светло светло
Особенно когда иду домой
И солнце опустилось ниже крыш
И светит сбоку греет мне висок.
Ну что тебе сказать моя любовь
Здесь почему-то пусто без тебя.
Здесь на Земле опять февраль февраль
Опять февраль перетекает в март
Под снегом спит замёрзшая трава
А я три года не пишу стихов.
Ну что тебе сказать моя любовь
Здесь в Городе опять светло светло
Особенно когда иду домой
И солнце опустилось ниже крыш
И светит сбоку греет мне висок.
Ну что тебе сказать моя любовь
Здесь почему-то пусто без тебя.
четверг, 19 января 2012
Фарс под дождём
Просто баловство.
Типа, ретеллинг
- Осмелюсь сказать, сэр, что я ваш сосед, - сказал он странным, каркающим голосом. - У меня небольшая лавочка в Сент-Айвз: старые книги, разные полезные вещицы, кое-какие зелья... Я буду счастлив, если вы когда-нибудь посетите меня. А может быть, вы хотите купить пару книг, сэр? Отдам за бесценок. "Птицы магической Британии", "Вторая гоблинская война", "Малый ключ Соломона" - маггловский список, но довольно полный. Несколько томов как раз заполнят пустое место на второй полке вашего книжного шкафа, а то у неё какой-то неаккуратный вид, не правда ли, сэр?
Я оглянулся, чтобы посмотреть на полку, а когда я снова повернул голову, возле моего письменного стола стоял, недовольно поджав губы, Северус Снейп. Я вскочил и несколько секунд смотрел на него в немом изумлении, а потом, должно быть, потерял сознание. Помню только, что какой-то серый туман закружился у меня перед глазами, а когда он рассеялся, воротник у меня оказался расстегнутым, и на губах я ощутил вкус коньяка. По правде сказать, в последнее время я довольно часто ощущал на своих губах этот вкус. Слишком часто, если быть совсем честным.
- Тысяча извинений, Люпин, - сказал хорошо знакомый насмешливый голос. - Я никак не предполагал, что ты по-прежнему такой неженка.
Я схватил его за рукав и нащупал тонкую руку.
- Северус, неужели это ты? Ты жив?.. Но как тебе удалось выбраться из той ужасной Хижины?!..
Он брезгливо стряхнул мои пальцы со своего рукава.
- Успокойся, Люпин. По-моему, ты пока не в состоянии вести разумную беседу.....
---------------------------------------
А всё почему? А всё потому, что мне "Упрямую тварь" дописывать надо, а у менявсякая фигня совсем другое в голове и на сердце...
Типа, ретеллинг
- Осмелюсь сказать, сэр, что я ваш сосед, - сказал он странным, каркающим голосом. - У меня небольшая лавочка в Сент-Айвз: старые книги, разные полезные вещицы, кое-какие зелья... Я буду счастлив, если вы когда-нибудь посетите меня. А может быть, вы хотите купить пару книг, сэр? Отдам за бесценок. "Птицы магической Британии", "Вторая гоблинская война", "Малый ключ Соломона" - маггловский список, но довольно полный. Несколько томов как раз заполнят пустое место на второй полке вашего книжного шкафа, а то у неё какой-то неаккуратный вид, не правда ли, сэр?
Я оглянулся, чтобы посмотреть на полку, а когда я снова повернул голову, возле моего письменного стола стоял, недовольно поджав губы, Северус Снейп. Я вскочил и несколько секунд смотрел на него в немом изумлении, а потом, должно быть, потерял сознание. Помню только, что какой-то серый туман закружился у меня перед глазами, а когда он рассеялся, воротник у меня оказался расстегнутым, и на губах я ощутил вкус коньяка. По правде сказать, в последнее время я довольно часто ощущал на своих губах этот вкус. Слишком часто, если быть совсем честным.
- Тысяча извинений, Люпин, - сказал хорошо знакомый насмешливый голос. - Я никак не предполагал, что ты по-прежнему такой неженка.
Я схватил его за рукав и нащупал тонкую руку.
- Северус, неужели это ты? Ты жив?.. Но как тебе удалось выбраться из той ужасной Хижины?!..
Он брезгливо стряхнул мои пальцы со своего рукава.
- Успокойся, Люпин. По-моему, ты пока не в состоянии вести разумную беседу.....
---------------------------------------
А всё почему? А всё потому, что мне "Упрямую тварь" дописывать надо, а у меня
@настроение: "утро после Рейхенбаха" (с)
@темы: ГП, ШХ, листок из блокнота
вторник, 27 декабря 2011
Фарс под дождём
Автор: afarran
Бета: BlueEyedWolf
Жанр: джен, драма
Ключевые персонажи: ЛЛ
Рейтинг: G
Отказ от прав: Все персонажи принадлежат Дж.К.Роулинг. Соули, как вид опасных магических тварей, впервые описан Лисом Пустыни.
Саммари: У Луны Лавгуд есть много безобидных причуд – и только одна страшная тайна.
читать дальше
1.
Луна просыпается и говорит: «Привет». Они не отвечают – они никогда не отвечают. Может быть, они даже не слышат, а может, слышат, но не понимают; но во всяком случае, они существуют. Луна называет их радужными фэйри – хотя, конечно, никакие они не фэйри, ничего похожего даже, у них нет крыльев, рук и ног у них тоже нет, и говорить они не могут, потому что у них нет ртов. Они невидимы, и у них нет ни цвета, ни запаха, а значит, «радужными» они называются условно, но Луне кажется, что это правильная условность, и что они радужные – от слова «радость». Они живут в пологе её кровати, во второй складке по левой стороне, там ткань чуть-чуть другого цвета – как будто светлее и чище, и иногда оттуда слышится тихий хрустальный смех, от которого щекотно в животе. Луна не знает, откуда они взялись, чем питаются и чем дышат, но точно знает, что они выдыхают – вот этот смех, и радость без причин, о которой никому нельзя рассказать, и ещё – немыслимую легкость. Порой, наглотавшись этого дивного коктейля, Луна начинает опасаться, что её может унести ветром; тогда она набивает сумку учебниками и гладкими камушками, собранными на берегу Озера.
Луна садится на кровати, подгребает к себе брошенную в ногах одежду, снимает плотную ночнушку – по ярко-желтой ткани скачут розовые зайцы – и не спеша одевается: рубашка, полосатые носки, длинная юбка, школьная мантия… Всюду пуговицы (только на носках нет ни одной, кому нужны пуговицы на носках?), и Луна медленно застёгивает их непослушными спросонок пальцами и считает. Их девятнадцать. Потом она распускает волосы, собранные на ночь в две нелепые косички, и, отодвинув полог, тянется к тумбочке за гребешком. Гребешок у неё особенный, папочка вырезал его из тополиной ветки, на которой росла омела. Все знают, что такая древесина отпугивает мозгошмыгов. Луна пропускает прядки через гребешок – одну за другой. Потом водружает на нос свои волшебные очки и смотрит в зеркальце: мозгошмыгов на голове нет, но это пока – за день, конечно, их наберется целая куча, успевай только отгонять.
Она надевает любимые серьги и ожерелье из пробок и ищет под кроватью ботинки. Ботинок нет.
«Девочки, вы снова спрятали мои ботинки?» – хочет спросить Луна – но в спальне, кроме неё, никого. Все уже ушли на завтрак, а она опять проспала. Ну и ладно. Это ничего, что нет ботинок, они найдутся. Просто кто-то опять пошутил. Луне кажется, что это не очень смешная шутка – что может быть смешного в том, чтобы спрятать чужую обувь? Но, наверное, она просто не понимает. Она очень часто не понимает, почему другие люди смеются над скучными вещами или переживают из-за ерунды; почему говорят то, чего на самом деле не думают, и молчат о том, что действительно важно?.. И как, проделывая всё это, они ухитряются понимать друг друга? Иногда Луна начинает опасаться, что она и в самом деле сумасшедшая; тогда она подтягивает повыше свои полосатые носки и улыбается – никому, просто так – улыбается храбро и немного отчаянно.
В Большой зал можно пойти в носках. Они очень тёплые. Правда, тёплые. Тётя Лавиния добавляла в пряжу кошачью шерсть. Котовью. Это была не кошка, а кот – большущий, белобрюхий, толстолапый, с чёрно-серыми полосами на спине. Его звали Кот. Он погиб вместе с тётей Лавинией, а носки вот остались, пушистые-пушистые. В них можно идти бесшумно.
«Шум кошачьих шагов» – шепчет Луна, спускаясь в факультетскую гостиную, и сжимает пальцами пробку на ожерелье. «Женская борода». Пальцы сами находят вторую пробку. «Корни гор». «Медвежьи жилы». «Рыбье дыхание». «Птичья слюна». Шесть несуществующих вещей, и пробок тоже шесть. Этому заклинанию Луну научил папа. Пока Луна помнит все эти вещи, которых в мире больше нет, они не придут – те, которые приносят с собой ветер.
Это они убили маму, когда она колдовала. Луне было девять, она сидела на подоконнике у распахнутого окна, снаружи что-то цвело, и ветер разбрасывал во все стороны ярко-розовые лепестки. Луна смотрела, как мама вытанцовывает заклятие – всем телом, и белыми руками, и поворотом головы – и слушала мамин голос. И в мире было столько волшебства, что сердце у Луны прыгнуло куда-то в горло и задрожало там. А потом ветер швырнул лепестки в окно – мимо неё, сквозь неё. А потом была тишина.
А тётя Лавиния просто варила успокоительное зелье. Кот сидел рядом. И котёл взорвался. Люди из Министерства сказали, что тётя ошиблась, когда добавляла семена аморфы. Но Луна знает, что это тоже были они. Она видела. Она тоже была там и видела…
Но больше они не придут. Больше никому не причинят вреда. Просто ей надо быть внимательной и осторожной, не пустить их, не перепутать слова. «Шум кошачьих шагов» – снова говорит Луна. «Женская борода». «Корни гор».
Всё будет хорошо.
***
Луна спускается в подземелья, на урок Зелий; встречает в коридоре Гарри Поттера и Рональда Уизли.
– Привет, – говорит она. – Как дела?
– Снейп опять бесится, – хмуро отвечает Гарри. – Задолбал уже.
– У него соули, – серьёзно сообщает Луна, и Гарри хмурится ещё сильней:
– Соули? Это что? Неприличная болезнь?
– Нет, что ты, Гарри, не болезнь. Соули, они… – Луна делает неопределённый взмах рукой, – просто иногда заводятся у некоторых людей… в сердце. Тот, в ком живёт соули, отличается от остальных людей. Очень. Он легко находит то, что другие не могут найти никогда. Он видит, слышит и понимает многое невидимое и непонятное другим. В этом ему помогает соули. Но иногда… когда человеку приходится что-то терять… что-то по-настоящему ценное – соули сходит с ума. И начинает поедать его сердце.
Гарри молчит. Наверное, прикидывает, что такого ценного мог потерять Снейп.
– По-моему, – говорит он, – у него просто комплекс урода. И спермотоксикоз в придачу.
– А по-моему, он просто ублюдок, – бросает Рон.
Наверное, Снейп снова снял баллы с Гриффиндора, и поэтому мальчишки злятся, - думает Луна.
***
«Северус Снейп» – нараспев шепчет Луна, сидя за партой. Профессор стоит возле шкафа с ингредиентами, объясняет про зелье. Луна смотрит на него – туда, где у него должно быть сердце; наверное, оно ещё там. «Северус Снейп» - одними губами повторяет она. Так можно заговорить соули, усыпить его на время, особенно если у человека правильное имя. У Снейпа – правильное. И у самой Луны правильное тоже. И у профессора МакГонагалл. «Северус Снейп» – говорит Луна в третий раз. Не заметив, что кто-то из слизеринцев поднял палочку и запустил в неё «Сонорус». Имя разносится по классу, и профессор глядит на Луну, прожигает её насквозь своими ужасными глазами.
– В чём дело, мисс Лавгуд? Вы внезапно выяснили, как меня зовут?
¬– Я… Извините, профессор Снейп, – тихим, но ясным голосом отвечает Луна. – Я хотела убаюкать соули, чтобы вы могли отдохнуть.
Зельевар одним плавным движением оказывается возле её стола – как будто не подошел, а аппарировал. Злое лицо с огромным носом нависает над ней. Низко-низко. Так низко, что сейчас он начнёт подметать её лоб своими волосами. Он смотрит ей в лицо, потом переводит взгляд на яркие носки, и Луна, смутившись, убирает ноги поглубже под стул.
– Десять баллов с Рейвенкло, мисс Лавгуд, – спокойно произносит Снейп. – А теперь повторите, какие ингредиенты вам понадобятся для сегодняшнего зелья?
– Я не знаю, – признаётся Луна. – Я не услышала.
¬– Ещё десять баллов, – удовлетворённо сообщает Снейп. – Продолжим…
«А он, наверное, ничего не знает про соули… Может, сказать ему?» - думает Луна, листая учебник.
***
После обеда – урок Заклинаний и Чар, занятие сегодня будет на улице: в прошлый раз они начали изучать погодные заклинания, и на сегодня профессор Флитвик пообещал практическую работу. Луна шагает к выходу из замка, помахивая руками перед лицом – мозгошмыги так и вьются – и неожиданно чувствует, как ладонь погружается во что-то холодное.
– Приветствую, мисс Лавгуд, – церемонно произносит Почти Безголовый Ник, приподнимая шляпу. Иногда Луна опасается, что он снимет шляпу вместе с головой и станет Совсем Безголовым Ником.
– Ой. Здравствуйте, сэр Николас, – улыбается она. – Извините, я вас не заметила…
– Я не удивлён, – замечает призрак. – У меня к вам поручение, мисс Лавгуд. Я только что встретил Кровавого Барона, и он просил передать, чтобы вы заглянули в туалет к Миртл. На втором этаже – полагаю, вы знаете.
¬– Конечно, сэр Николас, я знаю, – кивает Луна.
– Тогда я желаю вам приятного дня, мисс.
Ник изображает элегантный поклон и растворяется в ближайшей стене – а Луна поворачивает назад, к лестнице на второй этаж.
Миртл в туалете нет; на полу опять стоит вода; под раковиной медленно дрейфуют ботинки, и мокрые шнурки волочатся за ними, похожие на червяков.
Луна смеётся.
***
На дорожке, ведущей из замка, очень много трещин. Луна старается их перешагивать. Наступать на трещины нельзя: если наступить и не заметить, обязательно случится что-то нехорошее. А если успеешь заметить, нужно немедленно скрестить пальцы и насчитать в небе шесть птиц.
Кто-то толкает её, проносясь мимо, и она, конечно, сбивается с шага. И поднимает глаза к небу.
«Раз» – считает Луна, нащупывая первую пробку на ожерелье. «Два». «Три…»
– Привет, Луна, – это подошел Невилл Лонгботтом, Луна узнаёт его, не глядя, по голосу и по запаху – от него всё время пахнет какой-то травой. – Как дела?
«Погоди» – жестом отвечает Луна, не прерывая своего занятия. «Четыре». «Пять». «Шесть». Всё.
– Привет, Невилл. Ты знаешь, вокруг тебя полно мозгошмыгов. Постой спокойно, я прогоню.
Она поднимает руку, проводит ладошкой у Невилла над головой и вздрагивает от неожиданности, когда парень мягко перехватывает её запястье.
– Луна, – с улыбкой говорит он. – Ведь их никто никогда не видел, этих мозгошмыгов, нарглов, морщерогих кизляков… Никто, кроме тебя.
– Морщерогих кизляков я тоже не видела, – поправляет Луна. И немножко молчит, думая, как сказать, чтобы он понял. – Тестралов тоже видят не все, Невилл. Но мы-то с тобой знаем, что они есть.
***
– Мисс Лавгуд, я прошу вас, сосредоточьтесь! – требовательно звенит голос профессора Флитвика. – В этом нет ничего сложного, тем более для вас. Повторите движение. Вы запомнили движение?
Луна кивает, закусив губу. Она всё запомнила, но она не любит ветер и не хочет его вызывать.
– Тогда давайте ещё раз. Прижмите палочку большим пальцем. Ровнее. Ровнее, мисс Лавгуд. Перпендикулярно ладоням. Вот так. Да. Давайте.
Луна шепчет заклинание и ладонями толкает воздух от себя, как показывал Флитвик. Сильно. У неё шумит в ушах; мимолетный, легчайший аромат розовых лепестков наполняет ноздри – но, к счастью, тут же тает.
Луна сидит на земле, глотает слёзы и бормочет, быстро-быстро: «Шум кошачьих шагов. Женские бороды. Корни гор»…
– Я же просил сосредоточиться, Луна! – профессор Флитвик уже поднялся и стоит перед ней, потирая поясницу. Кажется, он рассердился. – Если бы это был кто-то другой, я бы мог посмотреть сквозь пальцы, но вы… Вы можете лучше. Точнее. Аккуратнее. Минус десять баллов, мисс Лавгуд.
Луна снова кивает, продолжая теребить ожерелье.
Ничего. Это не важно.
Всё будет хорошо.
***
Перед сном Луна заплетает волосы в две косички, стягивает их лентами. Ленты подарила мама. Они хранят от дурных снов и притягивают хорошие.
Луна очень хочет увидеть во сне что-то хорошее, но ей почему-то снится сердце Снейпа. Изнутри. Она стоит там, прямо в сердце, и смотрит на соули. У соули мягкие ладошки и острые зубки. И он всё время жует, стирая кровь с подбородка тыльной стороной запястья.
2.
На следующее утро Луна просыпается, улыбается своим невидимым фэйри, переодевается, как всегда, и тянется за гребешком. Но на тумбочке пусто. Ничего нет – ни гребня, ни ожерелья, ни очков, ни серёжек. Зато ботинки стоят под кроватью.
Луна торопливо обувается, кое-как завязывает непослушные шнурки и бежит в Большой Зал. К счастью, у дверей стоит Энтони Гольдштейн, и Луна хватает его за руку, и говорит, не останавливаясь, словно в горячке:
– Тони, кто-то забрал с тумбочки мои вещи. Все. И ожерелье. Пожалуйста, Тони, я не знаю, кто это, просто они так шутят надо мной, но ты же староста, скажи им, чтобы вернули. Пожалуйста. Это очень важно.
Вообще-то Луна не любит прикасаться к чужим людям, но Энтони должен понять, что это на самом деле очень важно, и поэтому она держится за его рукав и заглядывает ему в глаза.
– Лавгуд, успокойся, – Гольдштейн стряхивает её ладонь со своего рукава. – Найдутся твои побрякушки, ты же не думаешь, что они нужны кому-то, кроме тебя? Ты бы лучше подумала о том, что вчера мы из-за тебя потеряли тридцать баллов, и позавчера столько же. Может, пора спуститься на землю, а? Вот сейчас ты даже почти похожа на человека, без твоих дурацких редисок и пробок. Продолжай в том же духе, и не забудь, что у вас Травология через двадцать минут.
– Я помню, – шепчет Луна. – Я помню.
– Молодец, ¬– говорит Энтони, и кричит поверх её головы. – Эй, Корнер, сколько тебя ещё ждать?
Луна тихонько разворачивается и выходит во двор. Ей страшно.
«Шум кошачьих шагов» – громко говорит она, а правая рука бессмысленно шарит по груди в поисках ожерелья.
– У Лунатички крыша совсем поехала, – произносит кто-то рядом. Луна не видит, кто. Ей не важно, кто. Ей важно удержать… удержаться.
«Шум кошачьих шагов» – повторяет она. «Женские бороды».
Мысли путаются. Так глупо. Ведь это простые слова, она повторяла их тысячу раз, нужно сосредоточиться, просто сосредоточиться, и тогда она всё назовет правильно… «Шум кошачьих шагов, корни рыб, голос гор, женская слюна, шум шагов… чьих?.. Медвежьи жилы… шум рыбьих шагов, кошачьи бороды…» Почему же это так сложно?.. У Луны кружится голова, паника захлёстывает волной, первым порывом ветра, трещины разбегаются под ногами, их бесконечно много, как будто паутина, и с каждым шагом она всё гуще и гуще, Луна смотрит на небо, на небе совсем нет птиц, только какая-то глупая бабочка вьётся над головой, мамочка, помоги мне. «Корни бабочек. Шум женских шагов»… Не могу. Не могу…
– Привет. Ты уже на урок?
Это снова Невилл – оказывается, Луна успела дойти до теплиц, Невилл возится там, перемазанный зеленью и землёй, надо ему кивнуть хотя бы, он хороший.
– Смотри, как кусачая герань разрослась. Почти до потолка, ¬– гордо говорит он. Как будто это он сам – герань, и разросся почти до потолка. – Сейчас ты мне скажешь, что она кишит мозгошмыгами, да?
– Не мозгошмыги, Невилл. Нарглы, – тусклым голосом поправляет Луна. – И они живут на омеле.
Она озирается. В дальнем конце теплицы профессор Спраут расставляет ящики с молодыми мандрагорами – готовится к уроку у второклашек…
Интересно, чтобы получить сок, мандрагор убивают? Или берут тех, которые умерли сами? Интересно, мандрагоры кричат, когда их убивают? Они должны ужасно кричать, наверное, они должны ужасно кричать.
– Луна! Луна, ты в порядке? – Невилл. Где-то рядом. Почему у него такой странный голос?
Луна стоит на коленях, пальцы проваливаются в трещины в сухой земле, птицы бьются в стеклянную крышу теплицы… птицы, жёлтые бабочки, мухи, их десятки, а может быть сотни, они стучат в стекло головами и крыльями, это почти как музыка, а ещё это очень страшно, и болит голова… почему так болит голова?
«Всё хорошо» – хочет ответить она, чтобы Невилл не беспокоился. – «Всё будет хорошо».
Ещё голоса – кто-то тоже пришел на урок. Рейвенкло и Слизерин, сдвоенная Травология. «Уходите» – хочет сказать им Луна, но не может, потому что ветер. Ветер…
– Что такое, Лавгуд? – насмешливо спрашивает кто-то из них. – Молишься Мерлину, Великому и Ужасному, чтобы он дал тебе немного мозгов?
Луна пытается закрыть руками уши, глаза и рот. Рук всего две, и ничего не выходит, а потом уже поздно… Они возвращаются.
Оглушительный звон разбитого стекла; ветер свистит вокруг, раскидывая горшки и ящики с рассадой, обрывая листья и цветы… лепестки, опять повсюду лепестки; ветер; смертельный вопль мандрагоры; во рту тошнотворный розовый вкус… кто-то кричит от испуга и боли, и Луна, кажется, падает вниз лицом, и дальше слышит только тишину.
3.
– У меня один студент без сознания, ещё семеро получили травмы разной степени тяжести, а Помону эта девица вообще трансфигурировала в мандрагору – и, по-вашему, у нас всё нормально, Альбус?!
Снейп. Это Снейп говорит, отрывисто и зло.
Луна осторожно открывает глаза. Она лежит в больничном крыле. У соседней кровати стоит Директор, рядом с ним МакГонагалл, Снейп и профессор Флитвик. Декан Рейвенкло нервно сплетает и расплетает пальцы, у МакГонагалл каменное лицо, но Дамблдор улыбается. Значит, всё… не очень плохо, если он улыбается.
Луне плохо видно, кто лежит на той кровати, но потом она слышит голос профессора Спраут:
– Ты считаешь, мы должны исключить её, Северус? – устало спрашивает она.
Луна изо всех сил скашивает глаза, и в этот момент Директор делает полшага в сторону, открывая обзор. Профессор Спраут не похожа на мандрагору, ни капельки не похожа, она похожа на саму себя, только на голове у неё вместо волос – рыхлая ботва. Луне хочется застонать, но она сдерживается, чтобы не привлекать к себе внимания.
– Я думаю, коллеги, – спокойно говорит Директор, – что неконтролируемые выплески магии у ребёнка – это наша проблема: в конце концов, мы учителя. Жаль, конечно, что отец мисс Лавгуд с самого начала не сообщил нам об этой особенности, но…
– Жаль, что он не сообщил об этой особенности самой мисс Лавгуд, – сердито перебивает Снейп.
– Северус, а как он должен был сообщить ей это? – в голосе Дамблдора слышны незнакомые жёсткие нотки. – Сказать, что это она невольно убила собственную мать и тётку? Он сделал то, что считал правильным. Научил её примитивным успокоительным ритуалам, для десятилетней девочки этого было вполне достаточно…
– Он сделал из неё психопатку, – резко возражает Снейп. – Психопатку, Альбус, зависимую от дурацких бус, и вы видите, что из этого получилось. Её нужно было с самого начала учить контролировать магию, но никто – никто! – этого не делал.
- Возьмёшься? – живо спрашивает Дамблдор. Как будто этого и ждал.
Луна лежит тихонько и почти не дышит.
– Вам не кажется, Альбус, что у меня и так хватает дополнительной нагрузки? – шипит Снейп, и Директор, помедлив, кивает.
– Филиус, тогда ты?
– Конечно, Альбус, – хрипло соглашается маленький декан. Луна медленно выдыхает и закрывает глаза.
Потом они все выходят. Остается только Снейп, он что-то вполголоса обсуждает с мадам Помфри, стоя поодаль, у окна. Луна не слушает – ей всё равно. Но потом он подходит к её кровати – бесшумно, но Луна слышит, она умеет слышать шум кошачьих шагов.
– Насколько я понимаю, это ваше, мисс Лавгуд, – лишённым выражения голосом произносит он, и Луна вынуждена посмотреть на него, чтобы понять, о чём он говорит.
Он протягивает ей порванное ожерелье из пробок и серьги-редиски – от одной отлетела петелька.
– Спасибо, профессор Снейп, – шёпотом отвечает Луна и забирает свои сокровища с его ладони. А он продолжает стоять, и зачем-то глядит ей в лицо, не мигая. Долго-долго. А потом молча разворачивается и уходит.
***
Луну выписывают из лазарета на третьи сутки, под вечер.
Невилл зашёл, чтобы проводить её до рейвенкловской гостиной, и это хорошо, Луна не уверена, что смогла бы дойти сама – у неё ещё случаются приступы слабости, но мадам Помфри сказала, что это пройдёт, просто нужно время. Может быть, неделя или две, неизвестно. Нужно пить зелья и не волноваться.
Луна грустно улыбается. Волноваться ей больше не о чем.
У Невилла на щеке след от пореза, а на руках – зажившие пятна ожогов, но он ни о чём не спрашивает. Всю дорогу рассказывает какие-то забавные глупости. Он умница… Надо бы сказать ему об этом, но не сейчас. Луна больше не знает, что говорить и о чём молчать. Может быть, она вспомнит. Может быть, для этого тоже нужно время, неделя или две.
В гостиной все смотрят на неё. В тишине. Поёжившись, она поднимается в спальню, садится на кровать и задергивает полог.
Ей больше не слышно хрустального смеха, и в воздухе не висит коктейль из неназванной радости и лёгкой пыльцы. Луна понимает, что это значит. Радужные фэйри бросили гнездо, улетели. Вряд ли они вернутся.
Бета: BlueEyedWolf
Жанр: джен, драма
Ключевые персонажи: ЛЛ
Рейтинг: G
Отказ от прав: Все персонажи принадлежат Дж.К.Роулинг. Соули, как вид опасных магических тварей, впервые описан Лисом Пустыни.
Саммари: У Луны Лавгуд есть много безобидных причуд – и только одна страшная тайна.
читать дальше
- Ты тестрала видишь?
- Не вижу.
- И я не вижу. А он есть.
- Не вижу.
- И я не вижу. А он есть.
1.
Луна просыпается и говорит: «Привет». Они не отвечают – они никогда не отвечают. Может быть, они даже не слышат, а может, слышат, но не понимают; но во всяком случае, они существуют. Луна называет их радужными фэйри – хотя, конечно, никакие они не фэйри, ничего похожего даже, у них нет крыльев, рук и ног у них тоже нет, и говорить они не могут, потому что у них нет ртов. Они невидимы, и у них нет ни цвета, ни запаха, а значит, «радужными» они называются условно, но Луне кажется, что это правильная условность, и что они радужные – от слова «радость». Они живут в пологе её кровати, во второй складке по левой стороне, там ткань чуть-чуть другого цвета – как будто светлее и чище, и иногда оттуда слышится тихий хрустальный смех, от которого щекотно в животе. Луна не знает, откуда они взялись, чем питаются и чем дышат, но точно знает, что они выдыхают – вот этот смех, и радость без причин, о которой никому нельзя рассказать, и ещё – немыслимую легкость. Порой, наглотавшись этого дивного коктейля, Луна начинает опасаться, что её может унести ветром; тогда она набивает сумку учебниками и гладкими камушками, собранными на берегу Озера.
Луна садится на кровати, подгребает к себе брошенную в ногах одежду, снимает плотную ночнушку – по ярко-желтой ткани скачут розовые зайцы – и не спеша одевается: рубашка, полосатые носки, длинная юбка, школьная мантия… Всюду пуговицы (только на носках нет ни одной, кому нужны пуговицы на носках?), и Луна медленно застёгивает их непослушными спросонок пальцами и считает. Их девятнадцать. Потом она распускает волосы, собранные на ночь в две нелепые косички, и, отодвинув полог, тянется к тумбочке за гребешком. Гребешок у неё особенный, папочка вырезал его из тополиной ветки, на которой росла омела. Все знают, что такая древесина отпугивает мозгошмыгов. Луна пропускает прядки через гребешок – одну за другой. Потом водружает на нос свои волшебные очки и смотрит в зеркальце: мозгошмыгов на голове нет, но это пока – за день, конечно, их наберется целая куча, успевай только отгонять.
Она надевает любимые серьги и ожерелье из пробок и ищет под кроватью ботинки. Ботинок нет.
«Девочки, вы снова спрятали мои ботинки?» – хочет спросить Луна – но в спальне, кроме неё, никого. Все уже ушли на завтрак, а она опять проспала. Ну и ладно. Это ничего, что нет ботинок, они найдутся. Просто кто-то опять пошутил. Луне кажется, что это не очень смешная шутка – что может быть смешного в том, чтобы спрятать чужую обувь? Но, наверное, она просто не понимает. Она очень часто не понимает, почему другие люди смеются над скучными вещами или переживают из-за ерунды; почему говорят то, чего на самом деле не думают, и молчат о том, что действительно важно?.. И как, проделывая всё это, они ухитряются понимать друг друга? Иногда Луна начинает опасаться, что она и в самом деле сумасшедшая; тогда она подтягивает повыше свои полосатые носки и улыбается – никому, просто так – улыбается храбро и немного отчаянно.
В Большой зал можно пойти в носках. Они очень тёплые. Правда, тёплые. Тётя Лавиния добавляла в пряжу кошачью шерсть. Котовью. Это была не кошка, а кот – большущий, белобрюхий, толстолапый, с чёрно-серыми полосами на спине. Его звали Кот. Он погиб вместе с тётей Лавинией, а носки вот остались, пушистые-пушистые. В них можно идти бесшумно.
«Шум кошачьих шагов» – шепчет Луна, спускаясь в факультетскую гостиную, и сжимает пальцами пробку на ожерелье. «Женская борода». Пальцы сами находят вторую пробку. «Корни гор». «Медвежьи жилы». «Рыбье дыхание». «Птичья слюна». Шесть несуществующих вещей, и пробок тоже шесть. Этому заклинанию Луну научил папа. Пока Луна помнит все эти вещи, которых в мире больше нет, они не придут – те, которые приносят с собой ветер.
Это они убили маму, когда она колдовала. Луне было девять, она сидела на подоконнике у распахнутого окна, снаружи что-то цвело, и ветер разбрасывал во все стороны ярко-розовые лепестки. Луна смотрела, как мама вытанцовывает заклятие – всем телом, и белыми руками, и поворотом головы – и слушала мамин голос. И в мире было столько волшебства, что сердце у Луны прыгнуло куда-то в горло и задрожало там. А потом ветер швырнул лепестки в окно – мимо неё, сквозь неё. А потом была тишина.
А тётя Лавиния просто варила успокоительное зелье. Кот сидел рядом. И котёл взорвался. Люди из Министерства сказали, что тётя ошиблась, когда добавляла семена аморфы. Но Луна знает, что это тоже были они. Она видела. Она тоже была там и видела…
Но больше они не придут. Больше никому не причинят вреда. Просто ей надо быть внимательной и осторожной, не пустить их, не перепутать слова. «Шум кошачьих шагов» – снова говорит Луна. «Женская борода». «Корни гор».
Всё будет хорошо.
***
Луна спускается в подземелья, на урок Зелий; встречает в коридоре Гарри Поттера и Рональда Уизли.
– Привет, – говорит она. – Как дела?
– Снейп опять бесится, – хмуро отвечает Гарри. – Задолбал уже.
– У него соули, – серьёзно сообщает Луна, и Гарри хмурится ещё сильней:
– Соули? Это что? Неприличная болезнь?
– Нет, что ты, Гарри, не болезнь. Соули, они… – Луна делает неопределённый взмах рукой, – просто иногда заводятся у некоторых людей… в сердце. Тот, в ком живёт соули, отличается от остальных людей. Очень. Он легко находит то, что другие не могут найти никогда. Он видит, слышит и понимает многое невидимое и непонятное другим. В этом ему помогает соули. Но иногда… когда человеку приходится что-то терять… что-то по-настоящему ценное – соули сходит с ума. И начинает поедать его сердце.
Гарри молчит. Наверное, прикидывает, что такого ценного мог потерять Снейп.
– По-моему, – говорит он, – у него просто комплекс урода. И спермотоксикоз в придачу.
– А по-моему, он просто ублюдок, – бросает Рон.
Наверное, Снейп снова снял баллы с Гриффиндора, и поэтому мальчишки злятся, - думает Луна.
***
«Северус Снейп» – нараспев шепчет Луна, сидя за партой. Профессор стоит возле шкафа с ингредиентами, объясняет про зелье. Луна смотрит на него – туда, где у него должно быть сердце; наверное, оно ещё там. «Северус Снейп» - одними губами повторяет она. Так можно заговорить соули, усыпить его на время, особенно если у человека правильное имя. У Снейпа – правильное. И у самой Луны правильное тоже. И у профессора МакГонагалл. «Северус Снейп» – говорит Луна в третий раз. Не заметив, что кто-то из слизеринцев поднял палочку и запустил в неё «Сонорус». Имя разносится по классу, и профессор глядит на Луну, прожигает её насквозь своими ужасными глазами.
– В чём дело, мисс Лавгуд? Вы внезапно выяснили, как меня зовут?
¬– Я… Извините, профессор Снейп, – тихим, но ясным голосом отвечает Луна. – Я хотела убаюкать соули, чтобы вы могли отдохнуть.
Зельевар одним плавным движением оказывается возле её стола – как будто не подошел, а аппарировал. Злое лицо с огромным носом нависает над ней. Низко-низко. Так низко, что сейчас он начнёт подметать её лоб своими волосами. Он смотрит ей в лицо, потом переводит взгляд на яркие носки, и Луна, смутившись, убирает ноги поглубже под стул.
– Десять баллов с Рейвенкло, мисс Лавгуд, – спокойно произносит Снейп. – А теперь повторите, какие ингредиенты вам понадобятся для сегодняшнего зелья?
– Я не знаю, – признаётся Луна. – Я не услышала.
¬– Ещё десять баллов, – удовлетворённо сообщает Снейп. – Продолжим…
«А он, наверное, ничего не знает про соули… Может, сказать ему?» - думает Луна, листая учебник.
***
После обеда – урок Заклинаний и Чар, занятие сегодня будет на улице: в прошлый раз они начали изучать погодные заклинания, и на сегодня профессор Флитвик пообещал практическую работу. Луна шагает к выходу из замка, помахивая руками перед лицом – мозгошмыги так и вьются – и неожиданно чувствует, как ладонь погружается во что-то холодное.
– Приветствую, мисс Лавгуд, – церемонно произносит Почти Безголовый Ник, приподнимая шляпу. Иногда Луна опасается, что он снимет шляпу вместе с головой и станет Совсем Безголовым Ником.
– Ой. Здравствуйте, сэр Николас, – улыбается она. – Извините, я вас не заметила…
– Я не удивлён, – замечает призрак. – У меня к вам поручение, мисс Лавгуд. Я только что встретил Кровавого Барона, и он просил передать, чтобы вы заглянули в туалет к Миртл. На втором этаже – полагаю, вы знаете.
¬– Конечно, сэр Николас, я знаю, – кивает Луна.
– Тогда я желаю вам приятного дня, мисс.
Ник изображает элегантный поклон и растворяется в ближайшей стене – а Луна поворачивает назад, к лестнице на второй этаж.
Миртл в туалете нет; на полу опять стоит вода; под раковиной медленно дрейфуют ботинки, и мокрые шнурки волочатся за ними, похожие на червяков.
Луна смеётся.
***
На дорожке, ведущей из замка, очень много трещин. Луна старается их перешагивать. Наступать на трещины нельзя: если наступить и не заметить, обязательно случится что-то нехорошее. А если успеешь заметить, нужно немедленно скрестить пальцы и насчитать в небе шесть птиц.
Кто-то толкает её, проносясь мимо, и она, конечно, сбивается с шага. И поднимает глаза к небу.
«Раз» – считает Луна, нащупывая первую пробку на ожерелье. «Два». «Три…»
– Привет, Луна, – это подошел Невилл Лонгботтом, Луна узнаёт его, не глядя, по голосу и по запаху – от него всё время пахнет какой-то травой. – Как дела?
«Погоди» – жестом отвечает Луна, не прерывая своего занятия. «Четыре». «Пять». «Шесть». Всё.
– Привет, Невилл. Ты знаешь, вокруг тебя полно мозгошмыгов. Постой спокойно, я прогоню.
Она поднимает руку, проводит ладошкой у Невилла над головой и вздрагивает от неожиданности, когда парень мягко перехватывает её запястье.
– Луна, – с улыбкой говорит он. – Ведь их никто никогда не видел, этих мозгошмыгов, нарглов, морщерогих кизляков… Никто, кроме тебя.
– Морщерогих кизляков я тоже не видела, – поправляет Луна. И немножко молчит, думая, как сказать, чтобы он понял. – Тестралов тоже видят не все, Невилл. Но мы-то с тобой знаем, что они есть.
***
– Мисс Лавгуд, я прошу вас, сосредоточьтесь! – требовательно звенит голос профессора Флитвика. – В этом нет ничего сложного, тем более для вас. Повторите движение. Вы запомнили движение?
Луна кивает, закусив губу. Она всё запомнила, но она не любит ветер и не хочет его вызывать.
– Тогда давайте ещё раз. Прижмите палочку большим пальцем. Ровнее. Ровнее, мисс Лавгуд. Перпендикулярно ладоням. Вот так. Да. Давайте.
Луна шепчет заклинание и ладонями толкает воздух от себя, как показывал Флитвик. Сильно. У неё шумит в ушах; мимолетный, легчайший аромат розовых лепестков наполняет ноздри – но, к счастью, тут же тает.
Луна сидит на земле, глотает слёзы и бормочет, быстро-быстро: «Шум кошачьих шагов. Женские бороды. Корни гор»…
– Я же просил сосредоточиться, Луна! – профессор Флитвик уже поднялся и стоит перед ней, потирая поясницу. Кажется, он рассердился. – Если бы это был кто-то другой, я бы мог посмотреть сквозь пальцы, но вы… Вы можете лучше. Точнее. Аккуратнее. Минус десять баллов, мисс Лавгуд.
Луна снова кивает, продолжая теребить ожерелье.
Ничего. Это не важно.
Всё будет хорошо.
***
Перед сном Луна заплетает волосы в две косички, стягивает их лентами. Ленты подарила мама. Они хранят от дурных снов и притягивают хорошие.
Луна очень хочет увидеть во сне что-то хорошее, но ей почему-то снится сердце Снейпа. Изнутри. Она стоит там, прямо в сердце, и смотрит на соули. У соули мягкие ладошки и острые зубки. И он всё время жует, стирая кровь с подбородка тыльной стороной запястья.
2.
На следующее утро Луна просыпается, улыбается своим невидимым фэйри, переодевается, как всегда, и тянется за гребешком. Но на тумбочке пусто. Ничего нет – ни гребня, ни ожерелья, ни очков, ни серёжек. Зато ботинки стоят под кроватью.
Луна торопливо обувается, кое-как завязывает непослушные шнурки и бежит в Большой Зал. К счастью, у дверей стоит Энтони Гольдштейн, и Луна хватает его за руку, и говорит, не останавливаясь, словно в горячке:
– Тони, кто-то забрал с тумбочки мои вещи. Все. И ожерелье. Пожалуйста, Тони, я не знаю, кто это, просто они так шутят надо мной, но ты же староста, скажи им, чтобы вернули. Пожалуйста. Это очень важно.
Вообще-то Луна не любит прикасаться к чужим людям, но Энтони должен понять, что это на самом деле очень важно, и поэтому она держится за его рукав и заглядывает ему в глаза.
– Лавгуд, успокойся, – Гольдштейн стряхивает её ладонь со своего рукава. – Найдутся твои побрякушки, ты же не думаешь, что они нужны кому-то, кроме тебя? Ты бы лучше подумала о том, что вчера мы из-за тебя потеряли тридцать баллов, и позавчера столько же. Может, пора спуститься на землю, а? Вот сейчас ты даже почти похожа на человека, без твоих дурацких редисок и пробок. Продолжай в том же духе, и не забудь, что у вас Травология через двадцать минут.
– Я помню, – шепчет Луна. – Я помню.
– Молодец, ¬– говорит Энтони, и кричит поверх её головы. – Эй, Корнер, сколько тебя ещё ждать?
Луна тихонько разворачивается и выходит во двор. Ей страшно.
«Шум кошачьих шагов» – громко говорит она, а правая рука бессмысленно шарит по груди в поисках ожерелья.
– У Лунатички крыша совсем поехала, – произносит кто-то рядом. Луна не видит, кто. Ей не важно, кто. Ей важно удержать… удержаться.
«Шум кошачьих шагов» – повторяет она. «Женские бороды».
Мысли путаются. Так глупо. Ведь это простые слова, она повторяла их тысячу раз, нужно сосредоточиться, просто сосредоточиться, и тогда она всё назовет правильно… «Шум кошачьих шагов, корни рыб, голос гор, женская слюна, шум шагов… чьих?.. Медвежьи жилы… шум рыбьих шагов, кошачьи бороды…» Почему же это так сложно?.. У Луны кружится голова, паника захлёстывает волной, первым порывом ветра, трещины разбегаются под ногами, их бесконечно много, как будто паутина, и с каждым шагом она всё гуще и гуще, Луна смотрит на небо, на небе совсем нет птиц, только какая-то глупая бабочка вьётся над головой, мамочка, помоги мне. «Корни бабочек. Шум женских шагов»… Не могу. Не могу…
– Привет. Ты уже на урок?
Это снова Невилл – оказывается, Луна успела дойти до теплиц, Невилл возится там, перемазанный зеленью и землёй, надо ему кивнуть хотя бы, он хороший.
– Смотри, как кусачая герань разрослась. Почти до потолка, ¬– гордо говорит он. Как будто это он сам – герань, и разросся почти до потолка. – Сейчас ты мне скажешь, что она кишит мозгошмыгами, да?
– Не мозгошмыги, Невилл. Нарглы, – тусклым голосом поправляет Луна. – И они живут на омеле.
Она озирается. В дальнем конце теплицы профессор Спраут расставляет ящики с молодыми мандрагорами – готовится к уроку у второклашек…
Интересно, чтобы получить сок, мандрагор убивают? Или берут тех, которые умерли сами? Интересно, мандрагоры кричат, когда их убивают? Они должны ужасно кричать, наверное, они должны ужасно кричать.
– Луна! Луна, ты в порядке? – Невилл. Где-то рядом. Почему у него такой странный голос?
Луна стоит на коленях, пальцы проваливаются в трещины в сухой земле, птицы бьются в стеклянную крышу теплицы… птицы, жёлтые бабочки, мухи, их десятки, а может быть сотни, они стучат в стекло головами и крыльями, это почти как музыка, а ещё это очень страшно, и болит голова… почему так болит голова?
«Всё хорошо» – хочет ответить она, чтобы Невилл не беспокоился. – «Всё будет хорошо».
Ещё голоса – кто-то тоже пришел на урок. Рейвенкло и Слизерин, сдвоенная Травология. «Уходите» – хочет сказать им Луна, но не может, потому что ветер. Ветер…
– Что такое, Лавгуд? – насмешливо спрашивает кто-то из них. – Молишься Мерлину, Великому и Ужасному, чтобы он дал тебе немного мозгов?
Луна пытается закрыть руками уши, глаза и рот. Рук всего две, и ничего не выходит, а потом уже поздно… Они возвращаются.
Оглушительный звон разбитого стекла; ветер свистит вокруг, раскидывая горшки и ящики с рассадой, обрывая листья и цветы… лепестки, опять повсюду лепестки; ветер; смертельный вопль мандрагоры; во рту тошнотворный розовый вкус… кто-то кричит от испуга и боли, и Луна, кажется, падает вниз лицом, и дальше слышит только тишину.
3.
– У меня один студент без сознания, ещё семеро получили травмы разной степени тяжести, а Помону эта девица вообще трансфигурировала в мандрагору – и, по-вашему, у нас всё нормально, Альбус?!
Снейп. Это Снейп говорит, отрывисто и зло.
Луна осторожно открывает глаза. Она лежит в больничном крыле. У соседней кровати стоит Директор, рядом с ним МакГонагалл, Снейп и профессор Флитвик. Декан Рейвенкло нервно сплетает и расплетает пальцы, у МакГонагалл каменное лицо, но Дамблдор улыбается. Значит, всё… не очень плохо, если он улыбается.
Луне плохо видно, кто лежит на той кровати, но потом она слышит голос профессора Спраут:
– Ты считаешь, мы должны исключить её, Северус? – устало спрашивает она.
Луна изо всех сил скашивает глаза, и в этот момент Директор делает полшага в сторону, открывая обзор. Профессор Спраут не похожа на мандрагору, ни капельки не похожа, она похожа на саму себя, только на голове у неё вместо волос – рыхлая ботва. Луне хочется застонать, но она сдерживается, чтобы не привлекать к себе внимания.
– Я думаю, коллеги, – спокойно говорит Директор, – что неконтролируемые выплески магии у ребёнка – это наша проблема: в конце концов, мы учителя. Жаль, конечно, что отец мисс Лавгуд с самого начала не сообщил нам об этой особенности, но…
– Жаль, что он не сообщил об этой особенности самой мисс Лавгуд, – сердито перебивает Снейп.
– Северус, а как он должен был сообщить ей это? – в голосе Дамблдора слышны незнакомые жёсткие нотки. – Сказать, что это она невольно убила собственную мать и тётку? Он сделал то, что считал правильным. Научил её примитивным успокоительным ритуалам, для десятилетней девочки этого было вполне достаточно…
– Он сделал из неё психопатку, – резко возражает Снейп. – Психопатку, Альбус, зависимую от дурацких бус, и вы видите, что из этого получилось. Её нужно было с самого начала учить контролировать магию, но никто – никто! – этого не делал.
- Возьмёшься? – живо спрашивает Дамблдор. Как будто этого и ждал.
Луна лежит тихонько и почти не дышит.
– Вам не кажется, Альбус, что у меня и так хватает дополнительной нагрузки? – шипит Снейп, и Директор, помедлив, кивает.
– Филиус, тогда ты?
– Конечно, Альбус, – хрипло соглашается маленький декан. Луна медленно выдыхает и закрывает глаза.
Потом они все выходят. Остается только Снейп, он что-то вполголоса обсуждает с мадам Помфри, стоя поодаль, у окна. Луна не слушает – ей всё равно. Но потом он подходит к её кровати – бесшумно, но Луна слышит, она умеет слышать шум кошачьих шагов.
– Насколько я понимаю, это ваше, мисс Лавгуд, – лишённым выражения голосом произносит он, и Луна вынуждена посмотреть на него, чтобы понять, о чём он говорит.
Он протягивает ей порванное ожерелье из пробок и серьги-редиски – от одной отлетела петелька.
– Спасибо, профессор Снейп, – шёпотом отвечает Луна и забирает свои сокровища с его ладони. А он продолжает стоять, и зачем-то глядит ей в лицо, не мигая. Долго-долго. А потом молча разворачивается и уходит.
***
Луну выписывают из лазарета на третьи сутки, под вечер.
Невилл зашёл, чтобы проводить её до рейвенкловской гостиной, и это хорошо, Луна не уверена, что смогла бы дойти сама – у неё ещё случаются приступы слабости, но мадам Помфри сказала, что это пройдёт, просто нужно время. Может быть, неделя или две, неизвестно. Нужно пить зелья и не волноваться.
Луна грустно улыбается. Волноваться ей больше не о чем.
У Невилла на щеке след от пореза, а на руках – зажившие пятна ожогов, но он ни о чём не спрашивает. Всю дорогу рассказывает какие-то забавные глупости. Он умница… Надо бы сказать ему об этом, но не сейчас. Луна больше не знает, что говорить и о чём молчать. Может быть, она вспомнит. Может быть, для этого тоже нужно время, неделя или две.
В гостиной все смотрят на неё. В тишине. Поёжившись, она поднимается в спальню, садится на кровать и задергивает полог.
Ей больше не слышно хрустального смеха, и в воздухе не висит коктейль из неназванной радости и лёгкой пыльцы. Луна понимает, что это значит. Радужные фэйри бросили гнездо, улетели. Вряд ли они вернутся.
@темы: ГП, фанфик
Фарс под дождём
Буду краток: охуеть! 
Втайне рассчитывал, что "Миры" выберутся на третье-четвертое место. На всякий случай морально готовился к пятому-шестому. Закупился коньяком на случай пролёта мимо топа. А тут - ВНЕЗАПНО - второе!
А второе после такого автора на первом - это вообще... блин. В общем, я горд собой, да.
И немного недосказанного о тех, кто был моём топе.
На четыре кулака (Трегги Ди). Вот за всё. За то, что меня протащило и размазало по каждой из этих лестниц, и за то, что это был единственный фик в конкурсе, от которого осталось ощущение удара под дых. Трегги Ди, я щаслифф, что это Вы (хотя сначала тихонько надеялся, что это Ублюдок)
Порода (Модо). За интеллектуальный и эстетический оргазм в ходе чтения.
Суд времени (Больной Ублюдок). Это был мой однозначный фаворит в группе Б, и третье место в финальном топе. Отдельные пассажи так и застряли в голове, вспоминаю - улыбаюсь. И снова с удовольствием говорю: автор-я-счастлив-что-это-вы!
Ежедневный порок (hao-grey). За интригу, за экзистенциальную греховность бытия и - отдельно - за Сьюзен Боунс. Она у меня прямо сразу визуализировалась даже.
Свора (Трегги Ди). Тут я всё уже сказал, что мог. Остаётся добавить "автор-я-счастлив..." Спасибо за дискуссию в комментах, это был отдельный бонус ко всему этому безобразию, именуемому БФ! 
Каледонский хамелеон (kasmunaut). За первое предложение. Я его никогда не забуду!
И ещё о паре фиков, которые в топ не поместились.
Побег (Больной Ублюдок). Блин, ну блин же! Это абсолютно заслуженная победа, и мне дико обидно, что обстоятельства личного характера мне помешали должным образом словить кайф от этого фика. Но, как уже было сказано, "автор-я-счастлив...".
Наш день (Трегги Ди). Ну вы уже знаете, да? Я ещё в момент прочтения сказал: "это однозначно кто-то из наших", и рад, что не ошибся. Диагноз Луне в своих обзорах поставили только Вы и Больной Ублюдок. Так что вычислить, кто способен так написать душевное расстройство - так сильно и почти до слёз - было нетрудно. (Не в том смысле, что второй кандидат НЕ способен, а в том, что второй кандидат пробирает как-то совершенно по-другому)
*выдыхает*
Короче. Я пьян. Это было круто.
Спасибо!
UPD. А. И ещё. Я мудаг! Спасибо моей бете BlueEyedWolf, которая лично пинала каждую запятую в моём фике и не позволила Луне собирать учебники на берегу Озера. 
И за моральную поддержку спасибо тоже!
Втайне рассчитывал, что "Миры" выберутся на третье-четвертое место. На всякий случай морально готовился к пятому-шестому. Закупился коньяком на случай пролёта мимо топа. А тут - ВНЕЗАПНО - второе!
А второе после такого автора на первом - это вообще... блин. В общем, я горд собой, да.
И немного недосказанного о тех, кто был моём топе.
На четыре кулака (Трегги Ди). Вот за всё. За то, что меня протащило и размазало по каждой из этих лестниц, и за то, что это был единственный фик в конкурсе, от которого осталось ощущение удара под дых. Трегги Ди, я щаслифф, что это Вы (хотя сначала тихонько надеялся, что это Ублюдок)
Порода (Модо). За интеллектуальный и эстетический оргазм в ходе чтения.
Суд времени (Больной Ублюдок). Это был мой однозначный фаворит в группе Б, и третье место в финальном топе. Отдельные пассажи так и застряли в голове, вспоминаю - улыбаюсь.
И снова с удовольствием говорю: автор-я-счастлив-что-это-вы! Ежедневный порок (hao-grey). За интригу, за экзистенциальную греховность бытия и - отдельно - за Сьюзен Боунс. Она у меня прямо сразу визуализировалась даже.
Свора (Трегги Ди). Тут я всё уже сказал, что мог. Остаётся добавить "автор-я-счастлив..."
Спасибо за дискуссию в комментах, это был отдельный бонус ко всему этому безобразию, именуемому БФ! Каледонский хамелеон (kasmunaut). За первое предложение. Я его никогда не забуду!
И ещё о паре фиков, которые в топ не поместились.
Побег (Больной Ублюдок). Блин, ну блин же! Это абсолютно заслуженная победа, и мне дико обидно, что обстоятельства личного характера мне помешали должным образом словить кайф от этого фика. Но, как уже было сказано, "автор-я-счастлив...".
Наш день (Трегги Ди). Ну вы уже знаете, да?
Я ещё в момент прочтения сказал: "это однозначно кто-то из наших", и рад, что не ошибся. Диагноз Луне в своих обзорах поставили только Вы и Больной Ублюдок. Так что вычислить, кто способен так написать душевное расстройство - так сильно и почти до слёз - было нетрудно. (Не в том смысле, что второй кандидат НЕ способен, а в том, что второй кандидат пробирает как-то совершенно по-другому)*выдыхает*
Короче. Я пьян. Это было круто.
Спасибо!
UPD. А. И ещё. Я мудаг!
Спасибо моей бете BlueEyedWolf, которая лично пинала каждую запятую в моём фике и не позволила Луне собирать учебники на берегу Озера. И за моральную поддержку спасибо тоже!
четверг, 22 декабря 2011
Фарс под дождём
Ну как всегда, в общем: игровое переросло в текстовое, и нимагумалчать.
-------------------------------------
Пейринг: Смерть/капитан Джек Харкнесс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Дисклеймер: Никаких прав на капитана Харкнесса не предъявляю. А Смерть - он сам на кого хочешь предъявит права.
Предупреждения: ненавязчивый легкий слэш, тяжелый поток авторского сознания.
Vignette, Drama, Romance, Humor (как много жанров на такой малюсенький текст; скромнее надо быть, автор!
)
Кто не спрятался, я не виноват.
читать дальше
1.
Высокий, тощий, с ног до головы одетый в черное человек шагал по улице Кардиффа, равнодушно разглядывая прохожих. Торопиться ему было некуда: сообщение из Отдела пришло на пейджер заблаговременно, и человек успел выучить его наизусть: «Рок-клуб Bogies, Оливер Уильям Мозли, передозировка, 23-01». Сейчас новехонькие электронные часы на руке человека показывали четверть одиннадцатого.
Клубы он не любил. Шумно, дымно, людно. Сплошное бурление жизни. Но почему-то люди часто умирали в клубах, так что у него было время привыкнуть. Он работал Смертью. Он был Смертью. Вечной, многоликой, неутомимой, с чуткими холодными руками и ледяной душой.
Впрочем, насчет души он иногда сомневался. Возможно, её и не было.
Но зато было много тел; для каждого задания он подбирал нужную оболочку и тщательно следил за антуражем: если любишь свою работу, работать следует стильно.
К одним Смерть приходил, блюдя канонический облик. С косой наперевес, с многообещающим оскалом голых челюстей под ветхим капюшоном. Другим являлся прекрасной девой с карминно-красными губами, с поволокой в глазах и ядом под языком. А к третьим шагал, как вот сейчас, по улице города Кардиффа: в черной куртке с косой застёжкой, в узких джинсах, с банданой на голове и плейером в ушах. В плейере голосил старина Фредди; Смерть подпевал одними губами. «Death on two legs».
Рокерская кожанка не спасала от пронизывающего декабрьского ветра, но Смерть не чувствовал холода. Временные оболочки вообще не страдали от внешних неудобств, и не ощущали потребности в еде или сне.
Хотя… было время, когда он был жаден до впечатлений. Едва начав работать с воплощениями, Смерть принялся пробовать человеческие удовольствия со всею страстью неофита.
Он смаковал экзотические омлеты из трёх дюжин ласточкиных яиц в Китае; ел серебряной ложкой вонючую мякоть дуриана, укрытого снаружи толстыми иголками, во дворце короля Таиланда, и посмеивался, отправляя пальцами в рот обжаренный кусочек рыбы фугу на японском побережье.
Он пил айсвайн из старинного бокала, сидя на веранде на южной окраине Майнца, и цедил крохотными глотками солёный чай, заваренный на кумысе, в самом сердце калмыцкой степи; старый хозяин-калмык в причудливой шапке хлопал его по плечу и что-то одобрительно бормотал на своём языке; допив последний глоток, Смерть тоже хлопнул старика по плечу и увёл далеко-далеко от этих степей и этих костров.
Он играл в рулетку в Лас-Вегасе, в напёрстки на Одесском вокзале и в кости в Монте-Карло, и когда кубик упал на стол единицей вверх, он отрывисто рассмеялся, поднялся и ушел, оставив проигрыш на столе – а раскрасневшийся от волнения победитель знать не знал, что выиграл не гость монет, а ещё немного жизни.
Он делил ложе с гибкими таитянками, чьи нежные руки были украшены браслетами из цветов, а умелые пальцы – перстнями из перламутровых ракушек, и с престарелыми бродвейскими звездами, чьи обесцвеченные кудри напоминали на ощупь проволоку, а груди, упругие как летние яблоки, на поверку оказывались силиконовыми.
Он таял, как масло, в грубых объятиях эбеновых великанов в жарких лесах Замбии, и не без любопытства знакомился в переулках Амстердама с бледными светловолосыми юношами, чьи глаза были подведены синей тушью, а ноздри, языки, соски и уши разукрашены серебряными колечками.
Он крутил в тонких пальцах шприц, валяясь на полном клопов диване в трущобах Бронкса, застроенных уродливыми домами из бурого кирпича и не менее уродливыми коробками гаражей; он вдыхал белый порошок через свёрнутый в трубку листок из рабочего блокнота на вечеринке в Сан-Франциско, и старательно жевал сушеные кактусы посреди горячей мексиканской пустыни.
Он нюхал незнакомые зелья, разлитые через медную воронку по пробиркам в подземной лаборитории; в первой пробирке обнаружил любовь, во второй удачу, а в третьей – смерть. Он отпил по глотку из каждой, и это оказалось забавно.
Он отплясывал рок-н-ролл в прокуренном клубе на Уордор-стрит в Лондоне, танцевал классический вальс на осеннем балу в блистательной Вене и танго на выжженной добела площади испанского городка, чьё название он забыл.
Он прыгал с парашютом на аэродроме в Скнилове, и лежал, раскинув руки, на упругих волнах Мёртвого моря, и нырял с аквалангом в Средиземное, разглядывая устриц, раскиданных по морскому дну, как монеты в фонтане, и диковинных пестрых рыб с ядовитыми плавниками.
Он ловил крокодилов в Квинсленде, драконов в Румынии и нерестящихся нереид у берегов Корнуолла…
А годы шли, и складывались в десятилетия, и воображаемая тетрадка для впечатлений всё пухла и пухла, пока, наконец, перевернув очередную страницу, он не понял, что эта – последняя. Что интереса уже не осталось.
Тогда работа снова стала работой, и он выполнял её – без халтуры, без сантиментов, без сожалений, не взирая на лица и названия стран – как и должно выполнять свою работу опытному специалисту…
Вот только Кардифф он не любил.
Когда он дошел до нужного здания – похоже, прежде оно было часовенкой – часы показывали 22:50. Смерть привалился к стене, закурил сигарету, достал из кармана потёртый рабочий блокнот. Нужная страница была заложена пригласительным билетом в клуб.
Плёвое дело, минутное дело. Найти в толпе этого несчастного Оливера Как-там-его Мозли, опустить ладонь на плечо, прошептать слова, которых не услышит никто вокруг. «Вы имеете право хранить молчание, а все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Я вынужден лишить вас жизни до того времени, как вы предстанете перед Страшным Судом». Бред, конечно, но что делать. Кому-то приходится говорить, а кому-то – слушать. За соблюдением служебных инструкций в Отделе следили строго.
А потом – вон отсюда, из этого промозглого города.
У Смерти нет и не может быть души. Смерти не положены привязанности.
2.
Его звали Джек. И его считали бессмертным.
Зря, конечно: в действительности он был самым смертным из всех, с кем Смерти приходилось встречаться за всю свою бесконечную… кхм… карьеру. Пожалуй, Харкнесс мог бы даже претендовать на какой-нибудь кубок или вымпел, что-то вроде «Ударнику танатологического труда». Толкнуть, что ли, идейку в Отделе? Джеку приятно было бы получить кубок, он давно коллекционирует всякий любопытный хлам.
В Отделе Джека Харкнесса любили.
«Ты не представляешь, какую он нам даёт статистику!» - воодушевленно вещал Писец на очередном корпоративе. – «Да нам его одного хватило бы, чтобы… чтобы десять Маклаудов перекрыть, вот так-то!»
Смерть улыбнулся.
***
…Когда они встретились впервые, красивую мордашку Джека портила дырка от пули точнёхонько посередине лба. Широко раскрытые голубые глаза смотрели в голубое небо, распахнутая настежь военная шинель позволяла увидеть скованное предсмертной судорогой красивое тело, и вся картина в целом дышала той гармонией, которую Смерть так ценил в своей работе. Он склонился над объектом, положил руку ему на плечо и забрал душу из тела, не испытав ни малейших затруднений: серебристо-прозрачная копия Джека уже через миг стояла рядом, с явным интересом разглядывая неподвижный труп и без малейшего интереса выслушивая протокольную формулу. Договорив, Смерть увлёк объект за собой и несколько опешил, услышав мягкий голос:
- Не уходи далеко, не надо.
- Это ещё почему? – Смерть вскинул бровь.
Серебристо-голубые глаза откровенно смеялись:
- Возвращаться придётся.
Тогда он подумал, что это шутка.
А потом увидел, как мёртвое тело внезапно, рывком, садится, и хватает воздух, будто вытащенная на берег рыба, и ощупывает рефлекторно то место, где только что зияла кошмарная дыра – теперь от неё не осталось ни следа. И наблюдая это, Смерть не заметил, в какой именно момент серебристый силуэт истаял под его ладонью.
- Я предупреждал, - хрипло сказал живой и невредимый Джек, когда отдышался.
- Классное пальтишко, - ответил Смерть.
А что ещё он мог ответить?
***
С тех пор они виделись часто. Несколько сотен раз. Смерть давно уже сбился со счёта.
- Почему ты всегда появляешься, как чёртик из коробочки? – возмутился Джек, когда они в очередной раз стояли рядом и рассматривали труп (с отбитым горлышком бутылки, торчащим из груди).
- Я?! – оскорбился Смерть. – Это ты то и дело возникаешь на вершине списка! Иногда по три раза в день. И мне, между прочим, приходится бросать всё и мчаться к тебе, исключительно чтобы оценить изобретательность твоих убийц. Бутылкой впервые, кажется?
- Да нет, было уже, - поморщился Джек. – В прошлом веке…
- Ты никогда не думал, что тебе стоит поменять образ жизни? – сочувственно поинтересовался Смерть.
Джек помотал головой и растаял – чтобы спустя мгновение снова очнуться на земле, и глотать воздух, и растирать грудь неловкой рукой.
Этих минут Смерть предпочитал не видеть.
***
- Я недавно читал твоё досье, - сообщил Смерть в следующий раз. – Зашел в соседний отдел и не устоял перед искушением.
- И что пишут? – полюбопытствовал призрачный Джек, в то время как Джек-мертвец разжал пальцы, уронив на стол чашку со следами яда.
- Пишут, что ты извращенец, - сурово ответил Смерть. – И практикуешь всякие… недопустимые вещи.
Джек весело рассмеялся.
- Извини, приятель, но о вкусе устриц я предпочитаю спорить с теми, кто их пробовал.
Смерть в своей богатой на удовольствия жизни пробовал много разных устриц, но признаваться в этом Джеку было необязательно. И в следующий раз Смерть явился к нему в выходной, не дожидаясь, пока заштормит список.
Пришел при параде. С бутылкой сухого вина под мышкой. И с устрицами, да.
- Можешь звать меня Джо. Джо Блэк, - сказал он, бросив короткий взгляд на часы.
- Отличное имя, - с улыбкой кивнул Харкнесс. – Мне нравится. Только не говори, что ты торопишься, Джо. Это не слишком интересно – наслаждаться устрицами на бегу…
Смерть снял с запястья часы и выключил пейджер. В тот день никто на Земле не умер.
- Ты придёшь, когда меня снова убьют? – лениво спросил Джек наутро. – Или станешь теперь избегать меня, ссылаясь на какой-нибудь этический кодекс, который ты нарушил?
- Я приду, - заверил его Смерть.
С тех пор они стали видеться ещё чаще. Иногда – по три раза в день и ещё раз после.
***
А потом… потом времена поменялись. Смерть не интересовался, какое имя носят эти перемены. Всё равно это имя рано или поздно станет просто строкой в рабочем блокноте.
«Извини, Джо» - вот и всё, что сказал тогда Харкнесс, но и этого было достаточно.
«Ничего. Я уже говорил, что у тебя классное пальтишко?» - ответил Смерть. А что ещё он мог ответить?
Теперь он недолюбливал город Кардифф. И иногда, очень редко, ловил себя на странном чувстве, напоминающем печаль. Джек, наверное, стал осторожнее. Может быть даже поменял образ жизни… Сколько они уже не виделись? Год, два?..
Сигарета истлела, циферблат часов показал 23-00. Смерть погладил холодными пальцами корешок блокнота и улыбнулся.
Ещё увидимся, Джек – прежде чем Вселенная свернется в черную воронку и пожрёт сама себя, прежде чем весь этот мир с грохотом рухнет, как башня из кубиков, - мы обязательно увидимся. Как минимум один раз.
-------------------------------------
Пейринг: Смерть/капитан Джек Харкнесс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Дисклеймер: Никаких прав на капитана Харкнесса не предъявляю. А Смерть - он сам на кого хочешь предъявит права.
Предупреждения: ненавязчивый легкий слэш, тяжелый поток авторского сознания.
Vignette, Drama, Romance, Humor (как много жанров на такой малюсенький текст; скромнее надо быть, автор!
)Кто не спрятался, я не виноват.
читать дальше
1.
Высокий, тощий, с ног до головы одетый в черное человек шагал по улице Кардиффа, равнодушно разглядывая прохожих. Торопиться ему было некуда: сообщение из Отдела пришло на пейджер заблаговременно, и человек успел выучить его наизусть: «Рок-клуб Bogies, Оливер Уильям Мозли, передозировка, 23-01». Сейчас новехонькие электронные часы на руке человека показывали четверть одиннадцатого.
Клубы он не любил. Шумно, дымно, людно. Сплошное бурление жизни. Но почему-то люди часто умирали в клубах, так что у него было время привыкнуть. Он работал Смертью. Он был Смертью. Вечной, многоликой, неутомимой, с чуткими холодными руками и ледяной душой.
Впрочем, насчет души он иногда сомневался. Возможно, её и не было.
Но зато было много тел; для каждого задания он подбирал нужную оболочку и тщательно следил за антуражем: если любишь свою работу, работать следует стильно.
К одним Смерть приходил, блюдя канонический облик. С косой наперевес, с многообещающим оскалом голых челюстей под ветхим капюшоном. Другим являлся прекрасной девой с карминно-красными губами, с поволокой в глазах и ядом под языком. А к третьим шагал, как вот сейчас, по улице города Кардиффа: в черной куртке с косой застёжкой, в узких джинсах, с банданой на голове и плейером в ушах. В плейере голосил старина Фредди; Смерть подпевал одними губами. «Death on two legs».
Рокерская кожанка не спасала от пронизывающего декабрьского ветра, но Смерть не чувствовал холода. Временные оболочки вообще не страдали от внешних неудобств, и не ощущали потребности в еде или сне.
Хотя… было время, когда он был жаден до впечатлений. Едва начав работать с воплощениями, Смерть принялся пробовать человеческие удовольствия со всею страстью неофита.
Он смаковал экзотические омлеты из трёх дюжин ласточкиных яиц в Китае; ел серебряной ложкой вонючую мякоть дуриана, укрытого снаружи толстыми иголками, во дворце короля Таиланда, и посмеивался, отправляя пальцами в рот обжаренный кусочек рыбы фугу на японском побережье.
Он пил айсвайн из старинного бокала, сидя на веранде на южной окраине Майнца, и цедил крохотными глотками солёный чай, заваренный на кумысе, в самом сердце калмыцкой степи; старый хозяин-калмык в причудливой шапке хлопал его по плечу и что-то одобрительно бормотал на своём языке; допив последний глоток, Смерть тоже хлопнул старика по плечу и увёл далеко-далеко от этих степей и этих костров.
Он играл в рулетку в Лас-Вегасе, в напёрстки на Одесском вокзале и в кости в Монте-Карло, и когда кубик упал на стол единицей вверх, он отрывисто рассмеялся, поднялся и ушел, оставив проигрыш на столе – а раскрасневшийся от волнения победитель знать не знал, что выиграл не гость монет, а ещё немного жизни.
Он делил ложе с гибкими таитянками, чьи нежные руки были украшены браслетами из цветов, а умелые пальцы – перстнями из перламутровых ракушек, и с престарелыми бродвейскими звездами, чьи обесцвеченные кудри напоминали на ощупь проволоку, а груди, упругие как летние яблоки, на поверку оказывались силиконовыми.
Он таял, как масло, в грубых объятиях эбеновых великанов в жарких лесах Замбии, и не без любопытства знакомился в переулках Амстердама с бледными светловолосыми юношами, чьи глаза были подведены синей тушью, а ноздри, языки, соски и уши разукрашены серебряными колечками.
Он крутил в тонких пальцах шприц, валяясь на полном клопов диване в трущобах Бронкса, застроенных уродливыми домами из бурого кирпича и не менее уродливыми коробками гаражей; он вдыхал белый порошок через свёрнутый в трубку листок из рабочего блокнота на вечеринке в Сан-Франциско, и старательно жевал сушеные кактусы посреди горячей мексиканской пустыни.
Он нюхал незнакомые зелья, разлитые через медную воронку по пробиркам в подземной лаборитории; в первой пробирке обнаружил любовь, во второй удачу, а в третьей – смерть. Он отпил по глотку из каждой, и это оказалось забавно.
Он отплясывал рок-н-ролл в прокуренном клубе на Уордор-стрит в Лондоне, танцевал классический вальс на осеннем балу в блистательной Вене и танго на выжженной добела площади испанского городка, чьё название он забыл.
Он прыгал с парашютом на аэродроме в Скнилове, и лежал, раскинув руки, на упругих волнах Мёртвого моря, и нырял с аквалангом в Средиземное, разглядывая устриц, раскиданных по морскому дну, как монеты в фонтане, и диковинных пестрых рыб с ядовитыми плавниками.
Он ловил крокодилов в Квинсленде, драконов в Румынии и нерестящихся нереид у берегов Корнуолла…
А годы шли, и складывались в десятилетия, и воображаемая тетрадка для впечатлений всё пухла и пухла, пока, наконец, перевернув очередную страницу, он не понял, что эта – последняя. Что интереса уже не осталось.
Тогда работа снова стала работой, и он выполнял её – без халтуры, без сантиментов, без сожалений, не взирая на лица и названия стран – как и должно выполнять свою работу опытному специалисту…
Вот только Кардифф он не любил.
Когда он дошел до нужного здания – похоже, прежде оно было часовенкой – часы показывали 22:50. Смерть привалился к стене, закурил сигарету, достал из кармана потёртый рабочий блокнот. Нужная страница была заложена пригласительным билетом в клуб.
Плёвое дело, минутное дело. Найти в толпе этого несчастного Оливера Как-там-его Мозли, опустить ладонь на плечо, прошептать слова, которых не услышит никто вокруг. «Вы имеете право хранить молчание, а все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Я вынужден лишить вас жизни до того времени, как вы предстанете перед Страшным Судом». Бред, конечно, но что делать. Кому-то приходится говорить, а кому-то – слушать. За соблюдением служебных инструкций в Отделе следили строго.
А потом – вон отсюда, из этого промозглого города.
У Смерти нет и не может быть души. Смерти не положены привязанности.
2.
Его звали Джек. И его считали бессмертным.
Зря, конечно: в действительности он был самым смертным из всех, с кем Смерти приходилось встречаться за всю свою бесконечную… кхм… карьеру. Пожалуй, Харкнесс мог бы даже претендовать на какой-нибудь кубок или вымпел, что-то вроде «Ударнику танатологического труда». Толкнуть, что ли, идейку в Отделе? Джеку приятно было бы получить кубок, он давно коллекционирует всякий любопытный хлам.
В Отделе Джека Харкнесса любили.
«Ты не представляешь, какую он нам даёт статистику!» - воодушевленно вещал Писец на очередном корпоративе. – «Да нам его одного хватило бы, чтобы… чтобы десять Маклаудов перекрыть, вот так-то!»
Смерть улыбнулся.
***
…Когда они встретились впервые, красивую мордашку Джека портила дырка от пули точнёхонько посередине лба. Широко раскрытые голубые глаза смотрели в голубое небо, распахнутая настежь военная шинель позволяла увидеть скованное предсмертной судорогой красивое тело, и вся картина в целом дышала той гармонией, которую Смерть так ценил в своей работе. Он склонился над объектом, положил руку ему на плечо и забрал душу из тела, не испытав ни малейших затруднений: серебристо-прозрачная копия Джека уже через миг стояла рядом, с явным интересом разглядывая неподвижный труп и без малейшего интереса выслушивая протокольную формулу. Договорив, Смерть увлёк объект за собой и несколько опешил, услышав мягкий голос:
- Не уходи далеко, не надо.
- Это ещё почему? – Смерть вскинул бровь.
Серебристо-голубые глаза откровенно смеялись:
- Возвращаться придётся.
Тогда он подумал, что это шутка.
А потом увидел, как мёртвое тело внезапно, рывком, садится, и хватает воздух, будто вытащенная на берег рыба, и ощупывает рефлекторно то место, где только что зияла кошмарная дыра – теперь от неё не осталось ни следа. И наблюдая это, Смерть не заметил, в какой именно момент серебристый силуэт истаял под его ладонью.
- Я предупреждал, - хрипло сказал живой и невредимый Джек, когда отдышался.
- Классное пальтишко, - ответил Смерть.
А что ещё он мог ответить?
***
С тех пор они виделись часто. Несколько сотен раз. Смерть давно уже сбился со счёта.
- Почему ты всегда появляешься, как чёртик из коробочки? – возмутился Джек, когда они в очередной раз стояли рядом и рассматривали труп (с отбитым горлышком бутылки, торчащим из груди).
- Я?! – оскорбился Смерть. – Это ты то и дело возникаешь на вершине списка! Иногда по три раза в день. И мне, между прочим, приходится бросать всё и мчаться к тебе, исключительно чтобы оценить изобретательность твоих убийц. Бутылкой впервые, кажется?
- Да нет, было уже, - поморщился Джек. – В прошлом веке…
- Ты никогда не думал, что тебе стоит поменять образ жизни? – сочувственно поинтересовался Смерть.
Джек помотал головой и растаял – чтобы спустя мгновение снова очнуться на земле, и глотать воздух, и растирать грудь неловкой рукой.
Этих минут Смерть предпочитал не видеть.
***
- Я недавно читал твоё досье, - сообщил Смерть в следующий раз. – Зашел в соседний отдел и не устоял перед искушением.
- И что пишут? – полюбопытствовал призрачный Джек, в то время как Джек-мертвец разжал пальцы, уронив на стол чашку со следами яда.
- Пишут, что ты извращенец, - сурово ответил Смерть. – И практикуешь всякие… недопустимые вещи.
Джек весело рассмеялся.
- Извини, приятель, но о вкусе устриц я предпочитаю спорить с теми, кто их пробовал.
Смерть в своей богатой на удовольствия жизни пробовал много разных устриц, но признаваться в этом Джеку было необязательно. И в следующий раз Смерть явился к нему в выходной, не дожидаясь, пока заштормит список.
Пришел при параде. С бутылкой сухого вина под мышкой. И с устрицами, да.
- Можешь звать меня Джо. Джо Блэк, - сказал он, бросив короткий взгляд на часы.
- Отличное имя, - с улыбкой кивнул Харкнесс. – Мне нравится. Только не говори, что ты торопишься, Джо. Это не слишком интересно – наслаждаться устрицами на бегу…
Смерть снял с запястья часы и выключил пейджер. В тот день никто на Земле не умер.
- Ты придёшь, когда меня снова убьют? – лениво спросил Джек наутро. – Или станешь теперь избегать меня, ссылаясь на какой-нибудь этический кодекс, который ты нарушил?
- Я приду, - заверил его Смерть.
С тех пор они стали видеться ещё чаще. Иногда – по три раза в день и ещё раз после.
***
А потом… потом времена поменялись. Смерть не интересовался, какое имя носят эти перемены. Всё равно это имя рано или поздно станет просто строкой в рабочем блокноте.
«Извини, Джо» - вот и всё, что сказал тогда Харкнесс, но и этого было достаточно.
«Ничего. Я уже говорил, что у тебя классное пальтишко?» - ответил Смерть. А что ещё он мог ответить?
Теперь он недолюбливал город Кардифф. И иногда, очень редко, ловил себя на странном чувстве, напоминающем печаль. Джек, наверное, стал осторожнее. Может быть даже поменял образ жизни… Сколько они уже не виделись? Год, два?..
Сигарета истлела, циферблат часов показал 23-00. Смерть погладил холодными пальцами корешок блокнота и улыбнулся.
Ещё увидимся, Джек – прежде чем Вселенная свернется в черную воронку и пожрёт сама себя, прежде чем весь этот мир с грохотом рухнет, как башня из кубиков, - мы обязательно увидимся. Как минимум один раз.
@темы: фик, Торчвуд
вторник, 13 декабря 2011
Фарс под дождём
UPD. Так, ну что ж, дожили до конца первого тура, ждём-с список финалистов.
Думаю, что я вне зависимости от собственных результатов буду читать те фики из А, которые прочесть не успела, и которые попадут в финал.
Так что продолжение следует.
Многабукф про группу Б и частично про АКак бы так выкладывать отзывы, чтоб не спалиццо?
======================================================
Здесь будут заметки по ходу чтения, на объективность не претендую, полновесных рецензий не обещаю, встречные тапки принимаю. Пост обновляется по мере зачтения фиков.
Поехали.
группа Б, началоВпечатления сразу после распаковки архива группы Б.
За название, в котором есть «Севик и Рем», хочется дать тяжелым по голове. А если это окажется ретеллинг Карика и Вали, я за себя не ручаюсь.
"Критические дни" настораживают.
Но посмотрим, посмотрим!
35. Акция протеста.
читать дальше*меланхолично* О, первый фанфик – и сразу на злобу дня.
Мне не хватает начала. Как-то «Обычно Атриум заполняли…» оставляет впечатление, что в начале было ещё какое-то предложение, но потерялось.
«и демонстративно порвал Британский флаг.» Улыбнуло.
«палатка выглядела как минимум трехспальной снаружи и содержала четыре спальни, столовую и библиотеку внутри.» - правильно, на кой Малфоям такие излишества, как ванная или сортир.
«ответил Гарри уже в чуть покачивающуюся попку» - специально наклонялся?
Ещё у автора есть странная и довольно раздражающая привычка менять местами прилагательные с местоимениями: «бледными своими губами», и буквально через пару строчек «на нелегкую свою судьбу». Один раз – ничего. Два раза подряд…хм.
Опечатки. Особенно ближе к концу текста.
«Нас наебали, расходимся!» А. Кажется, я видел в комментах к теме зарождение этой богатой идеи.
Короче, я не понял, зачем этот текст вообще. Пожать плечами и забыть.
И да, тема не раскрыта.
4/10
36. Альбус Северус и ещё столько же.
Первый же напрашивающийся вопрос: и ещё столько же КОГО? Или чего?...
*пошёл читать*
читать дальше«— Так, может, это письмо и не о твоих проделках в лазарете? Может, это жалоба МакГонагалл на какой-нибудь другой твой проступок?» - честно нипонял логики.
«его выдавали широко раздувавшиеся крылья носа широко.» - ай!
«Вся верная информация хранится в запретной секции, да? Никому ведь не нужно знать, что мистер Храбрец, он же Северус Снейп, был на темной стороне, а самый величайший волшебник всех времен и народов Альбус Дамблдор в молодости баловался темными искусствами и имел связь с самим Гриндевальдом» - Автор, обоснуйте, обоснуйте мне этот расклад! Ну почему запретная секция-то?! У нас чё, опять оруэлловщина и сокрытие информации?
«— Уж лучше бы деньгами, — буркнул Альбус, открывая кухонный шкаф.» - Ы! В хорошем смысле слова "Ы".
«Но обошлось без казусов: Дамблдор, предусмотрительно прижав длинную белую бороду к животу, чтобы та не волочилась по полу, а Снейп — как и ожидалось — брезгливо морщась сел.» - очень неудачное предложение. Бета не доработала, если она была.
Ну не нравится мне. Не нравится! Ошибки, опечатки, потерянные запятые, слог от среднего до совершенно беспомощного временами, психологический обоснуй прихрамывает… Снейп, вон, с чего-то бледнеет на ровном месте и обращается к ребенку «юное создание» (?!). Это какой-то неправильный Снейп, а я с трудом переношу неправильных Снейпов.
Но фик дочитаю.
«Сегодняшний день многому тебя научил, да?» - здравствуй, Саус Парк!
В общем, категорически и совсем не моё, тема раскрыта слабо. Исключительно по сравнению с предыдущим фиком – 5/10.
37. Армагеддона не будет
читать дальшеОпять акция протеста?! Вторая на третий фик. Россияне, вы очень впечатлительный народ!
*читаю*
А ведь хорошо!
«У Фиренце, к тому же, оказался гораздо более научный подход к этой дисциплине. Он написал методичку...» - на этом месте я очаровался окончательно.
А вот концовка получилась немного смазанная. Мне почудилась явная отсылка к притче про «сегодня солнце не взойдет», но… как-то всё это выглядит незавершенным, чуть-чуть бы ещё автору не пожалеть словей и основательно дать читателю по башке финалом! Но в общем и целом понравилось очень: читается легко, написано грамотно, Шеклболт убедительный, много ярких и симпатичных деталей, складывающихся в цельную картину…
Подвожу итоги: автор молодец.
Пока 7-8/10.
38. Болгарские каникулы
читать дальшеСначала читается хорошо, радует продуманность деталей, понравились порталопорты, Пергаментная улица и бокалы с минералкой… Немного напрягают ошибки, их есть у автора; стараюсь игнорировать «ингрИдиенты», хотя обычно это слово вызывает у меня нервный тик.
«А уж когда ее лицо утратит нежно-зеленый оттенок и обретет первоначальный цвет…» - боюсь даже спрашивать, какой цвет лица Гермионы считать первоначальным. Тот, с которым она родилась?
«Рецепта Зелья Живой Смерти ни в одном справочнике Хогвартса, даже в Запретной секции я не нашла. И даже просто списка ингредиентов нету.» - ой, а куда дели? Он же входит в школьный курс зельеварения.
«Надо будет подбросить райвенкловцам идею проверить возможность применения при аппаррации маггловских таблеток от укачивания» - факт наличия такого количества существительных в предложении травматически воздействует на мой мозг!
Покорен бабой Фаней, которая не любит отпугивать магией ворон. И правда, мировая бабулька, и с такой любовью прописанная автором. Хотя «греческий нос» и «английский язык», стоящие рядом в предложении, вызывают странные фантазии.
В общем и целом: неплохой, местами даже очень хороший, хотя и не лишенный ляпов, текст. Но кривоватый обоснуй лишает его половины достоинств. Какое он имеет отношения к теме, я так и не понял.
6-7/10
=======================================================
Пока что хватит с меня, пойду лучше детям обед приготовлю. А потом, может, собьюсь с алфавитного порядка. Некоторые названия интригуют до невозможности!
=======================================================
Продолжаем разговор!
67. Эти магглы такие забавные
читать дальше«А, как известно, умел Артур многое...» - кому известно? Автору, читателям или Молли?
«Особенно после посещения маггловских музеев и магазинов, набитыми разнообразной маггловской чепухой» - не «набитыми». «Набитых».
«где красовались белые и железные чудовища…» - летят два гуся, один серый, другой на север… (с)
Дочитал. Ну, и чо?.. *весь в недоумении* Молли перепугалась, родила близнецов, и поэтому они такие, пренатально травмированные на всю голову?
Я как-то не проникся, увы… Да и написано слабовато.
4-5/10. По крайней мере, тема раскрыта. С подкупающей прямолинейностью.
49. Критические дни
читать дальшеЛадно, не так страшны критические дни, как я боялся.
В общем и целом, очень неплохой, ровный фик, с удачным юмором, с не менее удачными печальными нотками и без явных ляпов.
Но вот именно что «ровный». А потому одноразовый, имхо. Мне, во всяком случае, перечитывать его не захочется.
Пока 7/10, а там посмотрим
43. Выписка болезни Мунго
читать дальшеКак-то с самого начала непонятно. Вот прямо с названия. Выписки, как правило, бывают из истории болезни. А тут ваще не ясно, то ли этот Мунго чем-то болел, то ли это сама болезнь такая – болезнь Мунго. Ну, как синдром Альцгеймера, скажем.
*читает, надеясь на пояснения*
Ага. Это юмор, видимо.
«волшебники незаметно сажают рядом с их домами и дорогами саженцы тиса, и под корень которого из деревьев кладут небольшую монетку.» - Ы?
*честно*
Я дочитал. И я не понял.
Нет, я поулыбался местами, местами покивал понимающе, местами поулыбался ещё немного, потому что текст неуловимо напомнил нежно любимую мною «Школу в Кармартене» (рад буду узнать, что автор разделяет мою любовь, если это действительно так) - но в общем и целом я остался в недоумении.
Действительно, не связный рассказ, а кучка разрозненных листов. Не хватает объединяющего момента. Сам по себе образ Абрахама Мунго как-то не особенно объединяет.
Пока 6-7/10
==========================================================
Однако, настораживает. Из прочитанных на данный момент фиков нет ни одного, про который бы я сказал "Ооо! Это Вещь! - сразу в топ, однозначно!"
Это мне так не везёт, или это у меня чрезмерно завышенные ожидания?
==========================================================
56. Право, не слишком удачный день для чистокровного мага
читать дальшеВ названии слишком многабукф!
«З— дравствуй, Гр… Гермиона, — он взял ее за руку и неожиданно поднес ее сжатую ладонь к губам.» - какая причудливая пунктуация!
«пумхруй» - ржу. Автор, поделитесь методикой придумывания названий. Я серьёзно.
«и тоже схватил один пумхруй своей холеной лапой.» - ну и зачем слово «лапа» рядом с «холеной»?
«— Я и жениться могу, Грейнджер, — сказал он ей вслед.
Она усмехнулась, не оборачиваясь.
— Малфой. У тебя, кажется, спина белая.» - а вот это хорошо. И дальше есть ещё пару «хорошо» - например, про день дураков и про слизерницев, которых не видно в коридорах.
Но в общем и целом опять без сюжета, без концовки, и опять ни о чём.
Больше похоже на отдельную главу из какой-нибудь макси-гермидраки, чем на самостоятельное произведение.
6/10
44. Гелиос и Селена
читать дальше«— Арктурус, дорогой, — пробулькал дядюшка Поллукс, — не знаю, что стряслось, но тебя срочно вызывает Министр!
Старый замшелый аквариум выглядел растерянным.» - Я тоже… того. Выгляжу растерянным. Почему «аквариум»? И даже если аквариум, то почему «замшелый»?!
Но вообще-то текст симпатичный, неплохо написанный. Улыбнул. Но не зацепил.
Блин, может это у меня с недосыпу?
6-7/10
=======================================================
Придумал принцип очередности прочтения: по размеру файла в килобайтах. Страшно подумать, сколько большого и вкусного мне останется на завтра. А пока - маленькое и разное.
=======================================================
61. Снегурочка.
читать дальшеОй, неужели снарри?
«— Магглы верят в Санта-Клауса.
— А я верю в бесплатную лоботомию для всех желающих, и что?» - вот это наш Снейп, да.
Забавно. Очень мило.
Разрываюсь между собственной нелюбовью к НЦе ради НЦы и признанием того, что фик действительно написан неплохо.
Пока 6-7; буду думать ещё, но вряд ли это может пойти в топ.
63. Сюрприз для Трелони
читать дальше«В Большом зале не протолкнуться. Ряженые студенты пугали друг друга масками» - очень, очень режет глаз несогласованность времён.
«За весь вечер ничего особенного не происходило» - или «весь вечер не происходило», или уж «за весь вечер не произошло».
Эээ…я прошу прощения, а откуда Сивилла-преподаватель во времена мародеров?
«Северус, как последний придурок, попался на злой розыгрыш. Хотел поймать Поттера, а в итоге попался сам. Ненавижу!» - Ы? Это чьё «ненавижу», авторское? Потому что снейповское «ненавижу» тут смотрится совершенно не в тему.
«Он жалеет, что не остался ждать у двери, теперь у него совсем не осталось выбора.» - а чё, опцию «вернуться назад, к двери» кто-то отключил?
«красно-золотой балдахин венчает сводчатый потолок» - кто кого венчает? 0_о
«Снейп никогда не видел, как проявляются пророчества. Потрясенно тянет он к белесому шарику руки — в сознании бьется знание о безумии, грозящим тем, кто коснется чужого пророчества, но тот уже падает в его ладони» - ещё одно неудачное предложение. «Знание в сознании», и «тот» под конец… Интересно, текст вообще бетили?
«И только незаметный мальчик Питер скулит в углу за их спинами, судорожно закрывая ладонями уши.» - а почему?
Фик не понравился. Субъективно не люблю читать про Снейпа и мародёров, объективно – текст совершенно сырой и со стилистикой автор временами ссорится.
Да, и почему «Сюрприз для Трелони»? Это Снейп, что ли, сюрприз?
5/10
64. «Фея» и ее волшебная палочка
читать дальшеЕщё одно непонятно что непонятно и зачем, с уклоном в образовательную функцию БФ. Нафиг, нафиг, чур меня. Мат ради мата – это ещё хуже, чем НЦа ради НЦы.
4/10
46. Дурочка
читать дальшеВесьма качественный и ровный фик. Психологичный. Девочка-зануда с первой любовью получилась очень живая, верю.
Жалко дурочку.
Вот этот пассаж особенно понравился:
«Они не учли одного.
Ирма Пинс теперь знала на триста сорок пять заклинаний больше, чем они.»
И, хвала Мерлину, ещё один грамотный автор. Или хорошая бета.
Тема раскрыта; в общем – 7/10
UPD. Хотел упрекнуть автора в чрезмерной отстраненности, с которой написан текст, и которая мешает пропустить фик через себя. Но потом понял, что отстраненность эта правильная - это взрослая Ирма Пинс смотрит на себя-дурочку; и вот так и надо - холодно и отстраненно.
54. Открытка с розовым кроликом
читать дальшеА почему фик называется «Открытка с розовым кроликом», хотя на открытке изображен «развалившийся на сияющих облачках белый кролик»? Или там будут ещё кролики? Много? Включая розовых?
На всякий случай «ой».
«— Всю группу берешь? — уточнил Рон. — И правильно, нельзя ничего упускать. Розовый зайчик, придумали же!» - Всё страньше и страньше! Автор и Рон видят зайчика розовым, я и Гермиона – беленьким. Это какой-то магический текст Роршаха, не иначе!
«Наши новые бланки со встроенной проверкой орфографии»!
Ну ладно, признаю, несмотря на загадочные метаморфозы заячьей шерсти, это всё довольно мило. Завязка, интрига, развязка, всё на месте.
Но категорически не моё.
6/10
51. Необыкновенные приключения Севика и Рема
читать дальшеЛадно, всё равно ж я обречен это читать, да? Значит, не буду откладывать.
То, чего я боялся, случилось – таки, похоже, "Карик и Валя". И оно не вычитано. Оно с маленькими буквами после точек и с пропущенными запятыми. И с орфографическими ошибками. Да, я предубежден. Да, я предупреждал.
«рейвенкловенкловец Форрест Гумп» - мамочки.
«"Пароль не работает. Прошу стучать". Ученики оскорбились — стукачей среди них не было. Форрест смело ударил в дверь ногой. Не по своей вине — у него случились внезапные судороги.» - бля… какой блистательный йумар. Янимагу, янимагу, янимагу.
«каждый из юных хогвартсцев»
«— Давай попробуем взобраться на вон того жука, — обрадованно воскликнул он. — Насекомое, кажется, мертвое. И не такое сколькое, как все эти твои колбы.» - блять, автор, в «Карике и Вале» хотя бы обоснуй был.
«Внезапный удар прервал ход мыслей слизеринца.» - и я особенно ненавижу, когда автор определяет своего героя по цвету волос или по факультетской принадлежности. «Сказал блондин», «ответил слизеринец». Капец ваще.
Нет, это вообще какой-то пиздец неиллюзорный, и тот факт, что я его дочитал, характеризует меня как клинического мазохиста. Автор, я от всей души надеюсь, что вы умеете писать лучше, и это ваш проходной фик на БФ, а где-то есть основной, продуманный и качественный. Потому что если нет – оставьте это занятие, не мучайте людей.
2/10
========================================================
Люди! Кто-нибудь! Скажите мне, что в группе Б всё-таки есть по настоящему офигенные фики, и что у меня ещё всё впереди...
Беру тайм-аут до ночи. Аффтар фика номер 51 убил мой мозг. Пойду отращивать новый.
========================================================
40. В клочья
читать дальшеС первых строк производит впечатление недурственного стёба. Правда, его портят некоторые детальки. Например, «рожденный ползать» - типа стих. Нафига?
Или вот это:
«— Мы с ним занимались зельями, — процедил Снейп, и нос его, кажется, чуть удлинился. Маггловская книжка про Пиноккио махала страницами с пыльной полки». Шутка про чуть удлинившийся нос – вполне симпатичная. И самодостаточная. Почему автор думает, что читатель её не поймёт, если читателю не помахать перед глазами книжкой «Пиноккио»?
Зато три дня писанины в Хогвартсе совершенно чудесны! Оно, конечно, вообще беспроигрышный и часто применяемый ход: заслать на конкурс фик о написании чего-либо на конкурс. Но в данном конкретном случае этот ход проделан с несомненным изяществом и чувством юмора, что оправдывает его не оригинальность.
«Шляпа — сонг-фик»
И дальше вообще аццкая трава.
Не, хорошо, очень хорошо. Искренне посмеялся, спасибо, автор!
6-7/10
группа Б, продолжение65. Финита ля комедия, Гарри!
читать дальшеНачал читать. Ниасилил. Начал читать ещё раз. Ниасилил.
Погрызу этот кактус завтра.
Ну вот, завтра наступило.
С третьего раза я всё-таки его осилил. Как-то не моё, совсем. Ну пичально, да, магии нет, Хогвартса нет, книжкофф, стало быть, тоже не будет.
Но меня не зацепило. Хотя, не могу не признать, автор старался, чтобы зацепило. «В школе, на уроке географии, Гарри видел большую карту мира, на которой кусочки-страны, сшитые границами в континенты, были разного цвета. Теперь он точно знал — на ней есть страна и для одиноких детей.»
А я не люблю, когда стараются. Я люблю, чтоб внезапно! пыльным мешком из-за угла и кулаком под дых, и без специальных слов, а так, штрихом, деталькой, - вот тогда я верю.
6/10
55. Параллельные пересекающиеся
читать дальше«Джордж с жалостью выбирается из-под одеяла» - всё-таки «с сожалением», наверное?
«…он сжимает руку Рона чуть выше локтя и позволяет себя аппарировать.» - очень понравилось. Очень отражает настроение.
Ну что ж. Это первый действительно сильный фик из тех, что я успел прочитать. Да, тема более чем не нова, но раскрыта пронзительно и искренне. Кроме того, я очень люблю истории, о которых умалчивает седьмая книга – что делали оставшиеся в Хогвартсе? Как работало Поттер-радио? – и так далее, и так далее. Автор, спасибо.
Видимо, это пойдет в топ.
8/10.
53. Основатели
читать дальшеЫЫЫЫ!!! *расплывается в счастливой улыбке*
*тащится, как василиск по трубам*
Не зря, не зря я верил, что сегодня будет лучше, чем вчера. Автор, спасибо! Это просто прелесть, что такое!
Цитировать ничего не буду, потому что цитировать можно практически всё.
9-10/10, и скорее всего, в топ. Просто не знаю пока, что ждёт меня среди оставшихся.
52. Нулевой Аркан
читать дальшеПочти хорошо. Да чего там, хорошо. Но чуть-чуть не хватило. Автору – времени, видимо, а мне – текста. Потому что эта идея просится быть развернутой в полноценное миди, без конспективного «Сандра решила предать свой дар…» Я не информацию об это хочу получить, а я это непосредственно хочу прочесть – как она искала пути, как передавала дар…
Автор, не хотите подумать про миди?
Глав этак на семь-восемь?
7-8/10
60. Слуга двух господ…
читать дальшеЗабавно. И написано неплохо.
Но это какая-то не моя трава, видимо.
7/10
45. Драконоборец
читать дальше"«Весна близко», — подумал Драко." – извините. Я нимагу. Это личное. Драко – антагонист Старков.
«Он всегда любил эту пору, когда природа оживала после зимней спячки. Под ногами начинала пружинить земля, уже не скованная снежно-ледяным панцирем, птицы пели по-другому, первые клейкие листочки вот-вот должны были появиться из набухших почек.» - Ёпрст! Это похоже на упражнения из учебника по русскому языку, моему ребенку такие задают переписывать в тетрадку.
*с надеждой* Или это стёб? Тогда ещё не всё потеряно!
«Здешний Поттер был не только выше…» - Хммм! Ладно, автор, я заинтригован и задаюсь вопросом, «гдешний» это Поттер и чё вообще происходит. Я буду жестоко разочарован, если всё сведется к какому-нибудь банальному «а поутру они проснулись».
«удалился, так осторожно прикрыв дверь, что стало ясно, как сильно он желал ею хлопнуть» -
Ну да, вариантов-то было немного. «Они проснулись» + хитрое зелье. И чё, дальше мораль: Драко «многое понял сегодня»?
*пошел дочитывать*
Короче, это какой-то странный сюр, и наверное, он придется по вкусу любителям гарридраки.
Я ставлю 7-8/10 за качество текста, а также за исключительный героизм, проявленный автором в процессе стилизации речи героев.
Но в мой личный топ попадет, только если там будет совсем свободное место.
57. Призрачный страх
читать дальшеИмхо, название весьма неудачное.
К третьей странице текста мой внутренний голос громко сказал с интонациями Станиславского «Не верю!»
Придурочный Малфой, вырывающий растения в теплицах!? Да ладно, все предыдущие Малфои обладали талантом выходить сухими из воды и пакостить исподтишка; а это какой-то Малфой-вырожденец, что ли? С фига ли ему так подставляться? А уж понятия профессора Лонгботтома о профессиональной этике меня вообще убили на месте. Панибратство с ученицей? Личная месть ученику? Автор, вы за что-то не любите Невилла.
Есть и стилистические неровности, типа «Лили выяснила, куда ведут два других коридора, помимо того, через который она пришла». Это вот "помимо" тут совершенно неуместно. Глаз спотыкается на таких вещах очень сильно.
«К понедельнику Невилл приготовил какую-то простенькую настойку из своих растений. Роза с улыбкой напоила ею Малфоя на ужине и, когда тот уснул по пути в свою гостиную, Невилл отлевитировал его к барьеру, прошел сквозь и положил спящего Малфоя на холодный пол.» - автор! Это Невилл! Это Невилл Лонгботтом, с детства известный нам как глубоко порядочный человек. Не говоря уже о том, что он - учитель в Хогвартсе. Даже Снейп, уж на что он не образчик идеального учителя, не позволял себе так обходиться с учениками. Я не могу это читать...
…но всё-таки дочитаю, чтобы спросить: автор, что это было?! Долго ли бился в судорогах психологический обоснуй, когда вы его душили?
А вообще, осталось ощущение, что этот фик написан человеком довольно юного возраста. Интересно, прав ли я.
5/10
62. Суд времени
читать дальшеОпа, два фика подряд про некстов.
Боже мой, какая прелесть. Это я пока на первой странице.
*стон с последней страницы*
Блин, блин, блин, у меня нет слов, чтобы передать, как это всё замечательно! Автор, я влюблён в вас и в Лоркана Скамандера, он настолько… настолько сын своей матери, и внук своего деда, и при этом – мальчишка.
Хороший такой, трогательный, упёртый - замечательный.
Спасибо за этот фик, это лучшее, что я прочел за эти два дня. И в отличие от большинства других текстов, этот я однозначно захочу перечитать, когда закончится БФ.
10/10
48. Когда тебя понимают
читать дальше*между делом* Автор, как мило вы с Гермионой отнесли оборотней к «полуразумным тварям», приравняв к драконам, джарви и садовым гномам! Стая негодует!
*замечание с третьей страницы*
Обоснуя мне не хватает! Как-то очень внезапно Снейп стал приятным и понимающий собеседником. Автор не счел нужным подготовить к этому читателя. Гермиона так же внезапно пересмотрела своё к нему отношение. Вот только что он её опустил на конференции – а потом подсел за столик – и всё заверте… Такое ощущение, что мы перепрыгнули через три-четыре главы, где эта метаморфозы как раз описаны или обоснованы. Автор, верните назад этих три-четыре главы!
«А ему идет улыбка, — подумалось вдруг, и она присмотрелась к бывшему преподавателю получше. Снейп, несомненно, изменился» - за лето.
«А дальше… Душевная близость требовала близости физической, этому невозможно было противиться.». Я понял. Их обоих сглазили. Законфундили. И я даже знаю, кто.
«Села, наклонилась, коснулась губами члена. От такого и у мертвого встанет, если верить Рону. Да что ж это такое, уже второй раз о нем вспоминает!
— Не надо, Грейнджер.
— Но…
— Не стоит.» - в этом контексте заботливо выделенная курсивом буква «о» порвала меня в клочья.
«Гермиона вспоминала его лицо, когда тот закрывал за собой дверь номера… Такое несчастное и растерянное. «Так быть не должно, и если от меня зависит, будет ли этот умный, удивительный и так много переживший человек счастлив… — в этом месте к горлу подкатывал комок, но Гермиона глубоко вздыхала и продолжала: — Я сделаю все возможное, чтобы он таким и был!»» - слёзы мешают мне говорить.
«— Я люблю вас. — «Ой, не надо было так сразу!»» - ой, наверное, вообще не надо было.
*дочитал; сижу, прифигев*
Автор, вы такой внезапный. То у вас внезапно! драматический снейджер, а то вдруг ррраз – и так же внезапно! юмор…
Ваш фик населяют очень странные люди, которых по недоразумению зовут Гермиона Грейнджер, Северус Снейп и Рон Уизли, и посмотреть на то, что вы с ними проделываете, было даже местами забавно. И познавательно. Но это не больше, чем 6/10.
50. Маленькие миры
читать дальшеЭпиграф порадовал.
Но ооочень вязкое начало. Автор завяз в запятых и тире и старательно затягивает туда же читателя.
«…у них нет крыльев, рук и ног у них тоже нет, и говорить они не могут, потому что у них нет ртов. Они невидимы, и у них нет ни цвета, ни запаха, а значит, «радужными» они называются условно» - здравствуй, Даниил Хармс!
Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. От «сердца Снейпа изнутри» меня передёрнуло.
И в конце - безжалостный, бьющий по нервам ангст…
Да… Не знаю, что и сказать.
Нет, вру. Знаю. Хочу продолжение про Луну и Снейпа, и чтобы всё было хорошо, вот.
8/10
группа Б, окончание66. Хоспис
читать дальшеЯ его боюсь. Я его за одно только название боюсь, а ещё и нахватался спойлеров в обзорах других товарищей, хоть и старался их не читать. Кое-кто мне вообще посоветовал дёрнуть коньяку, прежде чем читать. Но я не пью коньяк по утрам. Придётся «как-то так»…
*сначала*
Как-то… слишком. Как-то совсем слишком.
*дочитал*
Извините, автор, я не понял. Нет, я понял, что вы – сильный автор и охрененно умеете писать, но вот зачем вы написали вот это и вот так – я не понял.
Мой мозг не любит, когда его пытаются насиловать. Реакция защиты срабатывает мгновенно, и сознание впадает в цинизм, который я сам в себе не люблю, но шо делать.
Полагаю, эта вещь войдет в топ вне зависимости от того, проголосую я за неё или нет. Так вот, я за неё не проголосую.
7/10
39. Большая игра
читать дальшеЭто название меня тоже пугает, хотя и по другим причинам. По-моему, любой поттероман должен невольно вздрагивать, увидев словосочетание «Большая Игра».
*пошел читать*
«Панси продемонстрировала тяжелый бант, усыпанный кусочками горного хрусталя, который с трудом держался на гладких коротких волосах.» - Драко был в бантике, или автор забыл сообщить нам, что оборотное зелье перестало действовать?
«Внешность гостя Хагрид описал, как мог; но из слов «баклажан», «гном», «фу ты-ну ты» и «больно умный» Дамблдор так и не смог сложить ничего, напоминающего возможного посетителя.» - очень хорошо! -
В целом.
Ой, автор, это замечательно симпатично. Для меня лично – вдвойне, потому что я и сам всерьез обдумывал мысль написать о Геллерте в облике кого-то, на кого и близко не подумаешь. Хорошо, что отказался от этой идеи, то-то бы читатели БФ охренели.
Но, автор, концовка у вас недоработана от слова совсем! Карты раскрыли, расклад показали – а каким-нибудь изящным аккордом под конец порадовать? Мне не хватило.
Но то, что написано, написано хорошо; теме соответствует.
7-8/10
58. Провокация
читать дальшеНу вот. Очень хороший злободневный фик прапалитеку, но едва я успел обрадоваться и заинтриговаться – как всё, привет, «а поутру они проснулись».
Тьфу на вас, автор. Нельзя так. Я бы лучше пропалитеку ещё столько же почитал; ведь снарри – его и так много, читай – не хочу.
Да, а «чудовище», которому предложено сварить кофе, наводит на мысли.
7-8/10
42. Волшебный аромат черемухи
читать дальшеС первых же строк отдаленно повеяло Веничкой Ерофеевым. Вот это особенно: «Это довольно непривычно — обычно я встречаюсь со своим сознанием далеко за полночь».
«…когда из еды у нас была лишь пара консервов на троих и смутная надежда выжить.» - ай. Поставьте надежду выжить куда-нибудь перед едой, что ли?
«Наблюдая за тем, как старые морщинистые лапки заворачивают в черный целлофан труп Астории, а потом левитируют его прочь из комнаты, меня накрывает в первый раз.» - ну ааавтор!
«Подъезжая к станции, с меня слетела шляпа».
Ёпт! Опять «а поутру они проснулись»?
А ваще жесть, конечно. Неплохо написанная жесть, если закрыть глаза на некоторые ляпы; я, может, и в топ поставлю.
8/10
41. Волшебник из Литтл-Уингинга
читать дальшеОчень хорошо. Пожалуй, ещё один мой фаворит. Хотя автору стоило бы как-то договориться с глаголами: зачем они такой толпой набегают в каждое предложение?
Хотя, конечно, кто бы говорил.
9/10
47. Ежедневный порок
читать дальше«И если кто-то из редакции «Пророка» случайно окажется там, то непременно сниму с мисс Скитер показания». – Ы! «А если кто-то будет мухлевать, будем бить по наглой рыжей морде»
Дочитал до середины. Тащусь
Автор, не разочаруй меня, пожалуйста!
Да.
Это определённо прекрасно! Спасибо за доставленное удовольствие, автор; за Сьюзен Боунс отдельное спасибо.
9/10 и в топ
59. Свора
читать дальшеБлин. Мне больно от этого фика. Правда больно.
Стёр нахрен всё, что успел написать по поводу него до сих пор.
Автор, вы дементоров оптимист, конечно… есть вещи, в которые я просто не способен поверить. Например, в Сириуса или Поттера, несущих на руках Снейпа, каким бы умирающим он ни был. Но, блин, за то, каким у вас получился Ремус – и за ненависть (она похожа на Тень из Урсулы Ле Гуин, вы знаете?) - я готов простить многое.
Ладно, к черту, не могу я об этом говорить.
8-9/10 и в топ
Фффухх, я это сделал - дочитал группу Б. Теперь вот сижу и тоскую над бланком голосования. Та й думку гадаю... Что количество текстов, присылаемых на БФ, можно было бы смело сократить втрое, и БФ бы от этого ничего не потерял. По крайней мере, в этой группе десяток годных фиков приходится на два десятка УГ (разной степени У и разной степени Г).
Печально, господа!
======================================================
Группу А я всю не осилю, наверное. Оставлять заявки можно, почитаю, сколько успею; по прочитанному отпишусь хотя бы вкратце.
======================================================
Так, ну чо, я молодец. Три раза побился головой об стенку, два раза покурил, четыре раза исправил бланк для голосования, но в конце концов взял себя в руки и отослал его. Теперь с чувством выполненного долга перехожу к группе А, в порядке живой очереди.
группа А, начало4. Гарри и День Дурака
читать дальше«и как можно более размеренней» - или «как можно размеренней», или «как можно более размеренно», но не всё сразу.
«Гарри угадал в голосе насмешку и опять задергался, пытаясь повернуть голову. Ему это удалось, но счастья не принесло» - это хит, я считаю. Столько фатализма в этом «но счастья не принесло»!
Автор, извините, это ужасно. Во всяком случае, на мой вкус – не признаю я ПВП, как жанр. А это ПВП к тому же не обладает главным и оправдывающим свойством порнушки: оно не заводит. Увы.
4/10
3. Всё правильно
читать дальше«На теле жертвы не было ни царапин, ни синяков — ничего, — именно поэтому нас и вызвали. Судя по всему, убита она была Авадой Кедаврой.» - знаете, автор, я лично не пишу детективы – уверен, что в жизни не потянул бы. Я их даже почти не читаю. Но даже я примерно прикидываю, какой ещё разброс вариантов открывается в этом случае. Сердечный приступ, шок, яд, угарный газ, в конце концов; с фига ли сразу Авада? Думаю, аврор Уизли, который к этому моменту уже не раз подчеркнул, что не стажер, тоже должен бы это учитывать. Хоть бы проверил как-нибудь… можно же придумать магическую экспресс-диагностику, которая бы дала возможность отбросить «маггловские» причины смерти?
Но это так, мимоходом. Читаю дальше.
«Маме, к слову, напротив, очень понравилась моя новая официально-кислая физиономия» - два водных слова подряд. Не надо.
*дочитывая*
Обоснуя мне, обоснуя!
Обоснуй в детективе – это первейшая вещь!
Автор, меня не убеждает этот чокнутый убийца, совсем. Это опять конспект – конспект того, что можно было бы прекрасно расписать, во всех подробностях. Эх!
А вот Рон хороший, мне понравился.
6-7/10
28. Порода
читать дальшеАвтор, я аплодирую вам стоя!
Интрига, захватывающая с первой страницы и не отпускающая до последней, великолепный слог, объемно прописанные характеры… альтернативная реальность такая альтернативная – но такая верибельная, что даже страшно!
Отдельно-замечательно – письмо из Испании.
«Здесь, Миона, вересковые пустоши и дрок у тропинок. Здесь, Миона, курганы — красиво смотреть, неприятно брать. Здесь дождевые облака собираются от океана, как боевые группы. И еще — когда я вернусь, встреть меня там, где не подают рыбы.»
Перечитывал несколько раз, кивая. В такт. Потому что это музыка в прозе. Ах, как я это люблю...
Автор, больше у меня слов нет.
В моей группе это был бы безусловный топ (хотя, говорят, ваша группа вообще сильнее; Мерлин знает, что там есть ещё).
25. Поговори со мной
читать дальшеОчень грустный фик. Комментировать его мне сложно, как-то он прицельно направлен сразу по двум больным точкам. Невилла жаль, он у вас получился очень живой, особенно в начале.
Ближе к середине мелькнуло, правда, ощущение нарочитого нагнетания печали в текст – но, может быть, оно было ложным. После интереснейшей дискуссии в дайри у КП я окончательно перестал доверять собственным ощущениям в этом вопросе.
Из тапков:
«Невилл махнул рукой в сторону палаты, но бабушка не заметила.
— Ба, та...
Бабушка, присев на низенький деревянный стульчик, о чем-то тихо беседовала с целителем.»
Это оборванное «та» как-то выбивает. Зачем оно вам? Уж или слово целиком, или просто «ба» - понятно, что мальчик хотел привлечь внимание бабушки, а читатель зато не тратит секунды, зависая над вопросом, что за слово, начинающееся на «та», вы тут зашифровали.
Ну или я совсем дурак спозаранку, что тоже не исключено.
И ещё вот это:
«— Мам, поговори со мной, — попросил он, опускаясь на коленки. Положил локти на край кровати и уставился на нее.»
Первая мысль – «мальчику же неудобно!» Это очень взрослый жест и взрослая поза, ребенку она действительно неудобна (особенно если кровать высокая; а больничные кровати – как минимум у нас, в маггловском мире – обычно делают высокими). И - кроме того - она немножко отдает шаблоном. Поэтому здесь тоже происходит «выброс» из текста.
Как-то так.
Ставки сделаны, ставок больше нет. Заявки выполнены, больше пока не поступало. Может, ещё чего-нибудь почитаю выборочно, потыкаю наугад.
группа А, продолжение11. Как Полумна Гарри разыграла
читать дальшеПИЗДЕЦ! СтЕхи!
9. Каждый божий день
читать дальшеВставляет с первого же абзаца.
«Клубок фиолетового меха никак не дается мне в руки, выскальзывает из пальцев, отчаянно сучит ножками, пытаясь вырваться.» - кошмарный сон рукодельницы.
«Я полчаса ловлю карликового пушистика Милы, я уже вспотел и у меня болят коленки, потому что ловлю я его преимущественно на них.» - ловля на живца. Пришлось перечитать предложение по второму разу, чтобы понять, что герой в процессе ловли пушистика стоит на коленях, а не использует колени в качестве приманки.
Очень скачет стиль речи – при том, что это монолог одного персонажа. Иногда сбивается вообще в какие-то сказочно-былинные мотивы. «…шуткам смешным и простым словам теперь радуются люди…»
А дальше я понял, что это всё опять про безумие и глюки – и сломался. «Ну не шмагла я, не шмагла»
19. Не водица
читать дальше«Торопясь успеть перекусить» - велик и могуч русский язык! «Пора подумать встать пойти купить выпить» (с).
«А второй адрес — Грим… Гриммаулд-плейс, вот, черт, в жизни не слышал, чтоб в Лондоне такая улица была! Дом номер двенадцать.» - Мерлин с вами, милый автор, откуда дом на Гриммаулд-плейс мог взяться в Интернете? Дом, до Гарри принадлежавший энному количеству чистокровных магов, скрытый сильнейшими антимаггловскими чарами? Или Гарри сам зачем-то внёс свой адрес в Сеть? Если да – я искренне любопытствую, зачем ему это понадобилось.
*дочитал*
… Ну что вам сказать, автор… *вздыхает* Это хороший фик. Идеологически верный, скажем так, начиная с названия. Фик о том, как должны поступать хорошие люди – со всеми, даже с теми, кто когда-то ударил их по левой щеке.
Но я расскажу вам, чего мне очень сильно не хватило в нём: психологического обоснуя. Я в какой-то степени понимаю одинокого Вернона, вспомнившего о племяннике, когда на него забил родной сын. А вот мотивации этого самого племянника хотелось бы рассмотреть поподробнее. Пусть это не было бы описание внутренних чувств героя, нафик-нафик. Но диалог? Ещё хотя бы один, кроме совершенно оборванного разговора с Гермионой в начале… Разговор с Джинни, или с Роном, с кем-нибудь, кто спросил бы его – «Гарри, на фига тебе это?» - и чтобы Гарри мог ответить так, чтоб я, читатель, ему поверил.
А в таком виде – это что-то вроде неплохо написанной притчи, истории с моралью, на тему «Что такое хорошо и что такое плохо».
Кстати, о теме: я так понимаю, это был бонус, да?
В мой топ могло бы пойти только в случае острого дефицита других кандидатов.
18. Наш день
читать дальшеОу! Опять внутренний мир душевнобольных?! Скажите мне, бывалые, это нормально для БФ, или мы имеем дело с необъяснимым обострением?
Но я постараюсь осилить. Честно, постараюсь.
---
Ох ты блин. Сильно. Очень. Шизофазия и полное погружение.
Страшно там.
В топ бы не пошло.
… И только минут через 15, разбираясь со своими впечатлениями, задумался: а где тема?
UPD. Наутро.
А всё-таки я о нём думаю, навязчиво думаю - ночью, и вот сейчас, с утра. Думаю, признать ли верной именно такую картину посттравматического безумия? Или могло быть иначе?.. и если иначе - то как?..
Думаю ещё, что не понимаю, почему некоторые авторы сравнивают этот фанфик с "Цветами для Элджернона".
Для БФ, с его бесконечным калейдоскопом читаемых фиков и обзоров, думать а коком-либо тексте дольше получаса - это дорогого стоит. Так что спасибо, автор.
31. Сила отвергнутой страсти
читать дальшеПоделка, вероятно, с претензией на забавность, но плоская и совершенно не забавная.
Коротко о фиках группы А, прошедших в финал:
7. Зверь о двух спинах
читать дальшеСовершенно не мой пейринг, но несмотря на это, читал, непрерывно улыбаясь. Здорово!
Спасибо, автор.
34. Я – часть той силы…
читать дальшеОчень хорошо!
Есть немножко ляпов типа «он написал Драко еще одно письмо с просьбой присутствовать на похоронах» - но общей картины они не портят.
Нет, правда, очень-очень хорошо.
Только вот название кажется неудачным. Лучшего, впрочем, не предложу, так что затыкаюсь.
33. Тонкая наука прорицаний
читать дальшеНачало абсолютно роскошное, но автору надо было остановиться вовремя. Он не остановился, чем ощутимо снизил впечатление от фика.
29. Реалити-шоу
читать дальшеИзвините, автор, это совсем никак с уклоном в сторону раздражения.
24. Побег
читать дальшеГоворят, этот фик порвет БФ. Что ж, наверное, так и есть.
Для меня интрига была испорчена недавним перечитыванием Макса Фрая – попытка уйти из башни сквозь стену там как раз была. И даже сравнение: «… как мошка, увязшая в смоле, которая когда-нибудь станет янтарём».
И когда на первой странице кто-то пытается уйти сквозь стену, а потом его ищут пожарные, ищет милиция, ищут везде, но не могут найти - а потом Рона осеняет, я уже догадываюсь, чем именно его осеняет, потому что известный мне сюжет повторяется, как он есть. И я оказываюсь прав. И открытия не случается, и шока от открытия не случается тоже.
А жаль, жаль. Потому что написано-то действительно хорошо. Короче, «Многие знания – многие печали», и «Всё уже написано до нас», и «Такие дела».
P.S. И я не испытываю сочувствия к Пожирателям. Совсем, вообще. Это тоже несско мешает.
P.P.S. И я не уловил привязки к теме. Кроме действия, которое происходит 1 апреля.
23. Печать Фидес.
читать дальшеМне не нравится Флетчер, который матерится. Так уж вышло, что я сейчас в одной ролёвке имею удовольствие наблюдать совсем другого Флетчера, и вот там стилизация его говора – просто песня. После этого фик мне режет слух. Мой, личный, слух. Может быть, я ничего не понимаю в песнях.
Но! Но, тем не менее, автор – спасибо. Вот дочитал и говорю – спасибо. Не люблю Альбуса Дамблдора, старого манипулятора, но ваш Альбус заставил меня ему поверить. И… и слов у меня, короче, пока нет. Чувствую, про этот фик я тоже буду думать дольше, чем предполагаю.
20. Ненормальные
читать дальшеБлин, круто.
Правда, текст просаживался кое-где (в середине), и тогда казался черновиком самого себя. Особенно в диалогах. Кое-где автор вложил мысль, но не успел вложить чувство, или атмосферу, или как это назвать? Драйв, короче, который заставляет верить героям изо всех сил.
Хотел бы я это почитать написанным более подробно, и вообще доработанным и отшлифованным. Да.
17. На четыре кулака
читать дальшеАвтор, я вас люблю и хочу на вас жениться.
Это мой личный кандидат на верхушку топа. Потому что резонанс - великая вещь.
Это такой феерический и болезненный абсурд... все эти внутренние монологи Снейпа, и "почему на четыре", и "у меня есть волосы всех, у кого есть волосы" - я просто сижу тут и растекаюсь лужицей от восторга и экзистенциального отчаяния.
Браво!
P.S.Да, и мне четырежды срать на то, "погремуха" это или нет, а равно и на то, что "зелёные авторы протащили в топ фигню" (с) Неизвестный Анон. Ладно, не важно. Меньше внимания обиженным анонам - больше внимания хорошим авторам!
P.P.S.И мне жутко хочется верить, что я знаю, кто автор. Нет. А жаль. Зато теперь мне хочется узнать, кто автор.
13. Книги надо читать до конца!
читать дальшеСовершенно очаровательно и улыбательно,но как-то сумбурно и недовычитано. Кое-где даже время скачет из прошедшего в настоящее и назад, эх!
12. Каледонский хамелеон
читать дальше"Северус Снейп снёс яйцо." - мой мозг тихонько сказал "ой" и препринял попытку спрятаться. Сейчас вот достану его из-под шкафа, и буду читать дальше.
Текст немного громоздкий. Сам этим грешу, и очень, а вот сейчас вдруг увидел, как это выглядит со стороны.
Статья из книжки по драконологии плохо вычитана издателями книжки, так им и передайте. Видно, как автор старался достичь характерной суховатой книжности, и эти видимые старания немного портят впечатление.
Но дракончик-младенчик купил меня с потрохами, так что черт с ней, с невычитанной книжкой.
А в общем и целом, спасибо, автор. Оно такое... такое!... тёплое.
Думаю...
P.S. Цитата из нежно любимого мною "Отвратного зелья" кажется лишней.
Опаньки, я ВНЕЗАПНО прочитал весь финал.
И теперь сижу, весь такой, а в голове у меня буквочки-буквочки-буквочки, и Снейпы с яйцами и без, и ещё много Уизли. А перед глазами у меня тоже буквочки-буквочки. Все названия фиков выписаны в столбик, раскрашены в разные цвета, выделены болдом и курсивом, и помечены разными пометками: "не", "вряд ли", "может быть", "очень может быть" и "ДА!"
"Да!" там, к слову, всего одно. А "Очень может быть" - ровно пять. Казалось бы, чего я мучаюсь? А я мучаюсь... У меня "Может быть" - девять штук, и все хорошие, и всех жалко.
Наверное, я сегодня слишком добрый. Надо завтра встать пораньше, не выспаться, разозлиться, разнести весь финал в пух и прах, а потом с чувством глубоко морального удовлетворения отправить оргам бланк голосования.
=========================================================
ВСЁ, ПРОГОЛОСОВАЛ.
Отпусти меня, чудо-трава!
Думаю, что я вне зависимости от собственных результатов буду читать те фики из А, которые прочесть не успела, и которые попадут в финал.
Так что продолжение следует.
Многабукф про группу Б и частично про АКак бы так выкладывать отзывы, чтоб не спалиццо?
======================================================
Здесь будут заметки по ходу чтения, на объективность не претендую, полновесных рецензий не обещаю, встречные тапки принимаю. Пост обновляется по мере зачтения фиков.
Поехали.
группа Б, началоВпечатления сразу после распаковки архива группы Б.
За название, в котором есть «Севик и Рем», хочется дать тяжелым по голове. А если это окажется ретеллинг Карика и Вали, я за себя не ручаюсь.
"Критические дни" настораживают.
Но посмотрим, посмотрим!
35. Акция протеста.
читать дальше*меланхолично* О, первый фанфик – и сразу на злобу дня.
Мне не хватает начала. Как-то «Обычно Атриум заполняли…» оставляет впечатление, что в начале было ещё какое-то предложение, но потерялось.
«и демонстративно порвал Британский флаг.» Улыбнуло.
«палатка выглядела как минимум трехспальной снаружи и содержала четыре спальни, столовую и библиотеку внутри.» - правильно, на кой Малфоям такие излишества, как ванная или сортир.
«ответил Гарри уже в чуть покачивающуюся попку» - специально наклонялся?
Ещё у автора есть странная и довольно раздражающая привычка менять местами прилагательные с местоимениями: «бледными своими губами», и буквально через пару строчек «на нелегкую свою судьбу». Один раз – ничего. Два раза подряд…хм.
Опечатки. Особенно ближе к концу текста.
«Нас наебали, расходимся!» А. Кажется, я видел в комментах к теме зарождение этой богатой идеи.
Короче, я не понял, зачем этот текст вообще. Пожать плечами и забыть.
И да, тема не раскрыта.
4/10
36. Альбус Северус и ещё столько же.
Первый же напрашивающийся вопрос: и ещё столько же КОГО? Или чего?...
*пошёл читать*
читать дальше«— Так, может, это письмо и не о твоих проделках в лазарете? Может, это жалоба МакГонагалл на какой-нибудь другой твой проступок?» - честно нипонял логики.
«его выдавали широко раздувавшиеся крылья носа широко.» - ай!
«Вся верная информация хранится в запретной секции, да? Никому ведь не нужно знать, что мистер Храбрец, он же Северус Снейп, был на темной стороне, а самый величайший волшебник всех времен и народов Альбус Дамблдор в молодости баловался темными искусствами и имел связь с самим Гриндевальдом» - Автор, обоснуйте, обоснуйте мне этот расклад! Ну почему запретная секция-то?! У нас чё, опять оруэлловщина и сокрытие информации?
«— Уж лучше бы деньгами, — буркнул Альбус, открывая кухонный шкаф.» - Ы!
В хорошем смысле слова "Ы".«Но обошлось без казусов: Дамблдор, предусмотрительно прижав длинную белую бороду к животу, чтобы та не волочилась по полу, а Снейп — как и ожидалось — брезгливо морщась сел.» - очень неудачное предложение. Бета не доработала, если она была.
Ну не нравится мне. Не нравится! Ошибки, опечатки, потерянные запятые, слог от среднего до совершенно беспомощного временами, психологический обоснуй прихрамывает… Снейп, вон, с чего-то бледнеет на ровном месте и обращается к ребенку «юное создание» (?!). Это какой-то неправильный Снейп, а я с трудом переношу неправильных Снейпов.
Но фик дочитаю.
«Сегодняшний день многому тебя научил, да?» - здравствуй, Саус Парк!
В общем, категорически и совсем не моё, тема раскрыта слабо. Исключительно по сравнению с предыдущим фиком – 5/10.
37. Армагеддона не будет
читать дальшеОпять акция протеста?! Вторая на третий фик. Россияне, вы очень впечатлительный народ!
*читаю*
А ведь хорошо!
«У Фиренце, к тому же, оказался гораздо более научный подход к этой дисциплине. Он написал методичку...» - на этом месте я очаровался окончательно.
А вот концовка получилась немного смазанная. Мне почудилась явная отсылка к притче про «сегодня солнце не взойдет», но… как-то всё это выглядит незавершенным, чуть-чуть бы ещё автору не пожалеть словей и основательно дать читателю по башке финалом! Но в общем и целом понравилось очень: читается легко, написано грамотно, Шеклболт убедительный, много ярких и симпатичных деталей, складывающихся в цельную картину…
Подвожу итоги: автор молодец.
Пока 7-8/10.
38. Болгарские каникулы
читать дальшеСначала читается хорошо, радует продуманность деталей, понравились порталопорты, Пергаментная улица и бокалы с минералкой… Немного напрягают ошибки, их есть у автора; стараюсь игнорировать «ингрИдиенты», хотя обычно это слово вызывает у меня нервный тик.
«А уж когда ее лицо утратит нежно-зеленый оттенок и обретет первоначальный цвет…» - боюсь даже спрашивать, какой цвет лица Гермионы считать первоначальным. Тот, с которым она родилась?
«Рецепта Зелья Живой Смерти ни в одном справочнике Хогвартса, даже в Запретной секции я не нашла. И даже просто списка ингредиентов нету.» - ой, а куда дели? Он же входит в школьный курс зельеварения.
«Надо будет подбросить райвенкловцам идею проверить возможность применения при аппаррации маггловских таблеток от укачивания» - факт наличия такого количества существительных в предложении травматически воздействует на мой мозг!
Покорен бабой Фаней, которая не любит отпугивать магией ворон. И правда, мировая бабулька, и с такой любовью прописанная автором. Хотя «греческий нос» и «английский язык», стоящие рядом в предложении, вызывают странные фантазии.
В общем и целом: неплохой, местами даже очень хороший, хотя и не лишенный ляпов, текст. Но кривоватый обоснуй лишает его половины достоинств. Какое он имеет отношения к теме, я так и не понял.
6-7/10
=======================================================
Пока что хватит с меня, пойду лучше детям обед приготовлю. А потом, может, собьюсь с алфавитного порядка. Некоторые названия интригуют до невозможности!
=======================================================
Продолжаем разговор!
67. Эти магглы такие забавные
читать дальше«А, как известно, умел Артур многое...» - кому известно? Автору, читателям или Молли?
«Особенно после посещения маггловских музеев и магазинов, набитыми разнообразной маггловской чепухой» - не «набитыми». «Набитых».
«где красовались белые и железные чудовища…» - летят два гуся, один серый, другой на север… (с)
Дочитал. Ну, и чо?.. *весь в недоумении* Молли перепугалась, родила близнецов, и поэтому они такие, пренатально травмированные на всю голову?
Я как-то не проникся, увы… Да и написано слабовато.
4-5/10. По крайней мере, тема раскрыта. С подкупающей прямолинейностью.
49. Критические дни
читать дальшеЛадно, не так страшны критические дни, как я боялся.
В общем и целом, очень неплохой, ровный фик, с удачным юмором, с не менее удачными печальными нотками и без явных ляпов.
Но вот именно что «ровный». А потому одноразовый, имхо. Мне, во всяком случае, перечитывать его не захочется.
Пока 7/10, а там посмотрим
43. Выписка болезни Мунго
читать дальшеКак-то с самого начала непонятно. Вот прямо с названия. Выписки, как правило, бывают из истории болезни. А тут ваще не ясно, то ли этот Мунго чем-то болел, то ли это сама болезнь такая – болезнь Мунго. Ну, как синдром Альцгеймера, скажем.
*читает, надеясь на пояснения*
Ага. Это юмор, видимо.
«волшебники незаметно сажают рядом с их домами и дорогами саженцы тиса, и под корень которого из деревьев кладут небольшую монетку.» - Ы?
*честно*
Я дочитал. И я не понял.
Нет, я поулыбался местами, местами покивал понимающе, местами поулыбался ещё немного, потому что текст неуловимо напомнил нежно любимую мною «Школу в Кармартене» (рад буду узнать, что автор разделяет мою любовь, если это действительно так) - но в общем и целом я остался в недоумении.
Действительно, не связный рассказ, а кучка разрозненных листов. Не хватает объединяющего момента. Сам по себе образ Абрахама Мунго как-то не особенно объединяет.
Пока 6-7/10
==========================================================
Однако, настораживает. Из прочитанных на данный момент фиков нет ни одного, про который бы я сказал "Ооо! Это Вещь! - сразу в топ, однозначно!"
Это мне так не везёт, или это у меня чрезмерно завышенные ожидания?
==========================================================
56. Право, не слишком удачный день для чистокровного мага
читать дальшеВ названии слишком многабукф!
«З— дравствуй, Гр… Гермиона, — он взял ее за руку и неожиданно поднес ее сжатую ладонь к губам.» - какая причудливая пунктуация!
«пумхруй» - ржу.
Автор, поделитесь методикой придумывания названий. Я серьёзно. «и тоже схватил один пумхруй своей холеной лапой.» - ну и зачем слово «лапа» рядом с «холеной»?
«— Я и жениться могу, Грейнджер, — сказал он ей вслед.
Она усмехнулась, не оборачиваясь.
— Малфой. У тебя, кажется, спина белая.» - а вот это хорошо. И дальше есть ещё пару «хорошо» - например, про день дураков и про слизерницев, которых не видно в коридорах.
Но в общем и целом опять без сюжета, без концовки, и опять ни о чём.
Больше похоже на отдельную главу из какой-нибудь макси-гермидраки, чем на самостоятельное произведение.
6/10
44. Гелиос и Селена
читать дальше«— Арктурус, дорогой, — пробулькал дядюшка Поллукс, — не знаю, что стряслось, но тебя срочно вызывает Министр!
Старый замшелый аквариум выглядел растерянным.» - Я тоже… того. Выгляжу растерянным. Почему «аквариум»? И даже если аквариум, то почему «замшелый»?!
Но вообще-то текст симпатичный, неплохо написанный. Улыбнул. Но не зацепил.
Блин, может это у меня с недосыпу?
6-7/10
=======================================================
Придумал принцип очередности прочтения: по размеру файла в килобайтах.
Страшно подумать, сколько большого и вкусного мне останется на завтра. А пока - маленькое и разное.=======================================================
61. Снегурочка.
читать дальшеОй, неужели снарри?
«— Магглы верят в Санта-Клауса.
— А я верю в бесплатную лоботомию для всех желающих, и что?» - вот это наш Снейп, да.
Забавно. Очень мило.
Разрываюсь между собственной нелюбовью к НЦе ради НЦы и признанием того, что фик действительно написан неплохо.
Пока 6-7; буду думать ещё, но вряд ли это может пойти в топ.
63. Сюрприз для Трелони
читать дальше«В Большом зале не протолкнуться. Ряженые студенты пугали друг друга масками» - очень, очень режет глаз несогласованность времён.
«За весь вечер ничего особенного не происходило» - или «весь вечер не происходило», или уж «за весь вечер не произошло».
Эээ…я прошу прощения, а откуда Сивилла-преподаватель во времена мародеров?
«Северус, как последний придурок, попался на злой розыгрыш. Хотел поймать Поттера, а в итоге попался сам. Ненавижу!» - Ы? Это чьё «ненавижу», авторское? Потому что снейповское «ненавижу» тут смотрится совершенно не в тему.
«Он жалеет, что не остался ждать у двери, теперь у него совсем не осталось выбора.» - а чё, опцию «вернуться назад, к двери» кто-то отключил?
«красно-золотой балдахин венчает сводчатый потолок» - кто кого венчает? 0_о
«Снейп никогда не видел, как проявляются пророчества. Потрясенно тянет он к белесому шарику руки — в сознании бьется знание о безумии, грозящим тем, кто коснется чужого пророчества, но тот уже падает в его ладони» - ещё одно неудачное предложение. «Знание в сознании», и «тот» под конец… Интересно, текст вообще бетили?
«И только незаметный мальчик Питер скулит в углу за их спинами, судорожно закрывая ладонями уши.» - а почему?
Фик не понравился. Субъективно не люблю читать про Снейпа и мародёров, объективно – текст совершенно сырой и со стилистикой автор временами ссорится.
Да, и почему «Сюрприз для Трелони»? Это Снейп, что ли, сюрприз?
5/10
64. «Фея» и ее волшебная палочка
читать дальшеЕщё одно непонятно что непонятно и зачем, с уклоном в образовательную функцию БФ. Нафиг, нафиг, чур меня. Мат ради мата – это ещё хуже, чем НЦа ради НЦы.
4/10
46. Дурочка
читать дальшеВесьма качественный и ровный фик. Психологичный. Девочка-зануда с первой любовью получилась очень живая, верю.
Жалко дурочку.
Вот этот пассаж особенно понравился:
«Они не учли одного.
Ирма Пинс теперь знала на триста сорок пять заклинаний больше, чем они.»
И, хвала Мерлину, ещё один грамотный автор. Или хорошая бета.
Тема раскрыта; в общем – 7/10
UPD. Хотел упрекнуть автора в чрезмерной отстраненности, с которой написан текст, и которая мешает пропустить фик через себя. Но потом понял, что отстраненность эта правильная - это взрослая Ирма Пинс смотрит на себя-дурочку; и вот так и надо - холодно и отстраненно.
54. Открытка с розовым кроликом
читать дальшеА почему фик называется «Открытка с розовым кроликом», хотя на открытке изображен «развалившийся на сияющих облачках белый кролик»? Или там будут ещё кролики? Много? Включая розовых?
На всякий случай «ой».
«— Всю группу берешь? — уточнил Рон. — И правильно, нельзя ничего упускать. Розовый зайчик, придумали же!» - Всё страньше и страньше! Автор и Рон видят зайчика розовым, я и Гермиона – беленьким. Это какой-то магический текст Роршаха, не иначе!
«Наши новые бланки со встроенной проверкой орфографии»!
Ну ладно, признаю, несмотря на загадочные метаморфозы заячьей шерсти, это всё довольно мило. Завязка, интрига, развязка, всё на месте.
Но категорически не моё.
6/10
51. Необыкновенные приключения Севика и Рема
читать дальшеЛадно, всё равно ж я обречен это читать, да? Значит, не буду откладывать.
То, чего я боялся, случилось – таки, похоже, "Карик и Валя". И оно не вычитано. Оно с маленькими буквами после точек и с пропущенными запятыми. И с орфографическими ошибками. Да, я предубежден. Да, я предупреждал.
«рейвенкловенкловец Форрест Гумп» - мамочки.
«"Пароль не работает. Прошу стучать". Ученики оскорбились — стукачей среди них не было. Форрест смело ударил в дверь ногой. Не по своей вине — у него случились внезапные судороги.» - бля… какой блистательный йумар. Янимагу, янимагу, янимагу.
«каждый из юных хогвартсцев»
«— Давай попробуем взобраться на вон того жука, — обрадованно воскликнул он. — Насекомое, кажется, мертвое. И не такое сколькое, как все эти твои колбы.» - блять, автор, в «Карике и Вале» хотя бы обоснуй был.
«Внезапный удар прервал ход мыслей слизеринца.» - и я особенно ненавижу, когда автор определяет своего героя по цвету волос или по факультетской принадлежности. «Сказал блондин», «ответил слизеринец». Капец ваще.
Нет, это вообще какой-то пиздец неиллюзорный, и тот факт, что я его дочитал, характеризует меня как клинического мазохиста. Автор, я от всей души надеюсь, что вы умеете писать лучше, и это ваш проходной фик на БФ, а где-то есть основной, продуманный и качественный. Потому что если нет – оставьте это занятие, не мучайте людей.
2/10
========================================================
Люди! Кто-нибудь! Скажите мне, что в группе Б всё-таки есть по настоящему офигенные фики, и что у меня ещё всё впереди...
Беру тайм-аут до ночи. Аффтар фика номер 51 убил мой мозг. Пойду отращивать новый.
========================================================
40. В клочья
читать дальшеС первых строк производит впечатление недурственного стёба. Правда, его портят некоторые детальки. Например, «рожденный ползать» - типа стих. Нафига?
Или вот это:
«— Мы с ним занимались зельями, — процедил Снейп, и нос его, кажется, чуть удлинился. Маггловская книжка про Пиноккио махала страницами с пыльной полки». Шутка про чуть удлинившийся нос – вполне симпатичная. И самодостаточная. Почему автор думает, что читатель её не поймёт, если читателю не помахать перед глазами книжкой «Пиноккио»?
Зато три дня писанины в Хогвартсе совершенно чудесны! Оно, конечно, вообще беспроигрышный и часто применяемый ход: заслать на конкурс фик о написании чего-либо на конкурс. Но в данном конкретном случае этот ход проделан с несомненным изяществом и чувством юмора, что оправдывает его не оригинальность.
«Шляпа — сонг-фик»
И дальше вообще аццкая трава.
Не, хорошо, очень хорошо. Искренне посмеялся, спасибо, автор!
6-7/10
группа Б, продолжение65. Финита ля комедия, Гарри!
читать дальшеНачал читать. Ниасилил. Начал читать ещё раз. Ниасилил.
Погрызу этот кактус завтра.
Ну вот, завтра наступило.
С третьего раза я всё-таки его осилил. Как-то не моё, совсем. Ну пичально, да, магии нет, Хогвартса нет, книжкофф, стало быть, тоже не будет.
Но меня не зацепило. Хотя, не могу не признать, автор старался, чтобы зацепило. «В школе, на уроке географии, Гарри видел большую карту мира, на которой кусочки-страны, сшитые границами в континенты, были разного цвета. Теперь он точно знал — на ней есть страна и для одиноких детей.»
А я не люблю, когда стараются. Я люблю, чтоб внезапно! пыльным мешком из-за угла и кулаком под дых, и без специальных слов, а так, штрихом, деталькой, - вот тогда я верю.
6/10
55. Параллельные пересекающиеся
читать дальше«Джордж с жалостью выбирается из-под одеяла» - всё-таки «с сожалением», наверное?
«…он сжимает руку Рона чуть выше локтя и позволяет себя аппарировать.» - очень понравилось. Очень отражает настроение.
Ну что ж. Это первый действительно сильный фик из тех, что я успел прочитать. Да, тема более чем не нова, но раскрыта пронзительно и искренне. Кроме того, я очень люблю истории, о которых умалчивает седьмая книга – что делали оставшиеся в Хогвартсе? Как работало Поттер-радио? – и так далее, и так далее. Автор, спасибо.
Видимо, это пойдет в топ.
8/10.
53. Основатели
читать дальшеЫЫЫЫ!!! *расплывается в счастливой улыбке*
*тащится, как василиск по трубам*
Не зря, не зря я верил, что сегодня будет лучше, чем вчера. Автор, спасибо! Это просто прелесть, что такое!
Цитировать ничего не буду, потому что цитировать можно практически всё.
9-10/10, и скорее всего, в топ. Просто не знаю пока, что ждёт меня среди оставшихся.
52. Нулевой Аркан
читать дальшеПочти хорошо. Да чего там, хорошо. Но чуть-чуть не хватило. Автору – времени, видимо, а мне – текста. Потому что эта идея просится быть развернутой в полноценное миди, без конспективного «Сандра решила предать свой дар…» Я не информацию об это хочу получить, а я это непосредственно хочу прочесть – как она искала пути, как передавала дар…
Автор, не хотите подумать про миди?
Глав этак на семь-восемь? 7-8/10
60. Слуга двух господ…
читать дальшеЗабавно. И написано неплохо.
Но это какая-то не моя трава, видимо.
7/10
45. Драконоборец
читать дальше"«Весна близко», — подумал Драко." –
извините. Я нимагу. Это личное. Драко – антагонист Старков. «Он всегда любил эту пору, когда природа оживала после зимней спячки. Под ногами начинала пружинить земля, уже не скованная снежно-ледяным панцирем, птицы пели по-другому, первые клейкие листочки вот-вот должны были появиться из набухших почек.» - Ёпрст! Это похоже на упражнения из учебника по русскому языку, моему ребенку такие задают переписывать в тетрадку.
*с надеждой* Или это стёб? Тогда ещё не всё потеряно!
«Здешний Поттер был не только выше…» - Хммм! Ладно, автор, я заинтригован и задаюсь вопросом, «гдешний» это Поттер и чё вообще происходит.
Я буду жестоко разочарован, если всё сведется к какому-нибудь банальному «а поутру они проснулись».«удалился, так осторожно прикрыв дверь, что стало ясно, как сильно он желал ею хлопнуть» -
Ну да, вариантов-то было немного. «Они проснулись» + хитрое зелье. И чё, дальше мораль: Драко «многое понял сегодня»?
*пошел дочитывать*
Короче, это какой-то странный сюр, и наверное, он придется по вкусу любителям гарридраки.
Я ставлю 7-8/10 за качество текста, а также за исключительный героизм, проявленный автором в процессе стилизации речи героев.
Но в мой личный топ попадет, только если там будет совсем свободное место.
57. Призрачный страх
читать дальшеИмхо, название весьма неудачное.
К третьей странице текста мой внутренний голос громко сказал с интонациями Станиславского «Не верю!»
Придурочный Малфой, вырывающий растения в теплицах!? Да ладно, все предыдущие Малфои обладали талантом выходить сухими из воды и пакостить исподтишка; а это какой-то Малфой-вырожденец, что ли? С фига ли ему так подставляться? А уж понятия профессора Лонгботтома о профессиональной этике меня вообще убили на месте. Панибратство с ученицей? Личная месть ученику? Автор, вы за что-то не любите Невилла.
Есть и стилистические неровности, типа «Лили выяснила, куда ведут два других коридора, помимо того, через который она пришла». Это вот "помимо" тут совершенно неуместно. Глаз спотыкается на таких вещах очень сильно.
«К понедельнику Невилл приготовил какую-то простенькую настойку из своих растений. Роза с улыбкой напоила ею Малфоя на ужине и, когда тот уснул по пути в свою гостиную, Невилл отлевитировал его к барьеру, прошел сквозь и положил спящего Малфоя на холодный пол.» - автор! Это Невилл! Это Невилл Лонгботтом, с детства известный нам как глубоко порядочный человек. Не говоря уже о том, что он - учитель в Хогвартсе. Даже Снейп, уж на что он не образчик идеального учителя, не позволял себе так обходиться с учениками. Я не могу это читать...
…но всё-таки дочитаю, чтобы спросить: автор, что это было?! Долго ли бился в судорогах психологический обоснуй, когда вы его душили?
А вообще, осталось ощущение, что этот фик написан человеком довольно юного возраста. Интересно, прав ли я.
5/10
62. Суд времени
читать дальшеОпа, два фика подряд про некстов.
Боже мой, какая прелесть.
Это я пока на первой странице. *стон с последней страницы*
Блин, блин, блин, у меня нет слов, чтобы передать, как это всё замечательно! Автор, я влюблён в вас и в Лоркана Скамандера, он настолько… настолько сын своей матери, и внук своего деда, и при этом – мальчишка.
Хороший такой, трогательный, упёртый - замечательный.Спасибо за этот фик, это лучшее, что я прочел за эти два дня. И в отличие от большинства других текстов, этот я однозначно захочу перечитать, когда закончится БФ.
10/10
48. Когда тебя понимают
читать дальше*между делом* Автор, как мило вы с Гермионой отнесли оборотней к «полуразумным тварям», приравняв к драконам, джарви и садовым гномам! Стая негодует!
*замечание с третьей страницы*
Обоснуя мне не хватает! Как-то очень внезапно Снейп стал приятным и понимающий собеседником. Автор не счел нужным подготовить к этому читателя. Гермиона так же внезапно пересмотрела своё к нему отношение. Вот только что он её опустил на конференции – а потом подсел за столик – и всё заверте… Такое ощущение, что мы перепрыгнули через три-четыре главы, где эта метаморфозы как раз описаны или обоснованы. Автор, верните назад этих три-четыре главы!
«А ему идет улыбка, — подумалось вдруг, и она присмотрелась к бывшему преподавателю получше. Снейп, несомненно, изменился» - за лето.
«А дальше… Душевная близость требовала близости физической, этому невозможно было противиться.». Я понял. Их обоих сглазили. Законфундили. И я даже знаю, кто.
«Села, наклонилась, коснулась губами члена. От такого и у мертвого встанет, если верить Рону. Да что ж это такое, уже второй раз о нем вспоминает!
— Не надо, Грейнджер.
— Но…
— Не стоит.» - в этом контексте заботливо выделенная курсивом буква «о» порвала меня в клочья.
«Гермиона вспоминала его лицо, когда тот закрывал за собой дверь номера… Такое несчастное и растерянное. «Так быть не должно, и если от меня зависит, будет ли этот умный, удивительный и так много переживший человек счастлив… — в этом месте к горлу подкатывал комок, но Гермиона глубоко вздыхала и продолжала: — Я сделаю все возможное, чтобы он таким и был!»» - слёзы мешают мне говорить.
«— Я люблю вас. — «Ой, не надо было так сразу!»» - ой, наверное, вообще не надо было.
*дочитал; сижу, прифигев*
Автор, вы такой внезапный. То у вас внезапно! драматический снейджер, а то вдруг ррраз – и так же внезапно! юмор…
Ваш фик населяют очень странные люди, которых по недоразумению зовут Гермиона Грейнджер, Северус Снейп и Рон Уизли, и посмотреть на то, что вы с ними проделываете, было даже местами забавно. И познавательно. Но это не больше, чем 6/10.
50. Маленькие миры
читать дальшеЭпиграф порадовал.
Но ооочень вязкое начало. Автор завяз в запятых и тире и старательно затягивает туда же читателя.
«…у них нет крыльев, рук и ног у них тоже нет, и говорить они не могут, потому что у них нет ртов. Они невидимы, и у них нет ни цвета, ни запаха, а значит, «радужными» они называются условно» - здравствуй, Даниил Хармс!
Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. От «сердца Снейпа изнутри» меня передёрнуло.
И в конце - безжалостный, бьющий по нервам ангст…
Да… Не знаю, что и сказать.
Нет, вру. Знаю. Хочу продолжение про Луну и Снейпа, и чтобы всё было хорошо, вот.
8/10
группа Б, окончание66. Хоспис
читать дальшеЯ его боюсь. Я его за одно только название боюсь, а ещё и нахватался спойлеров в обзорах других товарищей, хоть и старался их не читать. Кое-кто мне вообще посоветовал дёрнуть коньяку, прежде чем читать. Но я не пью коньяк по утрам. Придётся «как-то так»…
*сначала*
Как-то… слишком. Как-то совсем слишком.
*дочитал*
Извините, автор, я не понял. Нет, я понял, что вы – сильный автор и охрененно умеете писать, но вот зачем вы написали вот это и вот так – я не понял.
Мой мозг не любит, когда его пытаются насиловать. Реакция защиты срабатывает мгновенно, и сознание впадает в цинизм, который я сам в себе не люблю, но шо делать.
Полагаю, эта вещь войдет в топ вне зависимости от того, проголосую я за неё или нет. Так вот, я за неё не проголосую.
7/10
39. Большая игра
читать дальшеЭто название меня тоже пугает, хотя и по другим причинам. По-моему, любой поттероман должен невольно вздрагивать, увидев словосочетание «Большая Игра».
*пошел читать*
«Панси продемонстрировала тяжелый бант, усыпанный кусочками горного хрусталя, который с трудом держался на гладких коротких волосах.» - Драко был в бантике, или автор забыл сообщить нам, что оборотное зелье перестало действовать?
«Внешность гостя Хагрид описал, как мог; но из слов «баклажан», «гном», «фу ты-ну ты» и «больно умный» Дамблдор так и не смог сложить ничего, напоминающего возможного посетителя.» - очень хорошо! -
В целом.
Ой, автор, это замечательно симпатично. Для меня лично – вдвойне, потому что я и сам всерьез обдумывал мысль написать о Геллерте в облике кого-то, на кого и близко не подумаешь. Хорошо, что отказался от этой идеи, то-то бы читатели БФ охренели.
Но, автор, концовка у вас недоработана от слова совсем! Карты раскрыли, расклад показали – а каким-нибудь изящным аккордом под конец порадовать? Мне не хватило.
Но то, что написано, написано хорошо; теме соответствует.
7-8/10
58. Провокация
читать дальшеНу вот. Очень хороший злободневный фик прапалитеку, но едва я успел обрадоваться и заинтриговаться – как всё, привет, «а поутру они проснулись».
Тьфу на вас, автор. Нельзя так. Я бы лучше пропалитеку ещё столько же почитал; ведь снарри – его и так много, читай – не хочу.
Да, а «чудовище», которому предложено сварить кофе, наводит на мысли.
7-8/10
42. Волшебный аромат черемухи
читать дальшеС первых же строк отдаленно повеяло Веничкой Ерофеевым. Вот это особенно: «Это довольно непривычно — обычно я встречаюсь со своим сознанием далеко за полночь».
«…когда из еды у нас была лишь пара консервов на троих и смутная надежда выжить.» - ай. Поставьте надежду выжить куда-нибудь перед едой, что ли?
«Наблюдая за тем, как старые морщинистые лапки заворачивают в черный целлофан труп Астории, а потом левитируют его прочь из комнаты, меня накрывает в первый раз.» - ну ааавтор!
«Подъезжая к станции, с меня слетела шляпа».Ёпт! Опять «а поутру они проснулись»?
А ваще жесть, конечно. Неплохо написанная жесть, если закрыть глаза на некоторые ляпы; я, может, и в топ поставлю.
8/10
41. Волшебник из Литтл-Уингинга
читать дальшеОчень хорошо. Пожалуй, ещё один мой фаворит. Хотя автору стоило бы как-то договориться с глаголами: зачем они такой толпой набегают в каждое предложение?
Хотя, конечно, кто бы говорил.
9/10
47. Ежедневный порок
читать дальше«И если кто-то из редакции «Пророка» случайно окажется там, то непременно сниму с мисс Скитер показания». – Ы! «А если кто-то будет мухлевать, будем бить по наглой рыжей морде»
Дочитал до середины. Тащусь
Автор, не разочаруй меня, пожалуйста!
Да.
Это определённо прекрасно! Спасибо за доставленное удовольствие, автор; за Сьюзен Боунс отдельное спасибо.
9/10 и в топ
59. Свора
читать дальшеБлин. Мне больно от этого фика. Правда больно.
Стёр нахрен всё, что успел написать по поводу него до сих пор.
Автор, вы дементоров оптимист, конечно… есть вещи, в которые я просто не способен поверить. Например, в Сириуса или Поттера, несущих на руках Снейпа, каким бы умирающим он ни был. Но, блин, за то, каким у вас получился Ремус – и за ненависть (она похожа на Тень из Урсулы Ле Гуин, вы знаете?) - я готов простить многое.
Ладно, к черту, не могу я об этом говорить.
8-9/10 и в топ
Фффухх, я это сделал - дочитал группу Б. Теперь вот сижу и тоскую над бланком голосования. Та й думку гадаю... Что количество текстов, присылаемых на БФ, можно было бы смело сократить втрое, и БФ бы от этого ничего не потерял. По крайней мере, в этой группе десяток годных фиков приходится на два десятка УГ (разной степени У и разной степени Г).
Печально, господа!
======================================================
Группу А я всю не осилю, наверное. Оставлять заявки можно, почитаю, сколько успею; по прочитанному отпишусь хотя бы вкратце.
======================================================
Так, ну чо, я молодец. Три раза побился головой об стенку, два раза покурил, четыре раза исправил бланк для голосования, но в конце концов взял себя в руки и отослал его. Теперь с чувством выполненного долга перехожу к группе А, в порядке живой очереди.
группа А, начало4. Гарри и День Дурака
читать дальше«и как можно более размеренней» - или «как можно размеренней», или «как можно более размеренно», но не всё сразу.
«Гарри угадал в голосе насмешку и опять задергался, пытаясь повернуть голову. Ему это удалось, но счастья не принесло» - это хит, я считаю. Столько фатализма в этом «но счастья не принесло»!
Автор, извините, это ужасно. Во всяком случае, на мой вкус – не признаю я ПВП, как жанр. А это ПВП к тому же не обладает главным и оправдывающим свойством порнушки: оно не заводит. Увы.
4/10
3. Всё правильно
читать дальше«На теле жертвы не было ни царапин, ни синяков — ничего, — именно поэтому нас и вызвали. Судя по всему, убита она была Авадой Кедаврой.» - знаете, автор, я лично не пишу детективы – уверен, что в жизни не потянул бы. Я их даже почти не читаю. Но даже я примерно прикидываю, какой ещё разброс вариантов открывается в этом случае. Сердечный приступ, шок, яд, угарный газ, в конце концов; с фига ли сразу Авада? Думаю, аврор Уизли, который к этому моменту уже не раз подчеркнул, что не стажер, тоже должен бы это учитывать. Хоть бы проверил как-нибудь… можно же придумать магическую экспресс-диагностику, которая бы дала возможность отбросить «маггловские» причины смерти?
Но это так, мимоходом. Читаю дальше.
«Маме, к слову, напротив, очень понравилась моя новая официально-кислая физиономия» - два водных слова подряд. Не надо.
*дочитывая*
Обоснуя мне, обоснуя!
Обоснуй в детективе – это первейшая вещь!
Автор, меня не убеждает этот чокнутый убийца, совсем. Это опять конспект – конспект того, что можно было бы прекрасно расписать, во всех подробностях. Эх!
А вот Рон хороший, мне понравился.
6-7/10
28. Порода
читать дальшеАвтор, я аплодирую вам стоя!
Интрига, захватывающая с первой страницы и не отпускающая до последней, великолепный слог, объемно прописанные характеры… альтернативная реальность такая альтернативная – но такая верибельная, что даже страшно!
Отдельно-замечательно – письмо из Испании.
«Здесь, Миона, вересковые пустоши и дрок у тропинок. Здесь, Миона, курганы — красиво смотреть, неприятно брать. Здесь дождевые облака собираются от океана, как боевые группы. И еще — когда я вернусь, встреть меня там, где не подают рыбы.»
Перечитывал несколько раз, кивая. В такт. Потому что это музыка в прозе. Ах, как я это люблю...
Автор, больше у меня слов нет.
В моей группе это был бы безусловный топ (хотя, говорят, ваша группа вообще сильнее; Мерлин знает, что там есть ещё).
25. Поговори со мной
читать дальшеОчень грустный фик. Комментировать его мне сложно, как-то он прицельно направлен сразу по двум больным точкам. Невилла жаль, он у вас получился очень живой, особенно в начале.
Ближе к середине мелькнуло, правда, ощущение нарочитого нагнетания печали в текст – но, может быть, оно было ложным. После интереснейшей дискуссии в дайри у КП я окончательно перестал доверять собственным ощущениям в этом вопросе.
Из тапков:
«Невилл махнул рукой в сторону палаты, но бабушка не заметила.
— Ба, та...
Бабушка, присев на низенький деревянный стульчик, о чем-то тихо беседовала с целителем.»
Это оборванное «та» как-то выбивает. Зачем оно вам? Уж или слово целиком, или просто «ба» - понятно, что мальчик хотел привлечь внимание бабушки, а читатель зато не тратит секунды, зависая над вопросом, что за слово, начинающееся на «та», вы тут зашифровали.
Ну или я совсем дурак спозаранку, что тоже не исключено.
И ещё вот это:
«— Мам, поговори со мной, — попросил он, опускаясь на коленки. Положил локти на край кровати и уставился на нее.»
Первая мысль – «мальчику же неудобно!»
Это очень взрослый жест и взрослая поза, ребенку она действительно неудобна (особенно если кровать высокая; а больничные кровати – как минимум у нас, в маггловском мире – обычно делают высокими). И - кроме того - она немножко отдает шаблоном. Поэтому здесь тоже происходит «выброс» из текста.Как-то так.
группа А, продолжение11. Как Полумна Гарри разыграла
читать дальшеПИЗДЕЦ! СтЕхи!
9. Каждый божий день
читать дальшеВставляет с первого же абзаца.
«Клубок фиолетового меха никак не дается мне в руки, выскальзывает из пальцев, отчаянно сучит ножками, пытаясь вырваться.» - кошмарный сон рукодельницы.
«Я полчаса ловлю карликового пушистика Милы, я уже вспотел и у меня болят коленки, потому что ловлю я его преимущественно на них.» - ловля на живца. Пришлось перечитать предложение по второму разу, чтобы понять, что герой в процессе ловли пушистика стоит на коленях, а не использует колени в качестве приманки.
Очень скачет стиль речи – при том, что это монолог одного персонажа. Иногда сбивается вообще в какие-то сказочно-былинные мотивы. «…шуткам смешным и простым словам теперь радуются люди…»
А дальше я понял, что это всё опять про безумие и глюки – и сломался. «Ну не шмагла я, не шмагла»
19. Не водица
читать дальше«Торопясь успеть перекусить» - велик и могуч русский язык! «Пора подумать встать пойти купить выпить» (с).
«А второй адрес — Грим… Гриммаулд-плейс, вот, черт, в жизни не слышал, чтоб в Лондоне такая улица была! Дом номер двенадцать.» - Мерлин с вами, милый автор, откуда дом на Гриммаулд-плейс мог взяться в Интернете? Дом, до Гарри принадлежавший энному количеству чистокровных магов, скрытый сильнейшими антимаггловскими чарами? Или Гарри сам зачем-то внёс свой адрес в Сеть? Если да – я искренне любопытствую, зачем ему это понадобилось.
*дочитал*
… Ну что вам сказать, автор… *вздыхает* Это хороший фик. Идеологически верный, скажем так, начиная с названия. Фик о том, как должны поступать хорошие люди – со всеми, даже с теми, кто когда-то ударил их по левой щеке.
Но я расскажу вам, чего мне очень сильно не хватило в нём: психологического обоснуя. Я в какой-то степени понимаю одинокого Вернона, вспомнившего о племяннике, когда на него забил родной сын. А вот мотивации этого самого племянника хотелось бы рассмотреть поподробнее. Пусть это не было бы описание внутренних чувств героя, нафик-нафик. Но диалог? Ещё хотя бы один, кроме совершенно оборванного разговора с Гермионой в начале… Разговор с Джинни, или с Роном, с кем-нибудь, кто спросил бы его – «Гарри, на фига тебе это?» - и чтобы Гарри мог ответить так, чтоб я, читатель, ему поверил.
А в таком виде – это что-то вроде неплохо написанной притчи, истории с моралью, на тему «Что такое хорошо и что такое плохо».
Кстати, о теме: я так понимаю, это был бонус, да?
В мой топ могло бы пойти только в случае острого дефицита других кандидатов.
18. Наш день
читать дальшеОу! Опять внутренний мир душевнобольных?! Скажите мне, бывалые, это нормально для БФ, или мы имеем дело с необъяснимым обострением?
Но я постараюсь осилить. Честно, постараюсь.
---
Ох ты блин. Сильно. Очень. Шизофазия и полное погружение.
Страшно там.
В топ бы не пошло.
… И только минут через 15, разбираясь со своими впечатлениями, задумался: а где тема?
UPD. Наутро.
А всё-таки я о нём думаю, навязчиво думаю - ночью, и вот сейчас, с утра. Думаю, признать ли верной именно такую картину посттравматического безумия? Или могло быть иначе?.. и если иначе - то как?..
Думаю ещё, что не понимаю, почему некоторые авторы сравнивают этот фанфик с "Цветами для Элджернона".
Для БФ, с его бесконечным калейдоскопом читаемых фиков и обзоров, думать а коком-либо тексте дольше получаса - это дорогого стоит.
Так что спасибо, автор. 31. Сила отвергнутой страсти
читать дальшеПоделка, вероятно, с претензией на забавность, но плоская и совершенно не забавная.
Коротко о фиках группы А, прошедших в финал:
7. Зверь о двух спинах
читать дальшеСовершенно не мой пейринг, но несмотря на это, читал, непрерывно улыбаясь.
Здорово!Спасибо, автор.
34. Я – часть той силы…
читать дальшеОчень хорошо!
Есть немножко ляпов типа «он написал Драко еще одно письмо с просьбой присутствовать на похоронах» - но общей картины они не портят.
Нет, правда, очень-очень хорошо.
Только вот название кажется неудачным. Лучшего, впрочем, не предложу, так что затыкаюсь.
33. Тонкая наука прорицаний
читать дальшеНачало абсолютно роскошное, но автору надо было остановиться вовремя. Он не остановился, чем ощутимо снизил впечатление от фика.
29. Реалити-шоу
читать дальшеИзвините, автор, это совсем никак с уклоном в сторону раздражения.
24. Побег
читать дальшеГоворят, этот фик порвет БФ. Что ж, наверное, так и есть.
Для меня интрига была испорчена недавним перечитыванием Макса Фрая – попытка уйти из башни сквозь стену там как раз была. И даже сравнение: «… как мошка, увязшая в смоле, которая когда-нибудь станет янтарём».
И когда на первой странице кто-то пытается уйти сквозь стену, а потом его ищут пожарные, ищет милиция, ищут везде, но не могут найти - а потом Рона осеняет, я уже догадываюсь, чем именно его осеняет, потому что известный мне сюжет повторяется, как он есть. И я оказываюсь прав. И открытия не случается, и шока от открытия не случается тоже.
А жаль, жаль.
Потому что написано-то действительно хорошо. Короче, «Многие знания – многие печали», и «Всё уже написано до нас», и «Такие дела».P.S. И я не испытываю сочувствия к Пожирателям. Совсем, вообще. Это тоже несско мешает.
P.P.S. И я не уловил привязки к теме. Кроме действия, которое происходит 1 апреля.
23. Печать Фидес.
читать дальшеМне не нравится Флетчер, который матерится.
Так уж вышло, что я сейчас в одной ролёвке имею удовольствие наблюдать совсем другого Флетчера, и вот там стилизация его говора – просто песня. После этого фик мне режет слух. Мой, личный, слух. Может быть, я ничего не понимаю в песнях. Но! Но, тем не менее, автор – спасибо. Вот дочитал и говорю – спасибо. Не люблю Альбуса Дамблдора, старого манипулятора, но ваш Альбус заставил меня ему поверить. И… и слов у меня, короче, пока нет. Чувствую, про этот фик я тоже буду думать дольше, чем предполагаю.
20. Ненормальные
читать дальшеБлин, круто.
Правда, текст просаживался кое-где (в середине), и тогда казался черновиком самого себя. Особенно в диалогах. Кое-где автор вложил мысль, но не успел вложить чувство, или атмосферу, или как это назвать? Драйв, короче, который заставляет верить героям изо всех сил.
Хотел бы я это почитать написанным более подробно, и вообще доработанным и отшлифованным. Да.
17. На четыре кулака
читать дальшеАвтор, я вас люблю и хочу на вас жениться.
Это мой личный кандидат на верхушку топа. Потому что резонанс - великая вещь.Это такой феерический и болезненный абсурд... все эти внутренние монологи Снейпа, и "почему на четыре", и "у меня есть волосы всех, у кого есть волосы" - я просто сижу тут и растекаюсь лужицей от восторга и экзистенциального отчаяния.
Браво!
P.S.
P.P.S.
Нет. А жаль. Зато теперь мне хочется узнать, кто автор. 13. Книги надо читать до конца!
читать дальшеСовершенно очаровательно и улыбательно,но как-то сумбурно и недовычитано. Кое-где даже время скачет из прошедшего в настоящее и назад, эх!
12. Каледонский хамелеон
читать дальше"Северус Снейп снёс яйцо." - мой мозг тихонько сказал "ой" и препринял попытку спрятаться. Сейчас вот достану его из-под шкафа, и буду читать дальше.
Текст немного громоздкий. Сам этим грешу, и очень, а вот сейчас вдруг увидел, как это выглядит со стороны.
Статья из книжки по драконологии плохо вычитана издателями книжки, так им и передайте.
Видно, как автор старался достичь характерной суховатой книжности, и эти видимые старания немного портят впечатление. Но дракончик-младенчик купил меня с потрохами, так что черт с ней, с невычитанной книжкой.
А в общем и целом, спасибо, автор.
Оно такое... такое!... тёплое.Думаю...
P.S. Цитата из нежно любимого мною "Отвратного зелья" кажется лишней.
Опаньки, я ВНЕЗАПНО прочитал весь финал.
И теперь сижу, весь такой, а в голове у меня буквочки-буквочки-буквочки, и Снейпы с яйцами и без, и ещё много Уизли. А перед глазами у меня тоже буквочки-буквочки. Все названия фиков выписаны в столбик, раскрашены в разные цвета, выделены болдом и курсивом, и помечены разными пометками: "не", "вряд ли", "может быть", "очень может быть" и "ДА!"
"Да!" там, к слову, всего одно. А "Очень может быть" - ровно пять. Казалось бы, чего я мучаюсь? А я мучаюсь... У меня "Может быть" - девять штук, и все хорошие, и всех жалко.
Наверное, я сегодня слишком добрый. Надо завтра встать пораньше, не выспаться, разозлиться, разнести весь финал в пух и прах, а потом с чувством глубоко морального удовлетворения отправить оргам бланк голосования.
=========================================================
ВСЁ, ПРОГОЛОСОВАЛ.
Отпусти меня, чудо-трава!
@темы: БФ
воскресенье, 08 мая 2011
Фарс под дождём
RL/SS, drama, slash, NC-17
Кто не спрятался, я не виноват.
читать дальше
* Q.E.D. (quod erat demonstrandum) — «что и требовалось доказать». Латинское выражение, обозначающее завершение доказательства теоремы.
- Послушай, ты не можешь этого сделать.
- Могу. И сделаю.
- Это идиотизм. Неужели ты сам не понимаешь, какой это идиотизм?!
- Почему?
- Потому что.
- «Потому что». Блистательный аргумент. Нет, это ты меня послушай: я всё продумал. Это нормальный план, вот увидишь. У нас есть зелье…
- Она убьет нас, если узнает. Тебя – так точно убьет.
- Не убьет. Не узнает. Ты ведь не скажешь ей, правда?
- Ты чокнутый. Вспомни, ты два года назад чуть не блеванул, когда мы обсуждали это.
- Меня и сейчас блевать тянет. Поэтому я беру с собой вот эту славную бутылочку огневиски, призванную притупить мою чувствительность. И потом, дружище, тогда это было баловство, а сейчас речь идет о серьезных вещах. Ставки, знаешь ли, выросли.
- Ты ничего от него не добьешься.
- Спорим?
- На что?
- На желание. Я ещё подумаю, чего с тебя запросить.
- Ладно. Принимается. Спорим. Но ты всё равно чокнутый.
***
Был вечер. То замечательное время суток, когда некоторые молодые люди заканчивают работу и предвкушают вечер с хорошей книжкой, а нормальные молодые люди собираются на пиво с друзьями или на кофе с подругой. Ремус отодвинул на край стола очередную партию коричневых бумажных пакетов и присел на табурет, стягивая с рук перчатки. Подруги у него не было, с друзьями в последнее время тоже как-то не складывалось, да и свободных денег, чтобы тратить их на кофе или пиво, в ближайшем будущем не предвиделось. Зато в гостиной его ждал сборник маггловской английской прозы начала века, до полнолуния оставалась почти неделя, а в кармане лежала четверть шоколадной плитки. В общем, жаловаться на жизнь оснований не было.
Стук в дверь заставил его вздрогнуть. В эту дверь вообще редко стучали, и уж точно никогда не барабанили так отчаянно. Ремус взял со стола палочку и бесшумно прошел в прихожую. Стук перешел в неуверенное поскребывание, а потом – в невнятное требование:
- Люпин, открой. Я знаю, что ты там.
Не веря своим ушам, Ремус распахнул дверь и замер с палочкой наготове.
- Ты?
- Я. А ты кого ждал?
- Я никого не ждал, Северус, - ровным голосом отозвался Люпин. – Как ты меня нашел?
- Невелика хитрость, - фыркнул Снейп. – Войти дашь, нет?
Ремус посторонился, пропуская незваного гостя в прихожую, и только тогда понял, что тот здорово набрался – в дверях его шатнуло, и он был вынужден вцепиться Люпину в локоть, чтобы не упасть. Запах огневиски мгновенно наполнил помещение. Ремус поморщился.
- Так, - сказал он, одной рукой придерживая Снейпа, а другой запирая дверь. – Идем-ка на кухню, приятель. Тебе нужен кофе.
Конечно, дешевую растворяшку, приобретенную в маггловской лавочке, не стоило называть гордым словом «кофе», и стыдно было предлагать гостям. Но ничего более подходящего Люпин предложить не мог, в то время как Снейп определенно нуждался в большой кружке чего-нибудь отрезвляющего.
Пока чайник пыхтел на плите, набирая обороты, Ремус молча изучал худое нервное лицо сидящего перед ним человека – полускрытое, как всегда, черными прядями длинных волос.
- А ты храбрый, Ремус Люпин, - сообщил Снейп; пьяные глаза блеснули и снова погасли. – Или просто дурак. Или храбрый дурак. А вдруг я пришел тебя убить? Я же дерьмо слизеринское, сторонник Сам-Знаешь-Кого, и вообще. Зачем такому хорошему мальчику, как ты, впускать меня в дом?
- А ты пришел меня убить, да? – поинтересовался Ремус, открывая банку кофе. Сухие гранулы с шелестом посыпались в чашку. – Положим, у тебя есть основания, Снейп. Но сначала ты всё-таки выпьешь кофе, протрезвеешь и расскажешь мне, с чего это тебя потянуло на убийства именно сейчас. Ладненько?
- Нет, не «ладненько», Люпин! – рявкнул Снейп – так громко, что Люпин от неожиданности выронил ложку. – Не собираюсь я трезветь, я собираюсь напиться.
Он вытащил из кармана початую бутылку огневиски и потряс у оборотня перед носом. Ремус на глазок определил, что она полна на треть.
- Ну нет, - живо возразил Люпин. – Чего я точно не намерен делать, так это возиться с пьяным Пожирателем Смерти. Дай сюда.
Он попытался перехватить бутылку, но Снейп с неожиданной ловкостью отдернул руку. В следующую секунду на кухне завязалась короткая, но энергичная схватка. Банка с кофе опрокинулась, следом за ней на пол посыпались бумажные пакеты, заботливо расставленные Люпином на столе, звякнула ложка, а табурет жалобно скрипнул, разваливаясь. Ещё через мгновение стол был залит огневиски и усыпан бутылочными осколками, а Ремус с недоумением и испугом смотрел в перекошенное лицо Снейпа, нависающее над ним. Тонкие, но сильные руки бывшего слизеринца крепко сжимали запястья бывшего гриффиндорца.
- Даа, я Пожиратель Смерти, Люпин, я твой враг, я твой заклятый враг, я знаю твою тайну, а ты почему-то приводишь меня на кухню и поишь своим вонючим кофе, - прошипел Снейп. – А знаешь, почему? А я знаю, и я скажу тебе, почему, Люпин. Потому что ты в меня влюблён, и ты ничего не можешь мне сделать, даже если я тебе нож к горлу приставлю. Я прав?
Ремус почувствовал головокружение – то ли от запаха алкоголя, которым дышал на него Снейп, то ли от близости разгоряченного схваткой тела… или, может, от того, что ему в лицо только что проговорили то самое, заветное, что он считал своей страшной тайной.
- Я прав, Люпин? – повторил Снейп. И продолжил, не дожидаясь ответа. – Конечно, я прав, ещё бы я был неправ, химера тебя раздери, оборотень. Ты ж ещё в школе за мной бегал, как собачонка, вот только духу сказать правду тебе так и не хватило. И мне тоже… не хватило.
Снейп ослабил хватку и оттолкнул от себя Ремуса.
Люпин осторожно перевел дыхание.
- И ты пришел… сейчас? – тихо спросил он. – Пьяный? Чтобы сказать?
Снейп криво ухмыльнулся, не глядя на Люпина – он рассматривал тыльную сторону своей ладони, рассеченную осколком.
- Хочешь знать, почему сейчас, Люпин? А потому что я смертник. И ты смертник. Потому что мы оба смертники.
- Сядь, Северус, - попросил Ремус.
Снейп послушно опустился на уцелевший табурет и поднял на оборотня глаза.
Люпин присел на пол у его ног, бережно взял порезанную руку и поднял палочку.
- Эпискей. Я сошел с ума, Снейп? Или это какой-то жестокий розыгрыш? Я не понимаю.
- А тебе всё всегда надо понимать, да? – негромко осведомился Снейп. – Умница Ремус Люпин, осторожный Ремус Люпин, образчик сдержанности и здравого смысла. Мне уйти?
- Нет, - прошептал Ремус; перевернул руку Снейпа, которую всё ещё держал в своих руках, и поцеловал открытую ладонь. И замер, словно внезапно околдованный. Плечи его напряглись.
В глазах Снейпа мелькнуло выражение брезгливой жалости.
- Люпин? – окликнул он, когда молчаливая и неподвижная сцена показалась ему чрезмерно затянутой.
- Всё нормально, - Ремус поднялся с колен, выпустил ладонь Снейпа и улыбнулся – чуть горько и грустно. – Всё нормально, - повторил он.
- Не всё, - покачал головой Снейп. – Я рассыпал твой кофе и эту… ерунду в пакетиках. Что это, кстати?
- Заказ, - рассеянно ответил Ремус. – Ничего, я соберу потом.
- Заказ? Но тут всякая хрень… Крылья какие-то, цветочки, трава.
- Крылья поденки, немного растительных ингредиентов. Получу от аптекаря в Косом переулке пару монет.
- Ты вот этим зарабатываешь на жизнь? – недоверчиво спросил Снейп.
- Я вот этим зарабатываю на жалкое, бесцветное существование, - невесело улыбнулся Люпин. – И ещё даю частные уроки одному лоботрясу. Не у всех, знаешь ли, есть богатые любящие дядюшки – своевременно умирающие к тому же. Или влиятельные покровители с претензиями на господство в масштабах Британии. И на приличную работу берут не всех. Вот оборотней, скажем, не берут. Уж не знаю, почему.
Глаза Снейпа сузились.
- Моему, как ты выразился, покровителю нужны верные и способные люди. Оборотень ты или нет – вопрос другой.
- Неужели? А я слышал, ваша компания повернута на чистоте крови.
- Мало ли, что ты слышал! – резко возразил Снейп. – Я полукровка, если ты забыл, Люпин, и это не мешает мне…
- Хватит! – Люпин отвернулся, чтобы скрыть судорогу, пробежавшую по лицу. – Хватит. Ты, оказывается, пришел вербовать меня в Пожиратели? Довольно топорная попытка, Снейп. Я думал, ты умнее.
- Перестань, - Снейп шагнул и обнял Люпина за плечи. – Я не собирался тебя вербовать, просто хотел помочь. Живи как знаешь. Только живи. Здесь и сейчас… Ты зря разбил бутылку, Рем, нам обоим не помешало бы выпить. Тебя трясет, ты это знаешь?
Ремус почувствовал, как узкие ладони скользнули вниз по его груди, а сухие горячие губы коснулись шеи, чуть ниже затылка.
- Не надо, - пробормотал он. – Пожалуйста, не делай этого.
- Почему?
- Я не хочу.
- Неправда, Ремус. Ты очень этого хочешь.
Слышать, как этот голос произносит его имя – «Ремус» - мягко и немного хрипло – было невыносимо. До дрожи. Люпин зажмурился, а потом слабо кивнул, будто отвечая самому себе на какой-то важный вопрос, и накрыл руки Снейпа своими ладонями, впитывая объятие. Низкий смешок шевельнул волосы у него на затылке.
- Умница Ремус Люпин, - прошептал Снейп. – Умница…
Быстрые уверенные пальцы выдернули рубашку Ремуса из-под ремня брюк, и скользнули туда, под ремень, и безошибочно нашли дорогу под резинку трусов, и сомкнулись на основании члена. Судорожно всхлипнув, Ремус откинул голову Снейпу на плечо. Ноги его не держали.
- Посмеешь ещё сказать, что не хочешь этого?
Не отвечая, Люпин развернулся так, чтобы дать простор для действий своим рукам – и чтобы видеть лицо Снейпа; оно оказалось сосредоточенным и серьезным, словно Северус варил сложнейшее зелье на экзамене, а не делал…то, что он делал; и только расширенные зрачки в черных глазах выдавали его волнение.
- Если я испепелю твою одежду, это нанесет непоправимый урон твоему бюджету, Люпин? – насмешливо осведомился Снейп, в то время как его пальцы чередовали легкие поглаживания и осторожные пожатия. – Она мне мешает.
Откровенно говоря, Люпину было уже наплевать и на одежду, и на бюджет – он вообще уже не особенно воспринимал человеческую речь. Он слишком долго был один: отношения с Сириусом дали трещину вскоре после школы – невидимую, не названную, но ощутимую трещину; и встречи в штаб-квартире Ордена, или редкие дружеские пирушки с Питером и Джеймсом лишь подчеркивали этот разлад. На откровенное объяснение Ремус не решался – мешали одновременно гордость, трусость и скромность. Он утешал себя предположениями, что всё дело в его работе – сбор дешевых ингредиентов для мистера Херта отнимал дементорову тучу времени, а ещё ведь дела Ордена, и полнолуния, и длинные мучительные дни после полнолуний – видимо, вот такая она и есть, взрослая жизнь, такой и будет; кончились школьные годы чудесные, всё, привет… а у Сириуса наверняка есть занятия поинтереснее, чем опекать нищего приятеля-вервольфа. Легче от таких утешений не становилось. Раз или два Блэк появлялся у него на пороге, навеселе, с плиткой шоколада в кармане и недобрым блеском в глазах; такие визиты заканчивались торопливым агрессивным трахом в гостиной – отказать бывшему любовнику Ремус не смел - а потом Сириус уходил, бросив напоследок что-то вроде «Ты слишком много работаешь, Рем. Тебе стоило бы почаще вспоминать старых друзей».
- К химерам… одежду, - хрипло пробормотал Ремус, отбрасывая рубашку и выпутываясь из брюк; жесткая ткань тяжелой мантии Снейпа царапнула обнаженную кожу. – Твою тоже к химерам… пожалуйста.
… Он оказался именно таким, как Ремус и представлял себе – не раз и не два представлял. Тощий, бледный, с острыми коленками и локтями, весь слепленный из болезненно-ломаных линий, хрупкая поделка, голодный мальчишка с глазами загнанного зверя. И от того, что воображаемое так точно совпало с увиденным, Ремуса окатило горячей волной, и он едва сдержал стон – и не сдержал второй, когда Снейп опустился перед ним на колени и медленно провел языком по пульсирующему члену – от основания к головке.
- Не… не надо… не так. Не здесь, - попытался возразить Ремус и вцепился пальцами в стол, чтобы не упасть. – Здесь битое стекло…
Снейп поднял голову и усмехнулся.
- Забей. Забудь. И не смотри на меня так. Ты так смотришь, как будто я собираюсь тебя пытать.
Люпин беспомощно качнул головой и зажмурился – до красных пятен перед глазами, почти до слёз. Пытка длилась бесконечно долго, но каждый раз, когда Ремусу казалось, что он сейчас умрет, разлетится на осколки, Северус останавливался – будто задался целью свести оборотня с ума.
- Пожалуйста… прошу тебя, - пробормотал Люпин. – Северус, пожалуйста…
Снейп вскочил на ноги.
- Ты был прав, здесь неудобно, - невозмутимо заявил он. – И битое стекло.
-Сволочь, - выдохнул Ремус.
- Марш в спальню, Люпин, мы сейчас продолжим.
- Сволочь, - снова повторил Ремус и на непослушных ногах поплелся в спальню. Снейп задержался на кухне, подобрал с пола мантию, достал из кармана флягу и, поморщившись, сделал несколько больших глотков.
- А теперь вернемся к нашим бара… к нашим вервольфам, - хрипло рассмеялся он, догоняя Люпина и опрокидывая его на хлипкую кровать.
- Что ты пил?
- Зелье. Стимулятор. Лекарство. Не обращай внимания. Не задавай лишних вопросов, у нас тут не передача «Хочу всё знать», - говоря это, Северус покрывал шею Ремуса отрывистыми поцелуями.
- Ну хватит, - не выдержал Люпин, сбрасывая с себя прохладное, подвижное тело. – Не могу больше, хватит.
Он заставил Снейпа перевернуться животом вниз, навалился на него и перевел дыхание, опасаясь кончить от одного только прикосновения члена к белой узкой заднице партнера. Потом проложил дорожку из поцелуев, от шеи вниз, вдоль позвоночника – Северус выгибался ему навстречу, разом позабыв о своей невозмутимости.
- Вот так… вот так, - шептал Люпин. – Приподнимись… вот так.
Он раздвинул ягодицы Снейпа языком, затем влажным пальцем – нетерпеливо, но осторожно - и ещё раз повторил своё дурацкое «вот так», прежде чем насадить извивающееся тело на член. Северус низко, протяжно застонал; пальцы смяли простыню, слипшиеся волосы закрыли лицо.
- Не…бойся… я не сделаю больно, - пообещал Ремус, начиная медленно двигаться, и одновременно обхватывая рукой напряженную плоть Снейпа… а потом оказалось, что оба они дошли до границ своей выдержки и переступили эти границы практически одновременно – дернувшись всем телом, Северус кончил Люпину в ладонь, и этого факта оказалось достаточно, чтобы и Ремус перестал себя контролировать.
- Как же я тебя… ненавижу, - почти без голоса всхлипнул он, забывая о своем обещании быть осторожным, вонзаясь в податливое тело грубо и резко, раз, и ещё раз, и ещё. – Ненавижу. Ненавижу…
- Ненавидишь? Ты правда меня ненавидишь, Люпин? – шептал Снейп несколько минут спустя, в то время как его пальцы, жесткие от бесконечных зелий, ласково скользили по щекам Ремуса, стирая пот и – может быть – слёзы. – Не надо меня ненавидеть, я скоро умру. Я говорил тебе, я смертник. Меня уже поздно ненавидеть.
Губы Ремуса искривила злая улыбка.
- Умрешь? Правда? От чего же? – отрывисто спросил он, приподнимаясь на локте.
- Меня убьют. Я знаю, ваши планируют какую-то операцию на той неделе… не перебивай, не дергайся, да, мы знаем про Орден, и про то, что ты в Ордене – мы всех вас знаем, и про намеченную операцию тоже знаем… мы только не знаем деталей. Но пошлют туда меня. Он пошлет меня, Он разочарован во мне, и Он пошлет меня в вашу ловушку. Может быть, ты меня и прикончишь, Люпин. Как тебе такая перспектива?
- Всю жизнь мечтал, - процедил сквозь зубы Ремус. – Чего ты хочешь от меня, Снейп? Информации? Подробностей? Адреса, явки, пароли? Куры, млеко, яйка?
- Я ничего от тебя не хочу, параноик, - вздохнул Снейп. - Совсем ничего. Забудь.
Вероятно, алкоголь и интенсивные физические упражнения взяли своё, потому что в следующую минуту Снейп уже спал, уронив руку Ремусу на плечо – он отключился мгновенно, сразу, как умеют только маленькие дети и до предела измотанные люди.
Тикали старые охрипшие часы на каминной полке, ветер с моря качал занавески; Люпин молча смотрел в лицо Северуса, навсегда запоминая изгиб тонких губ, пятна лихорадочного румянца на острых скулах, тень ресниц, волосы, прилипшие к виску. И чем дольше он смотрел, тем неподвижнее и жестче становилось его собственное лицо.
Часы прокаркали четверть; половину; три четверти.
Ремус бесшумно поднялся, скользнул на кухню, поднял с пола свои вещи. Наскоро привел себя в порядок, подмел осколки бутылки, гранулы кофе и испорченные ингредиенты. И вернулся в спальню с охапкой снейповой одежды, сжимая палочку в руке.
-Рем? Это ты? – сонно пробормотал Снейп. – Я долго спал?
- Достаточно долго, чтобы пропустить прием своего лекарства, - негромко ответил Люпин. – Насколько я понимаю, тебе следовало пить его каждый час. Не перебивай, не дергайся, теперь уже поздно, а фляга у меня.
Он швырнул вещи на постель.
- Одевайся.
Северус потянулся за брюками, а Люпин отвернулся к окну.
- Всё было прекрасно, - заметил он. – И сценарий, и актерская игра, и минет, конечно. Ты не учел только одного, Сириус - оборотное зелье не меняет запах человека.
- Что?..
- Запах, Сириус. Ты пахнешь совсем не так, как Снейп.
Блэк – или, если верить глазам, всё ещё Снейп – тряхнул головой.
- И ты понял? С самого начала понял?..
- Нет, - признался Ремус. – Сначала меня обманул запах огневиски, он был слишком резким. Я понял, только когда поцеловал твою ладонь. Я не мог не узнать запах твоих рук, Сириус. Волк… не мог не узнать.
Люпин резко развернулся:
- Может, теперь объяснишь, зачем это всё понадобилось? – сухо спросил он. – Только правду, пожалуйста. С ложью на сегодня уже перебор.
- Я хотел тебя проверить, - буркнул Сириус, глядя в пол. – В Ордене есть предатель. Кто-то сдает нас Волдеморту – или людям Волдеморта.
- И ты думал, что это я?! – недоверчиво воскликнул Ремус. – Ты… ты мог предположить, что это – я?! А зелье… где ты взял зелье? Где ты нашел волосы Северуса?.. Как тебе вообще пришло в голову так… так… - он запнулся, не находя слов.
- Зелье стащил у Лили, она варит понемногу для Ордена. А клок волос выдрал у твоего ненаглядного Северуса ещё в школе. И припрятал на всякий случай – как знал, что пригодится. Хочешь ещё что-нибудь спросить?
Ремус покачал головой. О чем ещё можно спрашивать после услышанного, он не знал.
Лицо Снейпа пошло волнами, исказилось, растаяло, и Люпин, закусив губу, отвернулся снова, чтобы не видеть этого зрелища.
Чужая волшебная палочка уткнулась ему в затылок.
- Прости, Рем. Но мне придется лишить тебя самого драгоценного твоего воспоминания. Обливиэйт.
***
- Да тише ты, Сириус, Лили услышит! А я говорил тебе, что это идиотская идея, но ты же упрямый чокнутый псих, тебе надо было убедиться лично! И как, убедился?
- Ему нельзя верить, Джеймс, мы не можем ему верить, ты бы видел, как он смотрел… на него.
- Ну и хрена ль с того? Смотреть – смотрел, но ничего не сказал. Видимо, ты был недостаточно хорош, «Северус»!.. Тссс, да уймись ты, Бродяга, я тебя подкалываю, неужели не понял? И хватит пить, из ушей уже скоро польется.
- «Недостаточно хорош»? – заплетающимся языком переспросил Блэк. – Что бы ты смыслил… тебе, может, воспоминания показать, если не веришь? Если бы меня не срубило там, он бы повёлся, я тебе клянусь, он бы повёлся, он бы всё ему разболтал!
Джеймс поднял руки, словно защищаясь:
- Нет-нет-нет, уволь. Смотреть, как наш тихоня Ремус трахает Нюниуса во все дыры? Да меня сначала вывернет наизнанку, а потом я стану импотентом. На всю оставшуюся жизнь.
Он мягко отобрал у Сириуса стакан с огневиски.
- Серьезно, дружище, хватит. Я не знаю, за каким дементором ты это всё затеял. Может, затосковал без Люпина, может, приревновал – не моё дело. Только эксперимент твой идиотский ничего не показал, понимаешь? Он знал, что это ты. И смотрел он на тебя, и трахался с тобой, и всё, что мог разболтать, разболтал бы тебе. Тебе, понимаешь, придурок?
- Мы не можем ему верить. Надо всё переиграть, Джеймс. Переиграть по-тихому, и чтобы никто не знал, - упрямо проговорил Сириус.
Джеймс Поттер вздохнул, сдаваясь.
- Ладно. Поговорим об этом завтра.
- Обещаешь или отмазываешься?
- Обещаю. Протрезвеешь – поговорим.
2.05.2011
Кто не спрятался, я не виноват.
читать дальше
* Q.E.D. (quod erat demonstrandum) — «что и требовалось доказать». Латинское выражение, обозначающее завершение доказательства теоремы.
- Послушай, ты не можешь этого сделать.
- Могу. И сделаю.
- Это идиотизм. Неужели ты сам не понимаешь, какой это идиотизм?!
- Почему?
- Потому что.
- «Потому что». Блистательный аргумент. Нет, это ты меня послушай: я всё продумал. Это нормальный план, вот увидишь. У нас есть зелье…
- Она убьет нас, если узнает. Тебя – так точно убьет.
- Не убьет. Не узнает. Ты ведь не скажешь ей, правда?
- Ты чокнутый. Вспомни, ты два года назад чуть не блеванул, когда мы обсуждали это.
- Меня и сейчас блевать тянет. Поэтому я беру с собой вот эту славную бутылочку огневиски, призванную притупить мою чувствительность. И потом, дружище, тогда это было баловство, а сейчас речь идет о серьезных вещах. Ставки, знаешь ли, выросли.
- Ты ничего от него не добьешься.
- Спорим?
- На что?
- На желание. Я ещё подумаю, чего с тебя запросить.
- Ладно. Принимается. Спорим. Но ты всё равно чокнутый.
***
Был вечер. То замечательное время суток, когда некоторые молодые люди заканчивают работу и предвкушают вечер с хорошей книжкой, а нормальные молодые люди собираются на пиво с друзьями или на кофе с подругой. Ремус отодвинул на край стола очередную партию коричневых бумажных пакетов и присел на табурет, стягивая с рук перчатки. Подруги у него не было, с друзьями в последнее время тоже как-то не складывалось, да и свободных денег, чтобы тратить их на кофе или пиво, в ближайшем будущем не предвиделось. Зато в гостиной его ждал сборник маггловской английской прозы начала века, до полнолуния оставалась почти неделя, а в кармане лежала четверть шоколадной плитки. В общем, жаловаться на жизнь оснований не было.
Стук в дверь заставил его вздрогнуть. В эту дверь вообще редко стучали, и уж точно никогда не барабанили так отчаянно. Ремус взял со стола палочку и бесшумно прошел в прихожую. Стук перешел в неуверенное поскребывание, а потом – в невнятное требование:
- Люпин, открой. Я знаю, что ты там.
Не веря своим ушам, Ремус распахнул дверь и замер с палочкой наготове.
- Ты?
- Я. А ты кого ждал?
- Я никого не ждал, Северус, - ровным голосом отозвался Люпин. – Как ты меня нашел?
- Невелика хитрость, - фыркнул Снейп. – Войти дашь, нет?
Ремус посторонился, пропуская незваного гостя в прихожую, и только тогда понял, что тот здорово набрался – в дверях его шатнуло, и он был вынужден вцепиться Люпину в локоть, чтобы не упасть. Запах огневиски мгновенно наполнил помещение. Ремус поморщился.
- Так, - сказал он, одной рукой придерживая Снейпа, а другой запирая дверь. – Идем-ка на кухню, приятель. Тебе нужен кофе.
Конечно, дешевую растворяшку, приобретенную в маггловской лавочке, не стоило называть гордым словом «кофе», и стыдно было предлагать гостям. Но ничего более подходящего Люпин предложить не мог, в то время как Снейп определенно нуждался в большой кружке чего-нибудь отрезвляющего.
Пока чайник пыхтел на плите, набирая обороты, Ремус молча изучал худое нервное лицо сидящего перед ним человека – полускрытое, как всегда, черными прядями длинных волос.
- А ты храбрый, Ремус Люпин, - сообщил Снейп; пьяные глаза блеснули и снова погасли. – Или просто дурак. Или храбрый дурак. А вдруг я пришел тебя убить? Я же дерьмо слизеринское, сторонник Сам-Знаешь-Кого, и вообще. Зачем такому хорошему мальчику, как ты, впускать меня в дом?
- А ты пришел меня убить, да? – поинтересовался Ремус, открывая банку кофе. Сухие гранулы с шелестом посыпались в чашку. – Положим, у тебя есть основания, Снейп. Но сначала ты всё-таки выпьешь кофе, протрезвеешь и расскажешь мне, с чего это тебя потянуло на убийства именно сейчас. Ладненько?
- Нет, не «ладненько», Люпин! – рявкнул Снейп – так громко, что Люпин от неожиданности выронил ложку. – Не собираюсь я трезветь, я собираюсь напиться.
Он вытащил из кармана початую бутылку огневиски и потряс у оборотня перед носом. Ремус на глазок определил, что она полна на треть.
- Ну нет, - живо возразил Люпин. – Чего я точно не намерен делать, так это возиться с пьяным Пожирателем Смерти. Дай сюда.
Он попытался перехватить бутылку, но Снейп с неожиданной ловкостью отдернул руку. В следующую секунду на кухне завязалась короткая, но энергичная схватка. Банка с кофе опрокинулась, следом за ней на пол посыпались бумажные пакеты, заботливо расставленные Люпином на столе, звякнула ложка, а табурет жалобно скрипнул, разваливаясь. Ещё через мгновение стол был залит огневиски и усыпан бутылочными осколками, а Ремус с недоумением и испугом смотрел в перекошенное лицо Снейпа, нависающее над ним. Тонкие, но сильные руки бывшего слизеринца крепко сжимали запястья бывшего гриффиндорца.
- Даа, я Пожиратель Смерти, Люпин, я твой враг, я твой заклятый враг, я знаю твою тайну, а ты почему-то приводишь меня на кухню и поишь своим вонючим кофе, - прошипел Снейп. – А знаешь, почему? А я знаю, и я скажу тебе, почему, Люпин. Потому что ты в меня влюблён, и ты ничего не можешь мне сделать, даже если я тебе нож к горлу приставлю. Я прав?
Ремус почувствовал головокружение – то ли от запаха алкоголя, которым дышал на него Снейп, то ли от близости разгоряченного схваткой тела… или, может, от того, что ему в лицо только что проговорили то самое, заветное, что он считал своей страшной тайной.
- Я прав, Люпин? – повторил Снейп. И продолжил, не дожидаясь ответа. – Конечно, я прав, ещё бы я был неправ, химера тебя раздери, оборотень. Ты ж ещё в школе за мной бегал, как собачонка, вот только духу сказать правду тебе так и не хватило. И мне тоже… не хватило.
Снейп ослабил хватку и оттолкнул от себя Ремуса.
Люпин осторожно перевел дыхание.
- И ты пришел… сейчас? – тихо спросил он. – Пьяный? Чтобы сказать?
Снейп криво ухмыльнулся, не глядя на Люпина – он рассматривал тыльную сторону своей ладони, рассеченную осколком.
- Хочешь знать, почему сейчас, Люпин? А потому что я смертник. И ты смертник. Потому что мы оба смертники.
- Сядь, Северус, - попросил Ремус.
Снейп послушно опустился на уцелевший табурет и поднял на оборотня глаза.
Люпин присел на пол у его ног, бережно взял порезанную руку и поднял палочку.
- Эпискей. Я сошел с ума, Снейп? Или это какой-то жестокий розыгрыш? Я не понимаю.
- А тебе всё всегда надо понимать, да? – негромко осведомился Снейп. – Умница Ремус Люпин, осторожный Ремус Люпин, образчик сдержанности и здравого смысла. Мне уйти?
- Нет, - прошептал Ремус; перевернул руку Снейпа, которую всё ещё держал в своих руках, и поцеловал открытую ладонь. И замер, словно внезапно околдованный. Плечи его напряглись.
В глазах Снейпа мелькнуло выражение брезгливой жалости.
- Люпин? – окликнул он, когда молчаливая и неподвижная сцена показалась ему чрезмерно затянутой.
- Всё нормально, - Ремус поднялся с колен, выпустил ладонь Снейпа и улыбнулся – чуть горько и грустно. – Всё нормально, - повторил он.
- Не всё, - покачал головой Снейп. – Я рассыпал твой кофе и эту… ерунду в пакетиках. Что это, кстати?
- Заказ, - рассеянно ответил Ремус. – Ничего, я соберу потом.
- Заказ? Но тут всякая хрень… Крылья какие-то, цветочки, трава.
- Крылья поденки, немного растительных ингредиентов. Получу от аптекаря в Косом переулке пару монет.
- Ты вот этим зарабатываешь на жизнь? – недоверчиво спросил Снейп.
- Я вот этим зарабатываю на жалкое, бесцветное существование, - невесело улыбнулся Люпин. – И ещё даю частные уроки одному лоботрясу. Не у всех, знаешь ли, есть богатые любящие дядюшки – своевременно умирающие к тому же. Или влиятельные покровители с претензиями на господство в масштабах Британии. И на приличную работу берут не всех. Вот оборотней, скажем, не берут. Уж не знаю, почему.
Глаза Снейпа сузились.
- Моему, как ты выразился, покровителю нужны верные и способные люди. Оборотень ты или нет – вопрос другой.
- Неужели? А я слышал, ваша компания повернута на чистоте крови.
- Мало ли, что ты слышал! – резко возразил Снейп. – Я полукровка, если ты забыл, Люпин, и это не мешает мне…
- Хватит! – Люпин отвернулся, чтобы скрыть судорогу, пробежавшую по лицу. – Хватит. Ты, оказывается, пришел вербовать меня в Пожиратели? Довольно топорная попытка, Снейп. Я думал, ты умнее.
- Перестань, - Снейп шагнул и обнял Люпина за плечи. – Я не собирался тебя вербовать, просто хотел помочь. Живи как знаешь. Только живи. Здесь и сейчас… Ты зря разбил бутылку, Рем, нам обоим не помешало бы выпить. Тебя трясет, ты это знаешь?
Ремус почувствовал, как узкие ладони скользнули вниз по его груди, а сухие горячие губы коснулись шеи, чуть ниже затылка.
- Не надо, - пробормотал он. – Пожалуйста, не делай этого.
- Почему?
- Я не хочу.
- Неправда, Ремус. Ты очень этого хочешь.
Слышать, как этот голос произносит его имя – «Ремус» - мягко и немного хрипло – было невыносимо. До дрожи. Люпин зажмурился, а потом слабо кивнул, будто отвечая самому себе на какой-то важный вопрос, и накрыл руки Снейпа своими ладонями, впитывая объятие. Низкий смешок шевельнул волосы у него на затылке.
- Умница Ремус Люпин, - прошептал Снейп. – Умница…
Быстрые уверенные пальцы выдернули рубашку Ремуса из-под ремня брюк, и скользнули туда, под ремень, и безошибочно нашли дорогу под резинку трусов, и сомкнулись на основании члена. Судорожно всхлипнув, Ремус откинул голову Снейпу на плечо. Ноги его не держали.
- Посмеешь ещё сказать, что не хочешь этого?
Не отвечая, Люпин развернулся так, чтобы дать простор для действий своим рукам – и чтобы видеть лицо Снейпа; оно оказалось сосредоточенным и серьезным, словно Северус варил сложнейшее зелье на экзамене, а не делал…то, что он делал; и только расширенные зрачки в черных глазах выдавали его волнение.
- Если я испепелю твою одежду, это нанесет непоправимый урон твоему бюджету, Люпин? – насмешливо осведомился Снейп, в то время как его пальцы чередовали легкие поглаживания и осторожные пожатия. – Она мне мешает.
Откровенно говоря, Люпину было уже наплевать и на одежду, и на бюджет – он вообще уже не особенно воспринимал человеческую речь. Он слишком долго был один: отношения с Сириусом дали трещину вскоре после школы – невидимую, не названную, но ощутимую трещину; и встречи в штаб-квартире Ордена, или редкие дружеские пирушки с Питером и Джеймсом лишь подчеркивали этот разлад. На откровенное объяснение Ремус не решался – мешали одновременно гордость, трусость и скромность. Он утешал себя предположениями, что всё дело в его работе – сбор дешевых ингредиентов для мистера Херта отнимал дементорову тучу времени, а ещё ведь дела Ордена, и полнолуния, и длинные мучительные дни после полнолуний – видимо, вот такая она и есть, взрослая жизнь, такой и будет; кончились школьные годы чудесные, всё, привет… а у Сириуса наверняка есть занятия поинтереснее, чем опекать нищего приятеля-вервольфа. Легче от таких утешений не становилось. Раз или два Блэк появлялся у него на пороге, навеселе, с плиткой шоколада в кармане и недобрым блеском в глазах; такие визиты заканчивались торопливым агрессивным трахом в гостиной – отказать бывшему любовнику Ремус не смел - а потом Сириус уходил, бросив напоследок что-то вроде «Ты слишком много работаешь, Рем. Тебе стоило бы почаще вспоминать старых друзей».
- К химерам… одежду, - хрипло пробормотал Ремус, отбрасывая рубашку и выпутываясь из брюк; жесткая ткань тяжелой мантии Снейпа царапнула обнаженную кожу. – Твою тоже к химерам… пожалуйста.
… Он оказался именно таким, как Ремус и представлял себе – не раз и не два представлял. Тощий, бледный, с острыми коленками и локтями, весь слепленный из болезненно-ломаных линий, хрупкая поделка, голодный мальчишка с глазами загнанного зверя. И от того, что воображаемое так точно совпало с увиденным, Ремуса окатило горячей волной, и он едва сдержал стон – и не сдержал второй, когда Снейп опустился перед ним на колени и медленно провел языком по пульсирующему члену – от основания к головке.
- Не… не надо… не так. Не здесь, - попытался возразить Ремус и вцепился пальцами в стол, чтобы не упасть. – Здесь битое стекло…
Снейп поднял голову и усмехнулся.
- Забей. Забудь. И не смотри на меня так. Ты так смотришь, как будто я собираюсь тебя пытать.
Люпин беспомощно качнул головой и зажмурился – до красных пятен перед глазами, почти до слёз. Пытка длилась бесконечно долго, но каждый раз, когда Ремусу казалось, что он сейчас умрет, разлетится на осколки, Северус останавливался – будто задался целью свести оборотня с ума.
- Пожалуйста… прошу тебя, - пробормотал Люпин. – Северус, пожалуйста…
Снейп вскочил на ноги.
- Ты был прав, здесь неудобно, - невозмутимо заявил он. – И битое стекло.
-Сволочь, - выдохнул Ремус.
- Марш в спальню, Люпин, мы сейчас продолжим.
- Сволочь, - снова повторил Ремус и на непослушных ногах поплелся в спальню. Снейп задержался на кухне, подобрал с пола мантию, достал из кармана флягу и, поморщившись, сделал несколько больших глотков.
- А теперь вернемся к нашим бара… к нашим вервольфам, - хрипло рассмеялся он, догоняя Люпина и опрокидывая его на хлипкую кровать.
- Что ты пил?
- Зелье. Стимулятор. Лекарство. Не обращай внимания. Не задавай лишних вопросов, у нас тут не передача «Хочу всё знать», - говоря это, Северус покрывал шею Ремуса отрывистыми поцелуями.
- Ну хватит, - не выдержал Люпин, сбрасывая с себя прохладное, подвижное тело. – Не могу больше, хватит.
Он заставил Снейпа перевернуться животом вниз, навалился на него и перевел дыхание, опасаясь кончить от одного только прикосновения члена к белой узкой заднице партнера. Потом проложил дорожку из поцелуев, от шеи вниз, вдоль позвоночника – Северус выгибался ему навстречу, разом позабыв о своей невозмутимости.
- Вот так… вот так, - шептал Люпин. – Приподнимись… вот так.
Он раздвинул ягодицы Снейпа языком, затем влажным пальцем – нетерпеливо, но осторожно - и ещё раз повторил своё дурацкое «вот так», прежде чем насадить извивающееся тело на член. Северус низко, протяжно застонал; пальцы смяли простыню, слипшиеся волосы закрыли лицо.
- Не…бойся… я не сделаю больно, - пообещал Ремус, начиная медленно двигаться, и одновременно обхватывая рукой напряженную плоть Снейпа… а потом оказалось, что оба они дошли до границ своей выдержки и переступили эти границы практически одновременно – дернувшись всем телом, Северус кончил Люпину в ладонь, и этого факта оказалось достаточно, чтобы и Ремус перестал себя контролировать.
- Как же я тебя… ненавижу, - почти без голоса всхлипнул он, забывая о своем обещании быть осторожным, вонзаясь в податливое тело грубо и резко, раз, и ещё раз, и ещё. – Ненавижу. Ненавижу…
- Ненавидишь? Ты правда меня ненавидишь, Люпин? – шептал Снейп несколько минут спустя, в то время как его пальцы, жесткие от бесконечных зелий, ласково скользили по щекам Ремуса, стирая пот и – может быть – слёзы. – Не надо меня ненавидеть, я скоро умру. Я говорил тебе, я смертник. Меня уже поздно ненавидеть.
Губы Ремуса искривила злая улыбка.
- Умрешь? Правда? От чего же? – отрывисто спросил он, приподнимаясь на локте.
- Меня убьют. Я знаю, ваши планируют какую-то операцию на той неделе… не перебивай, не дергайся, да, мы знаем про Орден, и про то, что ты в Ордене – мы всех вас знаем, и про намеченную операцию тоже знаем… мы только не знаем деталей. Но пошлют туда меня. Он пошлет меня, Он разочарован во мне, и Он пошлет меня в вашу ловушку. Может быть, ты меня и прикончишь, Люпин. Как тебе такая перспектива?
- Всю жизнь мечтал, - процедил сквозь зубы Ремус. – Чего ты хочешь от меня, Снейп? Информации? Подробностей? Адреса, явки, пароли? Куры, млеко, яйка?
- Я ничего от тебя не хочу, параноик, - вздохнул Снейп. - Совсем ничего. Забудь.
Вероятно, алкоголь и интенсивные физические упражнения взяли своё, потому что в следующую минуту Снейп уже спал, уронив руку Ремусу на плечо – он отключился мгновенно, сразу, как умеют только маленькие дети и до предела измотанные люди.
Тикали старые охрипшие часы на каминной полке, ветер с моря качал занавески; Люпин молча смотрел в лицо Северуса, навсегда запоминая изгиб тонких губ, пятна лихорадочного румянца на острых скулах, тень ресниц, волосы, прилипшие к виску. И чем дольше он смотрел, тем неподвижнее и жестче становилось его собственное лицо.
Часы прокаркали четверть; половину; три четверти.
Ремус бесшумно поднялся, скользнул на кухню, поднял с пола свои вещи. Наскоро привел себя в порядок, подмел осколки бутылки, гранулы кофе и испорченные ингредиенты. И вернулся в спальню с охапкой снейповой одежды, сжимая палочку в руке.
-Рем? Это ты? – сонно пробормотал Снейп. – Я долго спал?
- Достаточно долго, чтобы пропустить прием своего лекарства, - негромко ответил Люпин. – Насколько я понимаю, тебе следовало пить его каждый час. Не перебивай, не дергайся, теперь уже поздно, а фляга у меня.
Он швырнул вещи на постель.
- Одевайся.
Северус потянулся за брюками, а Люпин отвернулся к окну.
- Всё было прекрасно, - заметил он. – И сценарий, и актерская игра, и минет, конечно. Ты не учел только одного, Сириус - оборотное зелье не меняет запах человека.
- Что?..
- Запах, Сириус. Ты пахнешь совсем не так, как Снейп.
Блэк – или, если верить глазам, всё ещё Снейп – тряхнул головой.
- И ты понял? С самого начала понял?..
- Нет, - признался Ремус. – Сначала меня обманул запах огневиски, он был слишком резким. Я понял, только когда поцеловал твою ладонь. Я не мог не узнать запах твоих рук, Сириус. Волк… не мог не узнать.
Люпин резко развернулся:
- Может, теперь объяснишь, зачем это всё понадобилось? – сухо спросил он. – Только правду, пожалуйста. С ложью на сегодня уже перебор.
- Я хотел тебя проверить, - буркнул Сириус, глядя в пол. – В Ордене есть предатель. Кто-то сдает нас Волдеморту – или людям Волдеморта.
- И ты думал, что это я?! – недоверчиво воскликнул Ремус. – Ты… ты мог предположить, что это – я?! А зелье… где ты взял зелье? Где ты нашел волосы Северуса?.. Как тебе вообще пришло в голову так… так… - он запнулся, не находя слов.
- Зелье стащил у Лили, она варит понемногу для Ордена. А клок волос выдрал у твоего ненаглядного Северуса ещё в школе. И припрятал на всякий случай – как знал, что пригодится. Хочешь ещё что-нибудь спросить?
Ремус покачал головой. О чем ещё можно спрашивать после услышанного, он не знал.
Лицо Снейпа пошло волнами, исказилось, растаяло, и Люпин, закусив губу, отвернулся снова, чтобы не видеть этого зрелища.
Чужая волшебная палочка уткнулась ему в затылок.
- Прости, Рем. Но мне придется лишить тебя самого драгоценного твоего воспоминания. Обливиэйт.
***
- Да тише ты, Сириус, Лили услышит! А я говорил тебе, что это идиотская идея, но ты же упрямый чокнутый псих, тебе надо было убедиться лично! И как, убедился?
- Ему нельзя верить, Джеймс, мы не можем ему верить, ты бы видел, как он смотрел… на него.
- Ну и хрена ль с того? Смотреть – смотрел, но ничего не сказал. Видимо, ты был недостаточно хорош, «Северус»!.. Тссс, да уймись ты, Бродяга, я тебя подкалываю, неужели не понял? И хватит пить, из ушей уже скоро польется.
- «Недостаточно хорош»? – заплетающимся языком переспросил Блэк. – Что бы ты смыслил… тебе, может, воспоминания показать, если не веришь? Если бы меня не срубило там, он бы повёлся, я тебе клянусь, он бы повёлся, он бы всё ему разболтал!
Джеймс поднял руки, словно защищаясь:
- Нет-нет-нет, уволь. Смотреть, как наш тихоня Ремус трахает Нюниуса во все дыры? Да меня сначала вывернет наизнанку, а потом я стану импотентом. На всю оставшуюся жизнь.
Он мягко отобрал у Сириуса стакан с огневиски.
- Серьезно, дружище, хватит. Я не знаю, за каким дементором ты это всё затеял. Может, затосковал без Люпина, может, приревновал – не моё дело. Только эксперимент твой идиотский ничего не показал, понимаешь? Он знал, что это ты. И смотрел он на тебя, и трахался с тобой, и всё, что мог разболтать, разболтал бы тебе. Тебе, понимаешь, придурок?
- Мы не можем ему верить. Надо всё переиграть, Джеймс. Переиграть по-тихому, и чтобы никто не знал, - упрямо проговорил Сириус.
Джеймс Поттер вздохнул, сдаваясь.
- Ладно. Поговорим об этом завтра.
- Обещаешь или отмазываешься?
- Обещаю. Протрезвеешь – поговорим.
2.05.2011
среда, 16 февраля 2011
Фарс под дождём
Игровое. Про Джона. Часть последняя.
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
=======================================================
читать дальше
/....................../
Люпин прошел в гостиную и рухнул в кресло.
- Идите спать, Скримджер, - безразличным голосом попросил он. - Я вам обещаю, что больше не буду... ничего с собой делать.
- Не хочу я больше спать, - отозвался Скримджер. Он подошел к камину, зажег огонь и встал рядом, растирая руки и плечи.
- Мне очень плохо, Скримджер, - признался Люпин, пряча лицо в ладонях.
- Я вижу... - нахмурился Скримджер. - Мне лучше уйти?
- Не надо, - помотал головой Люпин. - Лучше налейте выпить... Напьюсь и лягу спать.
- Думаете, поможет, если напьетесь?
- Уж точно не повредит.
- Ну смотрите...
Скримджер наколдовал кубок, наполнил его вином и протянул Люпину.
Люпин взял кубок, выпил почти половину одним долгим глотком.
- Мне нужна какая-то цель, Скримджер, - сказал он, поднимая глаза на министра. - Иначе я быстро съеду с катушек. Это... мучительно... не делать ничего нужного... болтаться, как дерьмо в проруби... и только думать-думать-думать одно и то же, по кругу, бесконечно...
Скримджер кивнул.
- Знакомо, да. А разве у вас нет цели? Ну, помимо просто того, чтобы остаться в живых, разумеется... Вы же в Ордене. Вы боретесь все вместе. Разве нет?
Он подумал и наколдовал кубок с вином и себе тоже.
- Уже нет, - Люпин криво усмехнулся. - Спасибо дорогому профессору Снейпу. Он сообщил Дамблдору, что я... неадекватен, и меня деликатно отстранили от... борьбы.
- Ясно, - протянул Скримджер, отпивая вина. - Ясно... Не очень-то это было честно... Но теперь-то вы можете вернуться, правда же? Теперь снова можете работать.
- Вы помните Сириуса Блэка, Скримджер? - неожиданно спросил Люпин.
- Еще бы мне его не помнить, - с несколько кривой улыбкой ответил Скримджер. - Я его арестовывал... Потом Кингсли Шеклболт мне врал три года про него...
- Да, в самом деле, - в глазах Люпина мелькнуло что-то похожее на улыбку. - Так вот, вы знаете, я не хочу себе такой жизни, какая была у Сириуса в последний год. Кто я сейчас, Скримджер? Незарегистрированный оборотень и соучастник в убийстве. Сириуса ожидал поцелуй дементора без суда и следствия... а меня можно просто убить, как бешеную собаку... И если сейчас я явлюсь к Дамблдору - скорее всего, мне расскажут, как я ценен для Ордена и обяжут прятаться, сидеть смирно в указанном месте, не высовываться, не рисковать... И я буду сидеть там, как Сириус, глушить вино и изнывать от собственной бесполезности... Я так этого боюсь, Скримджер!! - он подался вперед, едва не пролив остатки вина. Потом снова откинулся в кресле и прикрыл глаза.
- Ясно, - повторил Скримджер. - Вы правы, пожалуй. Послушайте, а хотите...
Он глотнул еще вина, снова наполнил кубок Люпина, и решился:
- Хотите... мне помочь? Помните, вы мне раз предлагали помощь, и я отказался... но теперь я ее принял бы.
Люпин поднял на него тяжелый взгляд:
- В то время я мог вам помочь. Что я могу сейчас?
- Не меньше моего. А я намерен бороться. Я намерен... нет, пожалуй, не вернуться к власти. - Скримджер невесело усмехнулся. - Какой из меня министр, все уже видели... Но по крайней мере сбросить тех, кто сейчас. А там посмотрим, кому стать во главе. Найдется.
Люпин поднял кубок, медленно отпил вино, задумчиво изучая Скримджера - так, словно видел его впервые. Потом мрачно улыбнулся.
- Вы сумасшедший. Но это была бы достойная цель, да. Я не знаю, как вы себе представляете это... Но вы можете на меня рассчитывать... министр.
- Спасибо, - серьезно ответил Скримджер. Я еще сам не совсем представляю, как действовать... Если вы разрешите мне задержаться у вас в гостях на день-другой, постараюсь спокойно обдумать и сформулировать. Но одно знаю уже сейчас: пока жив, я им страну не отдам, - чуть оскалясь, добавил он мрачно.
- Оставайтесь, сколько хотите. Я вам это, помнится, с самого начала предлагал. Так нет же, побегали по стране, - он коротко рассмеялся.
Хотелось так много сказать ему... этому человеку, которого Люпин только сейчас, кажется, как следует разглядел. Но слов не находилось - все они были слишком пафосны, слишком беспомощны - и, наверное, прозвучали бы фальшиво.
/...................../
Джейсон проснулся поздним утром. Открыл глаза и посмотрел в незнакомый потолок. Ага. Точно. Это же дом Рема. Интересно, который час?.. Рядом на диване спал Ворон – одетый, поверх одеяла – как в лучшие времена, когда ночь заставала его на больших неформальских пьянках. Джейсон тихо поднялся, стараясь не разбудить товарища, поспешно натянул рубашку и джинсы и двинулся к выходу из спальни. Гитара подвернулась под ноги совершенно неожиданно. Джейсон споткнулся, по комнате разнесся звон и гул, и Ворон вскочил, точно подброшенный.
- К-какого хрена, Джейсон?!
- Это ты мне скажи, какого хрена моя гитара валяется на полу? – Мик поднял инструмент и бережно уложил на кровать. – В следующий раз руки пообрываю за такое.
- Ладно, хорош пугать, - зевнул Ворон и нехотя встал. – Ну что, братишка, кончились наши английские каникулы? Я так понимаю, старый параноик сегодня переправит нас домой?
- А как ты себя чувствуешь-то, жертва черной магии? – Джейсон подошел к товарищу, легонько взял его за подбородок и повернул лицом к свету. – Ничего, вроде живенько так выглядишь… если не считать, что рожа с бодуна опухла.
- Ты руки-то не распускай, чувак, - беззлобно проворчал Ворон. – Ладно, идем глянем, что там поделывают наши колдуны, а потом я пойду в душ, а ты пойдешь варить кофе.
- Хренассе! А почему не наоборот?
- А потому что я старше и умнее.
В дверях гостиной появился Люпин.
- Доброе утро, Руфус. Доброе утро, Мик, Джон. Есть предложение позавтракать.
- Разумное предложение, - ответил Скримджер, наколдовывая себе гребень - он увидел свое отражение в темном зеркале над камином и понял, что немолодого бомжа в мятой одежде нужно пока хотя бы причесать. И еще он понял, что выспался, впервые за несколько дней.
Пока Ворон сосредоточенно помешивал закипающий кофе, Люпин потрошил его порядком похудевший рюкзак.
- М-да... Не густо.
Он выложил на стол пакет чипсов, пачку печенья, несколько яблок, чьи желтые бока блестели так сильно, что казались лакированными, и, разумеется, плитку черного шоколада.
- Если мы собираемся здесь оставаться - надо будет сделать вылазку за продуктами, Скримджер, - громко заметил Ремус.
- А мы собираемся? - беспечно поинтересовался Джейсон. - Или это вы собираетесь?
- Разумеется, Ремус, выберемся, - отозвался Скримджер. Потом, помолчав, ответил Джейсону: - Мы собираемся. Вам надо домой побыстрее.
Джейсон кивнул и захрустел печеньем.
Ворон снял кофе с огня.
- Где у тебя чашки, Рем?
Люпин достал чашки, налил кофе, сунул кофейник в мойку, поломал шоколад на квадратики...
Перспектива скорого расставания с маггловскими музыкантами почему-то огорчала. "Им действительно надо домой. И побыстрее". - "Я знаю".
Он взглянул на Мэллори, вспомнил свою ужасную вечернюю выходку, опустил глаза.
"А ведь этот мальчик меня понимает. Есть в нем какая-то необъяснимая проницательность, способность считывать ситуацию, как она есть. Он понимает - но он не жалеет... просто принимает как факт, который случился и с которым надо как-то дальше жить..."
"Вот и ты прими как факт, дружище Рем, что через пару часов они отправятся восвояси, и ты их больше не увидишь. Да и не до них тебе будет, судя по тому, что тебе наговорил министр нынче ночью".
"Да..."
Скримджер стоял у окна, рассеянно жевал яблоко и думал, как быть дальше. Парней - портключом, это ясно и вариантов даже нет... а вот с машиной как быть? Они ее напрокат брали, надо, стало быть, вернуть... ну фигли. Вот отправимся в Лондон... революцию, ядрен дракон, устраивать... вот и вернем...
Он оглянулся на Люпина. Теперь, в свете утра, он уже почти жалел, что попросил его о помощи. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы Ремус и правда спрятался где-нибудь... Потом бывший министр вспомнил, какое лицо было вчера вечером у оборотня, когда он говорил о Сириусе. "Я так этого боюсь, Скримджер!.."
А жалко расставаться с мальчишками. Они забавные... Но тут уж точно - их безопасность важнее всего. Не след им ввязываться в наши войны...
Хотя денек-то можно... здесь тихо...
Скримджер подошел к Люпину и тихо спросил:
- Может, разрешим парням остаться... скажем, до завтрашнего утра?
- А оно им надо, Скримджер? - так же тихо отозвался Люпин, снова покосившись на Ворона. - Может, они спят и видят, как бы отделаться от нас поскорее...
Мэллори мрачно пил кофе - утро никогда не было для него лучшим временем суток. Джейсон безмятежно разглядывал люпинову кухню и барабанил пальцами по столу какой-то замысловатый ритм.
- Тоже верно... - ответил Скримджер, глядя на музыкантов. Потом спросил, обращаясь к ним: - Вы как сами-то, не хотите задержаться?
Мик вздрогнул. Ворон поднялся, сделал несколько шагов по кухне, остановился, глядя в окно.
- А смысл? Нет, вы очень прикольные чуваки, оба, и я пожалуй что... привык к вам.
Он помолчал, потом с усилием заговорил.
- Я ловлю себя на мысли, что хотел бы остаться - не задержаться, а остаться... но понимаю, что это ерунда. У меня там моя музыка и группа... и моя жизнь. У вас тут ваша охренеть какая магическая война. Так что лучше уж... - он махнул рукой.
- Нет, ну а чего, если никто никуда не спешит, ещё денек потусоваться могли бы, - протянул Джейсон. - Брайен там ещё в загуле, репетиции раньше следующей недели по любому не начнем. А Скримджер нам песен попеть обещал... и вина у нас много. Бесконечно много, я бы даже сказал.
Скримджер смотрел на Ворона, понимая, что решающее слово - за ним.
Люпин молчал, не глядя ни на кого.
Мэллори глотнул кофе, поморщился от попавшей на зубы гущи.
- Ладно. Я, в общем, домой не тороплюсь. Когда ещё доведётся побухать с настоящими волшебниками. Если Рем предлагает нам свое гостеприимство...
Люпин кивнул.
Ворон достал из кармана деньги.
- Тогда давайте организуем десант за хавчиком и устроим оргию.
Джейсон усмехнулся, крутя в руках его опустевшую чашку, и неожиданно спросил:
- А вот гадания всякие - это тоже правда или всё-таки фигня? Вдруг у Ворона в чашке написано, что оргия ему сегодня противопоказана?
- Оргии, они всем противопоказаны, - строго ответил Скримджер.
Люпин, Ворон и Мик переглянулись и расхохотались.
Потом Ремус легким движением палочки левитировал чашку из рук Джейсона в раковину.
- А Прорицания я всегда прогуливал, - весело сообщил он.
- Так что там насчет десанта за едой? - спросил Скримджер. - Вы где обычно закупаетесь, Ремус?
- Здесь неподалеку маггловский городишко... там хороший рынок. Я сейчас в душ заскочу минут на десять, а потом сгоняю туда и всё куплю, хорошо? - отозвался Люпин, споласкивая чашки.
- Хорошо, только я с вами, - предсказуемо ответил Скримджер.
- В душ? - не удержался от издевки Джейсон.
- Джейсон, - спокойно откликнулся Скримджер, - в глаз ведь получишь.
- Молчу, молчу, - сказал Джейсон, стараясь не засмеяться. - Ты извини, Скримджер, но уж очень... весело получилось.
- Ага, очень, - не без сарказма согласился Ворон.
Люпин, смутившись, покинул кухню и отправился приводить себя в порядок.
- Я понимаю, - кусая губы и пытаясь не смеяться, ответил Скримджер. Он встал в проеме двери, прислонился спиной к косяку и, ожидая, пока вернется Люпин - и пока освободится душ - с легкой улыбкой уставился в пол, наслаждаясь солнечным светом, проникавшим в кухню через окно, и оставшимся в воздухе запахом кофе.
- Ты чего стоишь без дела? - насмешливо спросил Джейсон. - Может, тебе гитару принести?
- Мик, не гони. Байка о том, что "художник должен быть голодным", давно устарела.
- Ну ладно, ладно. Тогда вы как хотите, а я пойду у Рема в библиотеке покопаюсь. Когда ещё такой случай представится.
- Давай, просвещайся. Будешь писать аццкие песни с полным знанием вопроса, а то даже стыдно как-то...
Люпин вскоре вернулся из душа, уже гораздо более похожий на приличного человека. Он переоделся в свежую рубашку (которая, конечно, была не так крута, как продукт дизайнерской мысли Скримджера - но зато теперь он не шарахался от собственного отражения в зеркале).
- А жизнь-то налаживается, - улыбнулся он. - А куда Джейсона дели?
- Читает, - фыркнул Мэллори.
- Так, ну теперь очередь охраны, раз все цивилы уже чистые, - сказал Скримджер и тоже отправился в душ.
Он запихнул одежду в раковину и, ткнув палочкой, заставил ускоренно стираться. С удовольствием смыв с себя пыль, пот и ощущение походной жизни, бывший министр высушил заметно посвежевшие вещи, оделся и пристально посмотрел на себя в зеркало. На пожилого неопрятного бродягу он перестал быть похож. Это хорошо. Сейчас же в люди... Он вернулся на кухню.
- Два вопроса. Сколько у нас денег, и что мы хотим? - вопросил он, вытаскивая из кармана заветные тридцать фунтов и один пенс.
- Денег у нас много, Скримджер - мы это уже обсуждали, - напомнил Мэллори.
- Вам еще в вашей Америке жить на что-то будет надо, - ответил Скримджер. - Я помню, что мы обсуждали. Не настолько старый.
- Скримджер, - улыбнулся Ворон. - Мы, конечно, пока не так круты, как битлы, но на хлеб и на пиво себе заработаем. А вот вам тут предстоит та ещё развлекуха.
- Это да, - кивнул Скримджер. - Ладно, допустим. Однако на второй вопрос я так и не получил ответа. Что в твоем представлении "оргия"?
- Ну я не знаю, - буркнул Ворон. - Ты как моя мама, списки покупок составляешь, что ли? Что-то пожрать... мяса какого-нибудь. Пива там... или вы пиво тоже наколдовать можете?
- Не можем, - с улыбкой покачал головой Люпин.
- Ну значит, пива...
- И шоколадку, - договорил Ремус, смеясь. - Ладно, Скримджер. Правда, на месте разберемся, чего нам надо. Хлеба не забыть купить и чая. Кофе вроде есть пока?
- Ладно, ладно. Я понял.
Скримджер понял, что его попытки привнести какой-то организованности в жизнь новоявленной коммуны терпят полный крах. Что интересно, это не вызвало у него ни раздражения, ни даже тревоги. Щенята играют... пусть поиграют пока.
- Ведите, Ремус.
Выйдя на улицу, Люпин зажмурился от неожиданно яркого солнца - воспаленные глаза напомнили о том, что жизнь не так безмятежна, как показалось ему в последние полчаса.
Он сжал теплую ладонь Скримджера и аппарировал.
- Вот... здесь что-то строят, причем уже довольно давно, - сказал Люпин, когда они оказались на пыльной безлюдной площадке позади какой-то громоздкой строительной машины. - Вон по той улице вниз, и потом налево. Мне нравится этот городок, он такой... как будто не маггловский вовсе. И автомобилей здесь почти нет...
- Пойдемте, - кивнул Скримджер.
И они пошли. Сначала на рынок, где купили овощей, зелени и местного сыра. Потом в лавку мясника, где закупились свежим мясом и сосисками. Потом в паб, где попросили хозяина продать им сразу бочонок его лучшего пива. Потом в булочную за свежим хлебом. И, наконец, в лавочку, где продавали сладости: там Скримджер, держа в руках тяжелые корзинки, остановился у самой двери и предоставил Ремусу полную свободу действий.
Не мудрствуя лукаво, Люпин взял несколько плиток черного шоколада. Потом подумал и присовокупил к ним пакет засахаренных орехов, коробку апельсинового мармелада и немного овсяного печенья. "Ты планируешь оргию или утренник в детском саду?" - ехидно поинтересовался внутренний голос.
Так... ну вроде ничего не забыли?.. Стоп. Чай забыли.
Некоторое время поколебавшись между черным и зеленым чаем, он попросил оба.
Вот теперь, как будто бы, всё.
Люпин подошел к Скримджеру, сгрузил покупки в ту корзину, где ещё оставалось место.
- Давайте-ка одну сюда, и пойдём домой.
Скримджер, улыбаясь, отдал Люпину одну из корзин - разумеется, ту, что полегче.
- Пойдемте домой.
Стараясь выглядеть как можно более непринужденно, они прошли по главной улице и свернули со своими корзинами на стройку. "Хорошо, что воскресенье", - подумал Скримджер. - "А то бы рабочие сильно удивились..."
Люпин зашел на кухню, выгрузил покупки на стол. Поразился тишине.
Заглянул в гостиную и умилился открывшейся картине: Джейсон и Мэллори, склонившись головами друг к другу, вдумчиво читали книжку, в которой профессор Люпин опознал учебник по ЗОТС за третий класс.
Скримджер аппарировал за ним, вошел в дом, тоже заглянул в гостиную, усмехнулся и пошел разгружать корзину.
Он не помнил, когда в последний раз готовил настоящий обед, да еще на нескольких человек. Тихонько напевая какую-то шотландскую балладу, бывший министр собрал волосы в хвост и принялся рыться на полках люпиновой кухни, доставать всякие миски и тарелки и параллельно вспоминать подробности фамильного рецепта жареного мяса.
- Вам помочь, Скримджер? - спросил Люпин, возвращаясь на кухню. - Я , признаться, совсем не умею готовить, но бригаду поварят могу вам обеспечить... заодно и этих красавцев отвлечем от источника знаний. Пока они не дочитали до страницы триста девяносто четыре.
Он невесело рассмеялся.
- Да, давайте, помогайте. И ребят подгоните. Потом дочитают. Оргия у нас или заседание в библиотеке? - он улыбнулся, надеясь, что Люпин улыбнется тоже.
По тому, какой взгляд поднял на него Мик, Люпин понял, что до той_самой_ страницы они всё-таки дочитали.
- Практическое занятие и изучение наглядных пособий мы пока отложим, хорошо? - хрипло сказал Ремус и заставил себя улыбнуться.
Ворон вскочил, явно растерянный.
- Идемте на кухню, - поспешно сказал Люпин. - Приказ господина министра.
Джейсон отложил книгу. Люпин поднял её и поставил на полку.
- Ну что, - сказал, когда парни ввалились на кухню, Скримджер, - давайте, помогайте. Кто не работает, тот не ест, и все такое прочее. Мойте зелень, режьте хлеб. - И он, снова повернувшись к плите, продолжил колдовать - в прямом и переносном смысле - над мясом.
- А я закончу убираться в гостиной, - сказал Люпин. Он внезапно почувствовал, что хочет остаться один. Они все хорошие, чудесные, позитивные... и он рад - о, да, он рад - что все они здесь, возятся, перешучиваясь, на его кухне: и Скримджер, похожий сейчас на кого угодно, только не на министра магии, пусть и бывшего... и Ворон, такой задумчивый и тихий, словно внутри у него происходит какой-то важный разговор с самим собой... и Джейсон, такой веселый и расслабленный, как будто никаких войн нет, не было никогда и никогда не будет.
"Кончай хандрить, Рем"
"Всё нормально. А уборку в гостиной закончить действительно надо. Не на кухне же нам оргию устраивать, в самом деле!"
Скримджер проводил Люпина внимательным взглядом, но ничего не сказал.
Через сорок минут мясо было готово, хлеб нарезан, пиво охлаждено, вилки и тарелки сияли и блестели. Скримджер сунул палочку в карман и вышел в гостиную.
- Ремус, мы готовы, - сказал он, обращаясь к спине оборотня.
- Я тоже, - обернулся Люпин. - Сейчас, минутку.
Он взмахнул палочкой, убирая с ковра пыль, пепел и обрывки книг, которые не удалось восстановить.
- Вот так, - Ремус обвел взглядом гостиную. - Теперь тут уже можно принимать гостей вашего уровня, министр?
- Теперь тут можно принимать даже иностранные делегации, - ответил Скримджер. Он взмахнул палочкой, и в комнату гуськом вплыли тарелки, миски, стаканы и сковородка. Сковородку бывший министр определил на каменное основание погасшего камина, а все остальное живописной группой собралось рядом с очагом и зависло в полуметре над полом.
- Кто-то может в кресло сесть, кто-то на пол, - пояснил Скримджер. - Эй, парни!
Мик и Ворон решительно оккупировали кресла. Люпин, усмехнувшись, привычно уселся на пол у камина. Лениво подманил к себе пиво и стакан.
- Ну что, приступим?
- А завтра мы вспо-о-омним, кто первый сказал "Ну что?" - прокомментировал Джейсон, и ребята рассмеялись.
- Это... маггловская присказка, - пояснил Мэллори.
Скримджер улыбнулся, сел рядом с Люпином на пол, тоже призвал стакан и пиво.
- Мясо ешьте, ничего вроде вышло, - сказал он. - Не как у моей бабушки получалось, конечно, но...
Мясо Скримджеру действительно удалось - поэтому застольная беседа на первых порах не ладилась: все её участники радостно предавались чревоугодию.
- Ты крут, Скримджер, - подытожил, наконец, Мэллори.
- Без меры, - прибавил Джейсон.
- Спасибо, - ответил бывший министр. - Я старался. Хотя это не крутизна, это печальная необходимость... если один живешь, кто вкусно пожрать приготовит? Только ты сам.
- А почему ты живёшь один? - спросил, ни мало не стесняясь, Джейсон. - Как-то это... странно.
- Что же странного? - удивился Скримджер. - Не женат, вот и живу один.
- Это-то и странно, - пояснил Мик. - Такой... прикольный чувак. Министром, опять же, был... Да они на тебя - барышни, я имею в виду - должны как мухи на мед липнуть. А ты...
- Джейсон, не приставай к человеку, - быстро перебил Ворон. - Тебя мама не учила быть тактичным?
Скримджер, скрывая смущение, почесал подбородок.
- Ну липли когда-то... не прилипли. Мне одному... - он помолчал и, ухмыльнувшись, закончил, - прикольнее. Вам, может, еще чего рассказать? А то про меня не так интересно, на самом деле...
- Расскажи, что ты намерен делать дальше, - негромко попросил Ворон. - Не век же вам с Ремом по стране бегать... или сидеть здесь, как...
- Не самая веселая застольная тема, - мягко заметил Люпин.
- Зато актуальная, - резковато возразил Ворон. - Что, скажешь, нет?
Скримджер с некоторым даже удивлением посмотрел на Мэллори.
- Я пока точно не знаю, - ответил он. - Но сидеть здесь, разумеется, мы долго не станем... не можем себе позволить такой роскоши. Я буду искать поддержку... вероятно, у бывших коллег... у авроров, это, ну, это как полиция. Я раньше был главой аврората, до того, как министром стал. И что-то делать... как-то сражаться. Пробиваться в Министерство... устраивать военный переворот. Иного выхода не вижу...
- И тебя благополучно прикончат, - сообщил Джейсон, меланхолично дожевывая кусок мяса.
- Джейсон! - предостерегающе воскликнул Люпин.
"Ты знаешь, что он прав"
- А что - "Джейсон"? - спросил Мик. - У меня идея получше: поехали с нами, в Америку. Страна больших возможностей.... И никто вас там не найдет - да и искать не станет; будете жить, как нормальные люди. Чем плохо?
- Всем, - коротко ответил Скримджер. - Если бы я просто хотел спрятаться, то так бы и сделал. Но речь не обо мне. Речь о стране. Это если про меня говорить. - Он поглядел на Люпина.
- Я с вами, - так же коротко откликнулся Люпин, встретив взгляд Скримджера. - Мы это уже обсудили.
Джейсон некоторое время смотрел то на одного, то на другого, а потом неопределенно пожал плечами, словно отказываясь продолжать разговор.
Мэллори достал помятую пачку сигарет, закурил.
- Дай и мне, - попросил Рем.
Скримджер вздохнул, потом покачал головой.
- Не хочу я пока об этом думать, и говорить не хочу. Давайте о чем-нибудь другом...
Люпин курил, задумчиво поглядывая на Ворона. Ему совсем не нравилось настроение парня, но понять причину этого настроения он не мог.
"Что тут непонятного, Рем? Злится, как любой мальчишка, которого не пускают поиграть в войнушки... которого отсылают домой, когда начинается всё самое интересное".
"Да уж, интереснее некуда".
"Это _ты_ знаешь; он - нет"...
- Ладно, - сказал, помолчав, Джейсон. - Тогда зови сюда мою гитару.
Он, дурачась, изобразил взмах палочкой:
- Акцио гитара! Я правильно запомнил?
- Правильно, - улыбнулся Скримджер и призвал джейсонов инструмент. - Я так понимаю, что вы намерены поймать меня на неосторожном слове, да?
- В смысле? - не понял Джейсон.
- Нет, ничего, - обрадовался Скримджер, передавая ему гитару. - Давай, начинай.
Джейсон взял гитару, рассеянно провел пальцами по струнам.
- К черту. Хватит! - внезапно сказал Ворон и встал с кресла. - К черту. Я хочу домой.
Люпин удивленно посмотрел на него.
- Сейчас? - не менее удивленно переспросил Скримджер. - Давай хоть пиво допьем.
- Пиво допьем, песен попоем, - раздраженно откликнулся Мэллори. - Не хочу, спасибо.
- Ты чего, Ворон? - Джейсон прислонил гитару к ручке кресла и тоже встал. - С чего у тебя вдруг планка упала?
Люпин смотрел на ребят снизу вверх.
- Джон, сядь, пожалуйста, - спокойно попросил он.
- А на табуреточку не встать, стишки не почитать? - ядовито поинтересовался Мэллори.
- Да что с тобой? Что вдруг случилось? - недоуменно спросил Скримджер. Он тоже поднялся.
- Ничего не случилось, - буркнул Ворон. - Жизнь прекрасна и удивительна. Моя жизнь прекрасна и удивительна.
- Нет, если тебе надоело, если тебе хочется домой, разумеется, мы вас отправим, - сказал Скримджер. Он оглянулся в поисках чего-то, что можно было бы превратить в портключ, но в свежеприбранной гостиной не оказалось ничего лишнего или ненужного.
- Счас я, - бросил бывший министр и ушел на кухню.
Люпин поднялся и подошел к Ворону.
- Джон... Сделать портключ и отправить вас в Америку - это минутное дело. Но мне бы не хотелось расстаться на такой... нервной ноте.
- Я буду радостно улыбаться и махать платочком, - пообещал Мэллори.
- Дурдом! - сказал Джейсон. - Рем, поговори хоть ты с ним, тебя он послушает.
Люпин покосился на Мика, но ничего не успел сказать - тот вышел из гостиной и отправился на кухню, к Скримджеру.
- Скримджер... Ты погоди пока, а? - попросил парень. - На Ворона редко находит, но если уж найдёт - то всё, приплыли. Я не знаю, может, Рем его уговорит... Так хорошо сидели. Столько пива ещё осталось...
- Хорошо, давай подождем, - ответил Скримджер, подбрасывая на ладони оставшееся от завтрака яблоко: ничего лучше он не нашел. - Подождем.
Он сел на один из стульев, кивком указал Мику на второй и попытался уловить, о чем идет разговор в гостиной. Однако слышно ничего не было.
- Рем, не надо со мной вести душеспасительные беседы, - быстро сказал Ворон.
- Я не собираюсь, - покачал головой Люпин. - Ты взрослый человек и волен поступать, как считаешь нужным.
- Перевожу: "Ты ведешь себя, как ребенок, Джон Мэллори, и прекрасно это осознаешь, но поскольку спорить с тобой бесполезно, то я и не буду". Так?
- Так, - невольно рассмеялся Ремус. - С тобой очень легко, Джон.
Мэллори отвернулся. Люпин продолжал говорить, глядя ему в затылок:
- Я страшно не хочу, чтобы вы уезжали.
- Но это не обсуждается, - утвердительно произнес Ворон.
- Это не обсуждается, - согласился Люпин.
Ворон молчал, стиснув зубы. Не хватало слов, чтобы объяснить - хотя бы самому себе - что происходит.
"Я не хочу возвращаться домой. Жить там... своей охренительно прекрасной и удивительной жизнью... репетировать, отыгрывать концерты, пить пиво с Джейсоном и Джонсом, обсуждать их блядей и их мотоциклы... и только иногда-иногда - когда в голову стрельнет - вспоминать вот это всё... и Рема, и Скримджера, и даже не знать, живы ли они ещё..."
"А чего ты хочешь? Думаешь, в сказку попал? Про добрых и злых волшебников? В таких сказках главный герой - тоже внезапно оказывается зашибись каким волшебником и колбасит гадов, и все рыдают... Хрен тебе, братишка: таких, как ты, они называют магглами. И жалеют, бедненьких. И колбасят первыми, если придется. Останешься с ними - и будешь как тот гребаный чемодан без ручки, который приходится тащить на горбу: и нести тяжело, и выкинуть жалко. Так что чеши в свою Америку... занимайся тем, что ты умеешь делать и за что тебе платят бабки... и забей. Просто забей."
"Если так - то сейчас. Не хрен время тянуть. Как в детстве... когда к предкам пришли гости, и маленького Джонни поставили на стульчик, чтобы он почитал стишочек. Вот умничка, Джонни, какой хороший стишочек, на тебе конфетку и пиздуй баиньки, а мама и папа со всеми этими дядями и тётями попьют коньячочек и посмотрят интересную киношечку... Спой дядям волшебникам пару песенок, Мэллори - и проваливай."
"Они не киношечку смотреть будут. Они умирать пойдут, кретин ты. Мог бы и попеть им песенок, к слову. С тебя не убудет"...
Он почувствовал легкое прикосновение руки Люпина к своему плечу и резко обернулся.
- Всё нормально, Рем. Извини за этот бзик. Я позову Джейсона и Скримджера и будем допивать пиво. Хорошо?
- Хорошо, - тихо сказал Люпин, убирая руку. - Спасибо тебе.
- Перестань.
Ворон дернул плечом и пошел на кухню звать остальных.
- Ну вы дипломат, дружище, - уважительно проговорил Скримджер на ухо Люпину, вернувшись в гостиную.
"Это не я дипломат. Это странный маггловский мальчишка... каждый раз оказывается мудрее, чем я от него ожидаю" - подумал Люпин, но вслух ничего не ответил, просто улыбнулся Скримджеру.
- Даа, господин министр, - сказал Джейсон доливая пива себе и Ворону. - Я тут вспомнил, что вы нам вчера обещали...
Скримджер поморщился.
- Все-таки вспомнил... А то, что я был пьян, меня от обещания не освобождает? - с надеждой спросил он.
- Не-а, - ухмыльнулся Мик. - Если надо, мы тебя и сегодня напоим, но культурный обмен состоится!
- Ну, раз от этого никуда не денешься, то нефиг откладывать экзекуцию, - сказал Скримджер, подбирая гитару Джейсона. - Но я предупреждаю: пою я плохо, играю еще хуже.
- Напугал ежа голой жопой, - фыркнул Мэллори.
- Мы будем снисходительны, - пообещал Джейсон, усаживаясь поудобнее и демонстративно готовясь слушать.
- Ну ладно...
Скримджер сел на пол, взял гитару и, тронув струны, запел:
"Ой, боюсь, на моих поминках
Будет людно - не продохнуть!.." *
/.../
Люпин во все глаза смотрел на Скримджера; на его губах застыла удивленная и грустная улыбка.
- Достойный выбор, - проговорил он, когда бывший министр допел и замолчал.
- Охренеть, - согласился Джейсон.
- Круто. А ещё что-нибудь? - спросил Ворон, тряхнув головой.
- Больше ничего у них целиком не помню, - ответил Скримджер, прислоняя гитару к креслу. - Давайте лучше вы.
- После такой оптимистической песни как-то даже и непонятно, что исполнять, - протянул Ворон, слегка насмешливо.
Скримджер покачал головой.
- Прошу прощения. Не подумал... мне эта песня нравится, - печально улыбнулся он. - Не про меня она, правда... ну да ладно. Может, вы все-таки споете из своего этого "аццкого"? Интересно же.
- Аццкое? - переспросил Ворон... ну можно и аццкое что-то вспомнить, сейчас. Я что-то половину слов позабывал.
- Лейтон тебя прибьет, - пообещал Мик. - Вспоминай давай!
- Пива налей - вспомню. Или кончилось уже?
Скримджер тряхнул головой.
- Пиво кончилось - вина сотворим.
Мик и Ворон переглянулись.
- Ты какое больше любишь? Красное или белое? - спросил Ворон.
- Мммм... красное, наверное.
- Скримджер, твори! - рассмеялся Джон.
- Не, а фигли, можно и того и другого натворить. Ночь ещё долгая...
Люпин призвал из кухни довольно внушительный графин и пустую бутылку из-под вина, которое когда-то принёс Северус.
Джейсон поудобнее перехватил гитару, взял несколько аккордов.
- Это... - растерянно пробормотал Ворон. - Мик. Давай что-то другое.
- Пусть будет, - откликнулся Джейсон, не прекращая играть. И Мэллори запел:
"Я здесь, я пришел к тебе
Пришел вопреки судьбе
С небес льется лунный свет
Я - зверь, мне покоя нет...." **
Люпин молча встал, взял сигарету из валяющейся на полу пачки, закурил. Ворон осекся.
- Продолжай, - коротко бросил Люпин. - Мне интересно.
- "Ты помнишь? Давным-давно
Я жил как во сне легко
Но раненый кем-то волк
Вонзил мне клыки в плечо...
И я стал таким как он
Невидимым ясным днем
Убийца и злой хозяин в мире ночном..."
Мик прижал пальцами струны, гитара умолкла.
- У тебя хороший голос, Джон, - сказал Люпин, гася сигарету в камине. - Это твой текст?
Ворон кивнул.
- Рем, я...
- Не надо, - перебил Люпин Ворона, слабо улыбаясь.
Джейсон отложил гитару.
- Нет, ребят... наше, с позволения сказать, творчество для веселых посиделок не подходит. Скримджер, возвращайся к... столу и давайте ещё выпьем, м? И лучше расскажи нам что-то. Прикольное.
- Я не знаю прикольного, - хмуро ответил Скримджер. Потом взял себя в руки, через силу улыбнулся, оборачиваясь к Джейсону. - Правда, не знаю, что можно считать прикольным. Лучше спроси что-нибудь, что тебе интересно. Постараюсь рассказать про это поприкольнее, - и он налил себе вина.
"Охренеть какая веселуха" - мрачно подумал Ворон, мучительно придумывая тему для разговора.
- Давай по остальным мифическим тварям пройдемся, - предложил Мик. - С оборотнями ясно, с вампирами тоже... а вот, скажем... гоблины, орки, эльфы всякие - они есть?
- Ага, ага, - насмешливо подхватил Ворон. - Ты ещё скажи - и гномы, и кентавры... и вообще "Герои меча и магии" рулят.
- Кентавры... - Скримджер непроизвольно потер левое запястье. - Есть кентавры. Лучше бы не было, ну да ладно. И гоблины есть, и много... эльфы - ты же видел эльфа, Мик. В Хогвартсе, помнишь? Он нам бутерброды принес. И гномы есть, но они так, сами по себе. А что за герои меча и магии?
- Игра такая, - охотно пояснил Джейсон. - Компьютерная. Ты себе компьютер в принципе представляешь?
- Э-э... в общих чертах, - осторожно ответил Скримджер. - Я не знал, что с ними играть можно, я думал, там только информацию можно хранить.
- Ха! - Мик воодушевленно блеснул глазами. - Ладно, про интернет я тебе потом расскажу... Ворон, кстати, может, приобщить их к достижениям НТП? Мы бы с ними по аське чатились?...
- Не отвлекайся, ты про "Героев" начал, - отмахнулся Джон.
- Ну ладно. В общем, это игра такая... ты на экране видишь картинки и этими картинками можешь управлять... там как бы такая карта, по которой ты перемещаешься, и всякие на ней подлянки - то враги, то вражеские замки, то монстры всякие... разных уровней. Вот те же кентавры - они монстры первого уровня, довольно слабые, даже стрелять не умеют. Правда, бегают быстро... А эльфы - те уже круче, офигительные лучники, особенно если у тебя артефакт есть специальный. Так что эльфы у вас неправильные.
- Кентавры у нас тоже неправильные, - пробормотал Люпин.
- Вот, - Джейсон, похоже, всерьез увлекся. - А есть совсем крутые монстры - дендроиды всякие - такие типа ходячие деревья... единороги... ну и драконы, конечно. Драконы - это вообще самая круть.
- Драконы это точно самая круть, - подтвердил Скримджер. - Хорошо хоть ходячих деревьев у нас нет, правда, Ремус?
- Зато у нас Дракучая Ива есть. Но она, к счастью, ходить не умеет...
- Как страшно жить, - заметил Ворон.
- Страшно, - согласился Скримджер. - Поэтому лучше давайте вы споете что-нибудь еще, из "битлов", скажем. Иначе придется говорить про квиддич.
- Не хочу петь, - покачал головой Ворон. - Извини. Может, позже... А что такое квиддич?
- Вид спорта такой, - объяснил Люпин. - Но разговоры про квиддич - это, пожалуйста, без меня. Я не фанат. И вообще, пойду-ка я покурю на свежем воздухе...
Скримджер проводил Люпина взглядом, подавив в себе желание пойти за ним, потом снова повернулся к парням.
- Квиддич - это такая игра... две команды, по шесть человек в каждой, они летают на метлах. Есть три мяча... вообще знаете, давайте я лучше покажу, на словах вы не поймете. Сейчас...
Скримджер снова сбегал на кухню и вернулся с кучкой вилок и ложек в руках. Часть он превратил в фигурки игроков дюймов пять ростом, часть - в ворота. Наколдовал маленькие бладжер и квоффл и совсем уже крошечный снитч, попутно объясняя, для чего нужен каждый. Еще одну ложку превратил в арбитра. Через две минуты над ковром шла бескомпромиссная борьба между двумя игрушечными командами.
Джейсон оказался увлеченным болельщиком. Мгновенно ухватив суть игры, он через пять минут уже сопровождал её эмоциональными комментариями:
- Да куда же ты прёшь, придурок!!! Ох, блин! Скримджер, тот гад его явно подрезал, куда ваш арбитр смотрит?!!
- Наблюдать за игрой - вполовину не так интересно, как за Миком, наблюдающим за игрой, не правда ли? - вполголоса заметил Ворон, наклонившись к Скримджеру.
- Согласен, - улыбнулся бывший министр. Потом подумал и добавил: - Слушай, Ворон... вы приезжайте к нам еще. Когда все опять в норму придет, когда мы скинем смертоедов. Сходим на настоящий матч...
"Ты веришь тому, что говоришь?"
"Если не буду верить в это, то могу пойти и повеситься прямо здесь, на шнурке от ремусовых штор. Должен верить. И буду, пока... пока не разубедят."
Ворон пристально посмотрел на него.
- Я приеду, Скримджер. Спасибо за приглашение.
- Не за что. Я буду рад тебя снова видеть. И Джейсона тоже.
- Скримджер... - торопливо проговорил Ворон. - Я понимаю, что не могу вам помочь. Но... хоть денег возьмите. У меня есть. Та часть, что моя. Джейсону нужнее, у него сеструха младшая ещё. А мне всё равно, я один живу...
- А ты чего один живешь? - ухмыльнулся Скримджер.
- С предками посрался, девушкам не нравлюсь, - буркнул Ворон.
- Спасибо, Джон. Но... не надо. Не знаю, неправильно это как-то. Вы и так нас на свои кормили... везли через полстраны...
- Скримджер, я серьезно. Ну что такое "кормили", "везли"... Бляха-муха, вы мне жизнь спасли... Ни черта ты не понимаешь...
- Это ты не понимаешь, Джон, - мягко возразил незаметно подошедший Люпин. - Если бы я не втянул вас во всё это, спасать тебя не пришлось бы. И потом... ты же вообще _ничего_ о нас не знаешь. Кто мы такие? Чего хотим? С кем воюем? А вдруг Скримджер был хреновым министром, деспотом и самодуром?.. Вдруг его свержение стало спасением для страны? Вдруг мы безжалостные террористы, которые жаждут подорвать счастливый Новый Порядок? Об этом ты не думал, прежде чем очертя голову кидаться в наши войны?
- Но ведь это не так! - упрямо сказал Ворон.
- Не совсем так, - тихо сказал Скримджер. - Хороший ты парень, Ворон... Знаешь, если тебе так действительно хочется, то... - он взглянул на Люпина, - мы примем помощь от того, кто действительно хочет помочь?
Люпин взглянул на Скримджера. "Надеюсь, речь не идет о том, чтобы он остался здесь?"
- Примем... если вы считаете это разумным, Скримджер. Я не слышал начала вашего разговора.
- Джон предложил нам денег, - коротко пояснил Скримджер.
Люпин нахмурился.
- Рем, я не останусь нищим, если отдам вам то, что у меня есть сейчас. Но я действительно...
- Чуваки, нам это правда не в напряг, - вмешался в разговор Джейсон, отрываясь от игры. - Не создавайте проблем на пустом месте.
- Ладно. Хорошо, - после недолгого молчания согласился Люпин. - Хорошо. Спасибо...
- Спасибо, - повторил Скримджер. О его руку что-то ударилось. Это оказался вылетевший за пределы поля ловец "красной" команды. В ту же секунду ловец "зеленых" взмыл в воздух, победным жестом выбрасывая над головой руку с зажатым в ней микро-снитчем.
- Все, игра окончена, - сказал Скримджер. Ему вдруг стало очень грустно.
- Наши проиграли, - с печальной улыбкой заметил Люпин.
- Проиграли, - со вздохом подтвердил Скримджер.
- Считайте это хорошей приметой, - предложил Джейсон. - Ну, типа как когда дерьмо снится - это к деньгам, а мертвецы - к долгой и счастливой жизни.
- Мы постараемся, - усмехнулся Люпин.
- А игра и правда крутейшая, Скримджер! - сказал Мик. - Мы таки к вам выберемся как-нибудь посмотреть, окей?
Ворон молчал, крутя в пальцах сигарету.
- Выбирайтесь, - ответил Скримджер. Он не знал, что сказать, так что налил себе еще вина. Повисла пауза.
- Нам пора, Джейсон, - сказал Мэллори, когда тишина стала почти осязаемой.
Мик молча кивнул.
- Колдуй свой портключ, или как там его, Скримджер... я пока пойду вещи соберу, - Ворон вышел из гостиной. Джейсон подобрал с пола гитару и отправился за ним.
- Мерлин, как же это... трудно, - тихо сказал Люпин. - Я правда привязался к ним.
Скримджер кивнул.
- Я тоже... я тоже.
"Ну вот и конец иллюзии... поиграли в мирную жизнь, и будет."
Говорить этого вслух не хотелось. Скримджер медленным движением призвал с кухни яблоко, превратил в портключ. Потом наколдовал коробку и сложил туда свой напольный квиддич.
- Пусть с собой возьмут... если захотят. Вилок я вам новых наколдую... хорошо?
Люпин молча кивнул.
Вернулся Мэллори, сунул в руку Скримджеру ворох смятых купюр, поправил на плече рюкзак.
- Мы готовы. Давайте, что ли, покурим на дорожку...
Он протянул по сигарете Люпину, Джейсону, взял одну себе и со слабой усмешкой взглянул на Скримджера.
- Вы не готовы приобщиться к нашим порокам, министр?
- Да поздно мне уже начинать, - отозвался Скримджер. - Я выпью лучше... За вас, ребята. Спасибо вам... за все. Мы вас не забудем. Простите, если что не так.
- А мы совместим приятное с приятным... Рем, колдани вина.
Люпин наполнил стаканы.
Хотелось что-то сказать напоследок... что-то правильное и важное, но не было слов. Он молча выпил и глубоко затянулся сигаретой.
- Вот, оставили мне на память дурную привычку.
- Спасибо за всё, Рем, - тихо сказал Ворон. - Скримджер... удачи вам.
- Это были "охренеть каникулы", - хмыкнул Джейсон. - Спасибо вам, чуваки.
- Спасибо, Джон. Удача нам понадобится... - ответил Скримджер. - Мик, это тебе коробка. Вспоминай нас иногда. И вообще так... вспоминайте нас. Иногда...
- Да куда ж мы теперь денемся-то, - пробормотал Джейсон. - Вас и захочешь - не забудешь.
Скримджер слабо улыбнулся.
- Да уж... Можете про нас песню написать.
- Ну хватит, - резко сказал Мэллори, гася сигарету в камине. - В последний раз я плакал в детском садике, когда мне в лоб дали машинкой. Не думаю, что стоит повторять это сейчас.
Он повернулся к Скримджеру:
- Давайте инструкции - и вперед. Ненавижу прощаться.
- Все предельно просто. Надо обоим прикоснуться к яблоку... я, простите уж меня, из американских пейзажей только Статую Свободы знаю, так что там и окажетесь. У подножия... Яблоком - в Большое Яблоко, - попытался пошутить Скримджер, протягивая портключ Мэллори. - Он сработает через полминуты.
Ворон повернулся к Люпину и торопливо обнял его.
- Прощай, Рем.
- Прощай. И прости меня...
- Не говори ерунды, - Мэллори криво улыбнулся, отстраняясь, тряхнул головой и взял яблоко.
Джейсон протянул руку Скримджеру:
- До встречи, министр.
Скримджер кивнул и крепко сжал руку гитариста, потом протянул руку Ворону.
Ворон пожал её молча, внимательно обводя взглядом лицо Скримджера, а потом - лицо Люпина.
"Хрен ты их когда-нибудь ещё увидишь, чувак. Так что просто запомни. Ты будешь их помнить такими как сейчас, прикольными и... живыми. И это всё, что ты можешь для них сделать".
Еще десять мучительных секунд они молча смотрели друг на друга, а потом яблоко в руке Мэллори засветилось голубоватым светом, и ребята исчезли.
Скримджер опустил голову.
- Ну вот и все... - сказал он шепотом.
Люпин тяжело опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях.
Нестерпимо хотелось курить. Люпин наощупь нашел на полу почти пустую пачку сигарет. В ней оказалась дешевая пластмассовая зажигалка.
"Ну вот. Зажигалку забыл..."
Выкурив сигарету в три затяжки, Люпин поднялся и стал собирать грязную посуду.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
* - в действительности это песня "Поминки", которую исполняет коллектив "Добровольный оркестр хемулей";
** - а это - "Зверь" группы "Ария".))
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
=======================================================
читать дальше
/....................../
Люпин прошел в гостиную и рухнул в кресло.
- Идите спать, Скримджер, - безразличным голосом попросил он. - Я вам обещаю, что больше не буду... ничего с собой делать.
- Не хочу я больше спать, - отозвался Скримджер. Он подошел к камину, зажег огонь и встал рядом, растирая руки и плечи.
- Мне очень плохо, Скримджер, - признался Люпин, пряча лицо в ладонях.
- Я вижу... - нахмурился Скримджер. - Мне лучше уйти?
- Не надо, - помотал головой Люпин. - Лучше налейте выпить... Напьюсь и лягу спать.
- Думаете, поможет, если напьетесь?
- Уж точно не повредит.
- Ну смотрите...
Скримджер наколдовал кубок, наполнил его вином и протянул Люпину.
Люпин взял кубок, выпил почти половину одним долгим глотком.
- Мне нужна какая-то цель, Скримджер, - сказал он, поднимая глаза на министра. - Иначе я быстро съеду с катушек. Это... мучительно... не делать ничего нужного... болтаться, как дерьмо в проруби... и только думать-думать-думать одно и то же, по кругу, бесконечно...
Скримджер кивнул.
- Знакомо, да. А разве у вас нет цели? Ну, помимо просто того, чтобы остаться в живых, разумеется... Вы же в Ордене. Вы боретесь все вместе. Разве нет?
Он подумал и наколдовал кубок с вином и себе тоже.
- Уже нет, - Люпин криво усмехнулся. - Спасибо дорогому профессору Снейпу. Он сообщил Дамблдору, что я... неадекватен, и меня деликатно отстранили от... борьбы.
- Ясно, - протянул Скримджер, отпивая вина. - Ясно... Не очень-то это было честно... Но теперь-то вы можете вернуться, правда же? Теперь снова можете работать.
- Вы помните Сириуса Блэка, Скримджер? - неожиданно спросил Люпин.
- Еще бы мне его не помнить, - с несколько кривой улыбкой ответил Скримджер. - Я его арестовывал... Потом Кингсли Шеклболт мне врал три года про него...
- Да, в самом деле, - в глазах Люпина мелькнуло что-то похожее на улыбку. - Так вот, вы знаете, я не хочу себе такой жизни, какая была у Сириуса в последний год. Кто я сейчас, Скримджер? Незарегистрированный оборотень и соучастник в убийстве. Сириуса ожидал поцелуй дементора без суда и следствия... а меня можно просто убить, как бешеную собаку... И если сейчас я явлюсь к Дамблдору - скорее всего, мне расскажут, как я ценен для Ордена и обяжут прятаться, сидеть смирно в указанном месте, не высовываться, не рисковать... И я буду сидеть там, как Сириус, глушить вино и изнывать от собственной бесполезности... Я так этого боюсь, Скримджер!! - он подался вперед, едва не пролив остатки вина. Потом снова откинулся в кресле и прикрыл глаза.
- Ясно, - повторил Скримджер. - Вы правы, пожалуй. Послушайте, а хотите...
Он глотнул еще вина, снова наполнил кубок Люпина, и решился:
- Хотите... мне помочь? Помните, вы мне раз предлагали помощь, и я отказался... но теперь я ее принял бы.
Люпин поднял на него тяжелый взгляд:
- В то время я мог вам помочь. Что я могу сейчас?
- Не меньше моего. А я намерен бороться. Я намерен... нет, пожалуй, не вернуться к власти. - Скримджер невесело усмехнулся. - Какой из меня министр, все уже видели... Но по крайней мере сбросить тех, кто сейчас. А там посмотрим, кому стать во главе. Найдется.
Люпин поднял кубок, медленно отпил вино, задумчиво изучая Скримджера - так, словно видел его впервые. Потом мрачно улыбнулся.
- Вы сумасшедший. Но это была бы достойная цель, да. Я не знаю, как вы себе представляете это... Но вы можете на меня рассчитывать... министр.
- Спасибо, - серьезно ответил Скримджер. Я еще сам не совсем представляю, как действовать... Если вы разрешите мне задержаться у вас в гостях на день-другой, постараюсь спокойно обдумать и сформулировать. Но одно знаю уже сейчас: пока жив, я им страну не отдам, - чуть оскалясь, добавил он мрачно.
- Оставайтесь, сколько хотите. Я вам это, помнится, с самого начала предлагал. Так нет же, побегали по стране, - он коротко рассмеялся.
Хотелось так много сказать ему... этому человеку, которого Люпин только сейчас, кажется, как следует разглядел. Но слов не находилось - все они были слишком пафосны, слишком беспомощны - и, наверное, прозвучали бы фальшиво.
/...................../
Джейсон проснулся поздним утром. Открыл глаза и посмотрел в незнакомый потолок. Ага. Точно. Это же дом Рема. Интересно, который час?.. Рядом на диване спал Ворон – одетый, поверх одеяла – как в лучшие времена, когда ночь заставала его на больших неформальских пьянках. Джейсон тихо поднялся, стараясь не разбудить товарища, поспешно натянул рубашку и джинсы и двинулся к выходу из спальни. Гитара подвернулась под ноги совершенно неожиданно. Джейсон споткнулся, по комнате разнесся звон и гул, и Ворон вскочил, точно подброшенный.
- К-какого хрена, Джейсон?!
- Это ты мне скажи, какого хрена моя гитара валяется на полу? – Мик поднял инструмент и бережно уложил на кровать. – В следующий раз руки пообрываю за такое.
- Ладно, хорош пугать, - зевнул Ворон и нехотя встал. – Ну что, братишка, кончились наши английские каникулы? Я так понимаю, старый параноик сегодня переправит нас домой?
- А как ты себя чувствуешь-то, жертва черной магии? – Джейсон подошел к товарищу, легонько взял его за подбородок и повернул лицом к свету. – Ничего, вроде живенько так выглядишь… если не считать, что рожа с бодуна опухла.
- Ты руки-то не распускай, чувак, - беззлобно проворчал Ворон. – Ладно, идем глянем, что там поделывают наши колдуны, а потом я пойду в душ, а ты пойдешь варить кофе.
- Хренассе! А почему не наоборот?
- А потому что я старше и умнее.
В дверях гостиной появился Люпин.
- Доброе утро, Руфус. Доброе утро, Мик, Джон. Есть предложение позавтракать.
- Разумное предложение, - ответил Скримджер, наколдовывая себе гребень - он увидел свое отражение в темном зеркале над камином и понял, что немолодого бомжа в мятой одежде нужно пока хотя бы причесать. И еще он понял, что выспался, впервые за несколько дней.
Пока Ворон сосредоточенно помешивал закипающий кофе, Люпин потрошил его порядком похудевший рюкзак.
- М-да... Не густо.
Он выложил на стол пакет чипсов, пачку печенья, несколько яблок, чьи желтые бока блестели так сильно, что казались лакированными, и, разумеется, плитку черного шоколада.
- Если мы собираемся здесь оставаться - надо будет сделать вылазку за продуктами, Скримджер, - громко заметил Ремус.
- А мы собираемся? - беспечно поинтересовался Джейсон. - Или это вы собираетесь?
- Разумеется, Ремус, выберемся, - отозвался Скримджер. Потом, помолчав, ответил Джейсону: - Мы собираемся. Вам надо домой побыстрее.
Джейсон кивнул и захрустел печеньем.
Ворон снял кофе с огня.
- Где у тебя чашки, Рем?
Люпин достал чашки, налил кофе, сунул кофейник в мойку, поломал шоколад на квадратики...
Перспектива скорого расставания с маггловскими музыкантами почему-то огорчала. "Им действительно надо домой. И побыстрее". - "Я знаю".
Он взглянул на Мэллори, вспомнил свою ужасную вечернюю выходку, опустил глаза.
"А ведь этот мальчик меня понимает. Есть в нем какая-то необъяснимая проницательность, способность считывать ситуацию, как она есть. Он понимает - но он не жалеет... просто принимает как факт, который случился и с которым надо как-то дальше жить..."
"Вот и ты прими как факт, дружище Рем, что через пару часов они отправятся восвояси, и ты их больше не увидишь. Да и не до них тебе будет, судя по тому, что тебе наговорил министр нынче ночью".
"Да..."
Скримджер стоял у окна, рассеянно жевал яблоко и думал, как быть дальше. Парней - портключом, это ясно и вариантов даже нет... а вот с машиной как быть? Они ее напрокат брали, надо, стало быть, вернуть... ну фигли. Вот отправимся в Лондон... революцию, ядрен дракон, устраивать... вот и вернем...
Он оглянулся на Люпина. Теперь, в свете утра, он уже почти жалел, что попросил его о помощи. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы Ремус и правда спрятался где-нибудь... Потом бывший министр вспомнил, какое лицо было вчера вечером у оборотня, когда он говорил о Сириусе. "Я так этого боюсь, Скримджер!.."
А жалко расставаться с мальчишками. Они забавные... Но тут уж точно - их безопасность важнее всего. Не след им ввязываться в наши войны...
Хотя денек-то можно... здесь тихо...
Скримджер подошел к Люпину и тихо спросил:
- Может, разрешим парням остаться... скажем, до завтрашнего утра?
- А оно им надо, Скримджер? - так же тихо отозвался Люпин, снова покосившись на Ворона. - Может, они спят и видят, как бы отделаться от нас поскорее...
Мэллори мрачно пил кофе - утро никогда не было для него лучшим временем суток. Джейсон безмятежно разглядывал люпинову кухню и барабанил пальцами по столу какой-то замысловатый ритм.
- Тоже верно... - ответил Скримджер, глядя на музыкантов. Потом спросил, обращаясь к ним: - Вы как сами-то, не хотите задержаться?
Мик вздрогнул. Ворон поднялся, сделал несколько шагов по кухне, остановился, глядя в окно.
- А смысл? Нет, вы очень прикольные чуваки, оба, и я пожалуй что... привык к вам.
Он помолчал, потом с усилием заговорил.
- Я ловлю себя на мысли, что хотел бы остаться - не задержаться, а остаться... но понимаю, что это ерунда. У меня там моя музыка и группа... и моя жизнь. У вас тут ваша охренеть какая магическая война. Так что лучше уж... - он махнул рукой.
- Нет, ну а чего, если никто никуда не спешит, ещё денек потусоваться могли бы, - протянул Джейсон. - Брайен там ещё в загуле, репетиции раньше следующей недели по любому не начнем. А Скримджер нам песен попеть обещал... и вина у нас много. Бесконечно много, я бы даже сказал.
Скримджер смотрел на Ворона, понимая, что решающее слово - за ним.
Люпин молчал, не глядя ни на кого.
Мэллори глотнул кофе, поморщился от попавшей на зубы гущи.
- Ладно. Я, в общем, домой не тороплюсь. Когда ещё доведётся побухать с настоящими волшебниками. Если Рем предлагает нам свое гостеприимство...
Люпин кивнул.
Ворон достал из кармана деньги.
- Тогда давайте организуем десант за хавчиком и устроим оргию.
Джейсон усмехнулся, крутя в руках его опустевшую чашку, и неожиданно спросил:
- А вот гадания всякие - это тоже правда или всё-таки фигня? Вдруг у Ворона в чашке написано, что оргия ему сегодня противопоказана?
- Оргии, они всем противопоказаны, - строго ответил Скримджер.
Люпин, Ворон и Мик переглянулись и расхохотались.
Потом Ремус легким движением палочки левитировал чашку из рук Джейсона в раковину.
- А Прорицания я всегда прогуливал, - весело сообщил он.
- Так что там насчет десанта за едой? - спросил Скримджер. - Вы где обычно закупаетесь, Ремус?
- Здесь неподалеку маггловский городишко... там хороший рынок. Я сейчас в душ заскочу минут на десять, а потом сгоняю туда и всё куплю, хорошо? - отозвался Люпин, споласкивая чашки.
- Хорошо, только я с вами, - предсказуемо ответил Скримджер.
- В душ? - не удержался от издевки Джейсон.
- Джейсон, - спокойно откликнулся Скримджер, - в глаз ведь получишь.
- Молчу, молчу, - сказал Джейсон, стараясь не засмеяться. - Ты извини, Скримджер, но уж очень... весело получилось.
- Ага, очень, - не без сарказма согласился Ворон.
Люпин, смутившись, покинул кухню и отправился приводить себя в порядок.
- Я понимаю, - кусая губы и пытаясь не смеяться, ответил Скримджер. Он встал в проеме двери, прислонился спиной к косяку и, ожидая, пока вернется Люпин - и пока освободится душ - с легкой улыбкой уставился в пол, наслаждаясь солнечным светом, проникавшим в кухню через окно, и оставшимся в воздухе запахом кофе.
- Ты чего стоишь без дела? - насмешливо спросил Джейсон. - Может, тебе гитару принести?
- Мик, не гони. Байка о том, что "художник должен быть голодным", давно устарела.
- Ну ладно, ладно. Тогда вы как хотите, а я пойду у Рема в библиотеке покопаюсь. Когда ещё такой случай представится.
- Давай, просвещайся. Будешь писать аццкие песни с полным знанием вопроса, а то даже стыдно как-то...
Люпин вскоре вернулся из душа, уже гораздо более похожий на приличного человека. Он переоделся в свежую рубашку (которая, конечно, была не так крута, как продукт дизайнерской мысли Скримджера - но зато теперь он не шарахался от собственного отражения в зеркале).
- А жизнь-то налаживается, - улыбнулся он. - А куда Джейсона дели?
- Читает, - фыркнул Мэллори.
- Так, ну теперь очередь охраны, раз все цивилы уже чистые, - сказал Скримджер и тоже отправился в душ.
Он запихнул одежду в раковину и, ткнув палочкой, заставил ускоренно стираться. С удовольствием смыв с себя пыль, пот и ощущение походной жизни, бывший министр высушил заметно посвежевшие вещи, оделся и пристально посмотрел на себя в зеркало. На пожилого неопрятного бродягу он перестал быть похож. Это хорошо. Сейчас же в люди... Он вернулся на кухню.
- Два вопроса. Сколько у нас денег, и что мы хотим? - вопросил он, вытаскивая из кармана заветные тридцать фунтов и один пенс.
- Денег у нас много, Скримджер - мы это уже обсуждали, - напомнил Мэллори.
- Вам еще в вашей Америке жить на что-то будет надо, - ответил Скримджер. - Я помню, что мы обсуждали. Не настолько старый.
- Скримджер, - улыбнулся Ворон. - Мы, конечно, пока не так круты, как битлы, но на хлеб и на пиво себе заработаем. А вот вам тут предстоит та ещё развлекуха.
- Это да, - кивнул Скримджер. - Ладно, допустим. Однако на второй вопрос я так и не получил ответа. Что в твоем представлении "оргия"?
- Ну я не знаю, - буркнул Ворон. - Ты как моя мама, списки покупок составляешь, что ли? Что-то пожрать... мяса какого-нибудь. Пива там... или вы пиво тоже наколдовать можете?
- Не можем, - с улыбкой покачал головой Люпин.
- Ну значит, пива...
- И шоколадку, - договорил Ремус, смеясь. - Ладно, Скримджер. Правда, на месте разберемся, чего нам надо. Хлеба не забыть купить и чая. Кофе вроде есть пока?
- Ладно, ладно. Я понял.
Скримджер понял, что его попытки привнести какой-то организованности в жизнь новоявленной коммуны терпят полный крах. Что интересно, это не вызвало у него ни раздражения, ни даже тревоги. Щенята играют... пусть поиграют пока.
- Ведите, Ремус.
Выйдя на улицу, Люпин зажмурился от неожиданно яркого солнца - воспаленные глаза напомнили о том, что жизнь не так безмятежна, как показалось ему в последние полчаса.
Он сжал теплую ладонь Скримджера и аппарировал.
- Вот... здесь что-то строят, причем уже довольно давно, - сказал Люпин, когда они оказались на пыльной безлюдной площадке позади какой-то громоздкой строительной машины. - Вон по той улице вниз, и потом налево. Мне нравится этот городок, он такой... как будто не маггловский вовсе. И автомобилей здесь почти нет...
- Пойдемте, - кивнул Скримджер.
И они пошли. Сначала на рынок, где купили овощей, зелени и местного сыра. Потом в лавку мясника, где закупились свежим мясом и сосисками. Потом в паб, где попросили хозяина продать им сразу бочонок его лучшего пива. Потом в булочную за свежим хлебом. И, наконец, в лавочку, где продавали сладости: там Скримджер, держа в руках тяжелые корзинки, остановился у самой двери и предоставил Ремусу полную свободу действий.
Не мудрствуя лукаво, Люпин взял несколько плиток черного шоколада. Потом подумал и присовокупил к ним пакет засахаренных орехов, коробку апельсинового мармелада и немного овсяного печенья. "Ты планируешь оргию или утренник в детском саду?" - ехидно поинтересовался внутренний голос.
Так... ну вроде ничего не забыли?.. Стоп. Чай забыли.
Некоторое время поколебавшись между черным и зеленым чаем, он попросил оба.
Вот теперь, как будто бы, всё.
Люпин подошел к Скримджеру, сгрузил покупки в ту корзину, где ещё оставалось место.
- Давайте-ка одну сюда, и пойдём домой.
Скримджер, улыбаясь, отдал Люпину одну из корзин - разумеется, ту, что полегче.
- Пойдемте домой.
Стараясь выглядеть как можно более непринужденно, они прошли по главной улице и свернули со своими корзинами на стройку. "Хорошо, что воскресенье", - подумал Скримджер. - "А то бы рабочие сильно удивились..."
Люпин зашел на кухню, выгрузил покупки на стол. Поразился тишине.
Заглянул в гостиную и умилился открывшейся картине: Джейсон и Мэллори, склонившись головами друг к другу, вдумчиво читали книжку, в которой профессор Люпин опознал учебник по ЗОТС за третий класс.
Скримджер аппарировал за ним, вошел в дом, тоже заглянул в гостиную, усмехнулся и пошел разгружать корзину.
Он не помнил, когда в последний раз готовил настоящий обед, да еще на нескольких человек. Тихонько напевая какую-то шотландскую балладу, бывший министр собрал волосы в хвост и принялся рыться на полках люпиновой кухни, доставать всякие миски и тарелки и параллельно вспоминать подробности фамильного рецепта жареного мяса.
- Вам помочь, Скримджер? - спросил Люпин, возвращаясь на кухню. - Я , признаться, совсем не умею готовить, но бригаду поварят могу вам обеспечить... заодно и этих красавцев отвлечем от источника знаний. Пока они не дочитали до страницы триста девяносто четыре.
Он невесело рассмеялся.
- Да, давайте, помогайте. И ребят подгоните. Потом дочитают. Оргия у нас или заседание в библиотеке? - он улыбнулся, надеясь, что Люпин улыбнется тоже.
По тому, какой взгляд поднял на него Мик, Люпин понял, что до той_самой_ страницы они всё-таки дочитали.
- Практическое занятие и изучение наглядных пособий мы пока отложим, хорошо? - хрипло сказал Ремус и заставил себя улыбнуться.
Ворон вскочил, явно растерянный.
- Идемте на кухню, - поспешно сказал Люпин. - Приказ господина министра.
Джейсон отложил книгу. Люпин поднял её и поставил на полку.
- Ну что, - сказал, когда парни ввалились на кухню, Скримджер, - давайте, помогайте. Кто не работает, тот не ест, и все такое прочее. Мойте зелень, режьте хлеб. - И он, снова повернувшись к плите, продолжил колдовать - в прямом и переносном смысле - над мясом.
- А я закончу убираться в гостиной, - сказал Люпин. Он внезапно почувствовал, что хочет остаться один. Они все хорошие, чудесные, позитивные... и он рад - о, да, он рад - что все они здесь, возятся, перешучиваясь, на его кухне: и Скримджер, похожий сейчас на кого угодно, только не на министра магии, пусть и бывшего... и Ворон, такой задумчивый и тихий, словно внутри у него происходит какой-то важный разговор с самим собой... и Джейсон, такой веселый и расслабленный, как будто никаких войн нет, не было никогда и никогда не будет.
"Кончай хандрить, Рем"
"Всё нормально. А уборку в гостиной закончить действительно надо. Не на кухне же нам оргию устраивать, в самом деле!"
Скримджер проводил Люпина внимательным взглядом, но ничего не сказал.
Через сорок минут мясо было готово, хлеб нарезан, пиво охлаждено, вилки и тарелки сияли и блестели. Скримджер сунул палочку в карман и вышел в гостиную.
- Ремус, мы готовы, - сказал он, обращаясь к спине оборотня.
- Я тоже, - обернулся Люпин. - Сейчас, минутку.
Он взмахнул палочкой, убирая с ковра пыль, пепел и обрывки книг, которые не удалось восстановить.
- Вот так, - Ремус обвел взглядом гостиную. - Теперь тут уже можно принимать гостей вашего уровня, министр?
- Теперь тут можно принимать даже иностранные делегации, - ответил Скримджер. Он взмахнул палочкой, и в комнату гуськом вплыли тарелки, миски, стаканы и сковородка. Сковородку бывший министр определил на каменное основание погасшего камина, а все остальное живописной группой собралось рядом с очагом и зависло в полуметре над полом.
- Кто-то может в кресло сесть, кто-то на пол, - пояснил Скримджер. - Эй, парни!
Мик и Ворон решительно оккупировали кресла. Люпин, усмехнувшись, привычно уселся на пол у камина. Лениво подманил к себе пиво и стакан.
- Ну что, приступим?
- А завтра мы вспо-о-омним, кто первый сказал "Ну что?" - прокомментировал Джейсон, и ребята рассмеялись.
- Это... маггловская присказка, - пояснил Мэллори.
Скримджер улыбнулся, сел рядом с Люпином на пол, тоже призвал стакан и пиво.
- Мясо ешьте, ничего вроде вышло, - сказал он. - Не как у моей бабушки получалось, конечно, но...
Мясо Скримджеру действительно удалось - поэтому застольная беседа на первых порах не ладилась: все её участники радостно предавались чревоугодию.
- Ты крут, Скримджер, - подытожил, наконец, Мэллори.
- Без меры, - прибавил Джейсон.
- Спасибо, - ответил бывший министр. - Я старался. Хотя это не крутизна, это печальная необходимость... если один живешь, кто вкусно пожрать приготовит? Только ты сам.
- А почему ты живёшь один? - спросил, ни мало не стесняясь, Джейсон. - Как-то это... странно.
- Что же странного? - удивился Скримджер. - Не женат, вот и живу один.
- Это-то и странно, - пояснил Мик. - Такой... прикольный чувак. Министром, опять же, был... Да они на тебя - барышни, я имею в виду - должны как мухи на мед липнуть. А ты...
- Джейсон, не приставай к человеку, - быстро перебил Ворон. - Тебя мама не учила быть тактичным?
Скримджер, скрывая смущение, почесал подбородок.
- Ну липли когда-то... не прилипли. Мне одному... - он помолчал и, ухмыльнувшись, закончил, - прикольнее. Вам, может, еще чего рассказать? А то про меня не так интересно, на самом деле...
- Расскажи, что ты намерен делать дальше, - негромко попросил Ворон. - Не век же вам с Ремом по стране бегать... или сидеть здесь, как...
- Не самая веселая застольная тема, - мягко заметил Люпин.
- Зато актуальная, - резковато возразил Ворон. - Что, скажешь, нет?
Скримджер с некоторым даже удивлением посмотрел на Мэллори.
- Я пока точно не знаю, - ответил он. - Но сидеть здесь, разумеется, мы долго не станем... не можем себе позволить такой роскоши. Я буду искать поддержку... вероятно, у бывших коллег... у авроров, это, ну, это как полиция. Я раньше был главой аврората, до того, как министром стал. И что-то делать... как-то сражаться. Пробиваться в Министерство... устраивать военный переворот. Иного выхода не вижу...
- И тебя благополучно прикончат, - сообщил Джейсон, меланхолично дожевывая кусок мяса.
- Джейсон! - предостерегающе воскликнул Люпин.
"Ты знаешь, что он прав"
- А что - "Джейсон"? - спросил Мик. - У меня идея получше: поехали с нами, в Америку. Страна больших возможностей.... И никто вас там не найдет - да и искать не станет; будете жить, как нормальные люди. Чем плохо?
- Всем, - коротко ответил Скримджер. - Если бы я просто хотел спрятаться, то так бы и сделал. Но речь не обо мне. Речь о стране. Это если про меня говорить. - Он поглядел на Люпина.
- Я с вами, - так же коротко откликнулся Люпин, встретив взгляд Скримджера. - Мы это уже обсудили.
Джейсон некоторое время смотрел то на одного, то на другого, а потом неопределенно пожал плечами, словно отказываясь продолжать разговор.
Мэллори достал помятую пачку сигарет, закурил.
- Дай и мне, - попросил Рем.
Скримджер вздохнул, потом покачал головой.
- Не хочу я пока об этом думать, и говорить не хочу. Давайте о чем-нибудь другом...
Люпин курил, задумчиво поглядывая на Ворона. Ему совсем не нравилось настроение парня, но понять причину этого настроения он не мог.
"Что тут непонятного, Рем? Злится, как любой мальчишка, которого не пускают поиграть в войнушки... которого отсылают домой, когда начинается всё самое интересное".
"Да уж, интереснее некуда".
"Это _ты_ знаешь; он - нет"...
- Ладно, - сказал, помолчав, Джейсон. - Тогда зови сюда мою гитару.
Он, дурачась, изобразил взмах палочкой:
- Акцио гитара! Я правильно запомнил?
- Правильно, - улыбнулся Скримджер и призвал джейсонов инструмент. - Я так понимаю, что вы намерены поймать меня на неосторожном слове, да?
- В смысле? - не понял Джейсон.
- Нет, ничего, - обрадовался Скримджер, передавая ему гитару. - Давай, начинай.
Джейсон взял гитару, рассеянно провел пальцами по струнам.
- К черту. Хватит! - внезапно сказал Ворон и встал с кресла. - К черту. Я хочу домой.
Люпин удивленно посмотрел на него.
- Сейчас? - не менее удивленно переспросил Скримджер. - Давай хоть пиво допьем.
- Пиво допьем, песен попоем, - раздраженно откликнулся Мэллори. - Не хочу, спасибо.
- Ты чего, Ворон? - Джейсон прислонил гитару к ручке кресла и тоже встал. - С чего у тебя вдруг планка упала?
Люпин смотрел на ребят снизу вверх.
- Джон, сядь, пожалуйста, - спокойно попросил он.
- А на табуреточку не встать, стишки не почитать? - ядовито поинтересовался Мэллори.
- Да что с тобой? Что вдруг случилось? - недоуменно спросил Скримджер. Он тоже поднялся.
- Ничего не случилось, - буркнул Ворон. - Жизнь прекрасна и удивительна. Моя жизнь прекрасна и удивительна.
- Нет, если тебе надоело, если тебе хочется домой, разумеется, мы вас отправим, - сказал Скримджер. Он оглянулся в поисках чего-то, что можно было бы превратить в портключ, но в свежеприбранной гостиной не оказалось ничего лишнего или ненужного.
- Счас я, - бросил бывший министр и ушел на кухню.
Люпин поднялся и подошел к Ворону.
- Джон... Сделать портключ и отправить вас в Америку - это минутное дело. Но мне бы не хотелось расстаться на такой... нервной ноте.
- Я буду радостно улыбаться и махать платочком, - пообещал Мэллори.
- Дурдом! - сказал Джейсон. - Рем, поговори хоть ты с ним, тебя он послушает.
Люпин покосился на Мика, но ничего не успел сказать - тот вышел из гостиной и отправился на кухню, к Скримджеру.
- Скримджер... Ты погоди пока, а? - попросил парень. - На Ворона редко находит, но если уж найдёт - то всё, приплыли. Я не знаю, может, Рем его уговорит... Так хорошо сидели. Столько пива ещё осталось...
- Хорошо, давай подождем, - ответил Скримджер, подбрасывая на ладони оставшееся от завтрака яблоко: ничего лучше он не нашел. - Подождем.
Он сел на один из стульев, кивком указал Мику на второй и попытался уловить, о чем идет разговор в гостиной. Однако слышно ничего не было.
- Рем, не надо со мной вести душеспасительные беседы, - быстро сказал Ворон.
- Я не собираюсь, - покачал головой Люпин. - Ты взрослый человек и волен поступать, как считаешь нужным.
- Перевожу: "Ты ведешь себя, как ребенок, Джон Мэллори, и прекрасно это осознаешь, но поскольку спорить с тобой бесполезно, то я и не буду". Так?
- Так, - невольно рассмеялся Ремус. - С тобой очень легко, Джон.
Мэллори отвернулся. Люпин продолжал говорить, глядя ему в затылок:
- Я страшно не хочу, чтобы вы уезжали.
- Но это не обсуждается, - утвердительно произнес Ворон.
- Это не обсуждается, - согласился Люпин.
Ворон молчал, стиснув зубы. Не хватало слов, чтобы объяснить - хотя бы самому себе - что происходит.
"Я не хочу возвращаться домой. Жить там... своей охренительно прекрасной и удивительной жизнью... репетировать, отыгрывать концерты, пить пиво с Джейсоном и Джонсом, обсуждать их блядей и их мотоциклы... и только иногда-иногда - когда в голову стрельнет - вспоминать вот это всё... и Рема, и Скримджера, и даже не знать, живы ли они ещё..."
"А чего ты хочешь? Думаешь, в сказку попал? Про добрых и злых волшебников? В таких сказках главный герой - тоже внезапно оказывается зашибись каким волшебником и колбасит гадов, и все рыдают... Хрен тебе, братишка: таких, как ты, они называют магглами. И жалеют, бедненьких. И колбасят первыми, если придется. Останешься с ними - и будешь как тот гребаный чемодан без ручки, который приходится тащить на горбу: и нести тяжело, и выкинуть жалко. Так что чеши в свою Америку... занимайся тем, что ты умеешь делать и за что тебе платят бабки... и забей. Просто забей."
"Если так - то сейчас. Не хрен время тянуть. Как в детстве... когда к предкам пришли гости, и маленького Джонни поставили на стульчик, чтобы он почитал стишочек. Вот умничка, Джонни, какой хороший стишочек, на тебе конфетку и пиздуй баиньки, а мама и папа со всеми этими дядями и тётями попьют коньячочек и посмотрят интересную киношечку... Спой дядям волшебникам пару песенок, Мэллори - и проваливай."
"Они не киношечку смотреть будут. Они умирать пойдут, кретин ты. Мог бы и попеть им песенок, к слову. С тебя не убудет"...
Он почувствовал легкое прикосновение руки Люпина к своему плечу и резко обернулся.
- Всё нормально, Рем. Извини за этот бзик. Я позову Джейсона и Скримджера и будем допивать пиво. Хорошо?
- Хорошо, - тихо сказал Люпин, убирая руку. - Спасибо тебе.
- Перестань.
Ворон дернул плечом и пошел на кухню звать остальных.
- Ну вы дипломат, дружище, - уважительно проговорил Скримджер на ухо Люпину, вернувшись в гостиную.
"Это не я дипломат. Это странный маггловский мальчишка... каждый раз оказывается мудрее, чем я от него ожидаю" - подумал Люпин, но вслух ничего не ответил, просто улыбнулся Скримджеру.
- Даа, господин министр, - сказал Джейсон доливая пива себе и Ворону. - Я тут вспомнил, что вы нам вчера обещали...
Скримджер поморщился.
- Все-таки вспомнил... А то, что я был пьян, меня от обещания не освобождает? - с надеждой спросил он.
- Не-а, - ухмыльнулся Мик. - Если надо, мы тебя и сегодня напоим, но культурный обмен состоится!
- Ну, раз от этого никуда не денешься, то нефиг откладывать экзекуцию, - сказал Скримджер, подбирая гитару Джейсона. - Но я предупреждаю: пою я плохо, играю еще хуже.
- Напугал ежа голой жопой, - фыркнул Мэллори.
- Мы будем снисходительны, - пообещал Джейсон, усаживаясь поудобнее и демонстративно готовясь слушать.
- Ну ладно...
Скримджер сел на пол, взял гитару и, тронув струны, запел:
"Ой, боюсь, на моих поминках
Будет людно - не продохнуть!.." *
/.../
Люпин во все глаза смотрел на Скримджера; на его губах застыла удивленная и грустная улыбка.
- Достойный выбор, - проговорил он, когда бывший министр допел и замолчал.
- Охренеть, - согласился Джейсон.
- Круто. А ещё что-нибудь? - спросил Ворон, тряхнув головой.
- Больше ничего у них целиком не помню, - ответил Скримджер, прислоняя гитару к креслу. - Давайте лучше вы.
- После такой оптимистической песни как-то даже и непонятно, что исполнять, - протянул Ворон, слегка насмешливо.
Скримджер покачал головой.
- Прошу прощения. Не подумал... мне эта песня нравится, - печально улыбнулся он. - Не про меня она, правда... ну да ладно. Может, вы все-таки споете из своего этого "аццкого"? Интересно же.
- Аццкое? - переспросил Ворон... ну можно и аццкое что-то вспомнить, сейчас. Я что-то половину слов позабывал.
- Лейтон тебя прибьет, - пообещал Мик. - Вспоминай давай!
- Пива налей - вспомню. Или кончилось уже?
Скримджер тряхнул головой.
- Пиво кончилось - вина сотворим.
Мик и Ворон переглянулись.
- Ты какое больше любишь? Красное или белое? - спросил Ворон.
- Мммм... красное, наверное.
- Скримджер, твори! - рассмеялся Джон.
- Не, а фигли, можно и того и другого натворить. Ночь ещё долгая...
Люпин призвал из кухни довольно внушительный графин и пустую бутылку из-под вина, которое когда-то принёс Северус.
Джейсон поудобнее перехватил гитару, взял несколько аккордов.
- Это... - растерянно пробормотал Ворон. - Мик. Давай что-то другое.
- Пусть будет, - откликнулся Джейсон, не прекращая играть. И Мэллори запел:
"Я здесь, я пришел к тебе
Пришел вопреки судьбе
С небес льется лунный свет
Я - зверь, мне покоя нет...." **
Люпин молча встал, взял сигарету из валяющейся на полу пачки, закурил. Ворон осекся.
- Продолжай, - коротко бросил Люпин. - Мне интересно.
- "Ты помнишь? Давным-давно
Я жил как во сне легко
Но раненый кем-то волк
Вонзил мне клыки в плечо...
И я стал таким как он
Невидимым ясным днем
Убийца и злой хозяин в мире ночном..."
Мик прижал пальцами струны, гитара умолкла.
- У тебя хороший голос, Джон, - сказал Люпин, гася сигарету в камине. - Это твой текст?
Ворон кивнул.
- Рем, я...
- Не надо, - перебил Люпин Ворона, слабо улыбаясь.
Джейсон отложил гитару.
- Нет, ребят... наше, с позволения сказать, творчество для веселых посиделок не подходит. Скримджер, возвращайся к... столу и давайте ещё выпьем, м? И лучше расскажи нам что-то. Прикольное.
- Я не знаю прикольного, - хмуро ответил Скримджер. Потом взял себя в руки, через силу улыбнулся, оборачиваясь к Джейсону. - Правда, не знаю, что можно считать прикольным. Лучше спроси что-нибудь, что тебе интересно. Постараюсь рассказать про это поприкольнее, - и он налил себе вина.
"Охренеть какая веселуха" - мрачно подумал Ворон, мучительно придумывая тему для разговора.
- Давай по остальным мифическим тварям пройдемся, - предложил Мик. - С оборотнями ясно, с вампирами тоже... а вот, скажем... гоблины, орки, эльфы всякие - они есть?
- Ага, ага, - насмешливо подхватил Ворон. - Ты ещё скажи - и гномы, и кентавры... и вообще "Герои меча и магии" рулят.
- Кентавры... - Скримджер непроизвольно потер левое запястье. - Есть кентавры. Лучше бы не было, ну да ладно. И гоблины есть, и много... эльфы - ты же видел эльфа, Мик. В Хогвартсе, помнишь? Он нам бутерброды принес. И гномы есть, но они так, сами по себе. А что за герои меча и магии?
- Игра такая, - охотно пояснил Джейсон. - Компьютерная. Ты себе компьютер в принципе представляешь?
- Э-э... в общих чертах, - осторожно ответил Скримджер. - Я не знал, что с ними играть можно, я думал, там только информацию можно хранить.
- Ха! - Мик воодушевленно блеснул глазами. - Ладно, про интернет я тебе потом расскажу... Ворон, кстати, может, приобщить их к достижениям НТП? Мы бы с ними по аське чатились?...
- Не отвлекайся, ты про "Героев" начал, - отмахнулся Джон.
- Ну ладно. В общем, это игра такая... ты на экране видишь картинки и этими картинками можешь управлять... там как бы такая карта, по которой ты перемещаешься, и всякие на ней подлянки - то враги, то вражеские замки, то монстры всякие... разных уровней. Вот те же кентавры - они монстры первого уровня, довольно слабые, даже стрелять не умеют. Правда, бегают быстро... А эльфы - те уже круче, офигительные лучники, особенно если у тебя артефакт есть специальный. Так что эльфы у вас неправильные.
- Кентавры у нас тоже неправильные, - пробормотал Люпин.
- Вот, - Джейсон, похоже, всерьез увлекся. - А есть совсем крутые монстры - дендроиды всякие - такие типа ходячие деревья... единороги... ну и драконы, конечно. Драконы - это вообще самая круть.
- Драконы это точно самая круть, - подтвердил Скримджер. - Хорошо хоть ходячих деревьев у нас нет, правда, Ремус?
- Зато у нас Дракучая Ива есть. Но она, к счастью, ходить не умеет...
- Как страшно жить, - заметил Ворон.
- Страшно, - согласился Скримджер. - Поэтому лучше давайте вы споете что-нибудь еще, из "битлов", скажем. Иначе придется говорить про квиддич.
- Не хочу петь, - покачал головой Ворон. - Извини. Может, позже... А что такое квиддич?
- Вид спорта такой, - объяснил Люпин. - Но разговоры про квиддич - это, пожалуйста, без меня. Я не фанат. И вообще, пойду-ка я покурю на свежем воздухе...
Скримджер проводил Люпина взглядом, подавив в себе желание пойти за ним, потом снова повернулся к парням.
- Квиддич - это такая игра... две команды, по шесть человек в каждой, они летают на метлах. Есть три мяча... вообще знаете, давайте я лучше покажу, на словах вы не поймете. Сейчас...
Скримджер снова сбегал на кухню и вернулся с кучкой вилок и ложек в руках. Часть он превратил в фигурки игроков дюймов пять ростом, часть - в ворота. Наколдовал маленькие бладжер и квоффл и совсем уже крошечный снитч, попутно объясняя, для чего нужен каждый. Еще одну ложку превратил в арбитра. Через две минуты над ковром шла бескомпромиссная борьба между двумя игрушечными командами.
Джейсон оказался увлеченным болельщиком. Мгновенно ухватив суть игры, он через пять минут уже сопровождал её эмоциональными комментариями:
- Да куда же ты прёшь, придурок!!! Ох, блин! Скримджер, тот гад его явно подрезал, куда ваш арбитр смотрит?!!
- Наблюдать за игрой - вполовину не так интересно, как за Миком, наблюдающим за игрой, не правда ли? - вполголоса заметил Ворон, наклонившись к Скримджеру.
- Согласен, - улыбнулся бывший министр. Потом подумал и добавил: - Слушай, Ворон... вы приезжайте к нам еще. Когда все опять в норму придет, когда мы скинем смертоедов. Сходим на настоящий матч...
"Ты веришь тому, что говоришь?"
"Если не буду верить в это, то могу пойти и повеситься прямо здесь, на шнурке от ремусовых штор. Должен верить. И буду, пока... пока не разубедят."
Ворон пристально посмотрел на него.
- Я приеду, Скримджер. Спасибо за приглашение.
- Не за что. Я буду рад тебя снова видеть. И Джейсона тоже.
- Скримджер... - торопливо проговорил Ворон. - Я понимаю, что не могу вам помочь. Но... хоть денег возьмите. У меня есть. Та часть, что моя. Джейсону нужнее, у него сеструха младшая ещё. А мне всё равно, я один живу...
- А ты чего один живешь? - ухмыльнулся Скримджер.
- С предками посрался, девушкам не нравлюсь, - буркнул Ворон.
- Спасибо, Джон. Но... не надо. Не знаю, неправильно это как-то. Вы и так нас на свои кормили... везли через полстраны...
- Скримджер, я серьезно. Ну что такое "кормили", "везли"... Бляха-муха, вы мне жизнь спасли... Ни черта ты не понимаешь...
- Это ты не понимаешь, Джон, - мягко возразил незаметно подошедший Люпин. - Если бы я не втянул вас во всё это, спасать тебя не пришлось бы. И потом... ты же вообще _ничего_ о нас не знаешь. Кто мы такие? Чего хотим? С кем воюем? А вдруг Скримджер был хреновым министром, деспотом и самодуром?.. Вдруг его свержение стало спасением для страны? Вдруг мы безжалостные террористы, которые жаждут подорвать счастливый Новый Порядок? Об этом ты не думал, прежде чем очертя голову кидаться в наши войны?
- Но ведь это не так! - упрямо сказал Ворон.
- Не совсем так, - тихо сказал Скримджер. - Хороший ты парень, Ворон... Знаешь, если тебе так действительно хочется, то... - он взглянул на Люпина, - мы примем помощь от того, кто действительно хочет помочь?
Люпин взглянул на Скримджера. "Надеюсь, речь не идет о том, чтобы он остался здесь?"
- Примем... если вы считаете это разумным, Скримджер. Я не слышал начала вашего разговора.
- Джон предложил нам денег, - коротко пояснил Скримджер.
Люпин нахмурился.
- Рем, я не останусь нищим, если отдам вам то, что у меня есть сейчас. Но я действительно...
- Чуваки, нам это правда не в напряг, - вмешался в разговор Джейсон, отрываясь от игры. - Не создавайте проблем на пустом месте.
- Ладно. Хорошо, - после недолгого молчания согласился Люпин. - Хорошо. Спасибо...
- Спасибо, - повторил Скримджер. О его руку что-то ударилось. Это оказался вылетевший за пределы поля ловец "красной" команды. В ту же секунду ловец "зеленых" взмыл в воздух, победным жестом выбрасывая над головой руку с зажатым в ней микро-снитчем.
- Все, игра окончена, - сказал Скримджер. Ему вдруг стало очень грустно.
- Наши проиграли, - с печальной улыбкой заметил Люпин.
- Проиграли, - со вздохом подтвердил Скримджер.
- Считайте это хорошей приметой, - предложил Джейсон. - Ну, типа как когда дерьмо снится - это к деньгам, а мертвецы - к долгой и счастливой жизни.
- Мы постараемся, - усмехнулся Люпин.
- А игра и правда крутейшая, Скримджер! - сказал Мик. - Мы таки к вам выберемся как-нибудь посмотреть, окей?
Ворон молчал, крутя в пальцах сигарету.
- Выбирайтесь, - ответил Скримджер. Он не знал, что сказать, так что налил себе еще вина. Повисла пауза.
- Нам пора, Джейсон, - сказал Мэллори, когда тишина стала почти осязаемой.
Мик молча кивнул.
- Колдуй свой портключ, или как там его, Скримджер... я пока пойду вещи соберу, - Ворон вышел из гостиной. Джейсон подобрал с пола гитару и отправился за ним.
- Мерлин, как же это... трудно, - тихо сказал Люпин. - Я правда привязался к ним.
Скримджер кивнул.
- Я тоже... я тоже.
"Ну вот и конец иллюзии... поиграли в мирную жизнь, и будет."
Говорить этого вслух не хотелось. Скримджер медленным движением призвал с кухни яблоко, превратил в портключ. Потом наколдовал коробку и сложил туда свой напольный квиддич.
- Пусть с собой возьмут... если захотят. Вилок я вам новых наколдую... хорошо?
Люпин молча кивнул.
Вернулся Мэллори, сунул в руку Скримджеру ворох смятых купюр, поправил на плече рюкзак.
- Мы готовы. Давайте, что ли, покурим на дорожку...
Он протянул по сигарете Люпину, Джейсону, взял одну себе и со слабой усмешкой взглянул на Скримджера.
- Вы не готовы приобщиться к нашим порокам, министр?
- Да поздно мне уже начинать, - отозвался Скримджер. - Я выпью лучше... За вас, ребята. Спасибо вам... за все. Мы вас не забудем. Простите, если что не так.
- А мы совместим приятное с приятным... Рем, колдани вина.
Люпин наполнил стаканы.
Хотелось что-то сказать напоследок... что-то правильное и важное, но не было слов. Он молча выпил и глубоко затянулся сигаретой.
- Вот, оставили мне на память дурную привычку.
- Спасибо за всё, Рем, - тихо сказал Ворон. - Скримджер... удачи вам.
- Это были "охренеть каникулы", - хмыкнул Джейсон. - Спасибо вам, чуваки.
- Спасибо, Джон. Удача нам понадобится... - ответил Скримджер. - Мик, это тебе коробка. Вспоминай нас иногда. И вообще так... вспоминайте нас. Иногда...
- Да куда ж мы теперь денемся-то, - пробормотал Джейсон. - Вас и захочешь - не забудешь.
Скримджер слабо улыбнулся.
- Да уж... Можете про нас песню написать.
- Ну хватит, - резко сказал Мэллори, гася сигарету в камине. - В последний раз я плакал в детском садике, когда мне в лоб дали машинкой. Не думаю, что стоит повторять это сейчас.
Он повернулся к Скримджеру:
- Давайте инструкции - и вперед. Ненавижу прощаться.
- Все предельно просто. Надо обоим прикоснуться к яблоку... я, простите уж меня, из американских пейзажей только Статую Свободы знаю, так что там и окажетесь. У подножия... Яблоком - в Большое Яблоко, - попытался пошутить Скримджер, протягивая портключ Мэллори. - Он сработает через полминуты.
Ворон повернулся к Люпину и торопливо обнял его.
- Прощай, Рем.
- Прощай. И прости меня...
- Не говори ерунды, - Мэллори криво улыбнулся, отстраняясь, тряхнул головой и взял яблоко.
Джейсон протянул руку Скримджеру:
- До встречи, министр.
Скримджер кивнул и крепко сжал руку гитариста, потом протянул руку Ворону.
Ворон пожал её молча, внимательно обводя взглядом лицо Скримджера, а потом - лицо Люпина.
"Хрен ты их когда-нибудь ещё увидишь, чувак. Так что просто запомни. Ты будешь их помнить такими как сейчас, прикольными и... живыми. И это всё, что ты можешь для них сделать".
Еще десять мучительных секунд они молча смотрели друг на друга, а потом яблоко в руке Мэллори засветилось голубоватым светом, и ребята исчезли.
Скримджер опустил голову.
- Ну вот и все... - сказал он шепотом.
Люпин тяжело опустился в кресло и спрятал лицо в ладонях.
Нестерпимо хотелось курить. Люпин наощупь нашел на полу почти пустую пачку сигарет. В ней оказалась дешевая пластмассовая зажигалка.
"Ну вот. Зажигалку забыл..."
Выкурив сигарету в три затяжки, Люпин поднялся и стал собирать грязную посуду.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
* - в действительности это песня "Поминки", которую исполняет коллектив "Добровольный оркестр хемулей";
** - а это - "Зверь" группы "Ария".
))Фарс под дождём
Игровое. Про Джона. Часть 3.
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
====================================================
читать дальше
"Надо что-то сказать им." - лихорадочно думал Ремус. - "Как-то объяснить, за каким дементором тебя несет в лес на всю ночь"
" Я не знаю, как это объяснить!!!"
"От того, что ты сидишь и тупо молчишь, необходимость объяснения никуда не денется"
"Можно просто уйти... сказать, что скоро вернусь... Скримджер что-то придумает"
"Угу... снова валим всё на Скримджера, мало ему от тебя проблем..."
"Можно выключить их обоих "Ступефаем" до утра..."
"Гуманный ты наш"
Люпин невольно потянулся к палочке.
Но тут заговорил Ворон.
- Мы по любому не успевали добраться до твоего дома, да, Рем?
Люпин кивнул.
- И что теперь будет? - в голосе Джона звучало сочувствие. Ремус пожал плечами.
- А что будет? В чем дело-то? - обернулся Мик.
- Рем плохо переносит полнолуния, у него болезнь какая-то, - почти дословно повторил Ворон услышанную от Люпина формулировку.
- Хренассе! - Джейсон засмеялся. - Чувак, ты что - оборотень, что ли? Джон, помнишь, как в той киношке... там Джек Николсон превращался в такую... хрень!!!
- В волка он превращался, а не в хрень, - усмехнулся Ворон.
- Маггловские сказки, - хмыкнул Люпин, впиваясь ногтями в ладони.
- А что, оборотней на самом деле не существует? - похоже, Мика порядком разочаровало это предположение.
Люпин глубоко вдохнул. Выдохнул. Улыбнулся.
- Ну почему же, существуют, - обрадовал он Джейсона. - Только, знаешь ли, ничего романтического в них нет. На редкость неприятные твари. И опасные.
- А я хотел бы узнать, как это - превратиться в другое существо... Наверное, и видишь, и слышишь всё по-другому... и думаешь ведь по-другому, наверное, - эта тема так увлекла Мика, что на дорогу он почти не смотрел.
- Джейсон, если ты не вспомнишь о том, что ты за рулём, - спокойно проговорил Люпин, - у тебя будет отличный шанс узнать, как слышат, видят и думают привидения.
Джейсон тряхнул головой, повернулся к дороге. Люпин тяжело откинулся на сиденье - и перехватил внимательный, вопросительный - да ни хрена не вопросительный! - понимающий взгляд Ворона. И молча кивнул.
Мик, кажется, хотел спросить что-то еще, но Скримджер перебил его.
- На развязке налево, Джейсон.
Люпин смотрел на Мэллори, ожидая приговора.
"Что ты теперь станешь делать? Потребуешь, чтобы Джейсон остановил машину? Высадишь меня на первом повороте? Скривившись от отвращения, выбросишь мой подарок?.."
Джон смотрел в окно, и оборотень не видел его лица: только острую линию скулы, черные перья прямых волос... и шрам на шее.
- Скримджер, долго ещё? - хрипло спросил Люпин, когда Джейсон повернул в указанном направлении.
- Минут двадцать. Если прибавим скорости, меньше, - ответил Скримджер.
Вскоре впереди показалось черное пятно леса, и через несколько минут нависло над автомобилем, бросив в окна пригоршню темноты.
- Мик, останови, - сдавленным голосом попросил Люпин.
Машина остановилась.
Дверца открылась с глухим щелчком, но Ремус задержался, обводя спутников хмурым взглядом. Губы его изогнулись в неприятном подобии улыбки.
- Всё будет нормально, министр, - тихо сказал он. - До встречи.
Скримджер проводил Люпина взглядом. Мик повернулся к нему:
- Так что...
- Ничего, - оборвал его Скримджер. - Он плохо переносит полнолуния. Ему... очень больно. И не хочется видеть людей. И поэтому мы будем сидеть здесь до рассвета и ждать его. Можете поспать пока.
Он открыл дверцу. Влажный холодный воздух облил лицо. Скримджер вылез, знаком показав парням, чтобы они не двигались с места, и начал обходить машину, накрывая ее куполом защитных заклинаний. Воздух дрожал, и поднявшаяся над деревьями луна искажалась и дрожала тоже.
/................../
Люпин пришел в себя уже засветло. Он не помнил, как закатилась луна. Не помнил обратной трансформации.
Просто открыл глаза и увидел поломанные травинки... Приподнялся на локте.
Шершавый ствол дерева. Белесое небо. Утро.
Он встал, пошатнувшись. Огляделся. Нужно было идти. Люпин двинулся вперед, превозмогая слабость и тошноту.
"Ну вот... молодец... давай. Ещё шаг. Там тебя ждут."
Он сделал этот шаг, раздвинул пыльные ветки лещины - и, не удержав равновесия, повалился на дорогу.
Скримджер обернулся на звук и в три прыжка был рядом с оборотнем.
- Всё н-нормально, Руфус, - трясущимися губами пробормотал Люпин. - Т-только холодно очень...
Скримджер беззвучно обозвал себя кретином. Взмахнув палочкой, он выхватил из воздуха свой фирменный тартановый плед, укутал им Люпина.
- Вы встать сможете? В машине должно быть тепло...
- Смогу... конечно, смогу.
Тяжело опираясь на руку Скримджера, Люпин поднялся. Голова кружилась.
Кажется, ещё ни разу после полнолуния ему не было настолько паршиво. "А хрена ль ты хотел? Как будто не знаешь, что терять самоконтроль накануне трансформации чревато последствиями!.."
"Знаю..."
- Идемте... в машину, Скримджер. Что ребята? Не... напугал я их?
- Нет... я не стал им рассказывать подробностей. Да я вообще с ними не говорил, я сторожил, - улыбнулся Скримджер. - Они спят, кажется...
Он довел Люпина до машины, тихонько открыл дверцу, посадил оборотня на переднее сиденье. В машине было тепло и душно, ребята спали. Скримджер сел на корточки рядом с Люпином и, обеспокоенно глядя снизу вверх, спросил:
- Вы... вы хотите что-нибудь съесть, или выпить? Или спать?
- Не хочу, но надо, а то учиню вам истерику, - вымученно улыбнулся Люпин. - Где-то в рюкзаке у Ворона была моя шоколадка. И чего-то бы горячего, если можно... Простите, Скримджер, от меня одни хлопоты.
Скримджер открыл заднюю дверь, осторожно вытащил из-под головы спящего Мэллори рюкзак, нарыл в нем шоколадку и термос с остатками кофе, протянул Ремусу.
- Или хотите, я вина подогрею...
- Нет... кофе достаточно, спасибо.
На заднем сиденье заворочался, просыпаясь, Мэллори.
- А-аа, Рем, - проворчал он. - Ты уже здесь? Как ты?
- Терпимо, - отозвался, полуобернувшись к нему, Люпин.
- Ну ты и красавец, - мрачно заметил Мэллори, бросив взгляд на его исцарапанное лицо.
- Вы поешьте, я... приведу вас в порядок, - тихо проговорил Скримджер.
- Спасибо, Руфус, - кивнул Люпин, жадно глотая чуть теплый кофе.
Мэллори сунул в зубы сигарету, открыл дверцу:
- Скримджер, мне бы выйти с природой пообщаться. Через это твое страшное колдунство можно пройти или лучше не надо?
- Можно, можно. Своим - хоть сто раз, - ответил Скримджер. - Только надолго не залипай.
Пока Люпин допивал кофе, он осторожными движениями, не прикасаясь к нему, чтобы не мешать, починил порванную одежду. Похвалил сам себя за то, что наколдовал Ремусу куртку. В одной рубашке он бы пришел вообще весь исполосованный...
- Скримджер, - устало сказал Люпин. - Не смотрите на меня так... со мной правда всё в порядке. Я не рассыплюсь у вас под пальцами, не впаду в неадекват и не полезу с вами в драку.
- Вот на последнее мне особенно хотелось бы надеяться, - усмехнулся Скримджер. - Ладно. Тогда протяните для начала руки.
- Хорошо хоть не ноги, - хмыкнул Люпин. Он закрутил крышку термоса, бросил его на заднее сиденье и протянул Скримджеру изодранные ладони.
Медленно и осторожно водя палочкой над руками Люпина, Скримджер принялся залечивать глубокие царапины, вытаскивать одну за одной мелкие занозы. "Ежевика, так ее и растак..."
- Всё это скоро закончится, Скримджер, - тихо сказал Люпин. - И мы отдохнём.
Проснулся Джейсон, бросил косой взгляд на Скримджера и Люпина, буркнул что-то похожее на "Доброе утро" и выскочил из машины.
- Хотелось бы верить... - пробормотал Скримджер. Он отложил палочку и, сильно нажимая, провел большим пальцем по затянувшимся царапинам на руках Люпина. - Нигде не больно? Заноз не осталось?
- Не осталось вроде бы... спасибо. Как вы думаете, Скримджер, когда можно будет отправлять ребят домой? Джон вроде бы уже нормально выглядит, правда?... Я боюсь, что какая-нибудь очередная пакость случится с нами раньше, чем мы успеем... - он осекся, и посмотрел в сторону леса, где Мик и Ворон что-то живо обсуждали.
- Пока не случится, - ответил Скримджер, начиная теперь водить палочкой по лицу Ремуса. - Закройте глаза, а то не дай Мерлин рука дрогнет... Пока не случится. Пока мы под куполом. Я понимаю, что мы не можем долго сидеть здесь... но мы его с собой возьмем, я сейчас припомню, как это делается. И я не знаю насчет Мэллори, честно говоря. Поостерегся бы его пока переправлять куда-то... еще сутки хотя бы понаблюдал бы за ним. Мы доберемся до вашего дома через несколько часов, если сейчас отправимся. Там и подумаем спокойно... Так... - Скримджер убрал палочку, смущенно кашлянул. - Извините, Мерлина ради...
Он осторожно провел пальцами по лицу Ремуса.
Люпин замер, не открывая глаз.
- Скримджер, не пора ли нам выдвигаться? - послышался голос Мика. - Ой, блин. Я не вовремя? Черт...
- Пора, - отозвался Скримджер, не оборачиваясь. - Сейчас...
Он еще раз провел пальцами по вискам Люпина.
- Вроде все, Ремус. Вроде бы я все залечил, - сказал он. Потом нахмурился и повернулся к Мику: - Ты что имел в виду, "не вовремя"?
- Я не хотел вам помешать, - невнятно ответил Мик, отворачиваясь и делая вид, что озабочен сборами в дорогу. - Эй, Ворон, хорош там копаться уже, поехали.
Люпин улыбнулся:
- Ты не помешал, не волнуйся. Спасибо, Скримджер.
Он встал, опираясь на плечо министра; облокотился о машину и закурил, не обращая внимания на головокружение.
Скримджер мрачно посмотрел на Джейсона, но от комментариев воздержался. Вместо этого он по новой стал обходить машину, отделяя защитный купол от земли и прикрепляя его к самой машине. Потом бросил:
- Поехали.
И, никого не дожидаясь, сел на переднее сиденье, достал карту и принялся ее читать.
Люпин, забравшись на заднее сиденье, поплотнее завернулся в плед.
Подошел Ворон, молча уселся с ним рядом, сбросив на пол пустой термос.
- А мне кофе не оставили? - хмуро спросил Джейсон. - Молодцы, ребята. Мне ещё хренову тучу времени за рулем сидеть...
Люпин скрипнул зубами.
Скримджер выругался про себя, молча вылез из машины, молча бросил карту на сиденье и молча же дисаппарировал.
- Мик, извини, - произнес Люпин. - Я должен был подумать...
- Но не подумал, - перебил его Джейсон. - Ладно, проехали.
- Бляха-муха, Джейсон! - не выдержал Ворон. - Чего ты пристал к человеку? Не видишь, херово ему?
- Вижу. И ещё я вижу, что все вокруг понимают, что происходит, и только Мик Джейсон сидит, как идиот, и в ответ на свои вопросы получает от старого педика предложения заткнуться.
Молниеносно выбросив руку из-под пледа, Люпин схватил Мика за волосы и резко дернул назад.
- Да что ты себе...
- А ну-ка прекратите, чуваки! - Мэллори перехватил руку Люпина, заставил его разжать пальцы, потом слегка толкнул пунцового от злости Мика, который, сжав кулаки, развернулся на сиденье. - Джейсон, ты забываешься.
- Что ты хочешь знать, Мик? - яростным шепотом спросил Люпин. - Что? Ты спрашивай, спрашивай, я тебе скажу.
- Ничего, - процедил сквозь зубы Джейсон.
- Ну что ж так? - Люпин нехорошо улыбнулся. - Все беды человечества происходят от недостатка информации.
- Рем, успокойся, - Ворон примирительно положил руку ему на плечо.
- Я спокоен, Джон, - сказал Люпин, отстраняя его руку. Потом подался вперед и медленно проговорил, глядя Джейсону в глаза. - Да, я оборотень. Да, мне нравятся мужчины. Нет, у Скримджера всё в порядке и с видовой принадлежностью, и с сексуальной ориентацией. И я не советую тебе обсуждать эту тему с ним - трансфигурирует в кусок дерьма, не напрягаясь. Ещё вопросы есть?
Скримджер возник перед машиной из ниоткуда, сжимая в руке пачку молотого кофе. Резкими движениями он наколдовал жестяной чайник, воду, костер; высыпал в чайник кофе, почти бросил его на огонь, пустую пачку отшвырнул в сторону. Сам сел рядом и стал ждать, пока закипит.
"Ты чего?" - удивленно вопросил внутренний голос. - "Успокойся."
"Не хочу."
Джейсон некоторое время переводил взгляд с бледного Люпина на Скримджера, который развил возле машины бурную деятельность.
- Да пошли вы все на хрен! - выдохнул он, порывисто распахнул дверцу и, выскочив из машины, почти бегом направился в лес.
Скримджер обернулся.
- Куда? Джейсон, вернись!
Тот не отреагировал. Скримджер бросил свой чайник, рванулся за Миком, догнал его, поймал за плечо и грубо развернул к себе лицом.
- Куда ты, я спрашиваю?
- Оставь меня в покое! - прошипел Джейсон, пытаясь вырваться из крепкой хватки.
- Не оставлю, - сказал Скримджер. Он с удивлением понял, что злость его куда-то испарилась. Ну еще один мальчишка... ну не думает, что говорит... Он вздохнул. - Нельзя тебе от нас уходить, Джейсон, уж извини. Опасно. Пошли обратно. Не хочешь ехать, хоть вернись под щит, там подумаем, как дальше быть.
- Фигня это всё, - тихо, но упрямо пробормотал Джейсон. - Вы нам не нужны - это мы вам нужны, потому что если вы будете ап.. короче, перемещаться, они вас выследят. А на нашей машине - нет. Так что мы с Вороном можем высадить тебя прямо хоть здесь - тебя и твоего... оборотня... и поехать в Лондон, сесть на самолет и вернуться домой. Охренеть каникулы получились.
- Правильно, - снова зверея, тихо произнес Скримджер. - Только я не так уж уверен, что вы успеете добраться до Лондона. Потому что вас найдут. И будут от вас пытаться узнать, где я и мой оборотень. И поверь мне, мальчик, тогда ты точно узнаешь, что такое "охренеть каникулы".
Он развернулся, пошел обратно к машине, открыл дверцу.
- Люпин, я дальше один. Или с вами, как хотите. Без них.
Люпин и Мэллори дружно уставились на него.
Потом Ворон выскочил из машины и быстро подошел к Мику:
- Какого хрена ты ещё придумал, Джейсон? Кофе тебе хотелось - тебе принесли кофе. Ответов на вопросы тебе хотелось - тебе ответили. Что ещё тебе надо?!
Джейсон пнул подвернувшуюся корягу, сверкнул на Мэллори подозрительно блестящими глазами.
- Ты так охренительно крут, Ворон? Тебе ни фига не страшно находиться с ними рядом? - свистящим шепотом спросил он.
Ворон покачал головой.
- Джейсон, ты идиот, - мягко сказал он. - Пока ты считал их обоих просто прикольными чуваками с небольшим бзиком - всё было нормально. Когда ты узнал, что они волшебники, причем в бегах - тебя ничего не испугало... Так чего ты боишься теперь? Того, что Рем оборотень или того, что он польстится на твою прекрасную задницу?
Джейсон возмущенно уставился на Ворона, но тот невозмутимо продолжал:
- Я думаю, что если бы хоть по одному из пунктов тебе что-то угрожало - ты бы об этом уже узнал, братишка. Кончай дурить.
... Люпин смотрел на бывшего министра долго и молча. Потом спокойно спросил:
- Почему, Скримджер?
"Хороший вопрос, между прочим", - язвительно сказал внутренний голос.
- Потому что... потому что я не хочу прятаться за их спинами, - проговорил Скримджер наконец.
- Скримджер, вы с ума сошли? - всё так же спокойно спросил Люпин. - Вы забыли, почему мы так старались вытащить их из больницы?
Он запнулся и договорил совсем другим голосом:
- Вы действительно считаете, что сейчас им опаснее с нам, чем без нас?
- Не знаю я, - ответил Скримджер. - Ни черта уже не понимаю. Я думал уйти... и дать о себе знать, чтобы за ними, - он кивнул на парней, - не гонялись... Не очень план, да?
- И чего вы этим добьетесь, Скримджер? "Дать о себе знать" - означает подписать себе смертный приговор, и вы это отлично понимаете... Переживем мы этот день, ничего не случится ни с ними, ни с нами - а завтра отправим их в Америку - и всё, по ту сторону океана за ними уж точно никто гоняться не будет. Согласны?. И... не сердитесь на Мика... это я виноват. Он из-за меня психанул. Я сейчас попробую поговорить с ним.
Скримджер прислонился к холодному боку машины. Понял, что на него снова наваливается усталость. Ну нет уж... Он подошел к своему костру, обжигаясь, снял с него чайник, наколдовал себе кружку и налил ее до краев начинавшим подгорать кофе.
Люпин выпутался из пледа, вылез из автомобиля и, слегка пошатываясь, приблизился к ребятам. Ворон смотрел на него сочувственно, Мик - настороженно.
- Я прошу прощения, что сорвался, Джейсон, - с трудом проговорил Люпин. - Я должен был всё объяснить тебе сразу... но... мне не хватило храбрости. Обычно люди очень болезненно реагируют, когда узнают, кто я такой.
Мик дернул головой, как будто собирался возразить, но Люпин заговорил снова:
- Я понимаю. Я действительно понимаю это.
- Давно это... с тобой? - натянутым голосом спросил Джейсон.
Люпин кивнул.
- Да. Мне было семь лет, когда на меня напал оборотень.
Джейсон взглянул на него и поспешно опустил глаза.
- Меня не надо бояться, Мик, - в голосе Ремуса послышалась едва заметная мольба. - Я... принимаю лекарство. Профессор Снейп варит... варил для меня аконитовое зелье, которое делает меня безопасным. Я не причиню вреда никому из вас. Тем более, что полнолуние прошло... а к следующему мы с вами уже расстанемся. Я прошу прощения, Мик, - повторил он.
- Мы поедем с вами, - твердо сказал Ворон. - Если Скримджер... не слишком разозлился на Мика.
Люпин испытующе глядел на Джейсона. Тот отвернулся и пошел к машине.
Скримджер выплеснул остатки своего кофе на асфальт, вымыл кружку струей воды из палочки, налил новую порцию и, сунув кружку в руки Мика, не глядя на него, отошел в сторону.
Джейсон, обжигаясь, глотнул кофе. Достал сигарету и долго щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить. Потом плюнул, убрал сигарету обратно в карман и уселся за руль.
- Ну... поехали, что ли?
Люпин снова завернулся в плед, прислонился виском к холодному стеклу и притворился спящим.
Ворон молча протянул Джейсону свою зажигалку, удержавшись от комментария о том, что, мол, "не всем же дано огонь на ладошке зажигать".
Мик прикурил измятую сигарету и вопросительно повернулся к Скримджеру.
- Обратно на Шеффилд. Потом по М1 на Бирмингем. Потом на юг по М5 до упора, - кратко сообщил Скримджер, показывая дороги на карте.
Мерлин, как же хочется спать.
Только не впадай опять в неадекват...
Не буду...
Тепло... и тихо... и мотор урчит...
Скримджер выронил карту и отключился.
Ему снился луг у озера, и высокое дерево, и человек в черном. Человек поднял палочку, Скримджер бросился в сторону, ударился о дерево... вздрогнув всем телом, проснулся. Через полсекунды понял, что проснулся со стоном. Еще через секунду - что со страшной головной болью. Стащил очки, зажмурился, приложил руки ко лбу. Да... круто... ну ладно, доберемся до Ремуса - у него, может, зелье найдется... Он обернулся, посмотрел на Люпина. Тот спал. Ага, хорошо... Встретил неприязненный взгляд Мика. Ответил таким же.
Где мы хоть... Скримджер вернул на нос очки, взглянул на часы, чтобы примерно понять, сколько они успели проехать. Сорок пять минут. Сорок пять минут? Он спал сорок пять минут?! Да, ради этого стоило на весь день заливать в голову свинец, конечно... Они въехали в какую-то деревню, Скримджер нашел ее на карте. Еще пилить, пилить и пилить...
Пока подумать, как жить дальше. Парней, разумеется, нужно будет сразу отправить домой. Портключ, несложно... А вот сам что будешь делать?
"Отдыхать... пожалуйста... пожалуйста, хоть денек..."
"Быстро ты скипелся", - презрительно хмыкнул внутренний голос.
Быстро, да...
Думать не получалось. Спать дальше не получалось. Голова раскалывалась.
Всю дорогу Люпин проспал мертвым сном, не обращая внимания ни на вполголоса обсуждающих маршрут Скримджера и Мика, ни на остановки машины, ни даже на предложение пообедать. Его разбудил насыщенно-золотой луч вечернего солнца, ворвавшийся в салон автомобиля.
Ремус открыл глаза и не сразу понял, где он. Сквозь дымку последнего сновидения мир поначалу воспринимался не совсем реальным. Но взглянув в окно, Люпин узнал знакомые пейзажи, и проснулся окончательно, и невольно улыбнулся.
- Почти дома. Мерлин! Не думал, что так скоро вернусь сюда...
- Да, почти дома, Ремус, - кивнул Скримджер. - Джейсон, здесь налево и до конца дороги. И там притормози.
Там, где кончалась дорога, начиналась короткая тропинка, а в конце ее стоял дом. Мик остановил машину.
- Ремус, - обернулся к Люпину бывший министр, - я схожу тихонько на разведку. Не думаю, что нас тут ждут, но кто их знает... Вы со мной?
- Разумеется, - кивнул Люпин. В груди шевельнулось беспокойство. Снаружи дом выглядел, вроде бы, как всегда... но кто знает, что ожидает их внутри?
Он вышел из машины - с удовольствием отметив, что его уже не шатает - достал палочку и осторожно двинулся по тропинке к дому. Пахло медуницей и флоксами. От тишины звенело в ушах.
- Сидите тут и не высовывайтесь, - предупредил Мика и Ворона Скримджер, потом вылез вслед за Люпином.
Он отстал на пару шагов и, развернувшись к тропинке, прикрывая спину оборотня, ждал, пока тот откроет дверь.
Дверь была приоткрыта. Люпин толкнул её, сжавшись от дурных предчувствий, помедлил несколько мгновений и вошел в прихожую. Пахло застоявшимся дымом. Под ногой хрустнуло стекло. Ремус бросил взгляд в гостиную - и замер. Собственно, гостиной, как таковой, больше не было. Ветер, проникая в разбитое окно, лениво шевелил обрывки темных штор. Потертый ковер ровным слоем покрывали обломки стола вперемешку с бумагами и бумажным пеплом. Обломки кресел кучей дерева и обивки валялись у безжизненного камина; на треснувшей каминной доске и на полу под ней бурели неприятные пятна. Массивный книжный шкаф устоял - он айсбергом возвышался над этим морем хаоса - но вот книги...
Люпин судорожно вздохнул, глядя на обугленные корешки и разбросанные по всей гостиной страницы. Наклонился, поднял с пола небольшой томик в черно-коричневом переплете. Книга рассыпалась в пыль у него в руках. Он стоял, тупо глядя на свои ладони - как вдруг что-то спикировало со шкафа прямо ему на голову. Люпин вскинул руку, защищаясь - и в запястье ему немедленно вцепились острые когти; встрепанная сова с на редкость угрюмым выражением "лица" приветствовала его на свой манер, порываясь укусить за пальцы.
Люпин с облегчением рассмеялся, одновременно пытаясь погладить птицу и не дать ей себя цапнуть.
- Ты не сова - ты, наверное, кошка... решила, что твой дом здесь - а дальше хоть трава не расти...
Он обернулся к Скримджеру:
- Я пойду проверю кухню и свою спальню.
- Ох же ты ........., - вполголоса проговорил Скримджер, входя вслед за Люпином в дом. - Да вы еще круче боец, чем я думал, Люпин... это сколько же их было?..
- Двое их было, - хмуро отозвался Люпин, выходя в прихожую. - Это они уже после моего ухода развлекались, видимо. Потому что я, кретин, так торопился, что не потрудился убрать их из своего дома.
Он распахнул входную дверь, принудительно отправляя Севу на вечернюю прогулку, и свернул в небольшой коридорчик, который вел в кухню.
В кухне царил порядок - ну, насколько обычную обстановку в доме Люпина можно было считать порядком. Похоже было, что нападавшие сорвали злость на гостиной и покинули дом. Ремус открыл дверь спальни, чтобы убедиться, что и там всё нормально.... - и в следующий момент рухнул, как подкошенный: невидимая паутина заклинания-ловушки спеленала его по рукам и ногам и плотно заткнула рот, почти не давая дышать. Потом одна из нитей этой паутиной стала зримой - обернулась крупной черной змеёй и почти ласково обвила горло Люпина.
Судорожно дергая головой, Ремус надеялся лишь, что Скримджер хватится его достаточно скоро.
Скримджер, мягко ступая, обошел гостиную, осторожно толкнул дверь. В небольшой комнате, заставленной книгами, был порядок. Угу... ну уже хорошо...
Скримджер вернулся в гостиную, подобрал с пола страницу. Какая-то энциклопедия. Он положил листок на ладонь.
- Репаро!
С пола взвились остальные странички, слепилась из пыли обложка. Скримджер сунул книгу на полку шкафа. Ндааааа... тут работы на день, минимум...
Он вернулся в прихожую.
- Ремус? У вас как там? Ремус?..
Ответа не было. Скримджер выглянул на кухню, там было пусто. Вернулся в коридор, толкнул еще одну дверь - в спальню, видимо...
Да ядрен же гиппогриф!
- Эванеско!
Змея, наподобие супермодного галстука расположившаяся на горле Люпина, исчезла. Еще одно заклинание уничтожило и паутину. Скримджер, протянув Ремусу руку, помог ему подняться.
- Ждали вас...
Люпин кивнул, растирая шею.
Переведя дыхание, он благодарно сжал руку Скримджера.
- Вернулся бы сюда один - и...
Он осекся, высвободил руку и осторожно обошел спальню. Больше ловушек не было.
- Ладно... давайте позовем ребят, что ли...
- Давайте. Я схожу за ними, да? Вы пока... хм... хотел сказать, ставьте чайник, - покачал головой Скримджер. - Совсем съехал. Сейчас мы.
Он быстро проделал обратный путь до машины.
- Все относительно нормально, ребята. Вылезайте. Пойдемте в дом.
Ворон тут же вышел из машины. Мик колебался.
- Там неопасно, Джейсон, - сказал Скримджер. - Неубрано немножко, но неопасно. Пошли.
Пропустив ребят вперед, он накрыл машину дезиллюминационным заклинанием, потом пошел за ними. Когда они вошли внутрь, он обошел небольшой дом: во-первых, чтобы удостовериться, что вокруг него не прячется еще каких-нибудь ловушек, а во-вторых, чтобы и здесь навести чары против вражеского вторжения.
- Надо просто пройти пешком вокруг всего острова, - вполголоса бормотал Скримджер, шагами меряя периметр дома. - Что я каждое здание отдельно отгораживаю?..
Потом он тоже вернулся в дом.
Идея поставить чайник показалась Люпину не такой уж безумной - кажется, в рюкзаке у Мэллори оставался ещё и чай, и кофе.
Он встретил в дверях Мика и Ворона, и сразу провел их на кухню.
- В гостиную не приглашаю, извините - там у меня... гости побывали.
Джейсон, не удержавшись, заглянул в арочный проём и вполголоса выругался.
Скримджер вскоре пришел на кухню тоже, прислонился к косяку. Снова усиливалась головная боль. Ладно, сейчас разберемся...
- Больше никто не должен прийти, - сказал он Люпину. - Я поставил защиту.
- Хорошо, - кивнул Люпин. - Переночуем здесь, а дальше будет видно. Вы хотите чаю, Скримджер?
- Хочу, - кивнул Скримджер. А, ладно... - Ремус, и еще было бы здорово, если бы у вас нашлось зелье от головы. Я подыхаю просто. ь.
- Да... да, должно быть. Я сейчас.
Он поспешно направился в спальню, открыл тумбочку и стал копаться в баночках и флаконах.
- А "Эффералган" тебе не подойдет, Скримджер? - сквозь зубы поинтересовался Джейсон, протягивая бывшему министру ярко-синюю пластмассовую коробочку.
- Эээ... я не знаю, - честно признался Скримджер, беря в руки упаковку. Он открыл ее, поглядел на содержимое. - А что с этим делать?
- Кинуть в стакан воды и выпить, когда растворится, - объяснил Ворон. - Очень эффективная штука.
Вернулся Люпин со склянкой зелья в руках.
- Тут совсем мало осталось, Скримджер, но лучше, чем ничего, правда?
Скримджер держал в одной руке зелье, в другой - таблетки, переводя взгляд с одного на другое. В конце концов, решившись, протянул склянку обратно Люпину.
- Вдруг еще понадобится. Спасибо, Джейсон.
Бывший министр наколдовал себе стакан, налил воды из-под крана, бросил таблетку и с интересом стал глядеть, как она растворяется.
- По сути, то же зелье... - задумчиво сказал он. - В сухом виде. С собой носить удобно... надо будет попробовать...
"Эй, ты чего расслабился-то?" - поинтересовался внутренний голос. - "Это всего лишь привал, передышка. Потом опять война, знаешь ли. Не до экспериментов с зельями."
"Заткнись", - зло подумал Скримджер, осушая стакан, словно зелье могло уничтожить внутренний голос вместе с головной болью.
Люпин, поставив склянку на стол, с некоторым беспокойством смотрел на Скримджера, пьющего подозрительный раствор. Ворон и Джейсон, переглянувшись, расхохотались.
- Ну что, действует? - спросил Люпин, когда Скримджер осушил стакан.
- Ммм... ну, наверное, оно не сразу действует, - осторожно ответил Скримджер, ставя стакан в мойку. - А чай после него можно? - спросил он Ворона.
- Через десять-пятнадцать минут оно действует, - буркнул Джейсон. - Чай можно.
- Рем, а колдани-ка ещё вина, а? - попросил Мэллори. - Расслабиться бы с дороги, раз уж господин министр гарантирует нашу безопасность.
Люпин взглянул на Скримджера:
- Как вам идея, Руфус? Будете вино?
Скримджер покачал головой.
- Нет, спасибо. Вы пейте, я не буду. Или попозже, может быть...
Он подошел к окну. Ну какого же дементора?! Видимо, расслабляться он за последнее время разучился в принципе... Быть на страже, быть начеку, быть сильным... Отключишься - получишь по рогам, от своего же организма или от кого-то другого... Ну тогда смотри в окно, аврор хренов. Охраняй. Видишь, нет никого. Чисто.
Скримджер взглянул на Ремуса... и решился.
- Ладно, наливайте.
Люпин достал большой, немного запылившийся графин, наколдовал вина, разлил по стаканам. Поставил два стакана перед парнями, вольготно расположившимися за столом, и подошел к Скримджеру.
- Сядьте, Руфус... Отдохните. Пожалуйста.
- Спасибо...
Скримджер принял у Ремуса стакан. Сел прямо на пол.
Ворон вскочил, едва не перевернув стул:
- Скримджер, ты... вы... садись, короче, а то как-то совсем лажово, - и он, скрестив ноги, устроился на полу.
- Сиди, Ворон, сиди, - отмахнулся Скримджер. - Мне так удобнее все равно, колено меньше болит.
Кажется, головная боль отпускала. И тревога вроде бы тоже.
Люпин усмехнулся и тоже сел на пол. Ленивым движением палочки подманил к себе стакан вина.
Джейсон фыркнул:
- А стулья ты бережешь из уважения к их почтенному возрасту? - но, тем не менее, тоже присоединился к компании. - Ладно, раз такие дела, будем вести половую жизнь.
Скримджер ухмыльнулся, отпил вина.
"Вообще это правильно. Так вас через окно не видно."
"Да заткниииииись же ты..."
- Ремус, - сказал он, - слушайте, киньте в меня снова "ступефаем". Меня заклинило.
- Что с вами, Скримджер? - улыбаясь, спросил Люпин - но глаза его глядели Скримджеру в лицо совершенно серьезно.
- Да ничего, собственно... просто старый аврор никак не может забыть, что он аврор, - тихо ответил Скримджер. Потом тряхнул головой. - Не слушайте меня. Давайте пить вино. Давайте напьемся и будем петь песни, а? - Он улыбнулся, кусая губы.
- А и правда! - Ворон даже прищелкнул пальцами от возбуждения. - Джейсон, где твоя гитара?
- В машине... в багажнике. Сейчас, я сгоняю.
- Стоп! - Скримджер выбросил вперед руку. - Никто никуда не гоняет один. - Он отставил стакан, тяжело поднялся.
Джейсон послушно замер.
- Блин... я как в кино про шпионов каких-то... скоро пароль на входе начнут спрашивать, - проворчал он, косясь на Скримджера.
- Нет необходимости, - на полном серьезе ответил Скримджер. - Защита распознаёт своих. Пошли.
Через несколько минут Джейсон и Скримджер вернулись. Мик расстегнул тяжелый черный чехол, достал неожиданно хрупкую коричневую гитару, уселся на пол.
- Электричества у вас нет, я так понимаю... ладно, значит, устроим акустический концерт.
Он тронул струны, и его лицо неуловимо изменилось: куда-то делся капризный избалованный мальчишка; вместо него на полу полутемной кухни сидел сосредоточенный и немного печальный человек, чьи глаза заглядывали в неведомое пространство.
Мик взял несколько аккордов, поднял на Ворона потемневшие глаза.
- Ну, что исполним, Джон?
- Наше им с непривычки не понравится, - усмехнулся Мэллори. - Давай какую-нибудь классику, братишка.
Джейсон хитро прищурился.
- Точняк! Ворон, хоть сам он этого и не помнит, подозревал в тебе, Скримджер, олдового хипа, лично знакомого с битлами. Так что... пусть будут битлы.
- Ну вот, хоть я узнаю, с кем я там должен был быть знаком, - улыбнулся Скримджер.
...Он, кажется, слышал эту песню. Давно-давно. Лет как бы не тридцать назад. Но не помнил слов, только мелодию. А мелодия была классная - простая, и при этом какая-то пронзительная. Он смотрел на Ворона, который, закрыв глаза, медленно пропевал слова, смотрел на Джейсона, сосредоточенно перебиравшего струны, и погружался в песню.
Когда она кончилась, Скримджер тихо попросил:
- А можно еще раз?..
Ворон посмотрел на Джейсона, с улыбкой кивнул.
- Мы вообще-то ещё много прикольных песен знаем, - попробовал возразить Мик.
- Ну так и ночь ещё долгая, - сказал Джон. - Успеем.
Мик снова заиграл мелодию Let it be.
Люпин смотрел сквозь золотистое вино на льющийся в окно закатный свет и, кажется, впервые за долгое время не думал вообще ни о чем.
- Здорово, - проговорил Скримджер, когда парни снова допели до конца. - Здорово. А еще у этих битлов такие классные песни есть?
- Спрашиваешь! - обиделся за битлов Ворон. - Джейсон, а давай-ка Yesterday... Я так понял, надо начинать с азов.
- Я вам потом что-нибудь из "Вещих сестричек" наиграю, в качестве культурного обмена, - сказал Скримджер.
Песня про вчера ему тоже понравилась; тоже классная, да, не соврали.
- А они что, не играют больше? - спросил Скримджер. - Раз я их должен был видеть - я так понимаю, вы их не видели?
- Не играют, - нахмурился Джон. - Распались давно... а Леннона убили.
Он взял стакан, допил вино и решительно отобрал у Джейсона гитару.
- Сейчас... погоди... как она там начиналась-то? - он осторожно нащупывал правильные аккорды, перебирал струны... потом одобрительно кивнул и запел:
" Imagine there's no heaven
It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky
Imagine all the people
Living for today..."
- Не согласен, - улыбнулся Скримджер. - Но это неважно. Давай дальше. Сыграйте из вашего что-нибудь? Интересно.
- Не понравится, - покачал головой Ворон. - Не лирическая у нас музыка, аж совсем. Про нечисть всякую.
Люпин оживился.
- Ну-ка, ну-ка... считайте, что у меня профессиональный интерес.
- Песню про оборотня хочешь, Рем? У нас есть, - хохотнул Джейсон - и тут же испуганно замолчал.
- Не стоит про оборотня, - бросив короткий взгляд на Люпина, сказал Скримджер. - Про вампиров есть? Я дрался как-то с вампиром...
- Ну почему же, - Люпин вполне правдоподобно улыбнулся. - Я бы послушал.
- Есть и про вампиров, - с явным облечением ответил Мик.
- Лучше расскажи, как ты с ним дрался, - одновременно сказал Мэллори. - От них правда чеснок помогает?
- Да не особо-то... просто они не любят кусать тех, от кого чесноком пахнет. Эстеты, - улыбнулся Скримджер. - А дрался я с ним вполне банально... в пабе. Что-то он тогдашней моей девушке сказал не то... а мне было семнадцать, я был очень храбрый и совсем без мозгов, так что полез в рукопашную... Это в "Трех метлах", представляете, Ремус? Как меня не отчислили, я не знаю... первые шрамы получил тогда, - добавил Скримджер, демонстрируя две бледные полоски на тыльной стороне правого запястья.
- И... что, он тебя укусил? - спросил побледневший Джейсон.
- Ага, - расхохотался Люпин. - Значит, не врет старина Ксено Лавгуд, а, Скримджер? "Вампир в законе".
- Джейсон, укушенный вампиром вампиром не становится, успокойся, - ответил Скримджер. - А Ксено гораздо более прав, чем он думает, Ремус... у меня в роду вампиры есть. Прабабушка. Красавица была... - Скримджер неопределенно помахал в воздухе рукой, как будто писал портрет. - У меня погоняло знаете какое было в аврорате? "Клык", вот так-то. Унаследовал.
Он понял, что пьян, и его это обрадовало.
Ворон слушал так внимательно, что было даже странно, почему он ничего не записывает. Джейсон недоверчиво косился на пару светлых шрамов на запястье Скримджера.
- Ладно, - зевая, сообщил он наконец. - Вы как хотите, а я бы поспать завалился. Весь день за рулем, это вам не фиги воробьям крутить...
Скримджер повернулся к нему.
- Спасибо тебе, Мик. Ты герой.
- Вот только спальных мест у меня всего два... - хмуро заметил Люпин. - Диван в гостевой - довольно широкий, правда - и кровать в моей спальне. Впрочем... если постараться, в спальне можно ещё чего-нибудь наколдовать, там поместится.
Он поднялся, убрал стаканы в раковину.
- Ребят, вы тогда в спальне заночуете, а вы, Скримджер, в так называемой комнате для гостей. Хотя... вы видели, гостят в ней в основном книги...
Он улыбнулся и развел руками.
- А вы сами? - не понял Скримджер. Он тоже встал.
- А я буду мешать вам спать, - усмехнулся Люпин. - Шуметь в гостиной... Всё-таки нужно там немного прибраться...
- Вы один до утра не справитесь, - покачал головой Скримджер. - Я вам помогу.
- Нет, - решительно возразил Люпин. - Вы пойдете спать, потому что иначе вы свалитесь от усталости. Не справлюсь - ну, значит, не справлюсь...
Скримджер тяжело вздохнул.
- Вы правы, как мне ни стыдно это признавать... Давайте я тогда хоть стаканы помою, а то совсем от меня пользы с гулькин нос.
Люпин подошел к нему, мягко прикоснулся к руке.
- Скримджер, не дурите. Вы сделали для нашей безопасности больше, чем кто-либо другой. Вы...
Голос у Ремуса едва заметно дрогнул, и он, сделав паузу, весело договорил:
- Впрочем, если помывка стаканов внесет покой в вашу смятенную душу – кто я такой, чтобы этому препятствовать? Мойте.
- Внесет, - кивнул, улыбаясь, Скримджер. - А вы пока можете показать ребятам, где им спать. Ворон, ты тоже ложишься?
- Нет, посижу ещё, - ответил Мэллори. - Я в машине выспался. Составлю Рему компанию в уборке.
Люпин взглянул на него с непонятным выражением, но ничего не ответил.
Отправился в спальню, постелил чистую постель на кровать; потом, поводив палочкой, трансфигурировал стул во вполне пригодный для сна диванчик; застелил и его.
Вернулся в кухню.
- Можешь ложиться, Джейсон. Можешь душ принять - дверь справа по коридору. Погоди, полотенце тебе наколдую, там вроде нет чистого...
Люпин улыбнулся Скримджеру.
- Ну что, теперь давайте вас устрою?
- Давайте, - вытирая руки кухонным полотенцем, ответил Скримджер. - Спокойной ночи, Джон. Ну или просто до завтра.
- До завтра, Скримджер, - ответил Джон. - Кстати, с тебя завтра песенка... в рамках обещанного культурного обмена.
Люпин зашел в гостевую комнату (которую честнее было бы назвать складом вещей и книг, которые не нужны вот прямо уже), и стал торопливо освобождать диван от залежей хлама, который его загромождал. Стопки книг и свитки пергаментов летели через всю комнату и дисциплинированно выстраивались рядами у дальней стены. Затем Люпин призвал из спальни ещё один комплект постельного белья.
- Извините, что здесь у меня такой бардак, Скримджер, - сказал он министру, который наблюдал за ним, стоя в дверях. - Всё руки не доходят разобрать...
- Видывал я такой бардак, по сравнению с которым это - систематичнейшая библиотека, - устало улыбаясь, ответил Скримджер.
Перспектива поспать на нормальной простыне, прикрывшись нормальным одеялом, казалась какой-то райской нежданно сбывшейся мечтой. Если бы у Скримджера спросили, он сказал бы, что не спал в постели уже недели две. В голове не укладывалось, что на самом деле - всего двое суток.
- Отдыхайте... доброй ночи, Скримджер.
- Спокойной ночи, Ремус. До завтра...
Люпин вышел в гостиную, тихонько прикрыл дверь и уселся на пол, закрыв глаза. Восстановил в памяти обстановку гостиной – всю, до мельчайших деталей. Душу затопило странное умиротворение. "Это твой дом… пусть отмеченный чужими… пусть раненый… но – твой. Даже если завтра ты снова отсюда уйдешь, чтобы не вернуться."
"Не хочу уходить…"
Он сидел так довольно долго, откладывая тот момент, когда надо будет открыть глаза и заняться делом.
Потом медленно взмахнул палочкой, наколдовывая себе стакан и ещё вина.
- Ну, а теперь за уборку.
- А гостям в этом доме ещё наливают? – весело поинтересовался Мэллори, входя в гостиную.
Он, видимо, уже успел принять душ. Влажные черные волосы обрамляли его лицо, и Люпину снова показалось, что он видит перед собой Северуса – такого, каким тот был много лет назад. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и протянул Джону полный стакан светлого напитка.
- Интересно, что у меня получается белое вино… а у Скримджера вот – красное, - непринужденно заметил он.
- А сорт заказать нельзя? - спросил Мэллори.
- Нет… наверное, нет, - улыбнулся Люпин. – Хотя, вообще-то, я не специалист.
Джон пригубил вино, поставил стакан на каминную полку.
- Ну, командуй, чем тебе помогать? Может, подмести надо?
- Чего? А… нет, не надо. Тут не веником, тут палочкой помахать придется.
В разбитое окно влетела сова, уселась на подоконник, требовательно уставилась на Люпина янтарно-желтыми глазами.
- Её как-то зовут? – спросил Джон.
- Сева, - ответил Люпин, призывая из кухни пачку совиного корма.
- Странная кличка.
- Глупая шутка, - слабо усмехнулся Ремус. – Она ведь дикая сова, её никто специально не учил носить почту. Я приручил её, когда мне нужно было срочно отправить письмо, ну и назвал её… в честь моего тогдашнего адресата.
- А через океан она может перелететь?
- Не знаю. Нет, наверное… Не может.
- Жаль, - сказал Мэллори. – Мне хотелось бы когда-нибудь получить от тебя письмо… просто чтобы знать, что ты… что у тебя и у Скримджера всё в порядке.
- Я буду слать тебе рождественские открытки. По маггловской почте, - Люпин улыбнулся.
- Хорошо, - серьезно кивнул Джон. – Договорились. Знаешь, а мне даже немного досадно, что я этот… маггл.
Люпин помолчал, глядя в окно.
- У тебя – своё волшебство, Джон, - сказал он, наконец, поворачиваясь к Ворону. – Я смотрел сегодня на вас с Миком, когда вы пели, это было так…
- Ладно, - резко перебил Мэллори. – Раз от меня толку никакого – давай хоть музыкой тебя развлекать буду.
- А давай! - Люпин призвал гитару, протянул Джону. – Тогда… погоди-ка, начнем с кресла.
Он сосредоточился и направил палочку на груду обломков:
- Репаро!
Обломки послушно взметнулись в воздух, на лету собираясь в заданную форму. Люпин подошел, пошатал кресло – вроде бы, оно не стало более хлипким, чем прежде.
- Садись, - махнул он Джону.
... Негромкий голос Ворона наполнял ночь; он аккомпанировал себе, едва касаясь струн гитары. Ремус медленно обходил гостиную, возвращая искалеченным вещам привычный облик.
Спустя час он придирчиво осмотрел гостиную. Все вещи стояли на своих местах - кроме стола, который восстановлению не подлежал, и книг. Люпин снова вздохнул и опустился на колени.
- Если я сумею спасти хотя бы часть - это будет чудо...
- Репаро... репаро... репаро...
Некоторые книги удавалось восстановить, и Люпин бережно ставил их в шкаф. Некоторые пострадали непоправимо, стали пылью, въевшейся в жесткий ворс ковра.
- Рукописи не горят, - улыбнулся Мэллори. - Это было в одной книге...
- Я знаю. Я читал, - чужим голосом отозвался Люпин. Джон увидел, что тот сидит, сжимая крохотный, обугленный по краям кусок пергамента, на котором почти не угадывались буквы. - Рукописи горят, Джон. Ох, как они иногда горят...
- Ты чего, Рем? - испугался Мэллори. Он поспешно вскочил, положил гитару на кресло и подошел к Люпину. - Что это? Это было что-то важное?
Ремус покачал головой, пытаясь взять себя в руки. Мэллори опустился на пол рядом с ним, нерешительно тронул за локоть:
Люпин закрыл ладонями лицо - и вздрогнул, почувствовав, как его обхватили осторожные, но уверенные руки.
-Рем, - снова пробормотал Мэллори. - Ну чего ты, чувак?
Люпин посмотрел на него, пытаясь проморгаться – ещё не хватало сейчас… рыдать в объятиях маггловского мальчишки. Посмотрел – и едва не задохнулся от вернувшегося наваждения. Эти волосы… и темные внимательные глаза… и тонкие, тревожно сжатые губы…
"Люпин, остановись!!!" – жестко потребовал внутренний голос.
Но он уже не мог остановиться. Здравый смысл отказал, внутренний голос обреченно заткнулся – и Люпин, подавшись вперед, прикоснулся губами к застывшему бледному лицу…
Мэллори дернулся, пытаясь отвернуться. Перехватил запястья Люпина и резко оттолкнул оборотня назад.
- Твою мать! – выругался Мэллори, растерянно глядя на него. – Да что на тебя нашло, блин?!!
- Я прошу прощения, Джон, - сделав над собой чудовищное усилие, глухо произнес Люпин. Он поднялся, не глядя на Ворона, подошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу. Ворон приблизился, остановился у него за спиной.
- Ты псих, чувак… законченный псих, - хрипло сообщил он.
- Я… перебрал вина. Прости, пожалуйста. Это больше не повторится.
- Очень убедительная отмазка, угу, - хмуро кивнул Мэллори. – Только сам ты в неё ни хрена не веришь.
Люпин заставил себя оторваться от окна и посмотреть Ворону в лицо.
- Можешь меня ударить.
- Ты псих, Люпин, - отрывисто бросил Ворон. – Мне дико жаль, что я ничем не могу тебе помочь.
"Какое единодушие в массах, - ядовито прошелестел внутренний голос. – Всем дико жаль, и все ни хрена ничем не могут помочь. Экий ты сложный и разнесчастный, Ремус Люпин!"
Ворон поднял с кресла гитару и вышел из гостиной. Обернулся на пороге:
- До завтра, Рем. Доброй ночи.
Люпин не ответил.
Некоторое время он стоял неподвижно, перебирая в уме самые сильные эпитеты, которые мог к себе применить. Потом, со всей дури саданув кулаком в стену, решительно вытер глаза.
==================================
(продолжение в следующем посте)
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
====================================================
читать дальше
"Надо что-то сказать им." - лихорадочно думал Ремус. - "Как-то объяснить, за каким дементором тебя несет в лес на всю ночь"
" Я не знаю, как это объяснить!!!"
"От того, что ты сидишь и тупо молчишь, необходимость объяснения никуда не денется"
"Можно просто уйти... сказать, что скоро вернусь... Скримджер что-то придумает"
"Угу... снова валим всё на Скримджера, мало ему от тебя проблем..."
"Можно выключить их обоих "Ступефаем" до утра..."
"Гуманный ты наш"
Люпин невольно потянулся к палочке.
Но тут заговорил Ворон.
- Мы по любому не успевали добраться до твоего дома, да, Рем?
Люпин кивнул.
- И что теперь будет? - в голосе Джона звучало сочувствие. Ремус пожал плечами.
- А что будет? В чем дело-то? - обернулся Мик.
- Рем плохо переносит полнолуния, у него болезнь какая-то, - почти дословно повторил Ворон услышанную от Люпина формулировку.
- Хренассе! - Джейсон засмеялся. - Чувак, ты что - оборотень, что ли? Джон, помнишь, как в той киношке... там Джек Николсон превращался в такую... хрень!!!
- В волка он превращался, а не в хрень, - усмехнулся Ворон.
- Маггловские сказки, - хмыкнул Люпин, впиваясь ногтями в ладони.
- А что, оборотней на самом деле не существует? - похоже, Мика порядком разочаровало это предположение.
Люпин глубоко вдохнул. Выдохнул. Улыбнулся.
- Ну почему же, существуют, - обрадовал он Джейсона. - Только, знаешь ли, ничего романтического в них нет. На редкость неприятные твари. И опасные.
- А я хотел бы узнать, как это - превратиться в другое существо... Наверное, и видишь, и слышишь всё по-другому... и думаешь ведь по-другому, наверное, - эта тема так увлекла Мика, что на дорогу он почти не смотрел.
- Джейсон, если ты не вспомнишь о том, что ты за рулём, - спокойно проговорил Люпин, - у тебя будет отличный шанс узнать, как слышат, видят и думают привидения.
Джейсон тряхнул головой, повернулся к дороге. Люпин тяжело откинулся на сиденье - и перехватил внимательный, вопросительный - да ни хрена не вопросительный! - понимающий взгляд Ворона. И молча кивнул.
Мик, кажется, хотел спросить что-то еще, но Скримджер перебил его.
- На развязке налево, Джейсон.
Люпин смотрел на Мэллори, ожидая приговора.
"Что ты теперь станешь делать? Потребуешь, чтобы Джейсон остановил машину? Высадишь меня на первом повороте? Скривившись от отвращения, выбросишь мой подарок?.."
Джон смотрел в окно, и оборотень не видел его лица: только острую линию скулы, черные перья прямых волос... и шрам на шее.
- Скримджер, долго ещё? - хрипло спросил Люпин, когда Джейсон повернул в указанном направлении.
- Минут двадцать. Если прибавим скорости, меньше, - ответил Скримджер.
Вскоре впереди показалось черное пятно леса, и через несколько минут нависло над автомобилем, бросив в окна пригоршню темноты.
- Мик, останови, - сдавленным голосом попросил Люпин.
Машина остановилась.
Дверца открылась с глухим щелчком, но Ремус задержался, обводя спутников хмурым взглядом. Губы его изогнулись в неприятном подобии улыбки.
- Всё будет нормально, министр, - тихо сказал он. - До встречи.
Скримджер проводил Люпина взглядом. Мик повернулся к нему:
- Так что...
- Ничего, - оборвал его Скримджер. - Он плохо переносит полнолуния. Ему... очень больно. И не хочется видеть людей. И поэтому мы будем сидеть здесь до рассвета и ждать его. Можете поспать пока.
Он открыл дверцу. Влажный холодный воздух облил лицо. Скримджер вылез, знаком показав парням, чтобы они не двигались с места, и начал обходить машину, накрывая ее куполом защитных заклинаний. Воздух дрожал, и поднявшаяся над деревьями луна искажалась и дрожала тоже.
/................../
Люпин пришел в себя уже засветло. Он не помнил, как закатилась луна. Не помнил обратной трансформации.
Просто открыл глаза и увидел поломанные травинки... Приподнялся на локте.
Шершавый ствол дерева. Белесое небо. Утро.
Он встал, пошатнувшись. Огляделся. Нужно было идти. Люпин двинулся вперед, превозмогая слабость и тошноту.
"Ну вот... молодец... давай. Ещё шаг. Там тебя ждут."
Он сделал этот шаг, раздвинул пыльные ветки лещины - и, не удержав равновесия, повалился на дорогу.
Скримджер обернулся на звук и в три прыжка был рядом с оборотнем.
- Всё н-нормально, Руфус, - трясущимися губами пробормотал Люпин. - Т-только холодно очень...
Скримджер беззвучно обозвал себя кретином. Взмахнув палочкой, он выхватил из воздуха свой фирменный тартановый плед, укутал им Люпина.
- Вы встать сможете? В машине должно быть тепло...
- Смогу... конечно, смогу.
Тяжело опираясь на руку Скримджера, Люпин поднялся. Голова кружилась.
Кажется, ещё ни разу после полнолуния ему не было настолько паршиво. "А хрена ль ты хотел? Как будто не знаешь, что терять самоконтроль накануне трансформации чревато последствиями!.."
"Знаю..."
- Идемте... в машину, Скримджер. Что ребята? Не... напугал я их?
- Нет... я не стал им рассказывать подробностей. Да я вообще с ними не говорил, я сторожил, - улыбнулся Скримджер. - Они спят, кажется...
Он довел Люпина до машины, тихонько открыл дверцу, посадил оборотня на переднее сиденье. В машине было тепло и душно, ребята спали. Скримджер сел на корточки рядом с Люпином и, обеспокоенно глядя снизу вверх, спросил:
- Вы... вы хотите что-нибудь съесть, или выпить? Или спать?
- Не хочу, но надо, а то учиню вам истерику, - вымученно улыбнулся Люпин. - Где-то в рюкзаке у Ворона была моя шоколадка. И чего-то бы горячего, если можно... Простите, Скримджер, от меня одни хлопоты.
Скримджер открыл заднюю дверь, осторожно вытащил из-под головы спящего Мэллори рюкзак, нарыл в нем шоколадку и термос с остатками кофе, протянул Ремусу.
- Или хотите, я вина подогрею...
- Нет... кофе достаточно, спасибо.
На заднем сиденье заворочался, просыпаясь, Мэллори.
- А-аа, Рем, - проворчал он. - Ты уже здесь? Как ты?
- Терпимо, - отозвался, полуобернувшись к нему, Люпин.
- Ну ты и красавец, - мрачно заметил Мэллори, бросив взгляд на его исцарапанное лицо.
- Вы поешьте, я... приведу вас в порядок, - тихо проговорил Скримджер.
- Спасибо, Руфус, - кивнул Люпин, жадно глотая чуть теплый кофе.
Мэллори сунул в зубы сигарету, открыл дверцу:
- Скримджер, мне бы выйти с природой пообщаться. Через это твое страшное колдунство можно пройти или лучше не надо?
- Можно, можно. Своим - хоть сто раз, - ответил Скримджер. - Только надолго не залипай.
Пока Люпин допивал кофе, он осторожными движениями, не прикасаясь к нему, чтобы не мешать, починил порванную одежду. Похвалил сам себя за то, что наколдовал Ремусу куртку. В одной рубашке он бы пришел вообще весь исполосованный...
- Скримджер, - устало сказал Люпин. - Не смотрите на меня так... со мной правда всё в порядке. Я не рассыплюсь у вас под пальцами, не впаду в неадекват и не полезу с вами в драку.
- Вот на последнее мне особенно хотелось бы надеяться, - усмехнулся Скримджер. - Ладно. Тогда протяните для начала руки.
- Хорошо хоть не ноги, - хмыкнул Люпин. Он закрутил крышку термоса, бросил его на заднее сиденье и протянул Скримджеру изодранные ладони.
Медленно и осторожно водя палочкой над руками Люпина, Скримджер принялся залечивать глубокие царапины, вытаскивать одну за одной мелкие занозы. "Ежевика, так ее и растак..."
- Всё это скоро закончится, Скримджер, - тихо сказал Люпин. - И мы отдохнём.
Проснулся Джейсон, бросил косой взгляд на Скримджера и Люпина, буркнул что-то похожее на "Доброе утро" и выскочил из машины.
- Хотелось бы верить... - пробормотал Скримджер. Он отложил палочку и, сильно нажимая, провел большим пальцем по затянувшимся царапинам на руках Люпина. - Нигде не больно? Заноз не осталось?
- Не осталось вроде бы... спасибо. Как вы думаете, Скримджер, когда можно будет отправлять ребят домой? Джон вроде бы уже нормально выглядит, правда?... Я боюсь, что какая-нибудь очередная пакость случится с нами раньше, чем мы успеем... - он осекся, и посмотрел в сторону леса, где Мик и Ворон что-то живо обсуждали.
- Пока не случится, - ответил Скримджер, начиная теперь водить палочкой по лицу Ремуса. - Закройте глаза, а то не дай Мерлин рука дрогнет... Пока не случится. Пока мы под куполом. Я понимаю, что мы не можем долго сидеть здесь... но мы его с собой возьмем, я сейчас припомню, как это делается. И я не знаю насчет Мэллори, честно говоря. Поостерегся бы его пока переправлять куда-то... еще сутки хотя бы понаблюдал бы за ним. Мы доберемся до вашего дома через несколько часов, если сейчас отправимся. Там и подумаем спокойно... Так... - Скримджер убрал палочку, смущенно кашлянул. - Извините, Мерлина ради...
Он осторожно провел пальцами по лицу Ремуса.
Люпин замер, не открывая глаз.
- Скримджер, не пора ли нам выдвигаться? - послышался голос Мика. - Ой, блин. Я не вовремя? Черт...
- Пора, - отозвался Скримджер, не оборачиваясь. - Сейчас...
Он еще раз провел пальцами по вискам Люпина.
- Вроде все, Ремус. Вроде бы я все залечил, - сказал он. Потом нахмурился и повернулся к Мику: - Ты что имел в виду, "не вовремя"?
- Я не хотел вам помешать, - невнятно ответил Мик, отворачиваясь и делая вид, что озабочен сборами в дорогу. - Эй, Ворон, хорош там копаться уже, поехали.
Люпин улыбнулся:
- Ты не помешал, не волнуйся. Спасибо, Скримджер.
Он встал, опираясь на плечо министра; облокотился о машину и закурил, не обращая внимания на головокружение.
Скримджер мрачно посмотрел на Джейсона, но от комментариев воздержался. Вместо этого он по новой стал обходить машину, отделяя защитный купол от земли и прикрепляя его к самой машине. Потом бросил:
- Поехали.
И, никого не дожидаясь, сел на переднее сиденье, достал карту и принялся ее читать.
Люпин, забравшись на заднее сиденье, поплотнее завернулся в плед.
Подошел Ворон, молча уселся с ним рядом, сбросив на пол пустой термос.
- А мне кофе не оставили? - хмуро спросил Джейсон. - Молодцы, ребята. Мне ещё хренову тучу времени за рулем сидеть...
Люпин скрипнул зубами.
Скримджер выругался про себя, молча вылез из машины, молча бросил карту на сиденье и молча же дисаппарировал.
- Мик, извини, - произнес Люпин. - Я должен был подумать...
- Но не подумал, - перебил его Джейсон. - Ладно, проехали.
- Бляха-муха, Джейсон! - не выдержал Ворон. - Чего ты пристал к человеку? Не видишь, херово ему?
- Вижу. И ещё я вижу, что все вокруг понимают, что происходит, и только Мик Джейсон сидит, как идиот, и в ответ на свои вопросы получает от старого педика предложения заткнуться.
Молниеносно выбросив руку из-под пледа, Люпин схватил Мика за волосы и резко дернул назад.
- Да что ты себе...
- А ну-ка прекратите, чуваки! - Мэллори перехватил руку Люпина, заставил его разжать пальцы, потом слегка толкнул пунцового от злости Мика, который, сжав кулаки, развернулся на сиденье. - Джейсон, ты забываешься.
- Что ты хочешь знать, Мик? - яростным шепотом спросил Люпин. - Что? Ты спрашивай, спрашивай, я тебе скажу.
- Ничего, - процедил сквозь зубы Джейсон.
- Ну что ж так? - Люпин нехорошо улыбнулся. - Все беды человечества происходят от недостатка информации.
- Рем, успокойся, - Ворон примирительно положил руку ему на плечо.
- Я спокоен, Джон, - сказал Люпин, отстраняя его руку. Потом подался вперед и медленно проговорил, глядя Джейсону в глаза. - Да, я оборотень. Да, мне нравятся мужчины. Нет, у Скримджера всё в порядке и с видовой принадлежностью, и с сексуальной ориентацией. И я не советую тебе обсуждать эту тему с ним - трансфигурирует в кусок дерьма, не напрягаясь. Ещё вопросы есть?
Скримджер возник перед машиной из ниоткуда, сжимая в руке пачку молотого кофе. Резкими движениями он наколдовал жестяной чайник, воду, костер; высыпал в чайник кофе, почти бросил его на огонь, пустую пачку отшвырнул в сторону. Сам сел рядом и стал ждать, пока закипит.
"Ты чего?" - удивленно вопросил внутренний голос. - "Успокойся."
"Не хочу."
Джейсон некоторое время переводил взгляд с бледного Люпина на Скримджера, который развил возле машины бурную деятельность.
- Да пошли вы все на хрен! - выдохнул он, порывисто распахнул дверцу и, выскочив из машины, почти бегом направился в лес.
Скримджер обернулся.
- Куда? Джейсон, вернись!
Тот не отреагировал. Скримджер бросил свой чайник, рванулся за Миком, догнал его, поймал за плечо и грубо развернул к себе лицом.
- Куда ты, я спрашиваю?
- Оставь меня в покое! - прошипел Джейсон, пытаясь вырваться из крепкой хватки.
- Не оставлю, - сказал Скримджер. Он с удивлением понял, что злость его куда-то испарилась. Ну еще один мальчишка... ну не думает, что говорит... Он вздохнул. - Нельзя тебе от нас уходить, Джейсон, уж извини. Опасно. Пошли обратно. Не хочешь ехать, хоть вернись под щит, там подумаем, как дальше быть.
- Фигня это всё, - тихо, но упрямо пробормотал Джейсон. - Вы нам не нужны - это мы вам нужны, потому что если вы будете ап.. короче, перемещаться, они вас выследят. А на нашей машине - нет. Так что мы с Вороном можем высадить тебя прямо хоть здесь - тебя и твоего... оборотня... и поехать в Лондон, сесть на самолет и вернуться домой. Охренеть каникулы получились.
- Правильно, - снова зверея, тихо произнес Скримджер. - Только я не так уж уверен, что вы успеете добраться до Лондона. Потому что вас найдут. И будут от вас пытаться узнать, где я и мой оборотень. И поверь мне, мальчик, тогда ты точно узнаешь, что такое "охренеть каникулы".
Он развернулся, пошел обратно к машине, открыл дверцу.
- Люпин, я дальше один. Или с вами, как хотите. Без них.
Люпин и Мэллори дружно уставились на него.
Потом Ворон выскочил из машины и быстро подошел к Мику:
- Какого хрена ты ещё придумал, Джейсон? Кофе тебе хотелось - тебе принесли кофе. Ответов на вопросы тебе хотелось - тебе ответили. Что ещё тебе надо?!
Джейсон пнул подвернувшуюся корягу, сверкнул на Мэллори подозрительно блестящими глазами.
- Ты так охренительно крут, Ворон? Тебе ни фига не страшно находиться с ними рядом? - свистящим шепотом спросил он.
Ворон покачал головой.
- Джейсон, ты идиот, - мягко сказал он. - Пока ты считал их обоих просто прикольными чуваками с небольшим бзиком - всё было нормально. Когда ты узнал, что они волшебники, причем в бегах - тебя ничего не испугало... Так чего ты боишься теперь? Того, что Рем оборотень или того, что он польстится на твою прекрасную задницу?
Джейсон возмущенно уставился на Ворона, но тот невозмутимо продолжал:
- Я думаю, что если бы хоть по одному из пунктов тебе что-то угрожало - ты бы об этом уже узнал, братишка. Кончай дурить.
... Люпин смотрел на бывшего министра долго и молча. Потом спокойно спросил:
- Почему, Скримджер?
"Хороший вопрос, между прочим", - язвительно сказал внутренний голос.
- Потому что... потому что я не хочу прятаться за их спинами, - проговорил Скримджер наконец.
- Скримджер, вы с ума сошли? - всё так же спокойно спросил Люпин. - Вы забыли, почему мы так старались вытащить их из больницы?
Он запнулся и договорил совсем другим голосом:
- Вы действительно считаете, что сейчас им опаснее с нам, чем без нас?
- Не знаю я, - ответил Скримджер. - Ни черта уже не понимаю. Я думал уйти... и дать о себе знать, чтобы за ними, - он кивнул на парней, - не гонялись... Не очень план, да?
- И чего вы этим добьетесь, Скримджер? "Дать о себе знать" - означает подписать себе смертный приговор, и вы это отлично понимаете... Переживем мы этот день, ничего не случится ни с ними, ни с нами - а завтра отправим их в Америку - и всё, по ту сторону океана за ними уж точно никто гоняться не будет. Согласны?. И... не сердитесь на Мика... это я виноват. Он из-за меня психанул. Я сейчас попробую поговорить с ним.
Скримджер прислонился к холодному боку машины. Понял, что на него снова наваливается усталость. Ну нет уж... Он подошел к своему костру, обжигаясь, снял с него чайник, наколдовал себе кружку и налил ее до краев начинавшим подгорать кофе.
Люпин выпутался из пледа, вылез из автомобиля и, слегка пошатываясь, приблизился к ребятам. Ворон смотрел на него сочувственно, Мик - настороженно.
- Я прошу прощения, что сорвался, Джейсон, - с трудом проговорил Люпин. - Я должен был всё объяснить тебе сразу... но... мне не хватило храбрости. Обычно люди очень болезненно реагируют, когда узнают, кто я такой.
Мик дернул головой, как будто собирался возразить, но Люпин заговорил снова:
- Я понимаю. Я действительно понимаю это.
- Давно это... с тобой? - натянутым голосом спросил Джейсон.
Люпин кивнул.
- Да. Мне было семь лет, когда на меня напал оборотень.
Джейсон взглянул на него и поспешно опустил глаза.
- Меня не надо бояться, Мик, - в голосе Ремуса послышалась едва заметная мольба. - Я... принимаю лекарство. Профессор Снейп варит... варил для меня аконитовое зелье, которое делает меня безопасным. Я не причиню вреда никому из вас. Тем более, что полнолуние прошло... а к следующему мы с вами уже расстанемся. Я прошу прощения, Мик, - повторил он.
- Мы поедем с вами, - твердо сказал Ворон. - Если Скримджер... не слишком разозлился на Мика.
Люпин испытующе глядел на Джейсона. Тот отвернулся и пошел к машине.
Скримджер выплеснул остатки своего кофе на асфальт, вымыл кружку струей воды из палочки, налил новую порцию и, сунув кружку в руки Мика, не глядя на него, отошел в сторону.
Джейсон, обжигаясь, глотнул кофе. Достал сигарету и долго щелкал зажигалкой, пытаясь прикурить. Потом плюнул, убрал сигарету обратно в карман и уселся за руль.
- Ну... поехали, что ли?
Люпин снова завернулся в плед, прислонился виском к холодному стеклу и притворился спящим.
Ворон молча протянул Джейсону свою зажигалку, удержавшись от комментария о том, что, мол, "не всем же дано огонь на ладошке зажигать".
Мик прикурил измятую сигарету и вопросительно повернулся к Скримджеру.
- Обратно на Шеффилд. Потом по М1 на Бирмингем. Потом на юг по М5 до упора, - кратко сообщил Скримджер, показывая дороги на карте.
Мерлин, как же хочется спать.
Только не впадай опять в неадекват...
Не буду...
Тепло... и тихо... и мотор урчит...
Скримджер выронил карту и отключился.
Ему снился луг у озера, и высокое дерево, и человек в черном. Человек поднял палочку, Скримджер бросился в сторону, ударился о дерево... вздрогнув всем телом, проснулся. Через полсекунды понял, что проснулся со стоном. Еще через секунду - что со страшной головной болью. Стащил очки, зажмурился, приложил руки ко лбу. Да... круто... ну ладно, доберемся до Ремуса - у него, может, зелье найдется... Он обернулся, посмотрел на Люпина. Тот спал. Ага, хорошо... Встретил неприязненный взгляд Мика. Ответил таким же.
Где мы хоть... Скримджер вернул на нос очки, взглянул на часы, чтобы примерно понять, сколько они успели проехать. Сорок пять минут. Сорок пять минут? Он спал сорок пять минут?! Да, ради этого стоило на весь день заливать в голову свинец, конечно... Они въехали в какую-то деревню, Скримджер нашел ее на карте. Еще пилить, пилить и пилить...
Пока подумать, как жить дальше. Парней, разумеется, нужно будет сразу отправить домой. Портключ, несложно... А вот сам что будешь делать?
"Отдыхать... пожалуйста... пожалуйста, хоть денек..."
"Быстро ты скипелся", - презрительно хмыкнул внутренний голос.
Быстро, да...
Думать не получалось. Спать дальше не получалось. Голова раскалывалась.
Всю дорогу Люпин проспал мертвым сном, не обращая внимания ни на вполголоса обсуждающих маршрут Скримджера и Мика, ни на остановки машины, ни даже на предложение пообедать. Его разбудил насыщенно-золотой луч вечернего солнца, ворвавшийся в салон автомобиля.
Ремус открыл глаза и не сразу понял, где он. Сквозь дымку последнего сновидения мир поначалу воспринимался не совсем реальным. Но взглянув в окно, Люпин узнал знакомые пейзажи, и проснулся окончательно, и невольно улыбнулся.
- Почти дома. Мерлин! Не думал, что так скоро вернусь сюда...
- Да, почти дома, Ремус, - кивнул Скримджер. - Джейсон, здесь налево и до конца дороги. И там притормози.
Там, где кончалась дорога, начиналась короткая тропинка, а в конце ее стоял дом. Мик остановил машину.
- Ремус, - обернулся к Люпину бывший министр, - я схожу тихонько на разведку. Не думаю, что нас тут ждут, но кто их знает... Вы со мной?
- Разумеется, - кивнул Люпин. В груди шевельнулось беспокойство. Снаружи дом выглядел, вроде бы, как всегда... но кто знает, что ожидает их внутри?
Он вышел из машины - с удовольствием отметив, что его уже не шатает - достал палочку и осторожно двинулся по тропинке к дому. Пахло медуницей и флоксами. От тишины звенело в ушах.
- Сидите тут и не высовывайтесь, - предупредил Мика и Ворона Скримджер, потом вылез вслед за Люпином.
Он отстал на пару шагов и, развернувшись к тропинке, прикрывая спину оборотня, ждал, пока тот откроет дверь.
Дверь была приоткрыта. Люпин толкнул её, сжавшись от дурных предчувствий, помедлил несколько мгновений и вошел в прихожую. Пахло застоявшимся дымом. Под ногой хрустнуло стекло. Ремус бросил взгляд в гостиную - и замер. Собственно, гостиной, как таковой, больше не было. Ветер, проникая в разбитое окно, лениво шевелил обрывки темных штор. Потертый ковер ровным слоем покрывали обломки стола вперемешку с бумагами и бумажным пеплом. Обломки кресел кучей дерева и обивки валялись у безжизненного камина; на треснувшей каминной доске и на полу под ней бурели неприятные пятна. Массивный книжный шкаф устоял - он айсбергом возвышался над этим морем хаоса - но вот книги...
Люпин судорожно вздохнул, глядя на обугленные корешки и разбросанные по всей гостиной страницы. Наклонился, поднял с пола небольшой томик в черно-коричневом переплете. Книга рассыпалась в пыль у него в руках. Он стоял, тупо глядя на свои ладони - как вдруг что-то спикировало со шкафа прямо ему на голову. Люпин вскинул руку, защищаясь - и в запястье ему немедленно вцепились острые когти; встрепанная сова с на редкость угрюмым выражением "лица" приветствовала его на свой манер, порываясь укусить за пальцы.
Люпин с облегчением рассмеялся, одновременно пытаясь погладить птицу и не дать ей себя цапнуть.
- Ты не сова - ты, наверное, кошка... решила, что твой дом здесь - а дальше хоть трава не расти...
Он обернулся к Скримджеру:
- Я пойду проверю кухню и свою спальню.
- Ох же ты ........., - вполголоса проговорил Скримджер, входя вслед за Люпином в дом. - Да вы еще круче боец, чем я думал, Люпин... это сколько же их было?..
- Двое их было, - хмуро отозвался Люпин, выходя в прихожую. - Это они уже после моего ухода развлекались, видимо. Потому что я, кретин, так торопился, что не потрудился убрать их из своего дома.
Он распахнул входную дверь, принудительно отправляя Севу на вечернюю прогулку, и свернул в небольшой коридорчик, который вел в кухню.
В кухне царил порядок - ну, насколько обычную обстановку в доме Люпина можно было считать порядком. Похоже было, что нападавшие сорвали злость на гостиной и покинули дом. Ремус открыл дверь спальни, чтобы убедиться, что и там всё нормально.... - и в следующий момент рухнул, как подкошенный: невидимая паутина заклинания-ловушки спеленала его по рукам и ногам и плотно заткнула рот, почти не давая дышать. Потом одна из нитей этой паутиной стала зримой - обернулась крупной черной змеёй и почти ласково обвила горло Люпина.
Судорожно дергая головой, Ремус надеялся лишь, что Скримджер хватится его достаточно скоро.
Скримджер, мягко ступая, обошел гостиную, осторожно толкнул дверь. В небольшой комнате, заставленной книгами, был порядок. Угу... ну уже хорошо...
Скримджер вернулся в гостиную, подобрал с пола страницу. Какая-то энциклопедия. Он положил листок на ладонь.
- Репаро!
С пола взвились остальные странички, слепилась из пыли обложка. Скримджер сунул книгу на полку шкафа. Ндааааа... тут работы на день, минимум...
Он вернулся в прихожую.
- Ремус? У вас как там? Ремус?..
Ответа не было. Скримджер выглянул на кухню, там было пусто. Вернулся в коридор, толкнул еще одну дверь - в спальню, видимо...
Да ядрен же гиппогриф!
- Эванеско!
Змея, наподобие супермодного галстука расположившаяся на горле Люпина, исчезла. Еще одно заклинание уничтожило и паутину. Скримджер, протянув Ремусу руку, помог ему подняться.
- Ждали вас...
Люпин кивнул, растирая шею.
Переведя дыхание, он благодарно сжал руку Скримджера.
- Вернулся бы сюда один - и...
Он осекся, высвободил руку и осторожно обошел спальню. Больше ловушек не было.
- Ладно... давайте позовем ребят, что ли...
- Давайте. Я схожу за ними, да? Вы пока... хм... хотел сказать, ставьте чайник, - покачал головой Скримджер. - Совсем съехал. Сейчас мы.
Он быстро проделал обратный путь до машины.
- Все относительно нормально, ребята. Вылезайте. Пойдемте в дом.
Ворон тут же вышел из машины. Мик колебался.
- Там неопасно, Джейсон, - сказал Скримджер. - Неубрано немножко, но неопасно. Пошли.
Пропустив ребят вперед, он накрыл машину дезиллюминационным заклинанием, потом пошел за ними. Когда они вошли внутрь, он обошел небольшой дом: во-первых, чтобы удостовериться, что вокруг него не прячется еще каких-нибудь ловушек, а во-вторых, чтобы и здесь навести чары против вражеского вторжения.
- Надо просто пройти пешком вокруг всего острова, - вполголоса бормотал Скримджер, шагами меряя периметр дома. - Что я каждое здание отдельно отгораживаю?..
Потом он тоже вернулся в дом.
Идея поставить чайник показалась Люпину не такой уж безумной - кажется, в рюкзаке у Мэллори оставался ещё и чай, и кофе.
Он встретил в дверях Мика и Ворона, и сразу провел их на кухню.
- В гостиную не приглашаю, извините - там у меня... гости побывали.
Джейсон, не удержавшись, заглянул в арочный проём и вполголоса выругался.
Скримджер вскоре пришел на кухню тоже, прислонился к косяку. Снова усиливалась головная боль. Ладно, сейчас разберемся...
- Больше никто не должен прийти, - сказал он Люпину. - Я поставил защиту.
- Хорошо, - кивнул Люпин. - Переночуем здесь, а дальше будет видно. Вы хотите чаю, Скримджер?
- Хочу, - кивнул Скримджер. А, ладно... - Ремус, и еще было бы здорово, если бы у вас нашлось зелье от головы. Я подыхаю просто. ь.
- Да... да, должно быть. Я сейчас.
Он поспешно направился в спальню, открыл тумбочку и стал копаться в баночках и флаконах.
- А "Эффералган" тебе не подойдет, Скримджер? - сквозь зубы поинтересовался Джейсон, протягивая бывшему министру ярко-синюю пластмассовую коробочку.
- Эээ... я не знаю, - честно признался Скримджер, беря в руки упаковку. Он открыл ее, поглядел на содержимое. - А что с этим делать?
- Кинуть в стакан воды и выпить, когда растворится, - объяснил Ворон. - Очень эффективная штука.
Вернулся Люпин со склянкой зелья в руках.
- Тут совсем мало осталось, Скримджер, но лучше, чем ничего, правда?
Скримджер держал в одной руке зелье, в другой - таблетки, переводя взгляд с одного на другое. В конце концов, решившись, протянул склянку обратно Люпину.
- Вдруг еще понадобится. Спасибо, Джейсон.
Бывший министр наколдовал себе стакан, налил воды из-под крана, бросил таблетку и с интересом стал глядеть, как она растворяется.
- По сути, то же зелье... - задумчиво сказал он. - В сухом виде. С собой носить удобно... надо будет попробовать...
"Эй, ты чего расслабился-то?" - поинтересовался внутренний голос. - "Это всего лишь привал, передышка. Потом опять война, знаешь ли. Не до экспериментов с зельями."
"Заткнись", - зло подумал Скримджер, осушая стакан, словно зелье могло уничтожить внутренний голос вместе с головной болью.
Люпин, поставив склянку на стол, с некоторым беспокойством смотрел на Скримджера, пьющего подозрительный раствор. Ворон и Джейсон, переглянувшись, расхохотались.
- Ну что, действует? - спросил Люпин, когда Скримджер осушил стакан.
- Ммм... ну, наверное, оно не сразу действует, - осторожно ответил Скримджер, ставя стакан в мойку. - А чай после него можно? - спросил он Ворона.
- Через десять-пятнадцать минут оно действует, - буркнул Джейсон. - Чай можно.
- Рем, а колдани-ка ещё вина, а? - попросил Мэллори. - Расслабиться бы с дороги, раз уж господин министр гарантирует нашу безопасность.
Люпин взглянул на Скримджера:
- Как вам идея, Руфус? Будете вино?
Скримджер покачал головой.
- Нет, спасибо. Вы пейте, я не буду. Или попозже, может быть...
Он подошел к окну. Ну какого же дементора?! Видимо, расслабляться он за последнее время разучился в принципе... Быть на страже, быть начеку, быть сильным... Отключишься - получишь по рогам, от своего же организма или от кого-то другого... Ну тогда смотри в окно, аврор хренов. Охраняй. Видишь, нет никого. Чисто.
Скримджер взглянул на Ремуса... и решился.
- Ладно, наливайте.
Люпин достал большой, немного запылившийся графин, наколдовал вина, разлил по стаканам. Поставил два стакана перед парнями, вольготно расположившимися за столом, и подошел к Скримджеру.
- Сядьте, Руфус... Отдохните. Пожалуйста.
- Спасибо...
Скримджер принял у Ремуса стакан. Сел прямо на пол.
Ворон вскочил, едва не перевернув стул:
- Скримджер, ты... вы... садись, короче, а то как-то совсем лажово, - и он, скрестив ноги, устроился на полу.
- Сиди, Ворон, сиди, - отмахнулся Скримджер. - Мне так удобнее все равно, колено меньше болит.
Кажется, головная боль отпускала. И тревога вроде бы тоже.
Люпин усмехнулся и тоже сел на пол. Ленивым движением палочки подманил к себе стакан вина.
Джейсон фыркнул:
- А стулья ты бережешь из уважения к их почтенному возрасту? - но, тем не менее, тоже присоединился к компании. - Ладно, раз такие дела, будем вести половую жизнь.
Скримджер ухмыльнулся, отпил вина.
"Вообще это правильно. Так вас через окно не видно."
"Да заткниииииись же ты..."
- Ремус, - сказал он, - слушайте, киньте в меня снова "ступефаем". Меня заклинило.
- Что с вами, Скримджер? - улыбаясь, спросил Люпин - но глаза его глядели Скримджеру в лицо совершенно серьезно.
- Да ничего, собственно... просто старый аврор никак не может забыть, что он аврор, - тихо ответил Скримджер. Потом тряхнул головой. - Не слушайте меня. Давайте пить вино. Давайте напьемся и будем петь песни, а? - Он улыбнулся, кусая губы.
- А и правда! - Ворон даже прищелкнул пальцами от возбуждения. - Джейсон, где твоя гитара?
- В машине... в багажнике. Сейчас, я сгоняю.
- Стоп! - Скримджер выбросил вперед руку. - Никто никуда не гоняет один. - Он отставил стакан, тяжело поднялся.
Джейсон послушно замер.
- Блин... я как в кино про шпионов каких-то... скоро пароль на входе начнут спрашивать, - проворчал он, косясь на Скримджера.
- Нет необходимости, - на полном серьезе ответил Скримджер. - Защита распознаёт своих. Пошли.
Через несколько минут Джейсон и Скримджер вернулись. Мик расстегнул тяжелый черный чехол, достал неожиданно хрупкую коричневую гитару, уселся на пол.
- Электричества у вас нет, я так понимаю... ладно, значит, устроим акустический концерт.
Он тронул струны, и его лицо неуловимо изменилось: куда-то делся капризный избалованный мальчишка; вместо него на полу полутемной кухни сидел сосредоточенный и немного печальный человек, чьи глаза заглядывали в неведомое пространство.
Мик взял несколько аккордов, поднял на Ворона потемневшие глаза.
- Ну, что исполним, Джон?
- Наше им с непривычки не понравится, - усмехнулся Мэллори. - Давай какую-нибудь классику, братишка.
Джейсон хитро прищурился.
- Точняк! Ворон, хоть сам он этого и не помнит, подозревал в тебе, Скримджер, олдового хипа, лично знакомого с битлами. Так что... пусть будут битлы.
- Ну вот, хоть я узнаю, с кем я там должен был быть знаком, - улыбнулся Скримджер.
...Он, кажется, слышал эту песню. Давно-давно. Лет как бы не тридцать назад. Но не помнил слов, только мелодию. А мелодия была классная - простая, и при этом какая-то пронзительная. Он смотрел на Ворона, который, закрыв глаза, медленно пропевал слова, смотрел на Джейсона, сосредоточенно перебиравшего струны, и погружался в песню.
Когда она кончилась, Скримджер тихо попросил:
- А можно еще раз?..
Ворон посмотрел на Джейсона, с улыбкой кивнул.
- Мы вообще-то ещё много прикольных песен знаем, - попробовал возразить Мик.
- Ну так и ночь ещё долгая, - сказал Джон. - Успеем.
Мик снова заиграл мелодию Let it be.
Люпин смотрел сквозь золотистое вино на льющийся в окно закатный свет и, кажется, впервые за долгое время не думал вообще ни о чем.
- Здорово, - проговорил Скримджер, когда парни снова допели до конца. - Здорово. А еще у этих битлов такие классные песни есть?
- Спрашиваешь! - обиделся за битлов Ворон. - Джейсон, а давай-ка Yesterday... Я так понял, надо начинать с азов.
- Я вам потом что-нибудь из "Вещих сестричек" наиграю, в качестве культурного обмена, - сказал Скримджер.
Песня про вчера ему тоже понравилась; тоже классная, да, не соврали.
- А они что, не играют больше? - спросил Скримджер. - Раз я их должен был видеть - я так понимаю, вы их не видели?
- Не играют, - нахмурился Джон. - Распались давно... а Леннона убили.
Он взял стакан, допил вино и решительно отобрал у Джейсона гитару.
- Сейчас... погоди... как она там начиналась-то? - он осторожно нащупывал правильные аккорды, перебирал струны... потом одобрительно кивнул и запел:
" Imagine there's no heaven
It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky
Imagine all the people
Living for today..."
- Не согласен, - улыбнулся Скримджер. - Но это неважно. Давай дальше. Сыграйте из вашего что-нибудь? Интересно.
- Не понравится, - покачал головой Ворон. - Не лирическая у нас музыка, аж совсем. Про нечисть всякую.
Люпин оживился.
- Ну-ка, ну-ка... считайте, что у меня профессиональный интерес.
- Песню про оборотня хочешь, Рем? У нас есть, - хохотнул Джейсон - и тут же испуганно замолчал.
- Не стоит про оборотня, - бросив короткий взгляд на Люпина, сказал Скримджер. - Про вампиров есть? Я дрался как-то с вампиром...
- Ну почему же, - Люпин вполне правдоподобно улыбнулся. - Я бы послушал.
- Есть и про вампиров, - с явным облечением ответил Мик.
- Лучше расскажи, как ты с ним дрался, - одновременно сказал Мэллори. - От них правда чеснок помогает?
- Да не особо-то... просто они не любят кусать тех, от кого чесноком пахнет. Эстеты, - улыбнулся Скримджер. - А дрался я с ним вполне банально... в пабе. Что-то он тогдашней моей девушке сказал не то... а мне было семнадцать, я был очень храбрый и совсем без мозгов, так что полез в рукопашную... Это в "Трех метлах", представляете, Ремус? Как меня не отчислили, я не знаю... первые шрамы получил тогда, - добавил Скримджер, демонстрируя две бледные полоски на тыльной стороне правого запястья.
- И... что, он тебя укусил? - спросил побледневший Джейсон.
- Ага, - расхохотался Люпин. - Значит, не врет старина Ксено Лавгуд, а, Скримджер? "Вампир в законе".
- Джейсон, укушенный вампиром вампиром не становится, успокойся, - ответил Скримджер. - А Ксено гораздо более прав, чем он думает, Ремус... у меня в роду вампиры есть. Прабабушка. Красавица была... - Скримджер неопределенно помахал в воздухе рукой, как будто писал портрет. - У меня погоняло знаете какое было в аврорате? "Клык", вот так-то. Унаследовал.
Он понял, что пьян, и его это обрадовало.
Ворон слушал так внимательно, что было даже странно, почему он ничего не записывает. Джейсон недоверчиво косился на пару светлых шрамов на запястье Скримджера.
- Ладно, - зевая, сообщил он наконец. - Вы как хотите, а я бы поспать завалился. Весь день за рулем, это вам не фиги воробьям крутить...
Скримджер повернулся к нему.
- Спасибо тебе, Мик. Ты герой.
- Вот только спальных мест у меня всего два... - хмуро заметил Люпин. - Диван в гостевой - довольно широкий, правда - и кровать в моей спальне. Впрочем... если постараться, в спальне можно ещё чего-нибудь наколдовать, там поместится.
Он поднялся, убрал стаканы в раковину.
- Ребят, вы тогда в спальне заночуете, а вы, Скримджер, в так называемой комнате для гостей. Хотя... вы видели, гостят в ней в основном книги...
Он улыбнулся и развел руками.
- А вы сами? - не понял Скримджер. Он тоже встал.
- А я буду мешать вам спать, - усмехнулся Люпин. - Шуметь в гостиной... Всё-таки нужно там немного прибраться...
- Вы один до утра не справитесь, - покачал головой Скримджер. - Я вам помогу.
- Нет, - решительно возразил Люпин. - Вы пойдете спать, потому что иначе вы свалитесь от усталости. Не справлюсь - ну, значит, не справлюсь...
Скримджер тяжело вздохнул.
- Вы правы, как мне ни стыдно это признавать... Давайте я тогда хоть стаканы помою, а то совсем от меня пользы с гулькин нос.
Люпин подошел к нему, мягко прикоснулся к руке.
- Скримджер, не дурите. Вы сделали для нашей безопасности больше, чем кто-либо другой. Вы...
Голос у Ремуса едва заметно дрогнул, и он, сделав паузу, весело договорил:
- Впрочем, если помывка стаканов внесет покой в вашу смятенную душу – кто я такой, чтобы этому препятствовать? Мойте.
- Внесет, - кивнул, улыбаясь, Скримджер. - А вы пока можете показать ребятам, где им спать. Ворон, ты тоже ложишься?
- Нет, посижу ещё, - ответил Мэллори. - Я в машине выспался. Составлю Рему компанию в уборке.
Люпин взглянул на него с непонятным выражением, но ничего не ответил.
Отправился в спальню, постелил чистую постель на кровать; потом, поводив палочкой, трансфигурировал стул во вполне пригодный для сна диванчик; застелил и его.
Вернулся в кухню.
- Можешь ложиться, Джейсон. Можешь душ принять - дверь справа по коридору. Погоди, полотенце тебе наколдую, там вроде нет чистого...
Люпин улыбнулся Скримджеру.
- Ну что, теперь давайте вас устрою?
- Давайте, - вытирая руки кухонным полотенцем, ответил Скримджер. - Спокойной ночи, Джон. Ну или просто до завтра.
- До завтра, Скримджер, - ответил Джон. - Кстати, с тебя завтра песенка... в рамках обещанного культурного обмена.
Люпин зашел в гостевую комнату (которую честнее было бы назвать складом вещей и книг, которые не нужны вот прямо уже), и стал торопливо освобождать диван от залежей хлама, который его загромождал. Стопки книг и свитки пергаментов летели через всю комнату и дисциплинированно выстраивались рядами у дальней стены. Затем Люпин призвал из спальни ещё один комплект постельного белья.
- Извините, что здесь у меня такой бардак, Скримджер, - сказал он министру, который наблюдал за ним, стоя в дверях. - Всё руки не доходят разобрать...
- Видывал я такой бардак, по сравнению с которым это - систематичнейшая библиотека, - устало улыбаясь, ответил Скримджер.
Перспектива поспать на нормальной простыне, прикрывшись нормальным одеялом, казалась какой-то райской нежданно сбывшейся мечтой. Если бы у Скримджера спросили, он сказал бы, что не спал в постели уже недели две. В голове не укладывалось, что на самом деле - всего двое суток.
- Отдыхайте... доброй ночи, Скримджер.
- Спокойной ночи, Ремус. До завтра...
Люпин вышел в гостиную, тихонько прикрыл дверь и уселся на пол, закрыв глаза. Восстановил в памяти обстановку гостиной – всю, до мельчайших деталей. Душу затопило странное умиротворение. "Это твой дом… пусть отмеченный чужими… пусть раненый… но – твой. Даже если завтра ты снова отсюда уйдешь, чтобы не вернуться."
"Не хочу уходить…"
Он сидел так довольно долго, откладывая тот момент, когда надо будет открыть глаза и заняться делом.
Потом медленно взмахнул палочкой, наколдовывая себе стакан и ещё вина.
- Ну, а теперь за уборку.
- А гостям в этом доме ещё наливают? – весело поинтересовался Мэллори, входя в гостиную.
Он, видимо, уже успел принять душ. Влажные черные волосы обрамляли его лицо, и Люпину снова показалось, что он видит перед собой Северуса – такого, каким тот был много лет назад. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и протянул Джону полный стакан светлого напитка.
- Интересно, что у меня получается белое вино… а у Скримджера вот – красное, - непринужденно заметил он.
- А сорт заказать нельзя? - спросил Мэллори.
- Нет… наверное, нет, - улыбнулся Люпин. – Хотя, вообще-то, я не специалист.
Джон пригубил вино, поставил стакан на каминную полку.
- Ну, командуй, чем тебе помогать? Может, подмести надо?
- Чего? А… нет, не надо. Тут не веником, тут палочкой помахать придется.
В разбитое окно влетела сова, уселась на подоконник, требовательно уставилась на Люпина янтарно-желтыми глазами.
- Её как-то зовут? – спросил Джон.
- Сева, - ответил Люпин, призывая из кухни пачку совиного корма.
- Странная кличка.
- Глупая шутка, - слабо усмехнулся Ремус. – Она ведь дикая сова, её никто специально не учил носить почту. Я приручил её, когда мне нужно было срочно отправить письмо, ну и назвал её… в честь моего тогдашнего адресата.
- А через океан она может перелететь?
- Не знаю. Нет, наверное… Не может.
- Жаль, - сказал Мэллори. – Мне хотелось бы когда-нибудь получить от тебя письмо… просто чтобы знать, что ты… что у тебя и у Скримджера всё в порядке.
- Я буду слать тебе рождественские открытки. По маггловской почте, - Люпин улыбнулся.
- Хорошо, - серьезно кивнул Джон. – Договорились. Знаешь, а мне даже немного досадно, что я этот… маггл.
Люпин помолчал, глядя в окно.
- У тебя – своё волшебство, Джон, - сказал он, наконец, поворачиваясь к Ворону. – Я смотрел сегодня на вас с Миком, когда вы пели, это было так…
- Ладно, - резко перебил Мэллори. – Раз от меня толку никакого – давай хоть музыкой тебя развлекать буду.
- А давай! - Люпин призвал гитару, протянул Джону. – Тогда… погоди-ка, начнем с кресла.
Он сосредоточился и направил палочку на груду обломков:
- Репаро!
Обломки послушно взметнулись в воздух, на лету собираясь в заданную форму. Люпин подошел, пошатал кресло – вроде бы, оно не стало более хлипким, чем прежде.
- Садись, - махнул он Джону.
... Негромкий голос Ворона наполнял ночь; он аккомпанировал себе, едва касаясь струн гитары. Ремус медленно обходил гостиную, возвращая искалеченным вещам привычный облик.
Спустя час он придирчиво осмотрел гостиную. Все вещи стояли на своих местах - кроме стола, который восстановлению не подлежал, и книг. Люпин снова вздохнул и опустился на колени.
- Если я сумею спасти хотя бы часть - это будет чудо...
- Репаро... репаро... репаро...
Некоторые книги удавалось восстановить, и Люпин бережно ставил их в шкаф. Некоторые пострадали непоправимо, стали пылью, въевшейся в жесткий ворс ковра.
- Рукописи не горят, - улыбнулся Мэллори. - Это было в одной книге...
- Я знаю. Я читал, - чужим голосом отозвался Люпин. Джон увидел, что тот сидит, сжимая крохотный, обугленный по краям кусок пергамента, на котором почти не угадывались буквы. - Рукописи горят, Джон. Ох, как они иногда горят...
- Ты чего, Рем? - испугался Мэллори. Он поспешно вскочил, положил гитару на кресло и подошел к Люпину. - Что это? Это было что-то важное?
Ремус покачал головой, пытаясь взять себя в руки. Мэллори опустился на пол рядом с ним, нерешительно тронул за локоть:
Люпин закрыл ладонями лицо - и вздрогнул, почувствовав, как его обхватили осторожные, но уверенные руки.
-Рем, - снова пробормотал Мэллори. - Ну чего ты, чувак?
Люпин посмотрел на него, пытаясь проморгаться – ещё не хватало сейчас… рыдать в объятиях маггловского мальчишки. Посмотрел – и едва не задохнулся от вернувшегося наваждения. Эти волосы… и темные внимательные глаза… и тонкие, тревожно сжатые губы…
"Люпин, остановись!!!" – жестко потребовал внутренний голос.
Но он уже не мог остановиться. Здравый смысл отказал, внутренний голос обреченно заткнулся – и Люпин, подавшись вперед, прикоснулся губами к застывшему бледному лицу…
Мэллори дернулся, пытаясь отвернуться. Перехватил запястья Люпина и резко оттолкнул оборотня назад.
- Твою мать! – выругался Мэллори, растерянно глядя на него. – Да что на тебя нашло, блин?!!
- Я прошу прощения, Джон, - сделав над собой чудовищное усилие, глухо произнес Люпин. Он поднялся, не глядя на Ворона, подошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу. Ворон приблизился, остановился у него за спиной.
- Ты псих, чувак… законченный псих, - хрипло сообщил он.
- Я… перебрал вина. Прости, пожалуйста. Это больше не повторится.
- Очень убедительная отмазка, угу, - хмуро кивнул Мэллори. – Только сам ты в неё ни хрена не веришь.
Люпин заставил себя оторваться от окна и посмотреть Ворону в лицо.
- Можешь меня ударить.
- Ты псих, Люпин, - отрывисто бросил Ворон. – Мне дико жаль, что я ничем не могу тебе помочь.
"Какое единодушие в массах, - ядовито прошелестел внутренний голос. – Всем дико жаль, и все ни хрена ничем не могут помочь. Экий ты сложный и разнесчастный, Ремус Люпин!"
Ворон поднял с кресла гитару и вышел из гостиной. Обернулся на пороге:
- До завтра, Рем. Доброй ночи.
Люпин не ответил.
Некоторое время он стоял неподвижно, перебирая в уме самые сильные эпитеты, которые мог к себе применить. Потом, со всей дури саданув кулаком в стену, решительно вытер глаза.
==================================
(продолжение в следующем посте)
Фарс под дождём
Игровое. Про Джона. Часть 2.
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
=======================================================
читать дальше
Скримджер пришел в себя от какого-то резкого запаха. Открыл глаза, потом зажмурился снова, потому что свет показался очень ярким. Потом снова осторожно открыл.
Он лежал на полу, у стойки дежурной. Рядом с ним сидела на корточках, сжимая какой-то пузырек, девочка лет семнадцати в синей униформе.
- Сэр? – спросила она неуверенно. – Что с вами?
Скримджер попытался встать, но она положила ему руку на грудь и не пустила:
- Нет, нет, сэр, вам, может быть, нельзя пока вставать… Вы помните, что с вами было? Помните, отчего потеряли сознание?
«Еще бы я не помнил…» Скримджер застонал. Люпин… что ж ты наделал… Раз вырубил меня, значит, заимперил дежурную… применил непростительное… дурак… дурак… Оттолкнув руку девушки, он приподнялся, сел на полу, сжал голову руками. Под пальцами наливалась порядочная шишка там, где он приложился об пол, падая.
- Сэр, - не отставала медсестра, - пожалуйста, скажите мне, что с вами?
- Ничего, - пробормотал Скримджер, - все в порядке…
- Я приведу дежурного врача, - сказала медсестра.
- Не надо, - ответил Скримджер.
- Вам же плохо, - сказала медсестра.
- Нет, - ответил Скримджер.
- Какой вы упрямый, - сказала медсестра.
- Да, - ответил Скримджер.
В голове было совершенно пусто.
Люпин вышел в холл следом за дежурной и сразу увидел Скримджера, сидящего на полу; возле него суетилась молоденькая девочка в форме медсестры.
Люпин быстрым шагом подошел к ним, наклонился к министру:
- Вы в порядке?
- Я-то в порядке, - тихо ответил Скримджер. - Снимите заклятие с дежурной, Люпин. Немедленно.
Ремус подошел к дежурной, вполголоса приказал ей отправиться за свой стол и забыть все события последнего получаса; потом вернулся к Скримджеру, протянул ему руку, одновременно пытаясь улыбнуться медсестре.
- Извините, мисс. Обливиэйт. Пойдемте, Скримджер.
Скримджер поднялся сам, игнорируя протянутую руку, и первым вышел на улицу.
Люпин ещё раз с сомнением взглянул на растерянную медсестричку и помчался за министром. Он догнал его уже на улице.
- Скримджер!
Скримджер обернулся.
- Что?
Люпин остановился перед ним, упрямо глядя ему в лицо.
- Я должен был это сделать, Скримджер. Постарайтесь меня понять.
- Но непростительное, Люпин!.. - Скримджер покачал головой. Потом посмотрел Люпину в глаза. Понял, что злость отступает. - Ну вы хоть увидели его?
- Скримджер, мне уже всё равно, - устало вздохнул Люпин. - Простительные, непростительные... Да, я видел Джона. Мне кажется... что с ним всё должно быть хорошо.
И только произнеся эти слова вслух, он вдруг почувствовал, как сердце провалилось куда-то, а ноги перестали держать. Люпин опустился на траву под каким-то деревом и отвернувшись, сосредоточенно изучал здание больницы. Окна. Двери. Ступени. Блестящую крышу....
Кажется, отпустило.
- Я изменил Ворону память, - сказал он наконец. - Точнее, просто стер эту ночь.
- Правильно сделали, - ответил Скримджер. - Хотя Джейсон-то будет помнить...
- Хотел бы я знать, где он, - проговорил Люпин.
- Да уж... но вряд ли он бросил Ворона, да?..
Скримджер поднялся с земли.
- Ладно. Я буду двигаться дальше. - Потом помолчал и, решившись, добавил: - Вы останетесь здесь или...?
- Я плохой попутчик, Скримджер, - тихо откликнулся Люпин.
- Вы хороший боец, - возразил Скримджер. - Но я... я не заставляю вас. Я даже не прошу вас.
- Без меня у вас больше шансов, Скримджер, - прямо сказал Люпин. - И пользы от вас несравнимо больше. А я... - он поморщился, - должен быть уничтожен, как "угрожающий спокойствию и порядку в стране".
- И вы дадите им себя уничтожить? - тихо спросил Скримджер. - Вы не хотите не доставить им этого удовольствия? Вместе мы продержимся дольше, Люпин.
Люпин понимал, что если Скримджер сейчас уйдет, он – Ремус – останется тупо сидеть под этим деревом, пока его не найдут… На самом деле, не важно даже, кто. Магглы скорее всего сочтут его безумным бродягой, а Пожиратели или авроры…
Ну и пускай…
Теперь, когда он не нужен ни Ордену, ни Северусу, ни даже сам себе.
"Что за детский сад, Ремус Люпин?!" – никогда ещё внутренний голос не звучал так холодно и жестко. - "Меня никто не любит, поэтому я сяду и сдохну, и пусть вам всем будет хуже?.. Ты, кажется, прожил на этом свете достаточно лет, чтобы понять: главное – то, что _ты_ любишь кого-то или что-то; именно это – единственное основание для любых решений. А любят ли тебя в ответ – дело десятое. Неужели сейчас, когда всё летит в тартарары, ты оставишь Сева одного, метаться между сторонами и растрачивать душу в бесконечных шпионских играх? Неужели сейчас, когда у Ордена Феникса на счету каждый человек, ты плюнешь на всё? А кто останется? Кто будет спасать всё то, что ещё можно спасти? Минерва МакГонагалл или Альбус Дамблдор, прожившие столько, что от их усталости стынет воздух? Или Гарри, Рон, Гермиона – твои ученики? Дети? Сможешь ли ты умереть с чистой совестью, Ремус Люпин, бросив и предав их всех?
Нет, не сможешь.
Поэтому сейчас ты встанешь и пойдешь со Скримджером. И ты будешь драться столько, сколько будет нужно - с кем угодно, с каждым, кто попытается вас остановить. А потом ты вернешься к тем, кто тебе дорог, и погибнешь, защищая их – если уж тебе так не терпится погибнуть.
Вопросы есть?"
"Вопросов нет".
Люпин решительно улыбнулся Скримджеру.
- Я пока что с вами, министр. Но что вы намерены делать дальше? Мы не можем просто бессмысленно мотаться по стране. Мне... надо вернуться в Хогвартс.
Скримджер кивнул.
- Да, вам там, наверное, будет безопаснее всего... А я еще себе какое-нибудь место поищу. Мало ли кладбищ в Британии... - он усмехнулся.
- Нет! - резко возразил Люпин. - Я не собираюсь там оставаться... да никто и не позволит мне. Просто мне, кажется, есть о чем поговорить с уважаемым профессором Снейпом.
- Ладно... если вам нужно в Хогвартс, давайте двигаться в Хогвартс. Мы можем попробовать добраться на маггловском транспорте, если хотите. Денег должно хватить.
- Да... Наверное, так будет лучше всего, - подумав, согласился Люпин. - Пойдемте. Где там водится ваш маггловский транспорт?
- Да вот тут и водится, - улыбнулся Скримджер. - Тут автобус ходит до Шеффилда, думаю, лучше нам туда. А из Шеффилда, я надеюсь, есть либо поезд, либо опять же автобус на север... - И он повел Ремуса к остановке, которая была метрах в ста от них.
- А когда будет этот... автобус?
- Сейчас узнаем... - Скримджер посмотрел на расписание. - О как. Еще только через сорок минут...
- Слушайте, а идемте пока всё-таки чего-то съедим, а? - не глядя на Скримджера, предложил Люпин.
- Какая хорошая мысль, Ремус, - серьезно ответил бывший министр. - Пойдемте тогда назад к заправочной станции...
- Три хот-дога, кофе и... - Скримджер вопросительно обернулся к Люпину.
- И ещё кофе, - пожал плечами Люпин. - И хот-дог тоже... а если бы ещё и газету, и сигареты - было бы совсем хорошо...
На слове "сигареты" Скримджер удивленно глянул на Люпина, но ничего не сказал. Девушка собрала на поднос все заказанное, Скримджер передал поднос Люпину, чтобы тот выбрал, за какой из четырех столиков сесть, а сам полез в карман за деньгами. Отдав продавщице одну из четырех десятифунтовых купюр, он нахмурился. Надо срочно что-то делать...
Люпин поставил поднос на столик поближе к двери, чтобы было видно дорогу. Достал сигарету и, пользуясь тем, что на него не смотрят, зажег на ладони небольшой огонек. Прикурил.
"Только маггловских дурных привычек тебе не хватало" - проворчал внутренний голос.
"Отстань".
С удовольствием затянувшись, он отпил кофе и развернул газету. Какие-то невразумительные маггловские новости...
Скримджер сел рядом, вгрызся в хот-дог. Пожалел, что заказал их три, а не тридцать. Ну ладно... пока чтобы просто двигаться дальше, а там посмотрим... раздобыть денег, или, может, наведаться в "Гринготтс"?.. ладно, это надо обдумывать, не будучи занятым пережевыванием. Бывший министр старался есть помедленнее, чтобы создать у самого себя иллюзию, что еды много.
Тут звякнул колокольчик, открылась дверь и вошел человек, смутно ему знакомый. Темно-синяя форма... а. Точно. Констебль Как-его-там, один раз проходил мимо церкви, болтал с пастором...
- Привет, Джун, - произнес тем временем констебль.
- Привет, Энди. Ты что такой расстроенный? - спросила девушка, наливая ему кофе.
- Да ерунда какая-то в Конисброу, - ответил констебль. Скримджер напрягся еще больше, а полицейский продолжал: - Ни с того ни с сего вдруг ураган... с домов срывало крыши, прикинь? Пастор, хорошо, подсуетился... наверно, ему Бог сказал, - ухмыльнулся констебль. - За полчаса до этого бегал по деревне, всех в церковь загонял. И прикинь - ни черепички с нее не упало, а кладбище рядом разворотило так, что мама не горюй... хибару сторожа дерево упавшее раздавило. Хорошо, там не было никого... Вот стоим в оцеплении, пока завалы разбирают...
Скримджер сидел, сжав кулаки и низко опустив голову. Сволочи. Сволочи. Хорошо, что он успел защитить их... Приходили, значит, к пастору. Искали беглецов. Угрожали, наверно. Похоже на них... А когда поняли, что он не знает ничего, в отместку разнесли деревню... Он почувствовал, что в душе поднимается бешенство.
Люпин тревожно смотрел на Скримджера. Было понятно, что локальный ураган в Конисброу возник не сам по себе; и было понятно, почему обошлось без жертв.
Внезапно Люпин выронил сигарету, о которой совершенно забыл и которая, догорев, обожгла ему пальцы; одновременно мозг обожгла мысль.
- Скримджер! - хрипло позвал он, хватая министра за руку. - Нужно вернуться в больницу, немедленно!
- Да, - ответил, посмотрев на него, Скримджер. - Да. Немедленно. Пойдемте скорее.
Он встал, отодвинув недопитый кофе. Люпин был бледен.
- Успеем, - как мог ободряюще произнес Скримджер. - Должны успеть.
Они вышли из забегаловки; по дороге проносились отдельные машины; маггловский мир просыпался вокруг.
Люпин взял Скримджера за руку и аппарировал в ту палату, "интенсивной терапии" или как её там, где видел Мэллори.
Тот по-прежнему спал; дремала и медсестра-мулатка.
- Не приходилось еще людей похищать... - прошептал Скримджер. - Послушайте, куда мы его потащим? В Мунго? Нам там нельзя появляться, боюсь я. Или, опять-таки, в Хогвартс?..
- В Мунго нельзя, - шепотом отозвался Люпин. - Давайте в Хогвартс, а как отойдет чуть-чуть - сотрем память и отправим в Америку. Знать бы ещё, где носит Джейсона! У нас нет времени его искать...
- Да, времени нет...
Скримджер обошел кровать, тихонько подкрался к спящей сестре и осторожно вырубил ее "ступефаем". Поймав сползающее со стула тело, пристроил ее пока на полу. Огляделся.
- Вы что-нибудь знаете про все вот это? - спросил он Люпина, указывая на трубки и провода, опутывавшие Мэллори. - Как это все отключить, чтобы не повредить ему?
- Не знаю, - покачал головой Люпин. - Придется рискнуть... Если сюда явятся Пожиратели, они повредят ему куда больше. Я только знаю, что оно подает сигналы, если что-то случится; так что отключать надо в последний момент перед аппарацией - чтоб не успели набежать маггловские медики... Подежурите здесь, пока я попробую разыскать Мика?
Но искать Джейсона не пришлось: в следующую минуту Люпин увидел его перекошенное лицо за стеклянной стеной палаты. За спиной гитариста маячила уже знакомая дежурная, что-то сердито ему объясняя.
- Химера тебя раздери! - пробормотал Люпин; быстро распахнув двери, он запустил в дежурную "Ступефаем", кивнул Скримджеру, чтобы тот занялся ею, а сам дернул за рукав Джейсона, втаскивая его в палату.
- Не везет ей сегодня, - заметил Скримджер, затаскивая дежурную внутрь и осторожно кладя ее на пол рядом с медсестрой. Потом он взмахнул палочкой, дверь палаты заперлась, а стекло закрыла внезапно выступившая на нем изморозь.
- Иди к черту, Рем, и ты, как там тебя!!! - завопил Джейсон, пытаясь вырваться из цепких пальцев Люпина. - Вы, уроды, чуть не прикончили Джона; оставьте нас в покое, иначе я...
Люпин быстрым движением зажал ему рот и заговорил почти ласково:
- Иначе ты - что? Вызовешь полицию? Успокойся, пожалуйста. Я знаю, что ты мне не веришь - но поверить придется. Сюда с минуты на минуту явятся люди, которые, скорее всего, убьют вас безо всяких церемоний. Мы хотим вытащить вас отсюда. Понимаешь?
Джейсон отчаянно вырывался и, кажется, не особенно слушал. Люпин подумал, не вырубить ли и его тоже... но, с другой стороны, парень мог знать, как отключить все эти провода...
Люпин посмотрел на Скримджера.
- Джейсон, если я отпущу тебя - ты обещаешь не орать? - спокойно спросил он. Мик кивнул, и Люпин отвел ладонь от его лица.
- Силенцио, - на всякий случай сказал Скримджер, направив палочку на Мика. - Теперь объясняем. Как ты, наверное, заметил, мы волшебники. И Ремус, и я. И нас таких много. То, что вы с Вороном видели вчера ночью, к вам не имело никакого касательства. Это война внутри нашего сообщества. Мы хотим вывести вас из-под удара, который, поверь, будет куда хуже, чем полетевшее мимо цели заклинание. Для этого нам нужно вас спрятать в надежном месте на некоторое время. Вопросы есть? Фините.
- В каком месте? - хрипло спросил опешивший Мик. - С чего вы взяли, что оно надежное? Почему вы думаете, что эти ваши... враги станут нас искать?
- Оно.... оно надежное, - ответил Скримджер. - Надежнее некуда. Не бойся, это не землянка в лесу, а вполне комфортабельный замок. А искать они вас станут затем, чтобы вызнать, где мы с Ремусом. Сегодня утром уже чуть было не пострадали люди, которые нам помогли и могли теоретически знать, где нас искать. Еще вопросы? Только поменьше, если можно. Времени очень мало.
Джейсон стоял, явно пришибленный, и не отводил глаз от Ворона.
- Ладно, - наконец, проговорил он. - Ладно. Я вам верю. А как быть с ним? Он не помрет, если вы его заберете отсюда?
- Надеюсь, нет, - не слишком уверенно ответил Люпин. - В Хогвартсе есть человек, который может помочь ему... так что надо только добраться до замка. И надо, чтобы ты, Мик, отключил все эти... вещи, - он обвел рукой провода и мониторы. - Мы в этом не разбираемся.
- Я тоже, - испуганно возразил Джейсон.
Скимджер пнул стену и произнес всего одно, но очень выразительное слово. Потом посмотрел на Ремуса.
- Ладно. Даст Мерлин, не пропадем... Вы, Люпин, патронуса пошлите пока Снейпу, чтобы ждал нас. А я портключ сделаю. Такой кучей аппарировать себе дороже...
- Делайте два портключа, Скримджер, - предложил Люпин. - Один из нас должен задержаться, поставить защитный барьер вокруг больницы.
Потом он поднял палочку.
- Экспекто патронум!
Серебряный волк возник посреди палаты, чутко насторожив уши, а в следующий момент прыгнул в окно, бесшумно просочился сквозь прозрачное стекло и исчез.
Люпин проводил его взглядом, стараясь пока не думать, как встретит Снейп этого посланника... и того, кто его послал.
Скримджер вытащил из кармана обломок карандаша, который сто лет тому назад перенес их с Люпином в Гайд-парк. Насколько он помнил, с помощью портключа можно было попасть даже на саму территорию Хогвартса, так что бывший министр настроил его на холл замка. Чем меньше Ворона придется куда-то нести, тем лучше для всех. Потом он протянул карандаш Люпину и кивком указал на кровать.
- Приложите к его руке, и сами придерживайте. Мик, ты тоже. Достаточно просто прикоснуться. Попадете прямо в замок. Я вас догоню.
Люпин, закусив от волнения губу, примерился к проводкам и трубкам, опутавшим Ворона.
- У него игла в руке - это капельница, - подсказал Джейсон. Стряхнув оцепенение, он подошел к товарищу и решительно стал снимать с него датчики и отключать приборы. Аппаратура зашлась истерическим писком; но через мгновение ни Люпина, ни Мика и Ворона уже не было в палате.
- Так, - сказал сам себе Скримджер. Он наложил на себя дезилюминационное заклинание, потом движением палочки стер со стекла иней, отпер дверь, открыл ее и уже из коридора привел в себя лежащих рядышком на полу сестру и дежурную. Потом, держась поближе к стене, пошел к выходу. Навстречу ему бежала еще одна сестра. Не заметив его, она ворвалась в палату, откуда он только что вышел. Интересно, чем они в результате объяснят случившееся... ну да ладно, интересно, но второстепенно.
Он вышел на улицу. Здание больницы было огромно. Однако выбора у него, на самом деле, не было. Дементоровы смертоеды вполне могут разнести ее просто так, из досады... Стараясь двигаться максимально быстро, Скримджер, прочерчивая по земле светящуюся белую линию и каждую секунду ожидая "авады" в спину, начал обходить госпиталь.
Через пятнадцать минут дело было сделано. "Авада" так и не прилетела. Скримджер аппарировал к воротам Хогвартса.
Там кто-то сидел. Явно ждал гостей. Обернувшись на звук, этот кто-то выхватил палочку, но пока он мешкал секунду, ища глазами почти невидимого Скримджера, тот успел его вырубить. Бывший министр ждал этого. Было бы странно, если бы у ворот школы не было поста. Подойдя поближе, он рассмотрел, что на стреме сидел его коллега, аврор Праудфут. Скримджер снова непечатно выругался. Потом пошел по дороге к замку.
Не слишком удачно приземлившись в холле Хогвартса, Люпин первым делом склонился над Мэллори - тот, по крайней мере, дышал.
Ремус поднял голову, встретился взглядом с перепуганным Джейсоном.
- Добрались. Всё нормально. Теперь всё будет хорошо. Надо перенести его в больничное крыло...
Он сотворил носилки; вместе с Джейсоном они осторожно уложили на них Ворона, и Люпин поднял палочку, собираясь отлевитировать его во владения мадам Помфри.
- Очень мило, Ремус Люпин, - прозвучал холодный голос в дальнем конце холла. - За тобой гоняются все Пожиратели Смерти и половина авроров магической Британии - уж не знаю, чем ты заслужил такую честь - а ты не находишь ничего лучше, чем явиться сюда. Да ещё и притащить с собой парочку магглов.
Люпин спокойно посмотрел в лицо подошедшему Снейпу.
- У меня не было другого выхода. Иначе, уж поверь, я бы здесь не появился.
- Что происходит? - осведомился Снейп. - Кто эти двое?
- Магглы, как ты заметил. Они помогли мне после того, как мне пришлось бежать... Сейчас им угрожает опасность. К тому же, один из них, Джон, ранен, - Люпин запнулся, а потом решительно договорил. - Я случайно попал в него "Сектумсемпрой".
Снейп, глядя прямо в глаза Люпину, приподнял бровь, но ничего не сказал. Вместо этого он, обойдя оборотня, наклонился над лежащим на носилках Мэллори.
- Кто его лечил?
- Маггловские врачи. Мик отвез его в ближайшую больницу.
Джейсон, услышав своё имя, кивнул и неприязненно посмотрел на мрачного человека в черном.
- Ясно, - произнес Снейп, не обращая на парня ни малейшего внимания. - Ну хорошо - вы, кажется, собрались левитировать его в лазарет? Левитируйте.
- С ним всё будет в порядке, Снейп? - спросил Люпин, и голос у него - впервые с начала разговора - дрогнул.
Снейп посмотрел на Люпина и ничего не ответил. Развернувшись, он зашагал в сторону больничного крыла. Сердито помотав головой, Люпин пошел за ним. Джейсон плелся сзади, а носилки с Мэллори плыли по воздуху впереди. Дойдя до лазарета, Снейп открыл дверь, вошел и, скрестив на груди руки, стал смотреть, как Люпин и Джейсон перекладывают Мэллори на одну из кроватей. Когда они устроили его там, Снейп сказал:
- Теперь идите. Мне здесь посторонние не нужны.
Люпин собирался что-то сказать, но вовремя захлопнул рот - и, сделав знак Джейсону, вышел из больничного крыла.
- Идём пока... Скримджера встретим, что ли, - сказал он, когда они оказались в коридоре.
- А это что за... хрен? - мрачно осведомился Мик.
- Это профессор Снейп. Он очень хороший... специалист, хотя и не слишком приятный человек.
- Я заметил. А Скримджер этот ваш - он кто?
- Бывший министр магии.
Джейсон присвистнул.
- Оба-на... Круто. И тоже не слишком приятный человек... когда разозлится?
- Пожалуй, - усмехнулся Люпин.
- Я давно тебе сказал, что ты псих, Рем, - Джейсон тоже усмехнулся - похоже, слегка расслабившись. - Теперь вижу, что таки да...
Беседуя, они вышли во двор.
- Что это за место? - спросил Джейсон, задрав голову и восхищенно разглядывая башни замка.
- Это Хогвартс. Школа Чародейства и Волшебства. Магглы - то есть, люди, не имеющие волшебных способностей - о ней не знают...
- И всё-таки ты привел нас сюда.
- Это самое безопасное место в Британии. Я тут учился... и работал... - Люпин задумчиво улыбнулся; потом серьёзно взглянул на Мика. - Вообще-то, я должен буду потом стереть вам память. Но... ладно, не напрягайся, там видно будет.
Джейсон хмуро глянул на него, но промолчал.
- Скримджеру пора бы уже появиться, - встревоженно пробормотал Люпин.
Скримджер шел по дороге. Идти было тяжело. Он вдруг понял, что смертельно устал, что ему ужасно хочется броситься на траву, закрыть глаза, расслабиться... поспать... хоть немного... забыть обо всей этой хрени, хоть ненадолго... нельзя, Скримджер, нельзя. Шагай. Тебя ждут.
Подойдя ко входным дверям, он кивнул Люпину и Джейсону и прислонился к стене.
- Все сделал.
- Вы в порядке, Руфус? Не ранены?
- Нет. Просто устал. Скримджер тяжело вздохнул, словно пытался впитать немного сил из свежего прохладного воздуха. - Как там с Вороном?
- Не знаю. Снейп выгнал нас из больничного крыла. Идемте пока ко мне в кабинет? Как минимум выпьем чаю, как максимум, выпросим у эльфов какой-нибудь еды.
- У эльфов? - переспросил Джейсон.
- Это не те эльфы, Мик.
- Идемте, - кивнул Скримджер.
Вскоре Люпин уже открывал двери своего кабинета - точнее, кабинета, который когда-то считал своим.
- Проходите, устраивайтесь, - улыбнулся он; хлопнул в ладоши и попросил явившегося домовика принести какой-нибудь еды.
- Это твой кабинет, Рем? - спросил Джейсон. - Что же ты преподавал?
- Защиту от сил зла.
- Звучит круто!
- И есть круто, - пробормотал Скримджер, садясь в кресло. Впрочем, он тут же встал и вместо этого прислонился к стене - он начал засыпать в ту же секунду, как сел. - Что дальше делаем, Ремус?
- Ничего, - решительно отозвался Люпин. - Вы с ног валитесь, Скримджер. Поешьте немного, если хотите - и отдыхайте. А я поговорю со Снейпом, а там уже будем решать.
Появился эльф, споро расставил на столе тарелки с бутербродами, сок и чай.
- Спасибо, Люпин, - искренне сказал Скримджер. Он наколдовал себе толстый плед, унес его в дальний угол, снял с полки какую-то толстую книгу, положил ее себе под голову и через полминуты спал, как убитый.
Джейсон голодными глазами поглядывал на бутерброды, но взять не решался.
- Ешь, Мик, - подбодрил его Люпин. - И тоже поспи потом, если захочешь. Ещё один плед, если надо, наколдую... Кстати, где тебя ночью-то носило?
- В машине, на стоянке, - буркнул Джейсон, увлеченно жуя. - Дремал. К Джону меня не пустили, и я ждал.
- Ясно...
Люпин подцепил с тарелки бутерброд, нехотя его надкусил.
- Слушай... я выйду, прогуляюсь в больничное крыло. Побудь пока здесь, ладно? Я скоро вернусь.
Он направился к дверям, потом, обернувшись, трансфигурировал свиток пергамента на столе в клетчатый плед.
- Может, пригодится, - и вышел из кабинета.
Снейп всё ещё был в больничном крыле.
- Северус, - сдержанно окликнул его Люпин.
- Я залечил рану, Люпин, - не оборачиваясь, ответил Снейп. - Когда перестанут действовать маггловские седативы, он проснется и сможет уйти.
- Спасибо, - проговорил Люпин. Он подошел к постели Мэллори; бросил тяжелый взгляд на худое лицо парня, снова почти проваливаясь в кошмарный вчерашний вечер. Потом поднял глаза на Снейпа и повторил, - Спасибо.
- Не за что, - хмуро ответил Снейп.
/................./
...Люпин сидел на берегу Озера, тупо глядя на воду; мелкие волны выплескивались к его ногам, заливали темные камни и отползали прочь. Ветер трепал его волосы и заставлял дрожать. Люпин поежился. Хотел привычным движением закутаться в плащ, но вспомнил, что на нем по-прежнему маггловская одежда. Он вынул палочку и вернул своей старенькой мантии её первозданный вид. А плаща не было - он оставил его дома, когда уходил...
Люпин механически проверил карманы мантии. Сигареты. Фляга с аконитовым зельем - он открутил крышку и сделал, передернувшись, большой глоток - пара монет, обломанное перо, огрызок карандаша... Скримджеров портключ. Какая-то смутная, неоформившаяся мысль возникла в мозгу. Глупая мысль. Ну и пускай...
Он опустил ладони в холодную воду; сидел, перебирая пальцами камешки; солнце палило голову - злое горное августовское солнце.
Ты не можешь сидеть здесь вечно... всё равно придется подняться и пойти в замок. Говорить со Скримджером, объясняться с магглами; увидеть Снейпа - и понять по его глазам, что он действительно ненавидит тебя, отныне и навсегда.
Никому нет дела, что ты не готов. Ты никогда не будешь готов к этому. Значит, просто встань - и иди.
... В больничном крыле было тихо и светло. Ворон по-прежнему спал, но уже не так крепко, как раньше: его веки вздрагивали, а пальцы, словно паучьи лапы, перебирали складки одеяла. Люпин бесшумно опустился на стул у его постели и приготовился ждать. Он не знал, что скажет этому мальчику, когда тот проснется; но продумывать разговор заранее не было ни желания, ни сил.
Ремус достал из кармана камешек, который подобрал на Озере, задумчиво подбросил его на ладони. "Глупо". "Ну и что?"
Он вынул палочку, небрежным движением превратил камень в аккуратный овальный кулон; наколдовал крепкий кожаный шнурок. Дальше было сложнее, потому что готового заклинания Ремус не знал. Но если подумать... соединить одно с другим и закрепить... получится. Должно получиться... Сосредочившись, он плел паутину заклятий; кулон на его ладони нагрелся и полыхнул голубовато-белым светом. Люпин устало улыбнулся и спрятал в карман и его, и палочку.
Посмотрел на спящего Мэллори; потом, опустив руку парню на плечо, откинулся на спинку стула и задремал.
Снейп вышел из своего кабинета и направился в больничное крыло взглянуть на раненого маггла. Чем скорее они уберутся отсюда - тем лучше. Интересно, где носит второго. Не забыть проследить, чтобы Люпин стер им память...
Он вошел в лазарет и замер на пороге. Маггл - как его там, Джон, что ли? - спал. Рядом, неудобно скорчившись на высоком стуле, спал Люпин.
Снейп некоторое время переводил взгляд с одного измученного лица на другое; потом подошел к полке, уверенным движением выдернул с неё небольшой пузырёк.
Игнорируя тревожный взгляд Люпина, разбуженного звоном стекла, Снейп приблизился к Мэллори и влил ему в рот содержимое флакона. Ворон закашлялся, широко распахнув мутные глаза. Снейп грубо сдернул его с постели и толкнул к Ремусу. Парень, пошатнувшись, ухватил оборотня за плечо.
- Теперь идите, - сквозь зубы сказал Снейп и, круто развернувшись, покинул больничное крыло.
Когда он, заглянув на полминуты в подземелье, поднялся наверх и вышел на улицу, Люпин уже стоял рядом со Скримджером. Мэллори, сгорбившись, сидел на траве; Джейсон, встревоженный и хмурый, обнимал товарища за плечи.
Снейп приблизился к живописной группе и молча протянул Люпину большую бутыль с аконитовым зельем. Оборотень бросил на него долгий взгляд; потом кивнул и протянул руку, принимая бутыль.
- Рад, что хоть на это ваших мозгов хватило, Люпин, - сухо сказал Снейп. – А теперь убирайтесь. Я не хочу вас больше видеть. Окажите мне любезность, исчезните из моей жизни.
Люпин, стиснув зубы, снова кивнул и повернулся к Скримджеру.
- Я не представляю себе, куда идти.
Он взглянул на Мика и Ворона. Ворон, вроде бы, выглядел получше, но Люпин не был уверен, что его можно отправлять домой прямо сейчас.
- Может, попробуем сунуться ко мне? - спросил Скримджер. - Будут от нас ждать такой наглости, как думаете?
Люпин задумчиво сощурился.
- Тогда уж лучше ко мне... У меня они уже были, и вряд ли за моим домом станут следить постоянно. Вы - куда более ценная добыча, Скримджер. К вам соваться опасно. Но... я не знаю, выдержит ли аппарацию Ворон...
- К вам... можно и к вам, да. А насчет аппарации сомнительно... - Вдруг Скримджер хмыкнул и улыбнулся. - Скажите, Ремус, в Хогвартском замке водятся ковры?
- Эммм... - промычал Ремус, застигнутый этим вопросом врасплох. - Гобелены точно есть...
- Сгодится, - кивнул Скримджер. - Мы его вернем потом в целости и сохранности. Вы можете призвать один?
Люпин представил себе старинный гобелен с крылатым змеем, висевший в торце коридора неподалеку от кабинета Снейпа (почему-то сейчас он не смог вспомнить ничего другого), достал палочку и произнес:
- Акцио гобелен!
Когда гобелен спланировал на траву рядом с ними, бывший министр опустился на колени рядом с ним и прижал палочку к одному из углов. По ткани побежали мелкие розовые огоньки. Скримджер повторил заклинание несколько раз, потом так же обработал остальные углы. Потом встал и, вытянув руку над гобеленом, приказал ему:
- Вверх!
Гобелен на метр приподнялся над землей и застыл, идя небольшими волнами.
- Ну вот, - Скримджер повернулся к Люпину. - Сейчас еще замаскируем себя и гобелен, и можно отправляться.
- Скримджер, а успеем ли? - Люпин с беспокойством взглянул на небо, прикидывая, сколько часов осталось до восхода Луны.
- Постараемся, - ответил Скримджер. - К темноте, я думаю, успеем.
- Не успеем, - покачал головой Люпин. - Уж лучше и не начинать.
- Можно вернуться в Йоркшир, - подал голос Джейсон, до сих пор молча наблюдавший за происходящим. - Наша машина, я думаю, до сих на стоянке возле больницы. Машиной всяко быстрее будет, чем на этой вашей... фиговине.
- Не успеем, - задумчиво повторил Скримджер, трогая истертую ткань. - Да, как бы вы не оказались правы... Ладно... давайте в Йоркшир, а там посмотрим... Это не фиговина, между прочим, Джейсон, а антикварный гобелен, - добавил он, повернувшись к Мику. Потом снова посмотрел на Люпина... и вдруг вспомнил. - Послушайте... а... нам ведь надо успеть до темноты, да?
- Надо, Скримджер, - тихо подтвердил Люпин. - Если не ко мне, то хоть до Йоркшира, а там на полпути где-нибудь остановимся, если что.
- Если - что? - напряженно спросил Джейсон.
- Ничего, - Люпин быстро взглянул на парня. - Долго рассказывать, потом объясню. Скримджер, давайте двигаться.
- Помогите Ворону забраться, я пока закончу с заклинаниями.
Джейсон и Люпин подхватили Мэллори под руки и помогли ему влезть на импровизированный ковер-самолет.
- Какого хрена, Рем? - подал голос Джон - кажется, впервые с момента ранения. Говорил он сипло и едва слышно. Люпин легонько пожал его руку.
- Помолчи пока, братишка. По дороге расскажу тебе всё, обещаю.
Скримджер снова обошел ковер, накрывая его дезилюминационным заклинанием; потом влез на него сам и, извинившись, по очереди легонько стукнул палочкой по голове каждого из своих спутников, а затем и себя. Все они стали похожи на прозрачные стеклянные статуи.
- Ну, помогай нам Мерлин, - пробормотал Скримджер и, потянув на себя один конец гобелена, заставил его медленно подняться вверх.
- Очень уж высоко не полезем, - сказал он Люпину. - Холодно.
Гобелен взял курс на юго-восток.
- Я высоты боюсь, - шепотом сообщил заметно побледневший Джейсон. - А тут даже и ухватиться не за что!
- Ляг в середину и закрой глаза, - посоветовал Скримджер. Ощущение и впрямь было очень странное. Они словно плыли по морю безо всякой лодки, сидя прямо на колеблющейся прозрачной воде, под которой расстилалось покрытое лесами, полями и дорогами дно. От этого правда было не по себе.
Джейсон, стуча зубами, послушно подполз к середине невидимого гобелена, свернулся калачиком и зажмурился.
- Тогда уж лучше усыпите меня, маги хреновы, - жалобно буркнул он.
Скримджер оглянулся, нашел глазами скорчившийся в середине ковра сгусток прозрачности и послал в него несильным "ступефаем". Потом, подумав, сказал:
- Ремус... вы знаете, я думаю, что мне лучше тоже все-таки поспать. Я ведь так и не смог толком... а после всего... надо все же сил набраться, на одном самовнушении далеко не уедешь, как бы ни хотелось. Вы можете сменить меня на руле?
- Разумеется, Скримджер. Отдыхайте, - сочувственно улыбнулся Люпин. - Я думаю, эта "фиговина" в управлении не сложнее метлы?
- Не сложнее, принцип тот же, - кивнул Скримджер. - Не заблудитесь, я надеюсь? Англия внизу. - Он ухмыльнулся.
- Англия внизу, я помню.
Он принял углы гобелена из рук Скримджера, уселся поудобнее, стараясь вжиться в странное ощущение - ему до сих пор не приходилось управлять настолько сюрреалистическим объектом.
Но тут он почувствовал, как кто-то прикоснулся к его руке, и услышал слабый голос Ворона.
- Рассказывай, раз обещал.
Люпин помолчал. Достал из кармана мантии две сигареты, не оборачиваясь, дал одну Ворону; потом протянул ему ладонь с мерцающим на ней язычком пламени. Джон, помедлив, прикурил.
- Собственно, вот, - заговорил Люпин. - Как видишь, я волшебник. Скримджер тоже. И Снейп - тот человек, который тебя лечил в замке.
- Почему? Откуда у вас эти... способности?
- Мы такими родились, - пожал плечами Люпин. - Волшебников, вообще, довольно много. В Британии нас несколько тысяч. В Америке, я думаю, тоже есть огромное сообщество, но вы о нем не знаете... Мы стараемся скрывать наш мир от вашего, но...
- Но?..
- Иногда случаются исключения. - Люпин вздохнул. - У нас в стране сейчас война. Один чело... один довольно сильный колдун - темный колдун - сумел прийти к власти. До недавнего времени Скримджер был министром магии, но его пытались убить, а потом объявили преступником. Ему удалось бежать, и теперь мы скрываемся.
- А кем был ты? - поинтересовался Ворон, осторожно затягиваясь.
- Я был... никем, - грустно усмехнулся Люпин. - И остаюсь никем. Но попал под раздачу за компанию с министром - так уж вышло.
- Круто.
- Очень...
- А что случилось со мной? Я догадываюсь, что какая-то редкостная хрень, но совершенно не помню прошлой ночи.
- Редкостная хрень, да, - Люпин на мгновение зажмурился; прикурил новую сигарету. - Вчера вечером на нас напали... на нас со Скримджером... Люди, которые ищут нас. Мы защищались, и ... и я выпустил в них одно очень опасное заклинание... и... я промахнулся. И попал в тебя.
Он сжался, ссутулился, ожидая реакции Ворона - но тот молчал.
- Я не умею лечить такие раны... и Скримджер тоже не смог, - быстро заговорил Люпин. - Поэтому Джейсон отвез тебя в больницу. Сегодня на рассвете мы вернулись туда, чтобы... чтобы узнать, как ты... и попрощаться. И я стер тебе память о событиях прошлой ночи. Потому что думал, что больше мы с вами не встретимся... и думал, что тебе лучше не знать... Но, как видишь, ошибся. Наши... враги... вышли на след магглов, которые помогли Скримджеру... и нам пришлось проникнуть в больницу, чтобы вытащить оттуда тебя и Джейсона. И мы переправили вас в Хогвартс, потому что нужен был кто-то, кто смог бы залечить твою рану, а в наш - магический - госпиталь нам сейчас соваться нельзя.
- Понял. А куда мы теперь?
- В Корнуолл... там мой дом. Будем надеяться, что там нас не ждут. Как только ты достаточно окрепнешь, мы переправим вас с Джейсоном в Америку, и для вас вся эта история закончится.
- А для вас? - вполголоса спросил Мэллори.
- Полагаю, что и для нас она закончится... довольно скоро, - пробормотал Люпин, глядя вперед остановившимся взглядом.
Ворон неуверенно положил руку ему на плечо.
- Рем, послушай...
- Извини, - перебил Люпин. - Что ещё ты хотел бы спросить?
- Почему нам важно добраться до Корнуолла засветло?
"Потому что я - оборотень, и этой ночью как раз намерен превратиться в мерзкую тварь".
"Давай, Люпин, скажи ему это - и посмотришь, как быстро он отдернет руку".
- Потому что я... плохо переношу полнолуния. Это что-то вроде болезни. Не хотелось бы, чтобы приступ застал меня в пути, - спокойно объяснил Ремус.
- Что-то типа сомнамбулизма?
- Да... что-то типа...
Оба умолкли. Потом Джон снова заговорил.
- И вы заставите нас забыть обо... всём этом?
Люпин посмотрел на небо, потом опустил взгляд на свои руки... и медленно проговорил:
- Нет. Я не стану этого делать. Если вы попробуете кому-то рассказать - вам никто не поверит. Посоветуют издать роман, или три, или семь... чтобы такое бурное воображение не пропало втуне.
- Я не собираюсь никому ничего рассказывать, - возразил Мэллори.
- Я знаю, - мягко сказал Люпин. - И ещё я хочу... дать тебе одну вещь.
Он достал из кармана озерный камешек, превращенный в кулон, наощупь нашел руку Джона и опустил кулон в его ладонь.
- Если... захочешь - носи это при себе.
- Что это?
- Это - портключ. Вообще-то, портключ - это предмет, заговоренный таким образом, чтобы перемещать того, кто его держит в руках, в нужное время в какое-то определенное место. Но этот... Он сделан по-другому. Я настроил его на себя. На своё имя. На то имя, которым я назвался тебе, Джон... Если когда-нибудь... ты попадешь в сложную ситуацию... и тебе будет угрожать опасность - ты можешь... воспользоваться этой вещью. Портключ переместит тебя ко мне, где бы я ни находился, и я постараюсь тебе помочь. - Люпин умолк, а потом добавил совсем тихо. - Если, конечно, к тому времени я ещё буду жив.
- А если нет? - шепотом спросил Мэллори.
- Если нет - он просто не сработает. Заклинания этого типа... исчезают, когда умирает наложивший их волшебник.
- Зачем тебе это нужно?
Люпин пожал плечами, пытаясь усмехнуться:
- Считай, что так я борюсь с собственным чувством вины.
Ворон надел кулон на шею, подергал кожаный шнурок, проверяя прочность.
- Спасибо.
- Надеюсь, он не понадобится тебе никогда.
- Дай ещё сигарету, Рем...
...Скримджер проснулся оттого, что ему стало холодно. Он с некоторым трудом открыл глаза и сначала не понял, почему находится высоко над освещенной склоняющимся к западу солнцем землей. Потом вспомнил все, что было. Он сел, отчаянно зевнул.
- Должно быть, мы уже на подлете, - хрипловатым голосом сказал он, обращаясь к тому месту, где, как он считал, сидел Люпин. Теперь, при слепящем боковом солнце, стеклянные статуи фактически растворились в воздухе.
- Да, наверное, - кивнул Люпин, который уже порядком устал и продрог. - Будем снижаться?
- Да, надо бы. Где мы хоть, понять бы... - Скримджер посмотрел вниз. - Давайте немного влево примем, к побережью. Понятнее будет. Или мне сменить вас? Вы устали, наверное.
- Если вам не трудно.
Люпин с трудом разжал пальцы. Ворон давно уже дремал рядом с ним, они летели в полной тишине - и последние часа два, отчаянно боясь уснуть, Ремус цеплялся за ткань гобелена мертвой хваткой, лишь изредка выпуская её, чтобы сунуть руку в карман за очередной сигаретой.
Скримджер ощупью нашел сначала одну руку Люпина, потом другую, принял у него углы гобелена.
- Вы бы раньше толкнули меня, Ремус, - мягко сказал он.
- Вам надо было отдохнуть, - покачал головой Люпин.
- Вам тоже, перед... перед ночью, - запнувшись, возразил Скримджер.
- Ночью и отдохну, - слегка оскалился Люпин. - Спасибо профессору Снейпу - бегать по лесу мне не придётся...
Скримджер кивнул; снова взглянул вниз и влево.
- Если я не ошибаюсь, это Халл... Тогда берем вправо и вниз.
Он направил гобелен вниз. Теперь они летели совсем низко, едва не задевая верхушки деревьев.
- Иначе, боюсь, пропустим место, - пояснил Скримджер.
Люпин сидел, обхватив себя руками за плечи, и молчал. Больше всего на свете ему хотелось отдохнуть. Провести спокойную ночь в собственном доме: у камина, за бутылкой вина и приятным разговором - Мерлин! он и забыл уже, когда в последний раз у него была такая ночь...
"Хрен тебе, оборотень" - хмыкнул внутренний голос.
Люпин поднял глаза к закатному небу и пробормотал короткое ругательство.
Скримджер тяжело вздохнул.
Они летели над дорогой, и на знаках уже стало появляться название "Ротерхем".
Когда мимо них проплыла до боли знакомая заправка с забегаловкой, Скримджер усмехнулся.
"Мы, однако, круты. Добрались, не заблудились. Без карты."
Через пару минут они приземлились на парковке больницы.
- Конечная, - объявил Скримджер, потом вытащил палочку и направил ее в сторону середины гобелена. - Ренервейт. Просыпайся, Джейсон, приехали.
Мик, растерянно вертя головой, уселся.
- Куда? Кто?
- Сюда, все, - невольно улыбнулся Люпин. - Мы возле больницы. Давай-ка, вспоминай, где ты поставил машину.
Джейсон потер глаза, обшарил карманы в поисках сигарет.
- Курево кончилось и кофе хочу, - мрачно сообщил он.
- Чем быстрее загрузимся в машину, тем быстрее доедем до магазина.
- Понял.
И Джейсон, поднявшись, поискал глазами автомобиль.
Скримджер хотел было предложить всей группе отойти к деревьям, чтобы там снять чары невидимости. Открыл было рот... и передумал.
"Какой там уже статут секретности, к дементорам собачьим... Пора им узнать о нас. Для их же блага."
Он снял чару с себя.
- Джон и Мик, подойдите ко мне, я вас расколдую.
Джейсон и Ворон, держась за руки, как нашкодившие первоклашки, приблизились к Скримджеру.
Люпин стоял чуть поодаль.
Скримджер, прищурившись, определил, где находятся парни, снял с них чары. Потом покрутил головой, ища Люпина.
- Ремус, вы сами, или мне сделать?
- Могу и сам, - отозвался Люпин. - Только ведь я снова в мантии, и вот в этом вопросе от вашей помощи не откажусь: из вас вышел отличный модельер маггловской одежды, Руфус.
Усмехнувшись, Люпин пробормотал заклинание и проявился на стоянке - действительно, совершенно нелепый в своей залатанной одежде - среди блестящих автомобилей, асфальта и стекла.
Скримджер подошел к нему и, улыбаясь, склонил голову набок, крутя в руке палочку.
- Какой фасон вы предпочитаете, мистер Люпин?
- Что-нибудь... неформальное, - усмехнулся Люпин.
Ворон фыркнул, и Ремус посмотрел на него:
- Вот, пожалуй, что-нибудь в стиле этого юноши.
"Кончай веселиться, Люпин! Посмотри на небо и вспомни, какой сегодня день!"
" Я помню... ещё минутку... пожалуйста. Пожалуйста!"
Скримджер внимательно посмотрел на Ворона, хмыкнул и взмахнул палочкой. Латаная мантия Люпина преобразилась в потертые кожаные штаны, черную рубаху, как у Мэллори, и кожаную куртку. Потом бывший министр улыбнулся, еще раз коротко взмахнул палочкой, и на шее Люпина повис кожаный шнурок с металлической подвеской в виде какого-то хитрого кельтского узора.
- Подарок от фирмы, - сказал Скримджер, убирая палочку.
Люпин взглянул на свое отражение в стекле ближайшей машины и нашел, что выглядит довольно глупо.
"А почему бы и нет... напоследок".
Мик и Джон откровенно веселились, наблюдая всю эту сцену. Наконец, Мик повернулся к Скримджеру и восхищенно проговорил:
- Это... круто, Скримджер! А внешность тоже можно так менять, или только одежду?
- Можно и внешность, только это сложнее, - ответил Скримджер.
- А интересно было бы взглянуть, как я буду выглядеть рыжим, - вздохнул Джейсон. Потом посмотрел на Ворона и хрюкнул. - Или... как вот _он_ будет выглядеть рыжим...
Люпин сделал неопределенный жест, как бы отсекая последние несколько минут веселья.
- Ладно, ребят. Времени мало. Джейсон, веди нас к машине.
Мик ещё раз вздохнул и двинулся через стоянку к тому углу, где дремал, подняв пыльные стекла, знакомый автомобиль.
Пока они шли к машине, Скримджер, наклонившись к уху Люпина, тихо спросил:
- Вы... простите меня, я знаю, что это прозвучит чудовищно, но вы как хотите провести эту ночь и где?
Люпин передернулся, но взял себя в руки и ответил спокойно:
- Ну... раз домой я не попаду... хорошо бы найти какую-нибудь местность поглуше. Вы останетесь с ребятами в машине, а я... погуляю на свежем воздухе.
Он криво улыбнулся.
- Ладно... - ответил Скримджер. - Тут до Дервента недалеко... как раз успеем добраться.
Они подошли к машине. Джейсон уже сидел за рулем, нервно барабаня пальцами по краю сиденья. Ворон устроился рядом с ним, но потом вопросительно поднял глаза на Скримджера.
- Или тебя сюда пустить? Мы-то вообще не знаем, куда ехать...
- Давайте лучше я вперед, да, - сказал Скримджер. - Я хоть примерно знаю... Садись назад, Джон. Можешь и прилечь.
Он бросил взгляд на Люпина, потом уселся на переднее сиденье, извлек из бардачка карту и, не обращая внимания на остальных, погрузился в ее изучение.
Люпин придержал дверцу машины, пропуская Мэллори на заднее сиденье; сам уселся почти вплотную к окну, стараясь занимать поменьше места.
- Давайте только в магазин сначала, - вспомнил Мик. - Курить охота. И кофе. И пожрать.
- И шоколадку, - мрачно прибавил Ремус.
- Тогда в центр, наверно, надо, - сказал Скримджер, не поднимая глаз от карты. - Давай, Джейсон, выруливай на дорогу - и на север. Надеюсь, тут все не закрывается ровно в семь...
- Склеротики, - бросил с заднего сиденья Ворон. - Рем вчера рюкзак жратвы напаковал. Я на нем лежу.
Джейсон заржал.
- Блин. И правда.... Вчера?.. Это вот всё было вчера?!
- Блин, - повторил Скримджер. - Позор на мои седины. Тогда поехали дальше, за городом поедим.
- А кофе там есть? - не унимался Джейсон.
- Есть, есть, - успокоил его Люпин. - Выедем за город - устроим пикник на обочине.
И пикник таки удался на славу. Найдя безлюдное и даже вполне живописное место, Джейсон остановил машину. Расположились рядом на траве.
Люпин всё-таки не зря проводил столько времени на кухне у Молли Уизли: вскоре под его чутким руководством хлеб, масло и сыр самостоятельно превращались в бутерброды, в свежесотворенном котелке, помешиваясь веточкой, закипал кофе, печенье трех сортов сложилось в три высокие причудливые башни, а старинный гобелен, заимствованный в подземелье Снейпа, успешно прикинулся скатертью.
Джейсон с наслаждением курил, Ворон, лежа навзничь в траве, глядел в темнеющее небо, а Скримджер продолжал штудировать карты.
- Хорошо вам, волшебникам, - лениво заметил Мик. - Готовить не надо... А зачем вы вообще еду покупаете? Можно ведь сотворить?
- Нет, - разочаровал его Люпин. - Как раз еду сотворить нельзя. Зато... - он подмигнул. - Зато вино - можно.
Он взмахнул палочкой, расставил на "скатерти" прозрачные высокие стаканы и наполнил их вином.
Ворон уселся, с любопытством пригубил напиток.
- А чего, нормально! Лучше, чем тот шмурдяк, что мы пьем в студии, а, Джейсон?
Мик тоже попробовал и признал, что таки да, лучше.
Люпин жевал шоколад, с печальной улыбкой глядя, как сияют глаза у восхищенных мальчишек. Взял свой стакан, отпил глоток вина.
До восхода луны оставалось четыре часа.
Есть не хотелось. Хотелось пить - а точнее, напиться - но этого Ремус не мог себе позволить.
Отставив в сторону стакан, из которого сделал от силы два глотка, он достал флягу и отпил изрядную порцию зелья.
Наконец стало совсем темно. Далеко в полях зажглись огоньки окон на фермах. Четверо на траве молчали каждый о своем. Было жалко разрушать иллюзию мира и покоя. Впрочем, Скримджеру это было не впервой.
- Поехали, ребята, - тихо сказал он. - Пора.
Они загрузились в машину. Скримджер расправил карту на коленях и засветил палочку, чтобы показать Мику маршрут. Тот хмыкнул и включил лампочку рядом с зеркалом заднего вида.
Через две минуты они уже катили по пустеющей дороге на запад.
==================================
(продолжение в следующем посте)
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
=======================================================
читать дальше
Скримджер пришел в себя от какого-то резкого запаха. Открыл глаза, потом зажмурился снова, потому что свет показался очень ярким. Потом снова осторожно открыл.
Он лежал на полу, у стойки дежурной. Рядом с ним сидела на корточках, сжимая какой-то пузырек, девочка лет семнадцати в синей униформе.
- Сэр? – спросила она неуверенно. – Что с вами?
Скримджер попытался встать, но она положила ему руку на грудь и не пустила:
- Нет, нет, сэр, вам, может быть, нельзя пока вставать… Вы помните, что с вами было? Помните, отчего потеряли сознание?
«Еще бы я не помнил…» Скримджер застонал. Люпин… что ж ты наделал… Раз вырубил меня, значит, заимперил дежурную… применил непростительное… дурак… дурак… Оттолкнув руку девушки, он приподнялся, сел на полу, сжал голову руками. Под пальцами наливалась порядочная шишка там, где он приложился об пол, падая.
- Сэр, - не отставала медсестра, - пожалуйста, скажите мне, что с вами?
- Ничего, - пробормотал Скримджер, - все в порядке…
- Я приведу дежурного врача, - сказала медсестра.
- Не надо, - ответил Скримджер.
- Вам же плохо, - сказала медсестра.
- Нет, - ответил Скримджер.
- Какой вы упрямый, - сказала медсестра.
- Да, - ответил Скримджер.
В голове было совершенно пусто.
Люпин вышел в холл следом за дежурной и сразу увидел Скримджера, сидящего на полу; возле него суетилась молоденькая девочка в форме медсестры.
Люпин быстрым шагом подошел к ним, наклонился к министру:
- Вы в порядке?
- Я-то в порядке, - тихо ответил Скримджер. - Снимите заклятие с дежурной, Люпин. Немедленно.
Ремус подошел к дежурной, вполголоса приказал ей отправиться за свой стол и забыть все события последнего получаса; потом вернулся к Скримджеру, протянул ему руку, одновременно пытаясь улыбнуться медсестре.
- Извините, мисс. Обливиэйт. Пойдемте, Скримджер.
Скримджер поднялся сам, игнорируя протянутую руку, и первым вышел на улицу.
Люпин ещё раз с сомнением взглянул на растерянную медсестричку и помчался за министром. Он догнал его уже на улице.
- Скримджер!
Скримджер обернулся.
- Что?
Люпин остановился перед ним, упрямо глядя ему в лицо.
- Я должен был это сделать, Скримджер. Постарайтесь меня понять.
- Но непростительное, Люпин!.. - Скримджер покачал головой. Потом посмотрел Люпину в глаза. Понял, что злость отступает. - Ну вы хоть увидели его?
- Скримджер, мне уже всё равно, - устало вздохнул Люпин. - Простительные, непростительные... Да, я видел Джона. Мне кажется... что с ним всё должно быть хорошо.
И только произнеся эти слова вслух, он вдруг почувствовал, как сердце провалилось куда-то, а ноги перестали держать. Люпин опустился на траву под каким-то деревом и отвернувшись, сосредоточенно изучал здание больницы. Окна. Двери. Ступени. Блестящую крышу....
Кажется, отпустило.
- Я изменил Ворону память, - сказал он наконец. - Точнее, просто стер эту ночь.
- Правильно сделали, - ответил Скримджер. - Хотя Джейсон-то будет помнить...
- Хотел бы я знать, где он, - проговорил Люпин.
- Да уж... но вряд ли он бросил Ворона, да?..
Скримджер поднялся с земли.
- Ладно. Я буду двигаться дальше. - Потом помолчал и, решившись, добавил: - Вы останетесь здесь или...?
- Я плохой попутчик, Скримджер, - тихо откликнулся Люпин.
- Вы хороший боец, - возразил Скримджер. - Но я... я не заставляю вас. Я даже не прошу вас.
- Без меня у вас больше шансов, Скримджер, - прямо сказал Люпин. - И пользы от вас несравнимо больше. А я... - он поморщился, - должен быть уничтожен, как "угрожающий спокойствию и порядку в стране".
- И вы дадите им себя уничтожить? - тихо спросил Скримджер. - Вы не хотите не доставить им этого удовольствия? Вместе мы продержимся дольше, Люпин.
Люпин понимал, что если Скримджер сейчас уйдет, он – Ремус – останется тупо сидеть под этим деревом, пока его не найдут… На самом деле, не важно даже, кто. Магглы скорее всего сочтут его безумным бродягой, а Пожиратели или авроры…
Ну и пускай…
Теперь, когда он не нужен ни Ордену, ни Северусу, ни даже сам себе.
"Что за детский сад, Ремус Люпин?!" – никогда ещё внутренний голос не звучал так холодно и жестко. - "Меня никто не любит, поэтому я сяду и сдохну, и пусть вам всем будет хуже?.. Ты, кажется, прожил на этом свете достаточно лет, чтобы понять: главное – то, что _ты_ любишь кого-то или что-то; именно это – единственное основание для любых решений. А любят ли тебя в ответ – дело десятое. Неужели сейчас, когда всё летит в тартарары, ты оставишь Сева одного, метаться между сторонами и растрачивать душу в бесконечных шпионских играх? Неужели сейчас, когда у Ордена Феникса на счету каждый человек, ты плюнешь на всё? А кто останется? Кто будет спасать всё то, что ещё можно спасти? Минерва МакГонагалл или Альбус Дамблдор, прожившие столько, что от их усталости стынет воздух? Или Гарри, Рон, Гермиона – твои ученики? Дети? Сможешь ли ты умереть с чистой совестью, Ремус Люпин, бросив и предав их всех?
Нет, не сможешь.
Поэтому сейчас ты встанешь и пойдешь со Скримджером. И ты будешь драться столько, сколько будет нужно - с кем угодно, с каждым, кто попытается вас остановить. А потом ты вернешься к тем, кто тебе дорог, и погибнешь, защищая их – если уж тебе так не терпится погибнуть.
Вопросы есть?"
"Вопросов нет".
Люпин решительно улыбнулся Скримджеру.
- Я пока что с вами, министр. Но что вы намерены делать дальше? Мы не можем просто бессмысленно мотаться по стране. Мне... надо вернуться в Хогвартс.
Скримджер кивнул.
- Да, вам там, наверное, будет безопаснее всего... А я еще себе какое-нибудь место поищу. Мало ли кладбищ в Британии... - он усмехнулся.
- Нет! - резко возразил Люпин. - Я не собираюсь там оставаться... да никто и не позволит мне. Просто мне, кажется, есть о чем поговорить с уважаемым профессором Снейпом.
- Ладно... если вам нужно в Хогвартс, давайте двигаться в Хогвартс. Мы можем попробовать добраться на маггловском транспорте, если хотите. Денег должно хватить.
- Да... Наверное, так будет лучше всего, - подумав, согласился Люпин. - Пойдемте. Где там водится ваш маггловский транспорт?
- Да вот тут и водится, - улыбнулся Скримджер. - Тут автобус ходит до Шеффилда, думаю, лучше нам туда. А из Шеффилда, я надеюсь, есть либо поезд, либо опять же автобус на север... - И он повел Ремуса к остановке, которая была метрах в ста от них.
- А когда будет этот... автобус?
- Сейчас узнаем... - Скримджер посмотрел на расписание. - О как. Еще только через сорок минут...
- Слушайте, а идемте пока всё-таки чего-то съедим, а? - не глядя на Скримджера, предложил Люпин.
- Какая хорошая мысль, Ремус, - серьезно ответил бывший министр. - Пойдемте тогда назад к заправочной станции...
- Три хот-дога, кофе и... - Скримджер вопросительно обернулся к Люпину.
- И ещё кофе, - пожал плечами Люпин. - И хот-дог тоже... а если бы ещё и газету, и сигареты - было бы совсем хорошо...
На слове "сигареты" Скримджер удивленно глянул на Люпина, но ничего не сказал. Девушка собрала на поднос все заказанное, Скримджер передал поднос Люпину, чтобы тот выбрал, за какой из четырех столиков сесть, а сам полез в карман за деньгами. Отдав продавщице одну из четырех десятифунтовых купюр, он нахмурился. Надо срочно что-то делать...
Люпин поставил поднос на столик поближе к двери, чтобы было видно дорогу. Достал сигарету и, пользуясь тем, что на него не смотрят, зажег на ладони небольшой огонек. Прикурил.
"Только маггловских дурных привычек тебе не хватало" - проворчал внутренний голос.
"Отстань".
С удовольствием затянувшись, он отпил кофе и развернул газету. Какие-то невразумительные маггловские новости...
Скримджер сел рядом, вгрызся в хот-дог. Пожалел, что заказал их три, а не тридцать. Ну ладно... пока чтобы просто двигаться дальше, а там посмотрим... раздобыть денег, или, может, наведаться в "Гринготтс"?.. ладно, это надо обдумывать, не будучи занятым пережевыванием. Бывший министр старался есть помедленнее, чтобы создать у самого себя иллюзию, что еды много.
Тут звякнул колокольчик, открылась дверь и вошел человек, смутно ему знакомый. Темно-синяя форма... а. Точно. Констебль Как-его-там, один раз проходил мимо церкви, болтал с пастором...
- Привет, Джун, - произнес тем временем констебль.
- Привет, Энди. Ты что такой расстроенный? - спросила девушка, наливая ему кофе.
- Да ерунда какая-то в Конисброу, - ответил констебль. Скримджер напрягся еще больше, а полицейский продолжал: - Ни с того ни с сего вдруг ураган... с домов срывало крыши, прикинь? Пастор, хорошо, подсуетился... наверно, ему Бог сказал, - ухмыльнулся констебль. - За полчаса до этого бегал по деревне, всех в церковь загонял. И прикинь - ни черепички с нее не упало, а кладбище рядом разворотило так, что мама не горюй... хибару сторожа дерево упавшее раздавило. Хорошо, там не было никого... Вот стоим в оцеплении, пока завалы разбирают...
Скримджер сидел, сжав кулаки и низко опустив голову. Сволочи. Сволочи. Хорошо, что он успел защитить их... Приходили, значит, к пастору. Искали беглецов. Угрожали, наверно. Похоже на них... А когда поняли, что он не знает ничего, в отместку разнесли деревню... Он почувствовал, что в душе поднимается бешенство.
Люпин тревожно смотрел на Скримджера. Было понятно, что локальный ураган в Конисброу возник не сам по себе; и было понятно, почему обошлось без жертв.
Внезапно Люпин выронил сигарету, о которой совершенно забыл и которая, догорев, обожгла ему пальцы; одновременно мозг обожгла мысль.
- Скримджер! - хрипло позвал он, хватая министра за руку. - Нужно вернуться в больницу, немедленно!
- Да, - ответил, посмотрев на него, Скримджер. - Да. Немедленно. Пойдемте скорее.
Он встал, отодвинув недопитый кофе. Люпин был бледен.
- Успеем, - как мог ободряюще произнес Скримджер. - Должны успеть.
Они вышли из забегаловки; по дороге проносились отдельные машины; маггловский мир просыпался вокруг.
Люпин взял Скримджера за руку и аппарировал в ту палату, "интенсивной терапии" или как её там, где видел Мэллори.
Тот по-прежнему спал; дремала и медсестра-мулатка.
- Не приходилось еще людей похищать... - прошептал Скримджер. - Послушайте, куда мы его потащим? В Мунго? Нам там нельзя появляться, боюсь я. Или, опять-таки, в Хогвартс?..
- В Мунго нельзя, - шепотом отозвался Люпин. - Давайте в Хогвартс, а как отойдет чуть-чуть - сотрем память и отправим в Америку. Знать бы ещё, где носит Джейсона! У нас нет времени его искать...
- Да, времени нет...
Скримджер обошел кровать, тихонько подкрался к спящей сестре и осторожно вырубил ее "ступефаем". Поймав сползающее со стула тело, пристроил ее пока на полу. Огляделся.
- Вы что-нибудь знаете про все вот это? - спросил он Люпина, указывая на трубки и провода, опутывавшие Мэллори. - Как это все отключить, чтобы не повредить ему?
- Не знаю, - покачал головой Люпин. - Придется рискнуть... Если сюда явятся Пожиратели, они повредят ему куда больше. Я только знаю, что оно подает сигналы, если что-то случится; так что отключать надо в последний момент перед аппарацией - чтоб не успели набежать маггловские медики... Подежурите здесь, пока я попробую разыскать Мика?
Но искать Джейсона не пришлось: в следующую минуту Люпин увидел его перекошенное лицо за стеклянной стеной палаты. За спиной гитариста маячила уже знакомая дежурная, что-то сердито ему объясняя.
- Химера тебя раздери! - пробормотал Люпин; быстро распахнув двери, он запустил в дежурную "Ступефаем", кивнул Скримджеру, чтобы тот занялся ею, а сам дернул за рукав Джейсона, втаскивая его в палату.
- Не везет ей сегодня, - заметил Скримджер, затаскивая дежурную внутрь и осторожно кладя ее на пол рядом с медсестрой. Потом он взмахнул палочкой, дверь палаты заперлась, а стекло закрыла внезапно выступившая на нем изморозь.
- Иди к черту, Рем, и ты, как там тебя!!! - завопил Джейсон, пытаясь вырваться из цепких пальцев Люпина. - Вы, уроды, чуть не прикончили Джона; оставьте нас в покое, иначе я...
Люпин быстрым движением зажал ему рот и заговорил почти ласково:
- Иначе ты - что? Вызовешь полицию? Успокойся, пожалуйста. Я знаю, что ты мне не веришь - но поверить придется. Сюда с минуты на минуту явятся люди, которые, скорее всего, убьют вас безо всяких церемоний. Мы хотим вытащить вас отсюда. Понимаешь?
Джейсон отчаянно вырывался и, кажется, не особенно слушал. Люпин подумал, не вырубить ли и его тоже... но, с другой стороны, парень мог знать, как отключить все эти провода...
Люпин посмотрел на Скримджера.
- Джейсон, если я отпущу тебя - ты обещаешь не орать? - спокойно спросил он. Мик кивнул, и Люпин отвел ладонь от его лица.
- Силенцио, - на всякий случай сказал Скримджер, направив палочку на Мика. - Теперь объясняем. Как ты, наверное, заметил, мы волшебники. И Ремус, и я. И нас таких много. То, что вы с Вороном видели вчера ночью, к вам не имело никакого касательства. Это война внутри нашего сообщества. Мы хотим вывести вас из-под удара, который, поверь, будет куда хуже, чем полетевшее мимо цели заклинание. Для этого нам нужно вас спрятать в надежном месте на некоторое время. Вопросы есть? Фините.
- В каком месте? - хрипло спросил опешивший Мик. - С чего вы взяли, что оно надежное? Почему вы думаете, что эти ваши... враги станут нас искать?
- Оно.... оно надежное, - ответил Скримджер. - Надежнее некуда. Не бойся, это не землянка в лесу, а вполне комфортабельный замок. А искать они вас станут затем, чтобы вызнать, где мы с Ремусом. Сегодня утром уже чуть было не пострадали люди, которые нам помогли и могли теоретически знать, где нас искать. Еще вопросы? Только поменьше, если можно. Времени очень мало.
Джейсон стоял, явно пришибленный, и не отводил глаз от Ворона.
- Ладно, - наконец, проговорил он. - Ладно. Я вам верю. А как быть с ним? Он не помрет, если вы его заберете отсюда?
- Надеюсь, нет, - не слишком уверенно ответил Люпин. - В Хогвартсе есть человек, который может помочь ему... так что надо только добраться до замка. И надо, чтобы ты, Мик, отключил все эти... вещи, - он обвел рукой провода и мониторы. - Мы в этом не разбираемся.
- Я тоже, - испуганно возразил Джейсон.
Скимджер пнул стену и произнес всего одно, но очень выразительное слово. Потом посмотрел на Ремуса.
- Ладно. Даст Мерлин, не пропадем... Вы, Люпин, патронуса пошлите пока Снейпу, чтобы ждал нас. А я портключ сделаю. Такой кучей аппарировать себе дороже...
- Делайте два портключа, Скримджер, - предложил Люпин. - Один из нас должен задержаться, поставить защитный барьер вокруг больницы.
Потом он поднял палочку.
- Экспекто патронум!
Серебряный волк возник посреди палаты, чутко насторожив уши, а в следующий момент прыгнул в окно, бесшумно просочился сквозь прозрачное стекло и исчез.
Люпин проводил его взглядом, стараясь пока не думать, как встретит Снейп этого посланника... и того, кто его послал.
Скримджер вытащил из кармана обломок карандаша, который сто лет тому назад перенес их с Люпином в Гайд-парк. Насколько он помнил, с помощью портключа можно было попасть даже на саму территорию Хогвартса, так что бывший министр настроил его на холл замка. Чем меньше Ворона придется куда-то нести, тем лучше для всех. Потом он протянул карандаш Люпину и кивком указал на кровать.
- Приложите к его руке, и сами придерживайте. Мик, ты тоже. Достаточно просто прикоснуться. Попадете прямо в замок. Я вас догоню.
Люпин, закусив от волнения губу, примерился к проводкам и трубкам, опутавшим Ворона.
- У него игла в руке - это капельница, - подсказал Джейсон. Стряхнув оцепенение, он подошел к товарищу и решительно стал снимать с него датчики и отключать приборы. Аппаратура зашлась истерическим писком; но через мгновение ни Люпина, ни Мика и Ворона уже не было в палате.
- Так, - сказал сам себе Скримджер. Он наложил на себя дезилюминационное заклинание, потом движением палочки стер со стекла иней, отпер дверь, открыл ее и уже из коридора привел в себя лежащих рядышком на полу сестру и дежурную. Потом, держась поближе к стене, пошел к выходу. Навстречу ему бежала еще одна сестра. Не заметив его, она ворвалась в палату, откуда он только что вышел. Интересно, чем они в результате объяснят случившееся... ну да ладно, интересно, но второстепенно.
Он вышел на улицу. Здание больницы было огромно. Однако выбора у него, на самом деле, не было. Дементоровы смертоеды вполне могут разнести ее просто так, из досады... Стараясь двигаться максимально быстро, Скримджер, прочерчивая по земле светящуюся белую линию и каждую секунду ожидая "авады" в спину, начал обходить госпиталь.
Через пятнадцать минут дело было сделано. "Авада" так и не прилетела. Скримджер аппарировал к воротам Хогвартса.
Там кто-то сидел. Явно ждал гостей. Обернувшись на звук, этот кто-то выхватил палочку, но пока он мешкал секунду, ища глазами почти невидимого Скримджера, тот успел его вырубить. Бывший министр ждал этого. Было бы странно, если бы у ворот школы не было поста. Подойдя поближе, он рассмотрел, что на стреме сидел его коллега, аврор Праудфут. Скримджер снова непечатно выругался. Потом пошел по дороге к замку.
Не слишком удачно приземлившись в холле Хогвартса, Люпин первым делом склонился над Мэллори - тот, по крайней мере, дышал.
Ремус поднял голову, встретился взглядом с перепуганным Джейсоном.
- Добрались. Всё нормально. Теперь всё будет хорошо. Надо перенести его в больничное крыло...
Он сотворил носилки; вместе с Джейсоном они осторожно уложили на них Ворона, и Люпин поднял палочку, собираясь отлевитировать его во владения мадам Помфри.
- Очень мило, Ремус Люпин, - прозвучал холодный голос в дальнем конце холла. - За тобой гоняются все Пожиратели Смерти и половина авроров магической Британии - уж не знаю, чем ты заслужил такую честь - а ты не находишь ничего лучше, чем явиться сюда. Да ещё и притащить с собой парочку магглов.
Люпин спокойно посмотрел в лицо подошедшему Снейпу.
- У меня не было другого выхода. Иначе, уж поверь, я бы здесь не появился.
- Что происходит? - осведомился Снейп. - Кто эти двое?
- Магглы, как ты заметил. Они помогли мне после того, как мне пришлось бежать... Сейчас им угрожает опасность. К тому же, один из них, Джон, ранен, - Люпин запнулся, а потом решительно договорил. - Я случайно попал в него "Сектумсемпрой".
Снейп, глядя прямо в глаза Люпину, приподнял бровь, но ничего не сказал. Вместо этого он, обойдя оборотня, наклонился над лежащим на носилках Мэллори.
- Кто его лечил?
- Маггловские врачи. Мик отвез его в ближайшую больницу.
Джейсон, услышав своё имя, кивнул и неприязненно посмотрел на мрачного человека в черном.
- Ясно, - произнес Снейп, не обращая на парня ни малейшего внимания. - Ну хорошо - вы, кажется, собрались левитировать его в лазарет? Левитируйте.
- С ним всё будет в порядке, Снейп? - спросил Люпин, и голос у него - впервые с начала разговора - дрогнул.
Снейп посмотрел на Люпина и ничего не ответил. Развернувшись, он зашагал в сторону больничного крыла. Сердито помотав головой, Люпин пошел за ним. Джейсон плелся сзади, а носилки с Мэллори плыли по воздуху впереди. Дойдя до лазарета, Снейп открыл дверь, вошел и, скрестив на груди руки, стал смотреть, как Люпин и Джейсон перекладывают Мэллори на одну из кроватей. Когда они устроили его там, Снейп сказал:
- Теперь идите. Мне здесь посторонние не нужны.
Люпин собирался что-то сказать, но вовремя захлопнул рот - и, сделав знак Джейсону, вышел из больничного крыла.
- Идём пока... Скримджера встретим, что ли, - сказал он, когда они оказались в коридоре.
- А это что за... хрен? - мрачно осведомился Мик.
- Это профессор Снейп. Он очень хороший... специалист, хотя и не слишком приятный человек.
- Я заметил. А Скримджер этот ваш - он кто?
- Бывший министр магии.
Джейсон присвистнул.
- Оба-на... Круто. И тоже не слишком приятный человек... когда разозлится?
- Пожалуй, - усмехнулся Люпин.
- Я давно тебе сказал, что ты псих, Рем, - Джейсон тоже усмехнулся - похоже, слегка расслабившись. - Теперь вижу, что таки да...
Беседуя, они вышли во двор.
- Что это за место? - спросил Джейсон, задрав голову и восхищенно разглядывая башни замка.
- Это Хогвартс. Школа Чародейства и Волшебства. Магглы - то есть, люди, не имеющие волшебных способностей - о ней не знают...
- И всё-таки ты привел нас сюда.
- Это самое безопасное место в Британии. Я тут учился... и работал... - Люпин задумчиво улыбнулся; потом серьёзно взглянул на Мика. - Вообще-то, я должен буду потом стереть вам память. Но... ладно, не напрягайся, там видно будет.
Джейсон хмуро глянул на него, но промолчал.
- Скримджеру пора бы уже появиться, - встревоженно пробормотал Люпин.
Скримджер шел по дороге. Идти было тяжело. Он вдруг понял, что смертельно устал, что ему ужасно хочется броситься на траву, закрыть глаза, расслабиться... поспать... хоть немного... забыть обо всей этой хрени, хоть ненадолго... нельзя, Скримджер, нельзя. Шагай. Тебя ждут.
Подойдя ко входным дверям, он кивнул Люпину и Джейсону и прислонился к стене.
- Все сделал.
- Вы в порядке, Руфус? Не ранены?
- Нет. Просто устал. Скримджер тяжело вздохнул, словно пытался впитать немного сил из свежего прохладного воздуха. - Как там с Вороном?
- Не знаю. Снейп выгнал нас из больничного крыла. Идемте пока ко мне в кабинет? Как минимум выпьем чаю, как максимум, выпросим у эльфов какой-нибудь еды.
- У эльфов? - переспросил Джейсон.
- Это не те эльфы, Мик.
- Идемте, - кивнул Скримджер.
Вскоре Люпин уже открывал двери своего кабинета - точнее, кабинета, который когда-то считал своим.
- Проходите, устраивайтесь, - улыбнулся он; хлопнул в ладоши и попросил явившегося домовика принести какой-нибудь еды.
- Это твой кабинет, Рем? - спросил Джейсон. - Что же ты преподавал?
- Защиту от сил зла.
- Звучит круто!
- И есть круто, - пробормотал Скримджер, садясь в кресло. Впрочем, он тут же встал и вместо этого прислонился к стене - он начал засыпать в ту же секунду, как сел. - Что дальше делаем, Ремус?
- Ничего, - решительно отозвался Люпин. - Вы с ног валитесь, Скримджер. Поешьте немного, если хотите - и отдыхайте. А я поговорю со Снейпом, а там уже будем решать.
Появился эльф, споро расставил на столе тарелки с бутербродами, сок и чай.
- Спасибо, Люпин, - искренне сказал Скримджер. Он наколдовал себе толстый плед, унес его в дальний угол, снял с полки какую-то толстую книгу, положил ее себе под голову и через полминуты спал, как убитый.
Джейсон голодными глазами поглядывал на бутерброды, но взять не решался.
- Ешь, Мик, - подбодрил его Люпин. - И тоже поспи потом, если захочешь. Ещё один плед, если надо, наколдую... Кстати, где тебя ночью-то носило?
- В машине, на стоянке, - буркнул Джейсон, увлеченно жуя. - Дремал. К Джону меня не пустили, и я ждал.
- Ясно...
Люпин подцепил с тарелки бутерброд, нехотя его надкусил.
- Слушай... я выйду, прогуляюсь в больничное крыло. Побудь пока здесь, ладно? Я скоро вернусь.
Он направился к дверям, потом, обернувшись, трансфигурировал свиток пергамента на столе в клетчатый плед.
- Может, пригодится, - и вышел из кабинета.
Снейп всё ещё был в больничном крыле.
- Северус, - сдержанно окликнул его Люпин.
- Я залечил рану, Люпин, - не оборачиваясь, ответил Снейп. - Когда перестанут действовать маггловские седативы, он проснется и сможет уйти.
- Спасибо, - проговорил Люпин. Он подошел к постели Мэллори; бросил тяжелый взгляд на худое лицо парня, снова почти проваливаясь в кошмарный вчерашний вечер. Потом поднял глаза на Снейпа и повторил, - Спасибо.
- Не за что, - хмуро ответил Снейп.
/................./
...Люпин сидел на берегу Озера, тупо глядя на воду; мелкие волны выплескивались к его ногам, заливали темные камни и отползали прочь. Ветер трепал его волосы и заставлял дрожать. Люпин поежился. Хотел привычным движением закутаться в плащ, но вспомнил, что на нем по-прежнему маггловская одежда. Он вынул палочку и вернул своей старенькой мантии её первозданный вид. А плаща не было - он оставил его дома, когда уходил...
Люпин механически проверил карманы мантии. Сигареты. Фляга с аконитовым зельем - он открутил крышку и сделал, передернувшись, большой глоток - пара монет, обломанное перо, огрызок карандаша... Скримджеров портключ. Какая-то смутная, неоформившаяся мысль возникла в мозгу. Глупая мысль. Ну и пускай...
Он опустил ладони в холодную воду; сидел, перебирая пальцами камешки; солнце палило голову - злое горное августовское солнце.
Ты не можешь сидеть здесь вечно... всё равно придется подняться и пойти в замок. Говорить со Скримджером, объясняться с магглами; увидеть Снейпа - и понять по его глазам, что он действительно ненавидит тебя, отныне и навсегда.
Никому нет дела, что ты не готов. Ты никогда не будешь готов к этому. Значит, просто встань - и иди.
... В больничном крыле было тихо и светло. Ворон по-прежнему спал, но уже не так крепко, как раньше: его веки вздрагивали, а пальцы, словно паучьи лапы, перебирали складки одеяла. Люпин бесшумно опустился на стул у его постели и приготовился ждать. Он не знал, что скажет этому мальчику, когда тот проснется; но продумывать разговор заранее не было ни желания, ни сил.
Ремус достал из кармана камешек, который подобрал на Озере, задумчиво подбросил его на ладони. "Глупо". "Ну и что?"
Он вынул палочку, небрежным движением превратил камень в аккуратный овальный кулон; наколдовал крепкий кожаный шнурок. Дальше было сложнее, потому что готового заклинания Ремус не знал. Но если подумать... соединить одно с другим и закрепить... получится. Должно получиться... Сосредочившись, он плел паутину заклятий; кулон на его ладони нагрелся и полыхнул голубовато-белым светом. Люпин устало улыбнулся и спрятал в карман и его, и палочку.
Посмотрел на спящего Мэллори; потом, опустив руку парню на плечо, откинулся на спинку стула и задремал.
Снейп вышел из своего кабинета и направился в больничное крыло взглянуть на раненого маггла. Чем скорее они уберутся отсюда - тем лучше. Интересно, где носит второго. Не забыть проследить, чтобы Люпин стер им память...
Он вошел в лазарет и замер на пороге. Маггл - как его там, Джон, что ли? - спал. Рядом, неудобно скорчившись на высоком стуле, спал Люпин.
Снейп некоторое время переводил взгляд с одного измученного лица на другое; потом подошел к полке, уверенным движением выдернул с неё небольшой пузырёк.
Игнорируя тревожный взгляд Люпина, разбуженного звоном стекла, Снейп приблизился к Мэллори и влил ему в рот содержимое флакона. Ворон закашлялся, широко распахнув мутные глаза. Снейп грубо сдернул его с постели и толкнул к Ремусу. Парень, пошатнувшись, ухватил оборотня за плечо.
- Теперь идите, - сквозь зубы сказал Снейп и, круто развернувшись, покинул больничное крыло.
Когда он, заглянув на полминуты в подземелье, поднялся наверх и вышел на улицу, Люпин уже стоял рядом со Скримджером. Мэллори, сгорбившись, сидел на траве; Джейсон, встревоженный и хмурый, обнимал товарища за плечи.
Снейп приблизился к живописной группе и молча протянул Люпину большую бутыль с аконитовым зельем. Оборотень бросил на него долгий взгляд; потом кивнул и протянул руку, принимая бутыль.
- Рад, что хоть на это ваших мозгов хватило, Люпин, - сухо сказал Снейп. – А теперь убирайтесь. Я не хочу вас больше видеть. Окажите мне любезность, исчезните из моей жизни.
Люпин, стиснув зубы, снова кивнул и повернулся к Скримджеру.
- Я не представляю себе, куда идти.
Он взглянул на Мика и Ворона. Ворон, вроде бы, выглядел получше, но Люпин не был уверен, что его можно отправлять домой прямо сейчас.
- Может, попробуем сунуться ко мне? - спросил Скримджер. - Будут от нас ждать такой наглости, как думаете?
Люпин задумчиво сощурился.
- Тогда уж лучше ко мне... У меня они уже были, и вряд ли за моим домом станут следить постоянно. Вы - куда более ценная добыча, Скримджер. К вам соваться опасно. Но... я не знаю, выдержит ли аппарацию Ворон...
- К вам... можно и к вам, да. А насчет аппарации сомнительно... - Вдруг Скримджер хмыкнул и улыбнулся. - Скажите, Ремус, в Хогвартском замке водятся ковры?
- Эммм... - промычал Ремус, застигнутый этим вопросом врасплох. - Гобелены точно есть...
- Сгодится, - кивнул Скримджер. - Мы его вернем потом в целости и сохранности. Вы можете призвать один?
Люпин представил себе старинный гобелен с крылатым змеем, висевший в торце коридора неподалеку от кабинета Снейпа (почему-то сейчас он не смог вспомнить ничего другого), достал палочку и произнес:
- Акцио гобелен!
Когда гобелен спланировал на траву рядом с ними, бывший министр опустился на колени рядом с ним и прижал палочку к одному из углов. По ткани побежали мелкие розовые огоньки. Скримджер повторил заклинание несколько раз, потом так же обработал остальные углы. Потом встал и, вытянув руку над гобеленом, приказал ему:
- Вверх!
Гобелен на метр приподнялся над землей и застыл, идя небольшими волнами.
- Ну вот, - Скримджер повернулся к Люпину. - Сейчас еще замаскируем себя и гобелен, и можно отправляться.
- Скримджер, а успеем ли? - Люпин с беспокойством взглянул на небо, прикидывая, сколько часов осталось до восхода Луны.
- Постараемся, - ответил Скримджер. - К темноте, я думаю, успеем.
- Не успеем, - покачал головой Люпин. - Уж лучше и не начинать.
- Можно вернуться в Йоркшир, - подал голос Джейсон, до сих пор молча наблюдавший за происходящим. - Наша машина, я думаю, до сих на стоянке возле больницы. Машиной всяко быстрее будет, чем на этой вашей... фиговине.
- Не успеем, - задумчиво повторил Скримджер, трогая истертую ткань. - Да, как бы вы не оказались правы... Ладно... давайте в Йоркшир, а там посмотрим... Это не фиговина, между прочим, Джейсон, а антикварный гобелен, - добавил он, повернувшись к Мику. Потом снова посмотрел на Люпина... и вдруг вспомнил. - Послушайте... а... нам ведь надо успеть до темноты, да?
- Надо, Скримджер, - тихо подтвердил Люпин. - Если не ко мне, то хоть до Йоркшира, а там на полпути где-нибудь остановимся, если что.
- Если - что? - напряженно спросил Джейсон.
- Ничего, - Люпин быстро взглянул на парня. - Долго рассказывать, потом объясню. Скримджер, давайте двигаться.
- Помогите Ворону забраться, я пока закончу с заклинаниями.
Джейсон и Люпин подхватили Мэллори под руки и помогли ему влезть на импровизированный ковер-самолет.
- Какого хрена, Рем? - подал голос Джон - кажется, впервые с момента ранения. Говорил он сипло и едва слышно. Люпин легонько пожал его руку.
- Помолчи пока, братишка. По дороге расскажу тебе всё, обещаю.
Скримджер снова обошел ковер, накрывая его дезилюминационным заклинанием; потом влез на него сам и, извинившись, по очереди легонько стукнул палочкой по голове каждого из своих спутников, а затем и себя. Все они стали похожи на прозрачные стеклянные статуи.
- Ну, помогай нам Мерлин, - пробормотал Скримджер и, потянув на себя один конец гобелена, заставил его медленно подняться вверх.
- Очень уж высоко не полезем, - сказал он Люпину. - Холодно.
Гобелен взял курс на юго-восток.
- Я высоты боюсь, - шепотом сообщил заметно побледневший Джейсон. - А тут даже и ухватиться не за что!
- Ляг в середину и закрой глаза, - посоветовал Скримджер. Ощущение и впрямь было очень странное. Они словно плыли по морю безо всякой лодки, сидя прямо на колеблющейся прозрачной воде, под которой расстилалось покрытое лесами, полями и дорогами дно. От этого правда было не по себе.
Джейсон, стуча зубами, послушно подполз к середине невидимого гобелена, свернулся калачиком и зажмурился.
- Тогда уж лучше усыпите меня, маги хреновы, - жалобно буркнул он.
Скримджер оглянулся, нашел глазами скорчившийся в середине ковра сгусток прозрачности и послал в него несильным "ступефаем". Потом, подумав, сказал:
- Ремус... вы знаете, я думаю, что мне лучше тоже все-таки поспать. Я ведь так и не смог толком... а после всего... надо все же сил набраться, на одном самовнушении далеко не уедешь, как бы ни хотелось. Вы можете сменить меня на руле?
- Разумеется, Скримджер. Отдыхайте, - сочувственно улыбнулся Люпин. - Я думаю, эта "фиговина" в управлении не сложнее метлы?
- Не сложнее, принцип тот же, - кивнул Скримджер. - Не заблудитесь, я надеюсь? Англия внизу. - Он ухмыльнулся.
- Англия внизу, я помню.
Он принял углы гобелена из рук Скримджера, уселся поудобнее, стараясь вжиться в странное ощущение - ему до сих пор не приходилось управлять настолько сюрреалистическим объектом.
Но тут он почувствовал, как кто-то прикоснулся к его руке, и услышал слабый голос Ворона.
- Рассказывай, раз обещал.
Люпин помолчал. Достал из кармана мантии две сигареты, не оборачиваясь, дал одну Ворону; потом протянул ему ладонь с мерцающим на ней язычком пламени. Джон, помедлив, прикурил.
- Собственно, вот, - заговорил Люпин. - Как видишь, я волшебник. Скримджер тоже. И Снейп - тот человек, который тебя лечил в замке.
- Почему? Откуда у вас эти... способности?
- Мы такими родились, - пожал плечами Люпин. - Волшебников, вообще, довольно много. В Британии нас несколько тысяч. В Америке, я думаю, тоже есть огромное сообщество, но вы о нем не знаете... Мы стараемся скрывать наш мир от вашего, но...
- Но?..
- Иногда случаются исключения. - Люпин вздохнул. - У нас в стране сейчас война. Один чело... один довольно сильный колдун - темный колдун - сумел прийти к власти. До недавнего времени Скримджер был министром магии, но его пытались убить, а потом объявили преступником. Ему удалось бежать, и теперь мы скрываемся.
- А кем был ты? - поинтересовался Ворон, осторожно затягиваясь.
- Я был... никем, - грустно усмехнулся Люпин. - И остаюсь никем. Но попал под раздачу за компанию с министром - так уж вышло.
- Круто.
- Очень...
- А что случилось со мной? Я догадываюсь, что какая-то редкостная хрень, но совершенно не помню прошлой ночи.
- Редкостная хрень, да, - Люпин на мгновение зажмурился; прикурил новую сигарету. - Вчера вечером на нас напали... на нас со Скримджером... Люди, которые ищут нас. Мы защищались, и ... и я выпустил в них одно очень опасное заклинание... и... я промахнулся. И попал в тебя.
Он сжался, ссутулился, ожидая реакции Ворона - но тот молчал.
- Я не умею лечить такие раны... и Скримджер тоже не смог, - быстро заговорил Люпин. - Поэтому Джейсон отвез тебя в больницу. Сегодня на рассвете мы вернулись туда, чтобы... чтобы узнать, как ты... и попрощаться. И я стер тебе память о событиях прошлой ночи. Потому что думал, что больше мы с вами не встретимся... и думал, что тебе лучше не знать... Но, как видишь, ошибся. Наши... враги... вышли на след магглов, которые помогли Скримджеру... и нам пришлось проникнуть в больницу, чтобы вытащить оттуда тебя и Джейсона. И мы переправили вас в Хогвартс, потому что нужен был кто-то, кто смог бы залечить твою рану, а в наш - магический - госпиталь нам сейчас соваться нельзя.
- Понял. А куда мы теперь?
- В Корнуолл... там мой дом. Будем надеяться, что там нас не ждут. Как только ты достаточно окрепнешь, мы переправим вас с Джейсоном в Америку, и для вас вся эта история закончится.
- А для вас? - вполголоса спросил Мэллори.
- Полагаю, что и для нас она закончится... довольно скоро, - пробормотал Люпин, глядя вперед остановившимся взглядом.
Ворон неуверенно положил руку ему на плечо.
- Рем, послушай...
- Извини, - перебил Люпин. - Что ещё ты хотел бы спросить?
- Почему нам важно добраться до Корнуолла засветло?
"Потому что я - оборотень, и этой ночью как раз намерен превратиться в мерзкую тварь".
"Давай, Люпин, скажи ему это - и посмотришь, как быстро он отдернет руку".
- Потому что я... плохо переношу полнолуния. Это что-то вроде болезни. Не хотелось бы, чтобы приступ застал меня в пути, - спокойно объяснил Ремус.
- Что-то типа сомнамбулизма?
- Да... что-то типа...
Оба умолкли. Потом Джон снова заговорил.
- И вы заставите нас забыть обо... всём этом?
Люпин посмотрел на небо, потом опустил взгляд на свои руки... и медленно проговорил:
- Нет. Я не стану этого делать. Если вы попробуете кому-то рассказать - вам никто не поверит. Посоветуют издать роман, или три, или семь... чтобы такое бурное воображение не пропало втуне.
- Я не собираюсь никому ничего рассказывать, - возразил Мэллори.
- Я знаю, - мягко сказал Люпин. - И ещё я хочу... дать тебе одну вещь.
Он достал из кармана озерный камешек, превращенный в кулон, наощупь нашел руку Джона и опустил кулон в его ладонь.
- Если... захочешь - носи это при себе.
- Что это?
- Это - портключ. Вообще-то, портключ - это предмет, заговоренный таким образом, чтобы перемещать того, кто его держит в руках, в нужное время в какое-то определенное место. Но этот... Он сделан по-другому. Я настроил его на себя. На своё имя. На то имя, которым я назвался тебе, Джон... Если когда-нибудь... ты попадешь в сложную ситуацию... и тебе будет угрожать опасность - ты можешь... воспользоваться этой вещью. Портключ переместит тебя ко мне, где бы я ни находился, и я постараюсь тебе помочь. - Люпин умолк, а потом добавил совсем тихо. - Если, конечно, к тому времени я ещё буду жив.
- А если нет? - шепотом спросил Мэллори.
- Если нет - он просто не сработает. Заклинания этого типа... исчезают, когда умирает наложивший их волшебник.
- Зачем тебе это нужно?
Люпин пожал плечами, пытаясь усмехнуться:
- Считай, что так я борюсь с собственным чувством вины.
Ворон надел кулон на шею, подергал кожаный шнурок, проверяя прочность.
- Спасибо.
- Надеюсь, он не понадобится тебе никогда.
- Дай ещё сигарету, Рем...
...Скримджер проснулся оттого, что ему стало холодно. Он с некоторым трудом открыл глаза и сначала не понял, почему находится высоко над освещенной склоняющимся к западу солнцем землей. Потом вспомнил все, что было. Он сел, отчаянно зевнул.
- Должно быть, мы уже на подлете, - хрипловатым голосом сказал он, обращаясь к тому месту, где, как он считал, сидел Люпин. Теперь, при слепящем боковом солнце, стеклянные статуи фактически растворились в воздухе.
- Да, наверное, - кивнул Люпин, который уже порядком устал и продрог. - Будем снижаться?
- Да, надо бы. Где мы хоть, понять бы... - Скримджер посмотрел вниз. - Давайте немного влево примем, к побережью. Понятнее будет. Или мне сменить вас? Вы устали, наверное.
- Если вам не трудно.
Люпин с трудом разжал пальцы. Ворон давно уже дремал рядом с ним, они летели в полной тишине - и последние часа два, отчаянно боясь уснуть, Ремус цеплялся за ткань гобелена мертвой хваткой, лишь изредка выпуская её, чтобы сунуть руку в карман за очередной сигаретой.
Скримджер ощупью нашел сначала одну руку Люпина, потом другую, принял у него углы гобелена.
- Вы бы раньше толкнули меня, Ремус, - мягко сказал он.
- Вам надо было отдохнуть, - покачал головой Люпин.
- Вам тоже, перед... перед ночью, - запнувшись, возразил Скримджер.
- Ночью и отдохну, - слегка оскалился Люпин. - Спасибо профессору Снейпу - бегать по лесу мне не придётся...
Скримджер кивнул; снова взглянул вниз и влево.
- Если я не ошибаюсь, это Халл... Тогда берем вправо и вниз.
Он направил гобелен вниз. Теперь они летели совсем низко, едва не задевая верхушки деревьев.
- Иначе, боюсь, пропустим место, - пояснил Скримджер.
Люпин сидел, обхватив себя руками за плечи, и молчал. Больше всего на свете ему хотелось отдохнуть. Провести спокойную ночь в собственном доме: у камина, за бутылкой вина и приятным разговором - Мерлин! он и забыл уже, когда в последний раз у него была такая ночь...
"Хрен тебе, оборотень" - хмыкнул внутренний голос.
Люпин поднял глаза к закатному небу и пробормотал короткое ругательство.
Скримджер тяжело вздохнул.
Они летели над дорогой, и на знаках уже стало появляться название "Ротерхем".
Когда мимо них проплыла до боли знакомая заправка с забегаловкой, Скримджер усмехнулся.
"Мы, однако, круты. Добрались, не заблудились. Без карты."
Через пару минут они приземлились на парковке больницы.
- Конечная, - объявил Скримджер, потом вытащил палочку и направил ее в сторону середины гобелена. - Ренервейт. Просыпайся, Джейсон, приехали.
Мик, растерянно вертя головой, уселся.
- Куда? Кто?
- Сюда, все, - невольно улыбнулся Люпин. - Мы возле больницы. Давай-ка, вспоминай, где ты поставил машину.
Джейсон потер глаза, обшарил карманы в поисках сигарет.
- Курево кончилось и кофе хочу, - мрачно сообщил он.
- Чем быстрее загрузимся в машину, тем быстрее доедем до магазина.
- Понял.
И Джейсон, поднявшись, поискал глазами автомобиль.
Скримджер хотел было предложить всей группе отойти к деревьям, чтобы там снять чары невидимости. Открыл было рот... и передумал.
"Какой там уже статут секретности, к дементорам собачьим... Пора им узнать о нас. Для их же блага."
Он снял чару с себя.
- Джон и Мик, подойдите ко мне, я вас расколдую.
Джейсон и Ворон, держась за руки, как нашкодившие первоклашки, приблизились к Скримджеру.
Люпин стоял чуть поодаль.
Скримджер, прищурившись, определил, где находятся парни, снял с них чары. Потом покрутил головой, ища Люпина.
- Ремус, вы сами, или мне сделать?
- Могу и сам, - отозвался Люпин. - Только ведь я снова в мантии, и вот в этом вопросе от вашей помощи не откажусь: из вас вышел отличный модельер маггловской одежды, Руфус.
Усмехнувшись, Люпин пробормотал заклинание и проявился на стоянке - действительно, совершенно нелепый в своей залатанной одежде - среди блестящих автомобилей, асфальта и стекла.
Скримджер подошел к нему и, улыбаясь, склонил голову набок, крутя в руке палочку.
- Какой фасон вы предпочитаете, мистер Люпин?
- Что-нибудь... неформальное, - усмехнулся Люпин.
Ворон фыркнул, и Ремус посмотрел на него:
- Вот, пожалуй, что-нибудь в стиле этого юноши.
"Кончай веселиться, Люпин! Посмотри на небо и вспомни, какой сегодня день!"
" Я помню... ещё минутку... пожалуйста. Пожалуйста!"
Скримджер внимательно посмотрел на Ворона, хмыкнул и взмахнул палочкой. Латаная мантия Люпина преобразилась в потертые кожаные штаны, черную рубаху, как у Мэллори, и кожаную куртку. Потом бывший министр улыбнулся, еще раз коротко взмахнул палочкой, и на шее Люпина повис кожаный шнурок с металлической подвеской в виде какого-то хитрого кельтского узора.
- Подарок от фирмы, - сказал Скримджер, убирая палочку.
Люпин взглянул на свое отражение в стекле ближайшей машины и нашел, что выглядит довольно глупо.
"А почему бы и нет... напоследок".
Мик и Джон откровенно веселились, наблюдая всю эту сцену. Наконец, Мик повернулся к Скримджеру и восхищенно проговорил:
- Это... круто, Скримджер! А внешность тоже можно так менять, или только одежду?
- Можно и внешность, только это сложнее, - ответил Скримджер.
- А интересно было бы взглянуть, как я буду выглядеть рыжим, - вздохнул Джейсон. Потом посмотрел на Ворона и хрюкнул. - Или... как вот _он_ будет выглядеть рыжим...
Люпин сделал неопределенный жест, как бы отсекая последние несколько минут веселья.
- Ладно, ребят. Времени мало. Джейсон, веди нас к машине.
Мик ещё раз вздохнул и двинулся через стоянку к тому углу, где дремал, подняв пыльные стекла, знакомый автомобиль.
Пока они шли к машине, Скримджер, наклонившись к уху Люпина, тихо спросил:
- Вы... простите меня, я знаю, что это прозвучит чудовищно, но вы как хотите провести эту ночь и где?
Люпин передернулся, но взял себя в руки и ответил спокойно:
- Ну... раз домой я не попаду... хорошо бы найти какую-нибудь местность поглуше. Вы останетесь с ребятами в машине, а я... погуляю на свежем воздухе.
Он криво улыбнулся.
- Ладно... - ответил Скримджер. - Тут до Дервента недалеко... как раз успеем добраться.
Они подошли к машине. Джейсон уже сидел за рулем, нервно барабаня пальцами по краю сиденья. Ворон устроился рядом с ним, но потом вопросительно поднял глаза на Скримджера.
- Или тебя сюда пустить? Мы-то вообще не знаем, куда ехать...
- Давайте лучше я вперед, да, - сказал Скримджер. - Я хоть примерно знаю... Садись назад, Джон. Можешь и прилечь.
Он бросил взгляд на Люпина, потом уселся на переднее сиденье, извлек из бардачка карту и, не обращая внимания на остальных, погрузился в ее изучение.
Люпин придержал дверцу машины, пропуская Мэллори на заднее сиденье; сам уселся почти вплотную к окну, стараясь занимать поменьше места.
- Давайте только в магазин сначала, - вспомнил Мик. - Курить охота. И кофе. И пожрать.
- И шоколадку, - мрачно прибавил Ремус.
- Тогда в центр, наверно, надо, - сказал Скримджер, не поднимая глаз от карты. - Давай, Джейсон, выруливай на дорогу - и на север. Надеюсь, тут все не закрывается ровно в семь...
- Склеротики, - бросил с заднего сиденья Ворон. - Рем вчера рюкзак жратвы напаковал. Я на нем лежу.
Джейсон заржал.
- Блин. И правда.... Вчера?.. Это вот всё было вчера?!
- Блин, - повторил Скримджер. - Позор на мои седины. Тогда поехали дальше, за городом поедим.
- А кофе там есть? - не унимался Джейсон.
- Есть, есть, - успокоил его Люпин. - Выедем за город - устроим пикник на обочине.
И пикник таки удался на славу. Найдя безлюдное и даже вполне живописное место, Джейсон остановил машину. Расположились рядом на траве.
Люпин всё-таки не зря проводил столько времени на кухне у Молли Уизли: вскоре под его чутким руководством хлеб, масло и сыр самостоятельно превращались в бутерброды, в свежесотворенном котелке, помешиваясь веточкой, закипал кофе, печенье трех сортов сложилось в три высокие причудливые башни, а старинный гобелен, заимствованный в подземелье Снейпа, успешно прикинулся скатертью.
Джейсон с наслаждением курил, Ворон, лежа навзничь в траве, глядел в темнеющее небо, а Скримджер продолжал штудировать карты.
- Хорошо вам, волшебникам, - лениво заметил Мик. - Готовить не надо... А зачем вы вообще еду покупаете? Можно ведь сотворить?
- Нет, - разочаровал его Люпин. - Как раз еду сотворить нельзя. Зато... - он подмигнул. - Зато вино - можно.
Он взмахнул палочкой, расставил на "скатерти" прозрачные высокие стаканы и наполнил их вином.
Ворон уселся, с любопытством пригубил напиток.
- А чего, нормально! Лучше, чем тот шмурдяк, что мы пьем в студии, а, Джейсон?
Мик тоже попробовал и признал, что таки да, лучше.
Люпин жевал шоколад, с печальной улыбкой глядя, как сияют глаза у восхищенных мальчишек. Взял свой стакан, отпил глоток вина.
До восхода луны оставалось четыре часа.
Есть не хотелось. Хотелось пить - а точнее, напиться - но этого Ремус не мог себе позволить.
Отставив в сторону стакан, из которого сделал от силы два глотка, он достал флягу и отпил изрядную порцию зелья.
Наконец стало совсем темно. Далеко в полях зажглись огоньки окон на фермах. Четверо на траве молчали каждый о своем. Было жалко разрушать иллюзию мира и покоя. Впрочем, Скримджеру это было не впервой.
- Поехали, ребята, - тихо сказал он. - Пора.
Они загрузились в машину. Скримджер расправил карту на коленях и засветил палочку, чтобы показать Мику маршрут. Тот хмыкнул и включил лампочку рядом с зеркалом заднего вида.
Через две минуты они уже катили по пустеющей дороге на запад.
==================================
(продолжение в следующем посте)
Фарс под дождём
Игровое. Про Джона. Часть первая.
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
-(PG-13) (возможен слэш)
читать дальше
(с) Afarran & guldfisken
/............./
...В конце июля департамент регулирования и контроля за магическими существами решил провести перепись оборотней.
"Чтоб вы все... чтоб вас всех!...." - мысленно повторял Ремус.
Мерлин, как это было унизительно - эти регулярные визиты в министерство, эти брезгливо-отстраненные лица сотрудников, эти бумаги, анкеты... "Срок оборотничества?" - "Альфа стаи?" - "Состоите ли в интимных отношениях с магглом/волшебником/оборотнем? (нужное подчеркнуть)" - "Дети?" - "Проявляются ли у них свойства.........."
Люпин стукнул кулаком по столу.
"Ненавижу. Ненавижу!!!"
Регулярную министерскую регистрацию проходили единицы. Большинству оборотней на неё, разумеется, было плевать. Жители отдаленных поселений, наверное, и не подозревали, что кому-то интересна их примитивная - от полнолуния до полнолуния - жизнь. И лишь такие, как он - те, кто тешит себя иллюзиями причастности к нормальной жизни... идут туда, выпивая эту дозу унижения... до следующего раза.
Но это дает право на работу...
Сев сказал - "Не хочешь? - Не иди..." - и отвернулся.
"Не хочу. Но пойду. Потому что - а куда я денусь?"
Хотелось отложить это дело... на завтра, на послезавтра... на как получится, навсегда, и гори оно всё...
Нет, уж лучше сразу.
Утром первого августа Люпин сварил себе кофе; поколебавшись, плеснул в надтреснутую чашку немного коньяку; выпил, тупо глядя в окно - и аппарировал в Лондон.
***
Скримджер зашел в департамент. В кабинете был только скучающий клерк. Такие регистрации всегда шли довольно вяло.
Сделав вид, что ему интересно, Скримджер полистал бумаги, прочел, внутренне ежась от циничных формулировок вопросов, анкету, заполненную первым оборотнем. Покивал, сказал что-то, пошел на выход.
Открыл дверь - и в него на полном ходу врезался Люпин.
- Мистер Скримджер, - холодно и вежливо кивнул Люпин, отступая на полшага.
- Мистер Люпин, - постарался в тон ему ответить министр.
- Не ожидал увидеть вас здесь... министр.
- Я здесь работаю, мистер Люпин.
- Да... разумеется.
Люпин хмуро посмотрел на министра.
...Чего ни Скримджер, ни Люпин не могли знать, так это того, что департаментские клерки, включая и того, кто сидел за столом, уже порядочно времени находились под «империусом». Кое-кто наверху уже давно состоял в рядах упивающихся смертью и вынашивал планы переворота. Однако не так-то просто было застать главу министерства в такой момент, когда он был бы один и к тому же не готов к драке – а полноценная драка не была на руку упиванцам. Министра нужно было убрать по возможности тихо и незаметно. Поэтому высокопоставленный упивающийся уже несколько недель обрабатывал людей в разных департаментах, беря их под «империус» и приказывая – буде министр вдруг появится у них без сопровождения и кругом никого не будет – постараться убить его. Поскольку о перерегистрации оборотней речь зашла довольно давно, то и клерки Департамента регулирования и контроля за магическими существами тоже оказались под заклятьем.
И вот примерный семьянин и коллекционер марок мистер Джошуа Дженнингс, сорока двух лет от роду, увидел, что тот, кого ему нужно было уничтожить, стоит перед ним совершенно один, потому что оборотень в рваной мантии не считался. Дженнингс вытащил палочку и встал из-за стола, потому что не был силен в боевой магии и не был уверен, что попадет в министра с такого расстояния. Он помнил, что второго шанса у него не будет.
Скримджер обернулся.
- Что вы, мистер Дженнингс?
Он увидел остекленевшие глаза клерка и все понял. В ту же секунду тот крикнул:
- Авада кедавра!
Скримджер бросился в сторону. Не думая, что делает, повинуясь аврорским рефлексам – защитить цивила, он плечом толкнул Люпина так, что тот, не удержавшись на ногах, свалился на пол; Скримджер приземлился рядом и, стоя рядом с ним на одном колене, прижимая его левой рукой к полу, чтобы не высовывался, запустил в Дженнингса «ступефаем». Разумеется, попал; но тут – чего он уже ждал, в общем-то – в дверь ворвались еще трое клерков, все с такими же стертыми лицами, и тоже с палочками наизготовку.
«Шах и мат», - пронеслось в голове. – «Троих не одолею».
Скримджер вцепился в рукав Люпина, другую руку сунул в карман. В ладонь лег обломок карандаша.
Три «авады» через полсекунды столкнулись в воздухе, дрожавшем из-за внезапного исчезновения двоих волшебников.
В то же время в укромном углу Гайд-парка на траву, появившись из ниоткуда, упали двое людей в странной одежде.
Когда Скримджер внезапно толкнул его там, в Министерстве, Люпин так основательно приложился спиной об пол, что у него перехватило дыхание; однако, едва успев приземлиться на траву в незнакомом месте, он выхватил палочку и направил её на Скримджера.
- Какого дементора?!
Скримджер, не отвечая, оглядывался по сторонам, сжимая палочку. Наконец, убедившись, что все чисто и их не преследуют, он опустил палочку и посмотрел на Люпина.
- Если вы не заметили, нас только что чуть не угрохали. Я погибать не хочу пока, так что... - Он вытащил из кармана карандаш. - Портключ. Для поспешного бегства. Не думал, что воспользуюсь.
- Ну и порядки у вас в Министерстве, - проворчал Люпин. Но палочку от министра всё-таки отвел. - И куда мы попали?
- В Гайд-парк.
- Понятно.
Люпин нахмурился, изучая свои ботинки и траву под ними.
- Спасибо, что вытащили. У вас неплохая реакция, должен признать. Неожиданно неплохая.
- Почему неожиданно? - невольно улыбнулся Скримджер, садясь на траву рядом с оборотнем.
- Ну... как для человека, просиживающего зад в министерском кресле... извините.
Люпин виновато пожал плечами.
- Ну да...
Скримджер потирал ноющее колено и думал, как быть дальше. По-хорошему, ему бы надо было удостовериться, что его не ждут в других местах - дома, скажем...
Он, морщась, поднялся.
- Ладно, мистер Люпин... рад был увидеться. До свидания.
- Что вы намерены делать дальше, Скримджер? - серьезно спросил Люпин.
- Ну, если уж на меня покушались... думаю, они захотят повторить попытку, так что мне стоит вернуться домой, удостовериться, что их нет там... или что они там есть... - Скримджер нахмурился.
- Скримджер, вы же понимаете, что они там есть практически наверняка! - сказал Люпин. - Вам нельзя соваться домой.
"А что ты ему предлагаешь? Не к Уизли же его тащить?"
"Не знаю... но вот то, что мне надо туда, и поскорее - это точно"
- А что мне еще-то делать? Ждать, пока они найдут меня здесь, допустим, и положат вас и еще с десяток магглов, пока будут меня убивать? Пусть уж я один погибну... хотя бы погибну, обороняя свой замок, как положено. - Скримджер мрачно усмехнулся.
- Решили пасть героем? - зло спросил Люпин. - Это вряд ли обелит ваш образ в глазах потомков.
- Я давно наплевал на свой образ, Люпин, - ответил министр. - Ладно, я пошел. Делать что-то надо, в любом случае. До свиданья.
- Я могу... я могу предложить вам свой дом в качестве временного убежища, - нехотя произнес Люпин.
- Нет, Люпин, спасибо.
- Хорошо, дело ваше, идите, - резко ответил Люпин. - Прощайте, министр.
И он аппарировал в "Нору".
Скримджер широким шагом, с палочкой наготове, шел по дорожке к своему дому. Он каждую секунду ждал вспышки проклятья, каждую секунду был готов прыгнуть в сторону, ответить, драться, драться бешено, не сдаваться так долго, как сможет.
Однако все оказалось совсем не так, как он ждал. Он остановился в недоумении, увидев, что у двери его дома стоит трое его бывших коллег авроров, во главе с Гавейном Робардсом, его сменщиком на посту в аврорате.
- Чем обязан, ребята? - спросил Скримджер, подходя к ним.
- Мистер Руфус Скримджер, - начал, отводя взгляд, Робардс, - вы арестованы по обвинению в убийстве Джошуа Дженнингса, сотрудника министерства магии, сегодня утром. Вы имеете право хранить молчание...
- Что?! Что за... Я не убивал его, я всего лишь его оглушил! И он даже не мог разбить себе голову, падая, потому что не обо что было, я помню...
- Вы применили против него убивающее заклинание, сэр, - подал голос один из младших авроров. - Он был убит "авадой". Мы вынуждены проводить вас в Азкабан до того времени, как вы предстанете перед судом...
- Это бред, - сказал Скримджер, не веря своим ушам. - Это бред. Правда. Слово аврора, я его не убивал. Он меня хотел, это да...
- Руфус, - Робардс наконец посмотрел ему в глаза. - Я тебе верю. Но... - он протянул Скримджеру листовку. На ней была его собственная фотография, а под ней подпись: "Разыскивается за убийство..."
Мерлин. Скримджер сел на скамейку у входа. Вот это да. Вот это да. Как грамотно... он бы в жизни не додумался до такого...
Он поднял глаза.
- Гавейн, я не виноват. Клянусь тебе. Послушай... дай мне уйти. Скажете, что я так и не появился. А я...
Да, другого выхода не было.
- Я уеду. Сейчас же уберусь из страны. Я не пойду в Азкабан, Гавейн.
Робардс посмотрел на него... потом кивнул. Скримджер встал, молча пожал авррам руки и пошел прочь от дома.
Он спустился к самой воде, сел на камни и стал думать, что делать. Убраться из страны. Он это собирался сделать. Мысль, конечно, хорошая… только вот куда ему деться?
Подумав с минуту, он понял, что за границей ему делать совершенно нечего. Друзей у него там нет, географии магических поселений Европы он толком не знает… нет, придется остаться здесь. Прятаться… где? Он представил себе долгие месяцы жизни в лесу. Нет, он, конечно, выживет… потому что палочка при нем… но его рано или поздно найдут. Будут засекать магию и найдут…
Ответ напрашивался сам собой. Не использовать магию. Скрыться среди магглов. Навыки у него кое-какие есть… а главное, он все-таки сможет хоть что-то узнавать о том, что творится в стране.
Так. Ладно. Тогда…
Он встал, взмахом палочки превратил мантию в маггловскую одежду. Палочку сунул в карман. Постоял, собираясь с мыслями, и аппарировал.
Перед пастором Уильямсоном сидел в кресле очень странный человек. Одет он был аккуратно, но волосы отрастил очень длинные. Шрамы на лице и руках наводили на мысль, что он охотник, или какой-нибудь летчик-испытатель, или представитель иной опасной профессии. А уж история, которую он рассказал, постучавшись в его церквушку в отдаленной йоркширской деревеньке… Потеря памяти. Потеря документов. По сути, этот вполне приличный на вид немолодой шотландец внезапно оказался бродягой.
- Я помню только свое имя. Я не знаю, где живу. Не помню ни одного телефона. Да мне и наплевать, на самом деле… раз забыл, значит, не было там ничего хорошего, правда?
Он просил одного – работы. Или немного денег, чтобы добраться до города и искать работу там. Он не обещал, что останется надолго. Но обещал, что пока останется, работать будет на совесть.
- Ну хорошо, мистер… простите, я забыл…
- Скримджер.
- Мистер Скримджер. Хорошо, я дам вам работу. Платить я вам много не смогу… но зато у вас будет жилье. У меня как раз недавно скончался смотритель кладбища…
- Чудесно, - ответил Скримджер. – То, что надо. Огромное спасибо.
«Да, кладбище для тебя сейчас – самое подходящее место», - согласился внутренний голос.
...Скримджер сидел на низкой ограде кладбища, смотрел в спину уходящему викарию и чувствовал себя очень странно. Кто он теперь? Никто. Никто. Один. Никому не нужен.
А какого рожна тогда ты не спрыгнул сразу в море, а поперся прятаться к магглам? Значит, есть планы все же?
Нет.
А вообще есть…
Конечно, есть. Скримджер мрачно ухмыльнулся. Есть планы. Пересижу здесь немного, скажем, месяц или два… чтобы им стало ясно, что я не вернусь… а потом вернусь. Как? Не знаю… проберусь в министерство, устрою _свой_ переворот… или начну кричать на перекрестках, что было на самом деле… или в Орден пойду. Ага. В Орден. Повстанец хренов.
Ладно, это в будущем. Пока займемся настоящим… раз уж взялся работать, работай. Скримджер встал с ограды, обошел свои новые владения. Ну что ж… будем гонять хулиганов, с могилок мох счищать…
Он открыл дверь в свое новое жилище – хибарку у самого входа на кладбище. Контрастец с замком, надо признать, контрастец… одна комнатка, железная кровать, крошечный умывальник, микроскопическая кухня. Ладно, неважно… главное, чисто. Он не выносил запущенных помещений. На одной полке стоял радиоприемник. Скримджер включил его, из него понеслась незнакомая ему музыка вперемешку со скрипом. Интересно будет послушать маггловское радио… О, кстати.
- Преподобный, - он нагнал священника на крыльце викарата, - можно, я буду забирать у вас газеты, когда вы их прочитаете? Надо же как-то восстанавливать связь с миром…
- Конечно, - улыбнулся пастор. Он был славный, довольно молодой, очень милый. И самое главное – кажется, поверил ему. И отнесся по-человечески. – Вот, возьмите «Телеграф», я уже дочитал.
Вот так. С газетами не пропаду… если станет совсем плохо, магглы ведь тоже заметят. Да и надо узнавать, как они живут вообще… И надо отвыкать от магии…
Да. Скучно тебе точно не будет.
***
Информация о покушении на министра превратила Орден в потревоженный муравейник: рассылались патронусы и совы, принимались решения, менялись планы. Было очевидно, что, даже если Скримджера не убьют в ближайшем будущем, переворот можно считать состоявшимся.
Во всей этой суете Люпину было нечего делать: в последнее время его не допускали к орденским делам. Он смутно чувствовал, что здесь не обошлось без Снейпа... но не мог унизиться до расспросов.
Поэтому, покрутившись немного в Норе и придя к выводу, что его присутствие там не требуется, Люпин вернулся домой.
Теперь, когда всё закончилось, его ощутимо потряхивало. Излишки адреналина бродили в крови, требуя хоть каких-нибудь действий.
Да Мерлин с ними, с действиями - просто уйти отсюда, выплеснуть куда-то дурацкое беспокойство.
И он аппарировал к воротам Хогвартса; быстрым шагом пересек двор... спустился в подземелья и постучал в знакомую дверь, от всей души надеясь, что Снейп у себя.
- Кто там? - крикнул изнутри Снейп. - Я занят!
- Северус, это я! - отозвался Люпин.
Снейп взял палочку; не отходя от стола, открыл дверь.
- Входи.
- Сильно занят? - спросил Люпин, бесшумно входя в кабинет. - Я могу уйти... Или посидеть тихонько.
- Раз я впустил тебя, значит, уходить не надо, - ответил, не сводя глаз со стеклянной пробирки, Снейп. - Что ты хотел?
- Ничего конкретного, - пожал плечами Люпин. - Просто побыть здесь. Потому что дома мне быть совсем не хочется.
Он, слегка улыбаясь, смотрел на Снейпа - ему нравилось наблюдать зельедела за работой; нравилась отстраненная сосредоточенность в глазах; можно было ни о чем не говорить - просто сидеть и смотреть. Если он разрешит.
- Хорошо... - По лицу Снейпа было видно, что это не очень хорошо. - Будь здесь. Только тихо.
Люпин тихонько опустился в своё любимое кресло; взмахнув палочкой, призвал к себе бутылку вина, недопитую в один из прошедших вечеров, и бокал. Снейп отметил это самоуправство хмурым взглядом, но от комментариев воздержался, поглощенный своим опытом.
Люпин пригубил вино.
Беспокойство отступало, тонкая струна в мозгу перестала дребезжать и дрожать.
Он смотрел на Снейпа из-под полуприкрытых век, мысли текли лениво и сонно - даже не мысли, а теплый поток впечатлений.
Руки Снейпа. Узкие бледные ладони, словно беспокойные птицы, замершие в полете.
"Как я люблю эту смертельную точность движений; линию сердито сжатых губ; тени на скулах; темный огонь в неподвижных глазах... как я люблю тебя, Сев. Как ты, должно быть, взбесился бы, случись тебе узнать об этом..."
Легкая улыбка застыла на губах Люпина; не выпуская ножку бокала из рук, он - незаметно для себя - задремал.
Погрузившись в свой эксперимент, Снейп не заметил, что Люпин уснул. Он вообще забыл про него. Через два часа, подняв, наконец, глаза от законченного опыта, он обнаружил спящего оборотня в кресле. Снейп подошел, осторожно вынул из его руки бокал - уронит еще, разобьет... Снейп не любил ненужных трат. Потом потряс его за плечо.
- Люпин, мне нужно уйти.
Внезапно разбуженный, Люпин спросонок испугался, вскочил, хватая Снейпа за локоть:
- Что?... - Потом обвел взглядом кабинет, вспомнил, где он находится. - А... я что, уснуть у тебя ухитрился?
- Да, ухитрился. Послушай, мне нужно уйти. Меня ждет... - Снейп криво улыбнулся, - мой повелитель.
- Который из них? - мрачно поинтересовался Люпин.
- Не смешно, Люпин, - резко ответил Снейп.
- А что, похоже, будто я шучу? - отозвался Люпин. - Ты у нас такой.. востребованный.
- Тебя, кажется, это не устраивает?..
- Кого-то интересует, что меня устраивает, а что нет?
- Хорошо, - сказал Снейп, усаживаясь на стул. - Я останусь здесь. С тобой. И гори огнем и Орден, и вся страна. Да?
- Не надо... не надо, Сев! - Люпин подошел к нему, наклонился над самым его лицом, упираясь обеими руками в спинку стула. - Не напоминай мне... о моей бесполезности. Потому что иначе... я ведь могу, наконец, поинтересоваться её причинами.
Снейп поднял голову так, чтобы смотреть на Люпина словно бы сверху вниз.
- Ты хочешь узнать о причинах своей бесполезности у меня, Люпин? Что же мне об этом знать? - ответил он, чуть оскалившись.
- А кому же, как не тебе? - медленно спросил Люпин, впиваясь взглядом в его лицо. - Что ты им сказал? Что я психически нестабилен и на меня нельзя рассчитывать?..
- Ты действительно нестабилен, Люпин, - ответил Снейп.
- И ты снова пытаешься лишить меня всего, что мне дорого, - с упреком бросил Люпин. - Я эгоист, Снейп, да - но у меня в жизни не было ничего, кроме Ордена - а сейчас нет вообще ничего. Вообще ни-че-го.
Люпин оттолкнулся от стула и выпрямился.
- Прекрати истерику, Люпин, - тихо и зло сказал Снейп.
- Прекращу, - кивнул Люпин. Он открыл глаза, шагнул к Снейпу, схватил его за плечи. - Прекращу раз и навсегда. Я ухожу, Северус. Я тут больше не останусь... ни здесь, ни в Норе, нигде... я настолько не нужен здесь... никому... что я и самому себе уже не нужен. Можешь сказать мне что-нибудь вроде "прощай" или "скатертью дорога".
Он сжал руки, не думая о том, что может причинить Снейпу боль.
Снейп постарался не подать виду, что ногти Люпина больно впились ему в плечи.
- Я сказал - прекрати истерику.
- Истерику, Снейп? - еле слышным шепотом переспросил Люпин. - Хочешь узнать, что такое истерика?
Неуловимо быстрым движением он наклонился к Снейпу и на долю мгновения прижался губами к его губам - подчеркнуто демонстративно и грубо.
- Прощай.
Он разжал руки, стремительно развернулся и вышел из кабинета, ожидая получить "Аваду" между лопаток.
Почти бегом добравшись до ворот Хогвартса, Люпин аппарировал, не думая, куда – куда глаза глядят. И оказалось, что они глядели в Лондон.
Он стоял у входа в "Дырявый котел", и не мог зайти. Точнее, так сильно не хотел, что почти не мог. Зачем? Полутемный зал, полузнакомые люди, полуразмытые слова приветствий… выход на Диагон-аллею, с ее магазинчиками и лавочками: совы и волшебные палочки, метлы и мантии, зелья и книги… Представляя всё это, Ремус ощущал себя непоправимо чужим. Он всегда – с самого детства – знал, что между ним и прочим магическим миром есть почти незаметная, но всё-таки непреодолимая трещина; но сегодня она превратилась в пропасть.
Он ещё раз – безо всякого сожаления – взглянул на двери "Котла" и снова аппарировал наугад, просто представив себе место побезлюднее.
Вечер застал его в совершенно незнакомом районе города. Прохожие провожали странными взглядами сутулого человека в залатанной одежде невразумительного вида; впрочем, прохожих было так мало, что их взгляды Люпина практически не напрягали.
Когда стемнело, он почувствовал, что устал – и, пожалуй, проголодался. Но возвращаться домой не хотелось. Ремус опустился на ступеньки – кажется, возле входа в какую-то забегаловку; оттуда доносились голоса и шум маггловской музыки. Люпин опустил голову на руки и закрыл глаза.
Хотелось исчезнуть. Раствориться в незнакомых звуках, и не возвращаться. Никогда. Никуда.
… Внезапно он почувствовал чьё-то присутствие, и незнакомый голос спросил:
- Чувак, ты откуда такой?
Люпин медленно поднял голову. Перед ним стояли двое. Один – паренек лет двадцати - был немного похож на Малфоя. На обоих Малфоев. Непонятно, чем: возможно, светлыми волосами и чуть льдистыми светло-серыми глазами. Впрочем… едва ли хоть один из Малфоев согласился бы надеть рубашку в цветочек и растянутую вязаную безрукавку в бирюзово-оранжевых тонах. Второй же…
Люпин вздрогнул.
Второй смотрел ему в лицо черными, глубоко посаженными глазами; темные волосы его были собраны в хвост; на тонких запястьях блестели тяжелые кожаные браслеты.
- Ты откуда? – повторил Темный, изобразив что-то наподобие улыбки.
- Из Шотландии, - честно ответил Люпин.
- О как! Давно приехал в Лондон?
- Сегодня.
- Будешь? – темноволосый человек присел рядом с ним на ступеньки, протягивая сигарету. Люпин взял её, неуверенно покрутил в пальцах.
- Спасибо.
- Как тебя зовут?
- Рем.
- Прикольно. А я Ворон. Ну, вообще-то Джон, но лучше – Ворон. А это – Мик Джейсон, - кивнул он на блондина.
- Очень приятно, - пробормотал Люпин. Ворон поднес зажигалку к его сигарете, Люпин вдохнул дым и закашлялся.
- Ты чего-то смурной, Рем? – заметил Джейсон. – С бабой поругался, что ли?
- Типа того, - Люпин невольно хмыкнул. Ворон сочувственно кивнул.
- Хреново. Винище будешь?
- Буду, - сказал Люпин. Потом кивнул и ещё раз повторил: - Буду.
…
- Мы вообще-то музыканты, - вещал Ворон.
Прошло три часа; они сидели за дальним столиком той самой забегаловки; перед ними на столике выстроилась сверкающая стена пустых стаканов; маггловская музыка доносилась сюда невнятным гулом, и Люпина уносило душной и дымной волной. Мик Джейсон дремал, по-младенчески положив под щеку кулак.
- Вот как? – вежливо отозвался Люпин.
- Угу… у нас своя группа – впрочем, ты вряд ли слышал. Джейсон американец; я, в общем, теперь тоже. Но вырос здесь… Вот мы и приехали отдохнуть. Лето, мертвый сезон… Брайан нас кинул – наверное, будем с сентября искать нового ударника; а Найджел оттопыривается со своей девицей – не захотел поехать…
- Ммм, - промычал Люпин для поддержания диалога.
- А ты чем занимаешься? – внезапно спросил Ворон.
- Что?
- Ну, что ты делаешь вообще, по жизни?
- Я… ученый, - неуверенно отозвался Люпин.
- Ученый? – Ворон скептически вскинул бровь и усмехнулся.
"Мерлин! Кто же тебя, пацан, учил так усмехаться!" – жалобно подумал Ремус.
– И что же ты изучаешь?
- Всякие… необычные явления.
- Парапсихолог, что ли?
- Да, вроде того…
Оба замолчали. Джон отпил вина.
- А поехали с нами?
- Как? Куда?..
- Да куда угодно! – Ворон хмыкнул. – Мы же гуляем. У меня тачка есть, так что мы сами себе хозяева. А ты прикольный… чудик. И потом, знаешь, - он понизил голос, - Мик тоже со своей барышней посрался, я его потому и увез оттуда… чтобы развеялся. Вот и будете пить и рыдать друг у друга на плече. А я буду курить и цинично с вас стебаться. Круто я придумал?
"Круто. Круче некуда" – молча ответил Люпин.
"А что, у тебя много вариантов?" – проворчал внутренний голос.
- У меня… денег нет. Совсем, - признался Ремус.
- Ха. Тоже мне, проблема. У меня пока есть. А там, если что – найдем, не парься. Поехали.
Люпин покачал головой, долил себе вина.
"А почему нет? Это мир, которого ты совсем не знаешь. В котором тебя никто не знает…. Почему нет?"
"Потому что скоро полнолуние – вот почему! Потому что я не хочу очнуться утром над трупом мальчика по кличке Ворон".
"А что, аконит отменили? У тебя ещё есть запас, на два раза хватит… а там… может, и не будет уже никакого "там".
Люпин тяжело поднялся из-за стола.
- Ты куда? – спросил Ворон, поглощенный раскуриванием очередной сигареты.
- Я на минуту, - ответил Люпин. – Скоро вернусь.
Он пошел в направлении туалета; зашел в кабинку, убедился, что поблизости никого нет – и аппарировал домой.
Дом встретил его черными окнами и запахом флоксов. Люпин распахнул двери, быстрым шагом прошел в гостиную, удивляясь, что его почти не шатает. Достал из ящика стола снейпову флягу с аконитовым зельем – и ещё две склянки того же зелья, которые держал про запас. Рассовал их по карманам.
"Всё. Свободен" – сказал внутренний голос.
"Нет. Нет ещё".
Он открыл нижний ящик, вынул стопку писем. Пробежался пальцами по краям страниц, почти не фиксируя взглядом острые буквы.
Потом призвал из кухни помятый бронзовый поднос, вывалил на него груду листов, нерешительно поднял палочку.
"Давай" – сказал внутренний голос. – "Уходя – уходи".
- Инсендио! – проговорил Люпин, почти презирая себя за то, что у него дрогнул голос.
Письма вспыхнули, скорчились, сжались в черно-алый ком, внутри которого ещё проблескивали отдельные слова… "Мне так давно не бывало смешно.." … "Удачи, Ремус." … "Впрочем, неважно, неважно, неважно".
- Неважно, - вполголоса согласился Люпин.
"Ты никогда не умел лгать самому себе" – тихо пробормотал внутренний голос.
Отблески пламени ещё не успели погаснуть, когда за приоткрытой дверью Люпин уловил какое-то движение. Он скорее почувствовал, чем услышал возглас – "Авада Кедавра!" – и, споткнувшись, рухнул под стол.
Оттуда открывался неплохой обзор: он видел ноги в черных ботинках: две пары ног; видел края черных плащей; наверное, высунувшись, он увидел бы маски, за которыми были скрыты лица незваных гостей. Но он догадывался и так, кто мог пожаловать к нему с "Авадой" вместо приветствия.
- Инкарцерос! – прошептал Люпин, тщательно прицеливаясь. Тонкие веревки спеленали одного из Пожирателей, и тот свалился, кажется, зацепившись виском об угол каминной полки. Зато второй метнулся к столу, вопя:
- Экспульсо!
Люпин успел поставить щит, но всё-таки его отшвырнуло к стене вместе с обломками стола.
- Ступефай!
Оглушенный враг повалился на ковер; Люпин вскочил, потирая ушибленную голову; позвал сову, которая наблюдала за схваткой со своего места на верхушке книжного шкафа, - и осторожно высунулся за дверь, опасаясь засады. Но вечер был безмятежен и тих. Пахло флоксами и ночными фиалками.
"Теперь-то ты понял, что других вариантов у тебя нет?" – мрачно спросил внутренний голос.
Люпин криво улыбнулся, тряхнул рукой, побуждая Севу улететь – и аппарировал назад, в Лондон.
…
- Что-то ты долго, - заметил Ворон, разминая пепел в дешевой стеклянной пепельнице.
- Извини. Задумался, - пожал плечами Люпин.
***
Поездка откладывалась. Сначала Мэллори ждал, пока ему отремонтируют машину; потом Мик крутил двухсуточную интрижку с официанткой из той самой забегаловки; потом заявил, что никуда не поедет, пока не осмотрит все достопримечательности Лондона.
- Ну чего, чего ты тут ещё не видел, Джейсон? – стонал Ворон.
- Да я ничего не видел, кроме сисек этой девицы, а ещё твоей пропитой рожи и дна собственного стакана.
- Ну и кто тебе, придурку, виноват?!
Люпин, не принимавший участия в дискуссиях, только посмеивался, глядя на них. Ему было всё равно, куда и когда ехать, и ехать ли вообще. Он словно бы существовал по другую сторону собственной жизни, в благодатном солнечном безвременье, пропитанном вкусом вина и запахом мокрой пыли; ему не хотелось вспоминать, кто он такой, и что за предмет дремлет в кармане его мантии (которую он, впрочем, превратил в почти маггловский плащ с высоким воротником).
В споре победил Мик – он всегда побеждал. Он был моложе, нахальнее и ярче. Иногда Люпин ловил выразительные взгляды, которые Ворон бросал на своего товарища по группе - это было единственное, что вышвыривало его в недавнее прошлое. К Северусу.
- Ладно, - проворчал, наконец, Мэллори. – Поехали в Гайд-парк, раз уж тебе не терпится посетить туристические объекты…
- Знаешь, Рем, - задумчиво проговорил Джейсон, валяясь на теплой траве и потягивая вино прямо из бутылки. – Я думаю, что ты шизофреник. Ну, или ещё какой-то псих.
- Почему? – лениво спросил Люпин, не поворачиваясь к нему.
- А я вижу, - пожал плечами Мик. – Ты вроде взрослый дядька, а ведешь себя иногда… как ребенок. Думаешь, я не видел, как ты смотрел на телек у нас на квартире?... И вообще, что-то есть в тебе… чужое. Я такие штуки чувствую, ты не думай!
- Ну и кто тут, в таком случае, псих? – усмехнулся Ворон.
Люпин не отвечал. Потому что над лужайкой, где они расположились, кружила крупная птица. Кружила, словно сомневаясь, спускаться ей или нет – и потом всё-таки спикировала вниз.
- Сева! – выдохнул изумленный Люпин, подставляя ей руку.
- Это что, твоя птица? – обалдело спросил Джейсон.
- Не совсем моя, - рассеянно отозвался Люпин. – Знакомая.
Он снял с лапы совы легкий сверток; поколебавшись, скормил ей кусок сыра, которым они закусывали вино. Птица беззлобно клюнула его пальцы и вскоре скрылась за деревьями.
"Дружище Рем, Статут секретности никто не отменял" – предупредил внутренний голос.
""Обливиэйт" – тоже" – отозвался Люпин, нетерпеливо раздирая оберточную бумагу.
На колени упал свежий номер "Ежедневного пророка" – и короткое письмо. Он начал с письма.
"Люпин, ты идиот, о чем свидетельствуют первая и последняя страницы данной газеты.
Где бы ты ни был – там и оставайся. Не высовывайся. Зелье я тебе перешлю потом, когда станет спокойнее – насколько я помню, запас у тебя есть.
Снейп.
P.S. Я тебя ненавижу."
Люпин развернул газету. С первой страницы на него глядело два портрета: на первом был запечатлен Руфус Скримджер. Колдография была сделана в тот момент, когда он толкал свою первую речь в должности министра, и Люпин невольно поразился контрасту: энергичный и решительный человек, изображенный на ней, не имел ничего общего с усталым Скримджером, сидевшим здесь, на траве, несколько дней назад. На второй колдографии ошеломленный Люпин увидел самого себя. "Разыскивается по обвинению…."
"Приехали" – тупо подумал он.
Он перевернул газету, уставился на последнюю страницу. "Списки оборотней, не прошедших обязательную регистрацию в Департаменте регулирования и контроля за магическими существами. Специальным указом министерства…за таким-то номером… от такого-то числа… перечисленные ниже лица объявлены вне закона и должны быть уничтожены, как угрожающие спокойствию и порядку в стране". Люпин бросил взгляд на список: чья-то рука любезно обвела его имя черными чернилами.
Он уронил газету на траву и устало прикрыл глаза.
- Что-то ты мне не нравишься, Рем, - заметил Ворон, который всё это время старательно не смотрел, чем занят Люпин. – И Гайд-парк этот дурацкий мне тоже не нравится. Идемте-ка домой, покидаем вещи в сумки, а ближе к ночи поедем куда-нибудь дальше… А?
Они вернулись в Кэмден; пока ребята собирали вещи на съемной квартирке, Люпин отправился в супермаркет купить еды на дорогу. Побросав в тележку каких-то продуктов, (в которых он совершенно не разбирался) и несколько бутылок вина (в котором уже начинал разбираться), он остановился перед полкой с шоколадом.
"Съешь шоколадку. Полегчает" – издевательски предложил внутренний голос.
***
В жизни Скримджера дальнейшие события определил тот факт, что приход пастора Уильямсона – как и девяносто процентов англиканских приходов Британии – состоял почти исключительно из старушек. А посему, когда пастор через два дня получил электронное письмо о том, что в Лондон из Германии привезли для него редкую антикварную книгу, которую он заказал еще два месяца назад, обратиться за помощью он смог только к своему новому сторожу. Сам пастор в Лондон выбраться не мог – одна из старушек как раз заболела и хотела, чтобы он был рядом с ней.
Пастор нарисовал для Скримджера план улицы, объяснил, как добраться до Кэмдена. Дал денег на дорогу и на то, чтобы заплатить за книгу. И разрешил переночевать в городе.
Поэтому вскорости уже немного освоившийся с маггловской жизнью бывший министр магии, без ошибки отсчитав несколько фунтов, купил в кассе билет на междугородний автобус и ехал в Лондон. От ощущения того, что он фактически танцует на лезвии ножа, показываясь там, где его могут узнать и задержать, в душе поднималась знакомая злая эйфория.
От вокзала Виктория Скримджер легко добрался до Кэмден-тауна на метро. Метро напомнило ему тележки в Гринготтсе, и он все время ждал, что вагон вот-вот устремится вниз. Время от времени он оглядывался, ища засады. Палочка была под ремешком часов, он сунул ее туда боевым концом вперед, так, что если бы пришлось бы драться, первое заклятье можно было бы выпустить, не вытаскивая ее. Но пока все было тихо. Кругом были магглы. Знакомых лиц он не видел.
В Кэмдене Скримджер с некоторым трудом нашел крошечную, замызганную букинистическую лавку, купил книгу, игнорируя любопытный взгляд продавца. Да, он, наверное, все-таки выглядел странно. Длинный седеющий хвост, на футболку сверху надета клетчатая рубашка (пастор поделился). Он был, должно быть, похож на старого ковбоя – Скримджер не совсем понял, кто такие ковбои, но слово было забавное, и он запомнил его, пока, притаившись за окном гостиной викарата, смотрел, как мелькают картинки на этой занятной штуке – телевизоре.
Когда он вышел из лавки, то понял, что проголодался. И, словно ответ на его мысли, прямо напротив него оказалась вывеска с надписью «Сейнсбери». Он уже знал, что в таких магазинах продают еду. Спрятав книгу в сумку, он вошел в магазин и направился к стеллажу со сладостями. Скримджер не очень любил шоколад, но сейчас ему не хотелось терять времени. А шоколадка – это быстро, дешево и сытно.
Он подошел к стеллажу и остолбенел.
- Люпин?!… Что вы… что вы здесь делаете?
Люпин, чувствуя себя глупо в своей странной недо-маггловской одежде, с дурацкой тележкой и шоколадкой в руках, криво улыбнулся.
- Вот... еду покупаю. А вы что здесь делаете? Я думал, вы собирались уехать из Англии...
- Собирался... не поехал. Вот прячусь среди магглов...
Люпин огляделся. Место было определенно не подходящее для разговоров.
- Идемте отсюда... я знаю здесь неподалеку одно кафе... можем посидеть там. Есть у вас минутка?
- Есть... даже больше, чем минутка. Мне разрешили вернуться завтра.
- Разрешили? - удивился Люпин. - Ладно, потом, не здесь...
Расплатившись на кассе, Люпин сгрузил покупки в рюкзак Ворона, и, дождавшись Скримджера у выхода, повел его в то сомнительное заведение, где познакомился несколько дней назад со своими новыми приятелями.
Устроившись за всё тем же дальним столиком, где можно было не опасаться лишних взглядов, Люпин заказал кофе (чувствуя себя несколько виноватым из-за того, что тратит деньги Ворона на собственные нужды) и внимательно посмотрел на Скримджера.
- Из вас получился отличный маггл, министр, - заметил он вполголоса. - Очень убедительный. Не то что из меня.
- Спасибо, - ответил Скримджер. - Аврорские навыки... Только я не министр теперь. Я сторож на кладбище. - Тут он осознал последнюю фразу Люпина: - А вам-то зачем быть магглом, Ремус? Что, они все же пришли к вам?
Люпин достал из кармана сложенную в несколько раз газету, молча протянул Скримджеру.
Скримджер взял "Оракул", пробежал глазами строчки. Потом уронил газету на нечистую столешницу и со стоном склонил голову на скрещенные руки.
Через некоторое время судорожно вздохнул и поднялся.
- Пойду я, Люпин. Как бы опять чего не вышло...
- Да сядьте вы, - раздраженно бросил Ремус. - Кофе хоть допейте. Хуже, чем сейчас, всё равно уже некуда.
Скримджер сел, взял отставленную чашку, покрутил в руках. Он не знал, что сказать.
- А вы как устроились? - спросил он наконец.
- Да никак, на самом деле, - покачал головой Люпин. - Пока что живу у ребят... они магглы... музыканты. Так вышло, что я с ними вроде бы... сдружился. А что буду делать дальше - пока не знаю.
- Ясно...
Скримджеру пришло в голову, что скоро полнолуние. Но как сформулировать вопрос так, чтобы не оскорбить Люпина, он не придумал. Поэтому отпил глоток дрянного кофе и снова вздохнул. Говорить было не о чем.
Говорить было не о чем. Люпин уже пожалел, что зачем-то пригласил министра (бывшего министра!) на кофе... и что удержал его, когда тот собирался уходить.
- Где вы собираетесь ночевать? - безразлично спросил он, допивая кофе, который почему-то очень быстро остыл и был на редкость неприятен на вкус.
- Не знаю. Наверное, не стану ночевать здесь. Опасно... буду двигаться назад в Йоркшир.
- Понятно, - Люпин поднялся. - Рад был повидаться с вами, Скримджер, - сказал он, хотя и ему самому, и министру было очевидно, что это не более, чем традиционная формула вежливости.
Скримджер встал тоже, вытащил из кармана выданные ему деньги, отсчитал фунт семьдесят пять, протянул Люпину.
Из кафе они вышли вместе, и тут же Люпин услышал голос Ворона:
- А! Вот ты где. Я уж думал, тебя угораздило заблудиться. Ты всё купил?
- Да... вроде всё, - Люпин кивнул на рюкзак. - Извини, Джон - зашел ещё на кофе вот... знакомого встретил.
Ворон смерил Скримджера уважительным взглядом.
- Ууу... из олдовых, да? Тоже шотландец?
- Угу, шотландец, - подтвердил Люпин.
- Круто! Привет, - и Ворон, жизнерадостно осклабясь, протянул Скримджеру руку.
- Ээ... привет, - неуверенно ответил Скримджер, пожимая протянутую руку.
- Я Ворон, - сообщил Мэллори. - Можно Джон.
- Я Скримджер, - ответил Скримджер.
- Круто, браток. Будешь? - Джон достал сигареты, одну, не спрашивая, протянул Люпину, вторую - Скримджеру.
- Нет, спасибо, - Скримджер повернулся к Люпину, - Я пойду. Вы... берегите себя, что ли. Прощайте. Всего хорошего, - добавил он, обращаясь к Ворону.
- Погоди, Скримджер! - возразил Ворон. - Я тебя что, напрягаю? Или ты торопишься?
- Ну, в общем тороплюсь, да, - ответил Скримджер. Он совершенно не знал, как ему вести себя с этим парнем, и от этого боялся выдать себя.
- Ему на автобус надо, - пришел на выручку Люпин, уловивший растерянность Скримджера. - У него дела в Йоркшире.
- В Йоркшире? - переспросил Джон. - Слушай, чувак, так давай мы тебя подбросим? Мы всё равно собираемся ехать сейчас, и, в общем-то, всё равно, куда... просто мотаемся по стране - каникулы, понимаешь, типа того? Ты не подумай что я... в общем, просто интересно с тобой поболтать, я с олдовыми не тусовался... а ты, поди, битлов живьем видел, а?
Он снова повернулся к Люпину:
- А что там, в Йоркшире?
- Там... красиво, - пожал плечами Ремус, невольно улыбаясь сюрреалистичности этой сцены.
Скримджер понял, что стремительно теряет чувство реальности. _Кого_ он живьем видел? Он вообще не понимал половины слов, которые говорил парень. И что такое "подбросить"? Куда он его собрался бросать? А, ну да. Понял. Понял.
Эээээ...
- Спасибо, не нужно. Я сам доберусь.
Он не сможет, он просто не сможет разговаривать с этим Вороном и ничем себя не выдать.
"Зря, министр!" - подумал Люпин. - "В машине с двумя магглами было бы гораздо безопаснее, чем ехать сейчас через весь Лондон... и дальше... в транспорте, набитом магглами битком".
- Скримджер, право же, зря, - произнес он вслух. - Вместе в дороге веселее.
- Вот-вот, - с готовностью подтвердил Ворон. - Кстати, Рем, ты вина-то взял?
- Спрашиваешь! - Люпин весело усмехнулся, но глаза его по-прежнему тревожно всматривались в лицо Скримджера.
...Дементор с ним, с Вороном, - решил бывший министр. - Взяли вина? Отлично, прикинется пьяным, разговаривать не станет...
- Ну хорошо, я согласен.
- Ну тогда идемте, пока Джейсон меня с потрохами не сожрал!
Ворон решительно отобрал у Люпина тяжелый рюкзак и пошел вперед.
Ремус покосился на Скримджера и двинулся за ним.
... В небольшой квартирке царил бардак, посреди бардака восседал Мик Джейсон и что-то наигрывал на гитаре.
- Блин, Джейсон! - возмутился Ворон. - Ты же должен был всё собрать, а не разбросать!
- Своё я собрал, - отозвался Мик, беря какой-то особенно замысловатый аккорд. - А это что ещё за хрен с вами?
- Это Скримджер, - пояснил Ворон. - Знакомый Рема. Поедет с нами.
Джейсон пожал плечами, резким хлопком заглушил струны, отложил гитару и встал:
- Привет. Я Джейсон.
- Привет, я Скримджер, - повторил формулу Скримджер.
- Да я уж понял, - хохотнул Мик. - А ты чего, тоже путешествуешь?
- Вроде того, - уклончиво ответил бывший министр.
- А куда мы поедем-то? - Мик повернулся к Ворону, который решительно запихивал в рюкзак барахло, не утруждая себя сортировкой.
- В Йоркшир, - ответил Ворон, не оборачиваясь.
- А какого хрена я забыл в Йоркшире?
- Там красиво, - деловито заявил Ворон и застегнул рюкзак.
/......................../
- Долго нам ещё? - хрипло спросил Ремус у Мэллори.
- Нет, - устало отозвался Ворон. - Мы в Йоркшире уже. Скримджер, ткни в карту: куда дальше ехать-то?
Скримджер выглянул в окно, прочитал надписи на проплывавшем мимо дорожном знаке.
- До Ротерхема, оттуда к северо-востоку, на Донкастер. Конисброу место называется.
Мэллори затормозил, включил подсветку и снова зарылся карту.
- Угу... Ясно, нашел. Скоро будем на месте.
Люпин молча смотрел на него; в полумраке машины, после бессонной ночи за рулем, Джон казался гораздо старше своих лет и был...
"К химерам!" - мысленно оборвал себя Люпин. - "Тебе уже мерещится..."
- Джон, дай сигарету, - попросил он.
Ворон бросил ему пачку и зажигалку.
- А давай-ка и я перекурю, потом двинемся дальше, - подумав, сказал он. - Ты поедешь с нами или останешься с ним, Рем?
Люпин глубоко затянулся, бросил короткий взгляд на Скримджера. Повисла пауза.
- Ворон, - проговорил, наконец, Люпин. - Нам со Скримджером надо поговорить пару минут. Наедине. Мы выйдем из машины. Подождешь нас?
Мэллори философски пожал плечами, прикуривая новую сигарету от предыдущей.
Удивленный Скримджер открыл дверцу, вылез, отошел на пару шагов от машины и стоял, обхватив себя руками за плечи, потому что ночь была довольно зябкой, особенно после теплого салона.
/.../
Перед машиной аппарировало двое людей. На них не было плащей и масок Пожирателей, но палочки их были наставлены на Люпина и Скримджера.
- Палочки на землю! - крикнул один из них, и Скримджер похолодел. Он узнал голос.
- Добрый вечер, Сэвидж, - произнес он, крепче сжимая палочку.
- Не надо разговоров, Скримджер, - ответил аврор. - Сдавайтесь!
- Ты же меня не первый год знаешь, Сэвидж, когда это я сдавался? - спросил Скримджер. Он все еще надеялся образумить бывшего коллегу. Но это ему не удалось.
- Экспеллиармус! - крикнул Сэвидж, и Скримджер еле успел поставить щит. В ту же секунду второй аврор тоже бросил в него разоружающим заклятьем, от которого Скримджеру удалось уйти, только бросившись в сторону.
- Ах так!.. Ремус, прикройте! Экспеллиармус! - крикнул он, наставляя палочку на Сэвиджа.
"Сколько можно? Сколько же можно?!" - успел подумать Люпин с каким-то беспомощным бешенством, выхватывая палочку.
Время тянулось медленно-медленно - или это мысли пролетали в мозгу стремительно, почти выжигая черные траектории?
Снова отбиться, уйти, чтобы спустя час, день или два - снова стоять лицом к лицу с противником и спрашивать себя, на сколько ещё хватит сил. Ловкости. Везения.
Он никогда не был боевым магом. И никогда не будет. Он - отныне и навсегда - волк одиночка. Загнанный волк.
Он когда-то читал, что магглы, охотясь на волков, ставят красные флажки. И звери не могут пойти туда - над флажками, под флажками - не могут сунуться в эту зону, ограниченную кусками алой тряпки - и погибают под выстрелами.
Люпин видел вокруг себя свои собственные флажки.
Ты можешь обездвижить их, Рем, можешь обезоружить - но уничтожить - не можешь. Это - то, через что ты не перепрыгнешь. И поэтому они встанут - и снова придут за тобой. И снова, и снова, и снова...
"Авада Кедавра?" - вкрадчиво предложил внутренний голос.
- Сектумсемпра! - закричал Люпин, надсаживая горло и направляя палочку на второго аврора.
Аврор увернулся.
Окаменев в застывшем, вязком времени, Люпин смотрел, как яркий луч заклинания попадает в приоткрытое окно машины, чернеющей у дороги, на миг выхватывая из ночной темноты профиль Ворона.
/.../
Скримджер рванулся за Люпином. Тот уже стоял у машины, мертвой хваткой вцепившись в дверь. А на водительском сиденье истекал кровью Мэллори.
- Ах ты...
Скримджер направил на рану палочку, произнес заживляющее заклинание. Края раны сошлись, и он был готов вздохнуть с облегчением, когда они разошлись снова, и кровь хлынула с новой силой. Он повторил заклинание, еще раз, и еще раз, и еще раз, но оно не помогало...
Он зарычал от отчаяния. Он не сможет спасти его... Скримджер обернулся к Люпину.
- Его надо в Мунго... но он может не выдержать аппарации...
- Его надо к Снейпу, - еле слышно ответил Люпин. - Снейп... умеет. Я знаю.
- К Снейпу, - повторил Скримджер. - К Снейпу. А как? А Снейпа - сюда? Не выйдет?
- Да. Выйдет. Должно выйти, - отчаянно, отрывисто проговорил Люпин, не отрывая глаз от лица Мэллори.
Он стиснул палочку так сильно, что заныли костяшки пальцев.
- Экспекто патронум!
И ничего не произошло.
- Экспекто патронум! - упрямо повторил он, лишь чудом не срываясь в истерику.
Нет. Не получится. Ты стал убийцей. Ты убил его, этого мальчика с черными глазами, с невозможной усмешкой, с тонкими запястьями... так похожего... но другого.
И никаких счастливых воспоминаний не хватит, чтобы через это перешагнуть.
Скримджер с тревогой наблюдал за бесплодными попытками Люпина вызвать патронуса. Было ясно, что Ремус не в состоянии его вызвать - да и что здесь удивительного...
Так. Ладно. Мерлин с ним, со Снейпом. Скримджер наколдовал вату и бинты.
- Джейсон, вылезай. Поведешь машину. Люпин, бросайте. Помогите мне его перевязать и положить на заднее сиденье. Там дальше по дороге большая больница. Ему помогут. Магглы тоже умеют лечить раны.
- И такие - тоже? - тихо спросил Люпин.
Но всё-таки открыл дверцу и дрожащими руками обхватил Джона, чтобы вытащить его из машины и наложить повязку.
- Да, и такие тоже, - ответил Скримджер, бинтуя рану. - Поверьте мне, я аврор, я это точно знаю.
Вместе с Люпином они переместили Ворона на заднее сиденье. Парень был совершенно белый.
- Ничего... ничего. Все будет хорошо...
Надо было привести в чувство Джейсона - тот, повинуясь команде Скримджера, вылез из машины - и стоял теперь у капота, стуча зубами и виртуозно матерясь.
- Мик, - надтреснутым голосом сказал Люпин. - Садись в машину.
- Слышал же, что сказали! Садись за руль! - прорычал Скримджер, видя, что слова Люпина не возымели действия на явно пребывающего в состоянии шока гитариста.
Тут он вдруг вспомнил о своей сумке с книгой, бросился назад, вытащил ее и с грохотом захлопнул багажник. Потом повернулся к Люпину.
- Вы с ними?
- Нет. Нет! - мотая головой, Люпин попятился от машины.
- Ладно. Тогда езжай, Джейсон, езжай скорее! Не пропустишь, больница у самой дороги.
Шум мотора ударил по ушам, и автомобиль, дернувшись, сорвался с места.
- Он разобьется, - пробормотал Люпин, глядя на исчезающие пятна габаритных огней.
- Нет. Дорога прямая. Да и не успеет, до больницы всего пара миль.
Под черным широким пологом звездного неба стояла тишина. Скримджер вдруг понял, как невероятно было все, что только что случилось. Он усмехнулся.
- Мы нарушили Статут. Впрочем, нам с вами это уже лишнего срока в Азкабане не прибавит...
- Надо было изменить ему память, - безжизненно сказал Люпин.
Ноги его больше не держали, и он сел прямо на дорогу.
- Надо было, - согласился Скримджер, садясь рядом. - Послушайте, что вы теперь намерены делать? Мне-то точно не стоит здесь задерживаться... отдам преподобному книгу и отправлюсь еще куда-нибудь. А вы?
- Мне всё равно, - отозвался Люпин, глядя в асфальт прямо перед собой. - Это... бесполезно.
- Что бесполезно?
- Всё бесполезно. Идти, прятаться... куда-то. Я не хочу.
- А чего вы хотите - чтобы вас нашли и угрохали? - нахмурился Скримджер.
"Зачем ты ко мне пристал?"
Люпину хотелось отмахнуться, или закрыть руками голову, ложась лицом в асфальт, чтобы не было вопросов, чтобы стало тихо.
Он рефлекторно поискал в кармане сигареты. Но не нашел - куревом его угощал Мэллори.
"Ты курил его сигареты, ты пил его вино и ел его хлеб. Ты спал в его доме. Ты смеялся его шуткам. Ты убил его".
- Мне всё равно, Скримджер, - повторил Люпин.
- Зато мне не все равно, - ответил, вставая, Скримджер. - Поднимайтесь, Люпин, пошли.
Люпин послушно встал, глядя куда-то мимо Скримджера.
- Значит так, - сказал бывший министр. - Мы сейчас отправимся ко мне. Там переночуем. Завтра с утра зайдем в больницу и узнаем, как там Ворон. А потом уходим. Подумаем, куда. Не думаю, что они будут нас сегодня ночью еще раз искать - и уж тем более они не будут ждать от нас такой наглости... что мы просто останемся здесь. Как вам план?
"Мне всё равно"
Повторять это вслух - в третий раз - было глупо.
Ремус слабо кивнул, предоставляя Скримджеру право вести его, куда угодно.
...Скримджер постучал в дверь викарата. Он знал, что пастор уже спит, но не хотел откладывать разговор до утра. Преподобный появился минуты через три.
- Руфус? Что случилось? - щурясь от света, зажженного в прихожей, спросил он.
- Много чего, но это неважно, пастор. Мне надо с вами поговорить, и я прошу прощения за то, что должен сделать это сейчас.
Не дожидаясь приглашения, Скримджер прошел в дом и свернул в гостиную, сел в одно из кресел. Викарий, на лице которого было написано полнейшее недоумение, сел напротив.
- Во-первых, преподобный, вот ваша книга. И вот ваши деньги, то, что осталось. - Скримджер высыпал монеты и купюры на кофейный столик. - Во-вторых... во-вторых, я обманул вас. Я помню, кто я и откуда. Я сейчас объясню, зачем я солгал.
- Рассказывайте, - сказал пастор, поплотнее запахивая халат.
Скримджер одним движением палочки зажег в камине огонь. Сразу стало теплее.
- Как вы это сделали?!
- Вот об этом, собственно,я и хотел рассказать, - ответил Скримджер. - Постарайтесь поверить. Я волшебник. Таких, как я, по стране несколько тысяч. И до недавнего времени... собственно, еще четыре дня назад, я был главой этого сообщества. Министром магии. Да, есть целое министерство... Но случился переворот. Меня пытались убить. Я сбежал от них, и тогда они объявили меня вне закона. Объявили убийцей... я не убивал, преподобный. Но на меня начали охоту. Поэтому я был вынужден скрыться... скрыться среди вас, магглов. Неволшебных людей. А теперь вынужден бежать дальше. Здесь меня нашли. Я останусь до завтра, если вы не возражаете, а утром уйду. Простите, что не смог помочь вам с кладбищем... - Скримджер поднялся.
- Ничего... - проговорил обалдевший Уильямсон. Потом протянул руку, словно хотел удержать Скримджера, или логику, или картину мира. - Погодите... если вам надо бежать... вам деньги нужны.
- Не надо, преподобный. Я еще куда-нибудь устроюсь.
- Нет, я не могу вас так отпустить, - твердо ответил пастор. - Это не по-христиански. - Он тоже встал, вытащил из шкатулки на камине несколько десятифунтовых билетов и протянул Скримджеру. - Держите.
Скримджер секунду колебался, потом взял деньги.
- Спасибо. Вы очень хороший человек, пастор. Это редкость. - Скримджер помолчал, потом принял решение и добавил: - И еще знаете что? Если вдруг начнется что-то... странное, какие-нибудь странные нападения... странные люди придут... прячьте всех в церкви. Я наведу чары... в ней всегда будет безопасно. До свидания, преподобный, не поминайте лихом.
- До свидания, мистер Скримджер. Удачи вам.
Они пожали друг другу руки, и Скримджер вышел.
Как и обещал, он навел чары на здание церкви: обошел постройку кругом, прочерчивая палочкой по земле светящуюся белую линию и бормоча заклинания. Потом отправился к своей хибарке. По пути, усмехнувшись, заколдовал и кран, откуда набирали воду, чтобы ставить цветы на могилы. Теперь цветы будут стоять свежими гораздо дольше.
/.../
Люпин очнулся. В комнате было ещё почти темно, вползающий в окно рассвет едва-едва раскрасил в серый цвет потолок и стены.
Память о событиях прошедшей ночи вернулась вся, разом, как удар по голове.
Люпин прикусил губу и рывком сел на кровати.
Движение за спиной разбудило Скримджера. Еще не вспомнив, где он и что происходит, он напрягся и сжал палочку - оказалось, он так и спал, держа ее в руке. Потом припомнил вчерашний вечер. Обернулся.
Люпин сидел на кровати, глядя в пространство невидящим взглядом. Скримджер понимал, что с ним происходит. Он не раз видел такое. Он и сам как-то был в таком состоянии, когда только начинал служить в аврорате и в первый раз... в первый раз убил человека. Скримджер потряс головой, отгоняя жуткое, тоскливое воспоминание.
Скримджер тяжело поднялся с пола, отряхнулся. Он знал, что разговаривать с Люпином - задавать вопросы, что-то объяснять - пока бессмысленно. Поэтому он просто сказал:
- Вставайте. Пошли.
Голос Скримджера доносился, словно сквозь плотную вату.
Люпин медленно повернулся к нему, спустил ноги на пол и встал с кровати.
Ему показалось, будто он сделан из крошащегося камня. Потом - безо всякого удивления - Ремус обнаружил, что в этом камне ещё сохранились остатки каких-то условностей: ерунды, шелухи, которая почему-то оказалась более живучей, чем всё то, что он полагал настоящим.
Например, вежливость - в сущности, бесполезная для оборотня вещь.
Но всё-таки он, взглянув потемневшими глазами на бывшего министра, заставил себя кивнуть. Сказать "доброе утро" не получилось.
Скримджер крепко взял Люпина за руку и вывел на улицу. Закрыл дверь, сунул ключ между камнями ограды, где он и был, когда Скримджер пришел сюда. Потом в рассветной полутьме оглядел одежду Ремуса. Да, на маггла тот был не похож... Скримджер вытащил палочку, превратил его мантию в джинсы и джемпер. В таком виде Люпин выглядел очень странно. Потом бывший министр снова взял оборотня за руку и аппарировал вместе с ним к больнице.
Они оказались в купе деревьев ярдах в тридцати от входа. Под оранжевым светом фонаря лицо Люпина казалось мертвым.
- Идемте.
Здание белело впереди ледяной глыбой; холодный свет магловских ламп за огромными окнами резал глаза. Люпин смутно чувствовал, что его трясет, будто в лихорадке.
- Зачем? - хрипло спросил он. - Что вы собираетесь делать?
- Мы зайдем и узнаем, что с Вороном, - терпеливо объяснил Скримджер.
Люпин никогда не был в маггловских больницах. Когда Скримджер открыл тяжелую стеклянную дверь, их глазам предстал полутемный холл; у дальней стены стоял стол, за ним сидела хмурая и сонная женщина; над столом горела лампа.
Ремус растерянно остановился.
- Пойдемте, пойдемте. Мне вы не верите, так что я хочу, чтобы вы все слышали сами, - пробормотал ему на ухо Скримджер, увлекая его за собой.
Очень надеясь, что два припершихся среди ночи непонятных хиппаря не вызовут подозрений у дежурной, Скримджер обратился к ней:
- Доброе утро, мы хотели бы узнать - к вам вчера вечером должны были привезти парня с... с резаной раной на шее, его фамилия Мэллори. Вы не можете нам сказать, как он?
Дежурная мрачно посмотрела на Скримджера, потом ткнула в кнопки на своем - как его - компьютере и, наконец, соизволила сообщить:
- Мэллори. Да, есть такой. Ему сделали операцию.
- Можно его увидеть? - спросил Скримджер.
Дежурная посмотрела на него, как на сумасшедшего.
- Он в реанимации. Его нельзя будет увидеть еще два или три дня.
"Реанимация". Да, вот про это Скримджер забыл... после маггловского лечения же не так быстро приходят в себя...
- Но он... жив? - спросил он, чувствуя, как горло сжал спазм.
- По крайней мере, его смерть еще не отмечена в базе данных, - пожала плечами дежурная.
Скримджер посмотрел на Люпина. Хватит ли ему этого?..
- Мне. Нужно. Его. Увидеть, - сказал Люпин - не Скримджеру и не дежурной. Самому себе.
Он сунул руку в карман джинсов, намереваясь достать палочку, но пока не зная, что он станет с ней делать.
Скримджер перехватил его руку.
- Нельзя, Люпин. Нельзя его увидеть, - тихо сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. - И то, что вы хотите сделать, тоже нельзя.
В безжизненных глазах Люпина зажегся упрямый огонь.
- Отойдите, Скримджер, - прошипел он - не думая о том, как воспримет всю эту сцену женщина за столом. - Не мешайте.
- Люпин, я вас вырублю сейчас, и все, - не повышая голоса, сообщил Скримджер.
- Попробуйте, - с ненавистью выдохнул Люпин, выхватывая палочку и направляя её на Скримджера. - Акцио палочка!
Палочка вырвалась из-под ремешка часов с таким ускорением, что Скримджеру чуть не вывихнуло локоть. Он смотрел на Люпина и не знал, что делать. Он был уверен, что тот убьет его, если он сделает к нему хоть шаг. Сначала убьет его, потом заимперит дежурную, которая, открыв рот, глядела на всю эту сцену...
- Ремус. Не надо. Пожалуйста, - сказал он и все-таки сделал шаг вперед.
Люпин смотрел на Скримджера в упор, сжимая и свою палочку, и его - и перед глазами вставала теперь уже знакомая красная пелена. И оно - то существо в глубине его души, наконец-то распробовавшее вкус ярости - поднимало голову и скалило зубы.
Люпин зажмурился, еще надеясь ему не поддаться и, задыхаясь, прошептал:
- Пожалуйста... Пожалуйста, дайте мне пройти. Не заставляйте меня... Мне нужно просто увидеть. Знать.
Скримджер молча покачал головой и сделал еще один шаг к Люпину.
- Ступефай, - сказал Люпин. Перешагнул через бесчувственного Скримджера и направился к оцепеневшей маггле.
- Империо.
Дежурная, немного шаркая ногами по блестящим плитам пола, отвела Ремуса к стеклянной двери с надписью "Интенсивная терапия".
Приказав ей ждать в коридоре, Люпин вошел в палату.
Джон лежал на кровати какой-то непонятной конструкции; он был опутан проводами и трубками. Неподалеку на стуле дремала темнокожая медсестра, но оборотень двигался достаточно бесшумно, чтобы не потревожить её сон.
Он подошел к Мэллори и некоторое время просто смотрел, не мигая, как поднимается и опускается его грудь. Потом перевел взгляд на бледное худое лицо. Неуверенно протянул руку и прикоснулся к спутанным волосам, разметавшимся по жесткой больничной подушке.
"Ты вот для _этого_ сюда шел?" - изумился внутренний голос. - "Ты вот для _этого_ атаковал Скримджера и применил непростительное заклятие к маггле?!"
Он не стал отвечать. Здесь, в этом маггловском непонятном помещении, которое было битком набито всякой техникой и пропитано запахом незнакомых лекарств, Ремус наконец-то позволил себе поверить, что всё обошлось. На этот раз - обошлось. Зверь не получил своей первой жертвы - и не получит!!! - и может убираться туда, откуда вылез, в те закоулки души, о которых лучше не думать.
Поколебавшись, Люпин направил палочку на Ворона и пробормотал заклинание. Незачем ему помнить эту ночь... Пусть этот пробел маггловские врачи спишут на травматический стресс. Он криво улыбнулся.
Запищал какой-то датчик над кроватью, но Люпин не обратил на него внимания - и поторопился выйти из палаты, пока не проснулась медсестра.
==================================
(продолжение в следующем посте)
Предупреждения:
- снова кусочки из фика, не всегда связанные в единую логическую систему;
- жестокое АУ: действие происходит летом 1997, но Дамблдор жив, Скримджер не был убит во время августовского покушения, а Люпин, которого Снейп подозревает в предательстве, временно отстранен от дел Ордена;
- присутствует ангст и нецензурная лексика.
-
читать дальше
(с) Afarran & guldfisken
/............./
...В конце июля департамент регулирования и контроля за магическими существами решил провести перепись оборотней.
"Чтоб вы все... чтоб вас всех!...." - мысленно повторял Ремус.
Мерлин, как это было унизительно - эти регулярные визиты в министерство, эти брезгливо-отстраненные лица сотрудников, эти бумаги, анкеты... "Срок оборотничества?" - "Альфа стаи?" - "Состоите ли в интимных отношениях с магглом/волшебником/оборотнем? (нужное подчеркнуть)" - "Дети?" - "Проявляются ли у них свойства.........."
Люпин стукнул кулаком по столу.
"Ненавижу. Ненавижу!!!"
Регулярную министерскую регистрацию проходили единицы. Большинству оборотней на неё, разумеется, было плевать. Жители отдаленных поселений, наверное, и не подозревали, что кому-то интересна их примитивная - от полнолуния до полнолуния - жизнь. И лишь такие, как он - те, кто тешит себя иллюзиями причастности к нормальной жизни... идут туда, выпивая эту дозу унижения... до следующего раза.
Но это дает право на работу...
Сев сказал - "Не хочешь? - Не иди..." - и отвернулся.
"Не хочу. Но пойду. Потому что - а куда я денусь?"
Хотелось отложить это дело... на завтра, на послезавтра... на как получится, навсегда, и гори оно всё...
Нет, уж лучше сразу.
Утром первого августа Люпин сварил себе кофе; поколебавшись, плеснул в надтреснутую чашку немного коньяку; выпил, тупо глядя в окно - и аппарировал в Лондон.
***
Скримджер зашел в департамент. В кабинете был только скучающий клерк. Такие регистрации всегда шли довольно вяло.
Сделав вид, что ему интересно, Скримджер полистал бумаги, прочел, внутренне ежась от циничных формулировок вопросов, анкету, заполненную первым оборотнем. Покивал, сказал что-то, пошел на выход.
Открыл дверь - и в него на полном ходу врезался Люпин.
- Мистер Скримджер, - холодно и вежливо кивнул Люпин, отступая на полшага.
- Мистер Люпин, - постарался в тон ему ответить министр.
- Не ожидал увидеть вас здесь... министр.
- Я здесь работаю, мистер Люпин.
- Да... разумеется.
Люпин хмуро посмотрел на министра.
...Чего ни Скримджер, ни Люпин не могли знать, так это того, что департаментские клерки, включая и того, кто сидел за столом, уже порядочно времени находились под «империусом». Кое-кто наверху уже давно состоял в рядах упивающихся смертью и вынашивал планы переворота. Однако не так-то просто было застать главу министерства в такой момент, когда он был бы один и к тому же не готов к драке – а полноценная драка не была на руку упиванцам. Министра нужно было убрать по возможности тихо и незаметно. Поэтому высокопоставленный упивающийся уже несколько недель обрабатывал людей в разных департаментах, беря их под «империус» и приказывая – буде министр вдруг появится у них без сопровождения и кругом никого не будет – постараться убить его. Поскольку о перерегистрации оборотней речь зашла довольно давно, то и клерки Департамента регулирования и контроля за магическими существами тоже оказались под заклятьем.
И вот примерный семьянин и коллекционер марок мистер Джошуа Дженнингс, сорока двух лет от роду, увидел, что тот, кого ему нужно было уничтожить, стоит перед ним совершенно один, потому что оборотень в рваной мантии не считался. Дженнингс вытащил палочку и встал из-за стола, потому что не был силен в боевой магии и не был уверен, что попадет в министра с такого расстояния. Он помнил, что второго шанса у него не будет.
Скримджер обернулся.
- Что вы, мистер Дженнингс?
Он увидел остекленевшие глаза клерка и все понял. В ту же секунду тот крикнул:
- Авада кедавра!
Скримджер бросился в сторону. Не думая, что делает, повинуясь аврорским рефлексам – защитить цивила, он плечом толкнул Люпина так, что тот, не удержавшись на ногах, свалился на пол; Скримджер приземлился рядом и, стоя рядом с ним на одном колене, прижимая его левой рукой к полу, чтобы не высовывался, запустил в Дженнингса «ступефаем». Разумеется, попал; но тут – чего он уже ждал, в общем-то – в дверь ворвались еще трое клерков, все с такими же стертыми лицами, и тоже с палочками наизготовку.
«Шах и мат», - пронеслось в голове. – «Троих не одолею».
Скримджер вцепился в рукав Люпина, другую руку сунул в карман. В ладонь лег обломок карандаша.
Три «авады» через полсекунды столкнулись в воздухе, дрожавшем из-за внезапного исчезновения двоих волшебников.
В то же время в укромном углу Гайд-парка на траву, появившись из ниоткуда, упали двое людей в странной одежде.
Когда Скримджер внезапно толкнул его там, в Министерстве, Люпин так основательно приложился спиной об пол, что у него перехватило дыхание; однако, едва успев приземлиться на траву в незнакомом месте, он выхватил палочку и направил её на Скримджера.
- Какого дементора?!
Скримджер, не отвечая, оглядывался по сторонам, сжимая палочку. Наконец, убедившись, что все чисто и их не преследуют, он опустил палочку и посмотрел на Люпина.
- Если вы не заметили, нас только что чуть не угрохали. Я погибать не хочу пока, так что... - Он вытащил из кармана карандаш. - Портключ. Для поспешного бегства. Не думал, что воспользуюсь.
- Ну и порядки у вас в Министерстве, - проворчал Люпин. Но палочку от министра всё-таки отвел. - И куда мы попали?
- В Гайд-парк.
- Понятно.
Люпин нахмурился, изучая свои ботинки и траву под ними.
- Спасибо, что вытащили. У вас неплохая реакция, должен признать. Неожиданно неплохая.
- Почему неожиданно? - невольно улыбнулся Скримджер, садясь на траву рядом с оборотнем.
- Ну... как для человека, просиживающего зад в министерском кресле... извините.
Люпин виновато пожал плечами.
- Ну да...
Скримджер потирал ноющее колено и думал, как быть дальше. По-хорошему, ему бы надо было удостовериться, что его не ждут в других местах - дома, скажем...
Он, морщась, поднялся.
- Ладно, мистер Люпин... рад был увидеться. До свидания.
- Что вы намерены делать дальше, Скримджер? - серьезно спросил Люпин.
- Ну, если уж на меня покушались... думаю, они захотят повторить попытку, так что мне стоит вернуться домой, удостовериться, что их нет там... или что они там есть... - Скримджер нахмурился.
- Скримджер, вы же понимаете, что они там есть практически наверняка! - сказал Люпин. - Вам нельзя соваться домой.
"А что ты ему предлагаешь? Не к Уизли же его тащить?"
"Не знаю... но вот то, что мне надо туда, и поскорее - это точно"
- А что мне еще-то делать? Ждать, пока они найдут меня здесь, допустим, и положат вас и еще с десяток магглов, пока будут меня убивать? Пусть уж я один погибну... хотя бы погибну, обороняя свой замок, как положено. - Скримджер мрачно усмехнулся.
- Решили пасть героем? - зло спросил Люпин. - Это вряд ли обелит ваш образ в глазах потомков.
- Я давно наплевал на свой образ, Люпин, - ответил министр. - Ладно, я пошел. Делать что-то надо, в любом случае. До свиданья.
- Я могу... я могу предложить вам свой дом в качестве временного убежища, - нехотя произнес Люпин.
- Нет, Люпин, спасибо.
- Хорошо, дело ваше, идите, - резко ответил Люпин. - Прощайте, министр.
И он аппарировал в "Нору".
Скримджер широким шагом, с палочкой наготове, шел по дорожке к своему дому. Он каждую секунду ждал вспышки проклятья, каждую секунду был готов прыгнуть в сторону, ответить, драться, драться бешено, не сдаваться так долго, как сможет.
Однако все оказалось совсем не так, как он ждал. Он остановился в недоумении, увидев, что у двери его дома стоит трое его бывших коллег авроров, во главе с Гавейном Робардсом, его сменщиком на посту в аврорате.
- Чем обязан, ребята? - спросил Скримджер, подходя к ним.
- Мистер Руфус Скримджер, - начал, отводя взгляд, Робардс, - вы арестованы по обвинению в убийстве Джошуа Дженнингса, сотрудника министерства магии, сегодня утром. Вы имеете право хранить молчание...
- Что?! Что за... Я не убивал его, я всего лишь его оглушил! И он даже не мог разбить себе голову, падая, потому что не обо что было, я помню...
- Вы применили против него убивающее заклинание, сэр, - подал голос один из младших авроров. - Он был убит "авадой". Мы вынуждены проводить вас в Азкабан до того времени, как вы предстанете перед судом...
- Это бред, - сказал Скримджер, не веря своим ушам. - Это бред. Правда. Слово аврора, я его не убивал. Он меня хотел, это да...
- Руфус, - Робардс наконец посмотрел ему в глаза. - Я тебе верю. Но... - он протянул Скримджеру листовку. На ней была его собственная фотография, а под ней подпись: "Разыскивается за убийство..."
Мерлин. Скримджер сел на скамейку у входа. Вот это да. Вот это да. Как грамотно... он бы в жизни не додумался до такого...
Он поднял глаза.
- Гавейн, я не виноват. Клянусь тебе. Послушай... дай мне уйти. Скажете, что я так и не появился. А я...
Да, другого выхода не было.
- Я уеду. Сейчас же уберусь из страны. Я не пойду в Азкабан, Гавейн.
Робардс посмотрел на него... потом кивнул. Скримджер встал, молча пожал авррам руки и пошел прочь от дома.
Он спустился к самой воде, сел на камни и стал думать, что делать. Убраться из страны. Он это собирался сделать. Мысль, конечно, хорошая… только вот куда ему деться?
Подумав с минуту, он понял, что за границей ему делать совершенно нечего. Друзей у него там нет, географии магических поселений Европы он толком не знает… нет, придется остаться здесь. Прятаться… где? Он представил себе долгие месяцы жизни в лесу. Нет, он, конечно, выживет… потому что палочка при нем… но его рано или поздно найдут. Будут засекать магию и найдут…
Ответ напрашивался сам собой. Не использовать магию. Скрыться среди магглов. Навыки у него кое-какие есть… а главное, он все-таки сможет хоть что-то узнавать о том, что творится в стране.
Так. Ладно. Тогда…
Он встал, взмахом палочки превратил мантию в маггловскую одежду. Палочку сунул в карман. Постоял, собираясь с мыслями, и аппарировал.
Перед пастором Уильямсоном сидел в кресле очень странный человек. Одет он был аккуратно, но волосы отрастил очень длинные. Шрамы на лице и руках наводили на мысль, что он охотник, или какой-нибудь летчик-испытатель, или представитель иной опасной профессии. А уж история, которую он рассказал, постучавшись в его церквушку в отдаленной йоркширской деревеньке… Потеря памяти. Потеря документов. По сути, этот вполне приличный на вид немолодой шотландец внезапно оказался бродягой.
- Я помню только свое имя. Я не знаю, где живу. Не помню ни одного телефона. Да мне и наплевать, на самом деле… раз забыл, значит, не было там ничего хорошего, правда?
Он просил одного – работы. Или немного денег, чтобы добраться до города и искать работу там. Он не обещал, что останется надолго. Но обещал, что пока останется, работать будет на совесть.
- Ну хорошо, мистер… простите, я забыл…
- Скримджер.
- Мистер Скримджер. Хорошо, я дам вам работу. Платить я вам много не смогу… но зато у вас будет жилье. У меня как раз недавно скончался смотритель кладбища…
- Чудесно, - ответил Скримджер. – То, что надо. Огромное спасибо.
«Да, кладбище для тебя сейчас – самое подходящее место», - согласился внутренний голос.
...Скримджер сидел на низкой ограде кладбища, смотрел в спину уходящему викарию и чувствовал себя очень странно. Кто он теперь? Никто. Никто. Один. Никому не нужен.
А какого рожна тогда ты не спрыгнул сразу в море, а поперся прятаться к магглам? Значит, есть планы все же?
Нет.
А вообще есть…
Конечно, есть. Скримджер мрачно ухмыльнулся. Есть планы. Пересижу здесь немного, скажем, месяц или два… чтобы им стало ясно, что я не вернусь… а потом вернусь. Как? Не знаю… проберусь в министерство, устрою _свой_ переворот… или начну кричать на перекрестках, что было на самом деле… или в Орден пойду. Ага. В Орден. Повстанец хренов.
Ладно, это в будущем. Пока займемся настоящим… раз уж взялся работать, работай. Скримджер встал с ограды, обошел свои новые владения. Ну что ж… будем гонять хулиганов, с могилок мох счищать…
Он открыл дверь в свое новое жилище – хибарку у самого входа на кладбище. Контрастец с замком, надо признать, контрастец… одна комнатка, железная кровать, крошечный умывальник, микроскопическая кухня. Ладно, неважно… главное, чисто. Он не выносил запущенных помещений. На одной полке стоял радиоприемник. Скримджер включил его, из него понеслась незнакомая ему музыка вперемешку со скрипом. Интересно будет послушать маггловское радио… О, кстати.
- Преподобный, - он нагнал священника на крыльце викарата, - можно, я буду забирать у вас газеты, когда вы их прочитаете? Надо же как-то восстанавливать связь с миром…
- Конечно, - улыбнулся пастор. Он был славный, довольно молодой, очень милый. И самое главное – кажется, поверил ему. И отнесся по-человечески. – Вот, возьмите «Телеграф», я уже дочитал.
Вот так. С газетами не пропаду… если станет совсем плохо, магглы ведь тоже заметят. Да и надо узнавать, как они живут вообще… И надо отвыкать от магии…
Да. Скучно тебе точно не будет.
***
Информация о покушении на министра превратила Орден в потревоженный муравейник: рассылались патронусы и совы, принимались решения, менялись планы. Было очевидно, что, даже если Скримджера не убьют в ближайшем будущем, переворот можно считать состоявшимся.
Во всей этой суете Люпину было нечего делать: в последнее время его не допускали к орденским делам. Он смутно чувствовал, что здесь не обошлось без Снейпа... но не мог унизиться до расспросов.
Поэтому, покрутившись немного в Норе и придя к выводу, что его присутствие там не требуется, Люпин вернулся домой.
Теперь, когда всё закончилось, его ощутимо потряхивало. Излишки адреналина бродили в крови, требуя хоть каких-нибудь действий.
Да Мерлин с ними, с действиями - просто уйти отсюда, выплеснуть куда-то дурацкое беспокойство.
И он аппарировал к воротам Хогвартса; быстрым шагом пересек двор... спустился в подземелья и постучал в знакомую дверь, от всей души надеясь, что Снейп у себя.
- Кто там? - крикнул изнутри Снейп. - Я занят!
- Северус, это я! - отозвался Люпин.
Снейп взял палочку; не отходя от стола, открыл дверь.
- Входи.
- Сильно занят? - спросил Люпин, бесшумно входя в кабинет. - Я могу уйти... Или посидеть тихонько.
- Раз я впустил тебя, значит, уходить не надо, - ответил, не сводя глаз со стеклянной пробирки, Снейп. - Что ты хотел?
- Ничего конкретного, - пожал плечами Люпин. - Просто побыть здесь. Потому что дома мне быть совсем не хочется.
Он, слегка улыбаясь, смотрел на Снейпа - ему нравилось наблюдать зельедела за работой; нравилась отстраненная сосредоточенность в глазах; можно было ни о чем не говорить - просто сидеть и смотреть. Если он разрешит.
- Хорошо... - По лицу Снейпа было видно, что это не очень хорошо. - Будь здесь. Только тихо.
Люпин тихонько опустился в своё любимое кресло; взмахнув палочкой, призвал к себе бутылку вина, недопитую в один из прошедших вечеров, и бокал. Снейп отметил это самоуправство хмурым взглядом, но от комментариев воздержался, поглощенный своим опытом.
Люпин пригубил вино.
Беспокойство отступало, тонкая струна в мозгу перестала дребезжать и дрожать.
Он смотрел на Снейпа из-под полуприкрытых век, мысли текли лениво и сонно - даже не мысли, а теплый поток впечатлений.
Руки Снейпа. Узкие бледные ладони, словно беспокойные птицы, замершие в полете.
"Как я люблю эту смертельную точность движений; линию сердито сжатых губ; тени на скулах; темный огонь в неподвижных глазах... как я люблю тебя, Сев. Как ты, должно быть, взбесился бы, случись тебе узнать об этом..."
Легкая улыбка застыла на губах Люпина; не выпуская ножку бокала из рук, он - незаметно для себя - задремал.
Погрузившись в свой эксперимент, Снейп не заметил, что Люпин уснул. Он вообще забыл про него. Через два часа, подняв, наконец, глаза от законченного опыта, он обнаружил спящего оборотня в кресле. Снейп подошел, осторожно вынул из его руки бокал - уронит еще, разобьет... Снейп не любил ненужных трат. Потом потряс его за плечо.
- Люпин, мне нужно уйти.
Внезапно разбуженный, Люпин спросонок испугался, вскочил, хватая Снейпа за локоть:
- Что?... - Потом обвел взглядом кабинет, вспомнил, где он находится. - А... я что, уснуть у тебя ухитрился?
- Да, ухитрился. Послушай, мне нужно уйти. Меня ждет... - Снейп криво улыбнулся, - мой повелитель.
- Который из них? - мрачно поинтересовался Люпин.
- Не смешно, Люпин, - резко ответил Снейп.
- А что, похоже, будто я шучу? - отозвался Люпин. - Ты у нас такой.. востребованный.
- Тебя, кажется, это не устраивает?..
- Кого-то интересует, что меня устраивает, а что нет?
- Хорошо, - сказал Снейп, усаживаясь на стул. - Я останусь здесь. С тобой. И гори огнем и Орден, и вся страна. Да?
- Не надо... не надо, Сев! - Люпин подошел к нему, наклонился над самым его лицом, упираясь обеими руками в спинку стула. - Не напоминай мне... о моей бесполезности. Потому что иначе... я ведь могу, наконец, поинтересоваться её причинами.
Снейп поднял голову так, чтобы смотреть на Люпина словно бы сверху вниз.
- Ты хочешь узнать о причинах своей бесполезности у меня, Люпин? Что же мне об этом знать? - ответил он, чуть оскалившись.
- А кому же, как не тебе? - медленно спросил Люпин, впиваясь взглядом в его лицо. - Что ты им сказал? Что я психически нестабилен и на меня нельзя рассчитывать?..
- Ты действительно нестабилен, Люпин, - ответил Снейп.
- И ты снова пытаешься лишить меня всего, что мне дорого, - с упреком бросил Люпин. - Я эгоист, Снейп, да - но у меня в жизни не было ничего, кроме Ордена - а сейчас нет вообще ничего. Вообще ни-че-го.
Люпин оттолкнулся от стула и выпрямился.
- Прекрати истерику, Люпин, - тихо и зло сказал Снейп.
- Прекращу, - кивнул Люпин. Он открыл глаза, шагнул к Снейпу, схватил его за плечи. - Прекращу раз и навсегда. Я ухожу, Северус. Я тут больше не останусь... ни здесь, ни в Норе, нигде... я настолько не нужен здесь... никому... что я и самому себе уже не нужен. Можешь сказать мне что-нибудь вроде "прощай" или "скатертью дорога".
Он сжал руки, не думая о том, что может причинить Снейпу боль.
Снейп постарался не подать виду, что ногти Люпина больно впились ему в плечи.
- Я сказал - прекрати истерику.
- Истерику, Снейп? - еле слышным шепотом переспросил Люпин. - Хочешь узнать, что такое истерика?
Неуловимо быстрым движением он наклонился к Снейпу и на долю мгновения прижался губами к его губам - подчеркнуто демонстративно и грубо.
- Прощай.
Он разжал руки, стремительно развернулся и вышел из кабинета, ожидая получить "Аваду" между лопаток.
Почти бегом добравшись до ворот Хогвартса, Люпин аппарировал, не думая, куда – куда глаза глядят. И оказалось, что они глядели в Лондон.
Он стоял у входа в "Дырявый котел", и не мог зайти. Точнее, так сильно не хотел, что почти не мог. Зачем? Полутемный зал, полузнакомые люди, полуразмытые слова приветствий… выход на Диагон-аллею, с ее магазинчиками и лавочками: совы и волшебные палочки, метлы и мантии, зелья и книги… Представляя всё это, Ремус ощущал себя непоправимо чужим. Он всегда – с самого детства – знал, что между ним и прочим магическим миром есть почти незаметная, но всё-таки непреодолимая трещина; но сегодня она превратилась в пропасть.
Он ещё раз – безо всякого сожаления – взглянул на двери "Котла" и снова аппарировал наугад, просто представив себе место побезлюднее.
Вечер застал его в совершенно незнакомом районе города. Прохожие провожали странными взглядами сутулого человека в залатанной одежде невразумительного вида; впрочем, прохожих было так мало, что их взгляды Люпина практически не напрягали.
Когда стемнело, он почувствовал, что устал – и, пожалуй, проголодался. Но возвращаться домой не хотелось. Ремус опустился на ступеньки – кажется, возле входа в какую-то забегаловку; оттуда доносились голоса и шум маггловской музыки. Люпин опустил голову на руки и закрыл глаза.
Хотелось исчезнуть. Раствориться в незнакомых звуках, и не возвращаться. Никогда. Никуда.
… Внезапно он почувствовал чьё-то присутствие, и незнакомый голос спросил:
- Чувак, ты откуда такой?
Люпин медленно поднял голову. Перед ним стояли двое. Один – паренек лет двадцати - был немного похож на Малфоя. На обоих Малфоев. Непонятно, чем: возможно, светлыми волосами и чуть льдистыми светло-серыми глазами. Впрочем… едва ли хоть один из Малфоев согласился бы надеть рубашку в цветочек и растянутую вязаную безрукавку в бирюзово-оранжевых тонах. Второй же…
Люпин вздрогнул.
Второй смотрел ему в лицо черными, глубоко посаженными глазами; темные волосы его были собраны в хвост; на тонких запястьях блестели тяжелые кожаные браслеты.
- Ты откуда? – повторил Темный, изобразив что-то наподобие улыбки.
- Из Шотландии, - честно ответил Люпин.
- О как! Давно приехал в Лондон?
- Сегодня.
- Будешь? – темноволосый человек присел рядом с ним на ступеньки, протягивая сигарету. Люпин взял её, неуверенно покрутил в пальцах.
- Спасибо.
- Как тебя зовут?
- Рем.
- Прикольно. А я Ворон. Ну, вообще-то Джон, но лучше – Ворон. А это – Мик Джейсон, - кивнул он на блондина.
- Очень приятно, - пробормотал Люпин. Ворон поднес зажигалку к его сигарете, Люпин вдохнул дым и закашлялся.
- Ты чего-то смурной, Рем? – заметил Джейсон. – С бабой поругался, что ли?
- Типа того, - Люпин невольно хмыкнул. Ворон сочувственно кивнул.
- Хреново. Винище будешь?
- Буду, - сказал Люпин. Потом кивнул и ещё раз повторил: - Буду.
…
- Мы вообще-то музыканты, - вещал Ворон.
Прошло три часа; они сидели за дальним столиком той самой забегаловки; перед ними на столике выстроилась сверкающая стена пустых стаканов; маггловская музыка доносилась сюда невнятным гулом, и Люпина уносило душной и дымной волной. Мик Джейсон дремал, по-младенчески положив под щеку кулак.
- Вот как? – вежливо отозвался Люпин.
- Угу… у нас своя группа – впрочем, ты вряд ли слышал. Джейсон американец; я, в общем, теперь тоже. Но вырос здесь… Вот мы и приехали отдохнуть. Лето, мертвый сезон… Брайан нас кинул – наверное, будем с сентября искать нового ударника; а Найджел оттопыривается со своей девицей – не захотел поехать…
- Ммм, - промычал Люпин для поддержания диалога.
- А ты чем занимаешься? – внезапно спросил Ворон.
- Что?
- Ну, что ты делаешь вообще, по жизни?
- Я… ученый, - неуверенно отозвался Люпин.
- Ученый? – Ворон скептически вскинул бровь и усмехнулся.
"Мерлин! Кто же тебя, пацан, учил так усмехаться!" – жалобно подумал Ремус.
– И что же ты изучаешь?
- Всякие… необычные явления.
- Парапсихолог, что ли?
- Да, вроде того…
Оба замолчали. Джон отпил вина.
- А поехали с нами?
- Как? Куда?..
- Да куда угодно! – Ворон хмыкнул. – Мы же гуляем. У меня тачка есть, так что мы сами себе хозяева. А ты прикольный… чудик. И потом, знаешь, - он понизил голос, - Мик тоже со своей барышней посрался, я его потому и увез оттуда… чтобы развеялся. Вот и будете пить и рыдать друг у друга на плече. А я буду курить и цинично с вас стебаться. Круто я придумал?
"Круто. Круче некуда" – молча ответил Люпин.
"А что, у тебя много вариантов?" – проворчал внутренний голос.
- У меня… денег нет. Совсем, - признался Ремус.
- Ха. Тоже мне, проблема. У меня пока есть. А там, если что – найдем, не парься. Поехали.
Люпин покачал головой, долил себе вина.
"А почему нет? Это мир, которого ты совсем не знаешь. В котором тебя никто не знает…. Почему нет?"
"Потому что скоро полнолуние – вот почему! Потому что я не хочу очнуться утром над трупом мальчика по кличке Ворон".
"А что, аконит отменили? У тебя ещё есть запас, на два раза хватит… а там… может, и не будет уже никакого "там".
Люпин тяжело поднялся из-за стола.
- Ты куда? – спросил Ворон, поглощенный раскуриванием очередной сигареты.
- Я на минуту, - ответил Люпин. – Скоро вернусь.
Он пошел в направлении туалета; зашел в кабинку, убедился, что поблизости никого нет – и аппарировал домой.
Дом встретил его черными окнами и запахом флоксов. Люпин распахнул двери, быстрым шагом прошел в гостиную, удивляясь, что его почти не шатает. Достал из ящика стола снейпову флягу с аконитовым зельем – и ещё две склянки того же зелья, которые держал про запас. Рассовал их по карманам.
"Всё. Свободен" – сказал внутренний голос.
"Нет. Нет ещё".
Он открыл нижний ящик, вынул стопку писем. Пробежался пальцами по краям страниц, почти не фиксируя взглядом острые буквы.
Потом призвал из кухни помятый бронзовый поднос, вывалил на него груду листов, нерешительно поднял палочку.
"Давай" – сказал внутренний голос. – "Уходя – уходи".
- Инсендио! – проговорил Люпин, почти презирая себя за то, что у него дрогнул голос.
Письма вспыхнули, скорчились, сжались в черно-алый ком, внутри которого ещё проблескивали отдельные слова… "Мне так давно не бывало смешно.." … "Удачи, Ремус." … "Впрочем, неважно, неважно, неважно".
- Неважно, - вполголоса согласился Люпин.
"Ты никогда не умел лгать самому себе" – тихо пробормотал внутренний голос.
Отблески пламени ещё не успели погаснуть, когда за приоткрытой дверью Люпин уловил какое-то движение. Он скорее почувствовал, чем услышал возглас – "Авада Кедавра!" – и, споткнувшись, рухнул под стол.
Оттуда открывался неплохой обзор: он видел ноги в черных ботинках: две пары ног; видел края черных плащей; наверное, высунувшись, он увидел бы маски, за которыми были скрыты лица незваных гостей. Но он догадывался и так, кто мог пожаловать к нему с "Авадой" вместо приветствия.
- Инкарцерос! – прошептал Люпин, тщательно прицеливаясь. Тонкие веревки спеленали одного из Пожирателей, и тот свалился, кажется, зацепившись виском об угол каминной полки. Зато второй метнулся к столу, вопя:
- Экспульсо!
Люпин успел поставить щит, но всё-таки его отшвырнуло к стене вместе с обломками стола.
- Ступефай!
Оглушенный враг повалился на ковер; Люпин вскочил, потирая ушибленную голову; позвал сову, которая наблюдала за схваткой со своего места на верхушке книжного шкафа, - и осторожно высунулся за дверь, опасаясь засады. Но вечер был безмятежен и тих. Пахло флоксами и ночными фиалками.
"Теперь-то ты понял, что других вариантов у тебя нет?" – мрачно спросил внутренний голос.
Люпин криво улыбнулся, тряхнул рукой, побуждая Севу улететь – и аппарировал назад, в Лондон.
…
- Что-то ты долго, - заметил Ворон, разминая пепел в дешевой стеклянной пепельнице.
- Извини. Задумался, - пожал плечами Люпин.
***
Поездка откладывалась. Сначала Мэллори ждал, пока ему отремонтируют машину; потом Мик крутил двухсуточную интрижку с официанткой из той самой забегаловки; потом заявил, что никуда не поедет, пока не осмотрит все достопримечательности Лондона.
- Ну чего, чего ты тут ещё не видел, Джейсон? – стонал Ворон.
- Да я ничего не видел, кроме сисек этой девицы, а ещё твоей пропитой рожи и дна собственного стакана.
- Ну и кто тебе, придурку, виноват?!
Люпин, не принимавший участия в дискуссиях, только посмеивался, глядя на них. Ему было всё равно, куда и когда ехать, и ехать ли вообще. Он словно бы существовал по другую сторону собственной жизни, в благодатном солнечном безвременье, пропитанном вкусом вина и запахом мокрой пыли; ему не хотелось вспоминать, кто он такой, и что за предмет дремлет в кармане его мантии (которую он, впрочем, превратил в почти маггловский плащ с высоким воротником).
В споре победил Мик – он всегда побеждал. Он был моложе, нахальнее и ярче. Иногда Люпин ловил выразительные взгляды, которые Ворон бросал на своего товарища по группе - это было единственное, что вышвыривало его в недавнее прошлое. К Северусу.
- Ладно, - проворчал, наконец, Мэллори. – Поехали в Гайд-парк, раз уж тебе не терпится посетить туристические объекты…
- Знаешь, Рем, - задумчиво проговорил Джейсон, валяясь на теплой траве и потягивая вино прямо из бутылки. – Я думаю, что ты шизофреник. Ну, или ещё какой-то псих.
- Почему? – лениво спросил Люпин, не поворачиваясь к нему.
- А я вижу, - пожал плечами Мик. – Ты вроде взрослый дядька, а ведешь себя иногда… как ребенок. Думаешь, я не видел, как ты смотрел на телек у нас на квартире?... И вообще, что-то есть в тебе… чужое. Я такие штуки чувствую, ты не думай!
- Ну и кто тут, в таком случае, псих? – усмехнулся Ворон.
Люпин не отвечал. Потому что над лужайкой, где они расположились, кружила крупная птица. Кружила, словно сомневаясь, спускаться ей или нет – и потом всё-таки спикировала вниз.
- Сева! – выдохнул изумленный Люпин, подставляя ей руку.
- Это что, твоя птица? – обалдело спросил Джейсон.
- Не совсем моя, - рассеянно отозвался Люпин. – Знакомая.
Он снял с лапы совы легкий сверток; поколебавшись, скормил ей кусок сыра, которым они закусывали вино. Птица беззлобно клюнула его пальцы и вскоре скрылась за деревьями.
"Дружище Рем, Статут секретности никто не отменял" – предупредил внутренний голос.
""Обливиэйт" – тоже" – отозвался Люпин, нетерпеливо раздирая оберточную бумагу.
На колени упал свежий номер "Ежедневного пророка" – и короткое письмо. Он начал с письма.
"Люпин, ты идиот, о чем свидетельствуют первая и последняя страницы данной газеты.
Где бы ты ни был – там и оставайся. Не высовывайся. Зелье я тебе перешлю потом, когда станет спокойнее – насколько я помню, запас у тебя есть.
Снейп.
P.S. Я тебя ненавижу."
Люпин развернул газету. С первой страницы на него глядело два портрета: на первом был запечатлен Руфус Скримджер. Колдография была сделана в тот момент, когда он толкал свою первую речь в должности министра, и Люпин невольно поразился контрасту: энергичный и решительный человек, изображенный на ней, не имел ничего общего с усталым Скримджером, сидевшим здесь, на траве, несколько дней назад. На второй колдографии ошеломленный Люпин увидел самого себя. "Разыскивается по обвинению…."
"Приехали" – тупо подумал он.
Он перевернул газету, уставился на последнюю страницу. "Списки оборотней, не прошедших обязательную регистрацию в Департаменте регулирования и контроля за магическими существами. Специальным указом министерства…за таким-то номером… от такого-то числа… перечисленные ниже лица объявлены вне закона и должны быть уничтожены, как угрожающие спокойствию и порядку в стране". Люпин бросил взгляд на список: чья-то рука любезно обвела его имя черными чернилами.
Он уронил газету на траву и устало прикрыл глаза.
- Что-то ты мне не нравишься, Рем, - заметил Ворон, который всё это время старательно не смотрел, чем занят Люпин. – И Гайд-парк этот дурацкий мне тоже не нравится. Идемте-ка домой, покидаем вещи в сумки, а ближе к ночи поедем куда-нибудь дальше… А?
Они вернулись в Кэмден; пока ребята собирали вещи на съемной квартирке, Люпин отправился в супермаркет купить еды на дорогу. Побросав в тележку каких-то продуктов, (в которых он совершенно не разбирался) и несколько бутылок вина (в котором уже начинал разбираться), он остановился перед полкой с шоколадом.
"Съешь шоколадку. Полегчает" – издевательски предложил внутренний голос.
***
В жизни Скримджера дальнейшие события определил тот факт, что приход пастора Уильямсона – как и девяносто процентов англиканских приходов Британии – состоял почти исключительно из старушек. А посему, когда пастор через два дня получил электронное письмо о том, что в Лондон из Германии привезли для него редкую антикварную книгу, которую он заказал еще два месяца назад, обратиться за помощью он смог только к своему новому сторожу. Сам пастор в Лондон выбраться не мог – одна из старушек как раз заболела и хотела, чтобы он был рядом с ней.
Пастор нарисовал для Скримджера план улицы, объяснил, как добраться до Кэмдена. Дал денег на дорогу и на то, чтобы заплатить за книгу. И разрешил переночевать в городе.
Поэтому вскорости уже немного освоившийся с маггловской жизнью бывший министр магии, без ошибки отсчитав несколько фунтов, купил в кассе билет на междугородний автобус и ехал в Лондон. От ощущения того, что он фактически танцует на лезвии ножа, показываясь там, где его могут узнать и задержать, в душе поднималась знакомая злая эйфория.
От вокзала Виктория Скримджер легко добрался до Кэмден-тауна на метро. Метро напомнило ему тележки в Гринготтсе, и он все время ждал, что вагон вот-вот устремится вниз. Время от времени он оглядывался, ища засады. Палочка была под ремешком часов, он сунул ее туда боевым концом вперед, так, что если бы пришлось бы драться, первое заклятье можно было бы выпустить, не вытаскивая ее. Но пока все было тихо. Кругом были магглы. Знакомых лиц он не видел.
В Кэмдене Скримджер с некоторым трудом нашел крошечную, замызганную букинистическую лавку, купил книгу, игнорируя любопытный взгляд продавца. Да, он, наверное, все-таки выглядел странно. Длинный седеющий хвост, на футболку сверху надета клетчатая рубашка (пастор поделился). Он был, должно быть, похож на старого ковбоя – Скримджер не совсем понял, кто такие ковбои, но слово было забавное, и он запомнил его, пока, притаившись за окном гостиной викарата, смотрел, как мелькают картинки на этой занятной штуке – телевизоре.
Когда он вышел из лавки, то понял, что проголодался. И, словно ответ на его мысли, прямо напротив него оказалась вывеска с надписью «Сейнсбери». Он уже знал, что в таких магазинах продают еду. Спрятав книгу в сумку, он вошел в магазин и направился к стеллажу со сладостями. Скримджер не очень любил шоколад, но сейчас ему не хотелось терять времени. А шоколадка – это быстро, дешево и сытно.
Он подошел к стеллажу и остолбенел.
- Люпин?!… Что вы… что вы здесь делаете?
Люпин, чувствуя себя глупо в своей странной недо-маггловской одежде, с дурацкой тележкой и шоколадкой в руках, криво улыбнулся.
- Вот... еду покупаю. А вы что здесь делаете? Я думал, вы собирались уехать из Англии...
- Собирался... не поехал. Вот прячусь среди магглов...
Люпин огляделся. Место было определенно не подходящее для разговоров.
- Идемте отсюда... я знаю здесь неподалеку одно кафе... можем посидеть там. Есть у вас минутка?
- Есть... даже больше, чем минутка. Мне разрешили вернуться завтра.
- Разрешили? - удивился Люпин. - Ладно, потом, не здесь...
Расплатившись на кассе, Люпин сгрузил покупки в рюкзак Ворона, и, дождавшись Скримджера у выхода, повел его в то сомнительное заведение, где познакомился несколько дней назад со своими новыми приятелями.
Устроившись за всё тем же дальним столиком, где можно было не опасаться лишних взглядов, Люпин заказал кофе (чувствуя себя несколько виноватым из-за того, что тратит деньги Ворона на собственные нужды) и внимательно посмотрел на Скримджера.
- Из вас получился отличный маггл, министр, - заметил он вполголоса. - Очень убедительный. Не то что из меня.
- Спасибо, - ответил Скримджер. - Аврорские навыки... Только я не министр теперь. Я сторож на кладбище. - Тут он осознал последнюю фразу Люпина: - А вам-то зачем быть магглом, Ремус? Что, они все же пришли к вам?
Люпин достал из кармана сложенную в несколько раз газету, молча протянул Скримджеру.
Скримджер взял "Оракул", пробежал глазами строчки. Потом уронил газету на нечистую столешницу и со стоном склонил голову на скрещенные руки.
Через некоторое время судорожно вздохнул и поднялся.
- Пойду я, Люпин. Как бы опять чего не вышло...
- Да сядьте вы, - раздраженно бросил Ремус. - Кофе хоть допейте. Хуже, чем сейчас, всё равно уже некуда.
Скримджер сел, взял отставленную чашку, покрутил в руках. Он не знал, что сказать.
- А вы как устроились? - спросил он наконец.
- Да никак, на самом деле, - покачал головой Люпин. - Пока что живу у ребят... они магглы... музыканты. Так вышло, что я с ними вроде бы... сдружился. А что буду делать дальше - пока не знаю.
- Ясно...
Скримджеру пришло в голову, что скоро полнолуние. Но как сформулировать вопрос так, чтобы не оскорбить Люпина, он не придумал. Поэтому отпил глоток дрянного кофе и снова вздохнул. Говорить было не о чем.
Говорить было не о чем. Люпин уже пожалел, что зачем-то пригласил министра (бывшего министра!) на кофе... и что удержал его, когда тот собирался уходить.
- Где вы собираетесь ночевать? - безразлично спросил он, допивая кофе, который почему-то очень быстро остыл и был на редкость неприятен на вкус.
- Не знаю. Наверное, не стану ночевать здесь. Опасно... буду двигаться назад в Йоркшир.
- Понятно, - Люпин поднялся. - Рад был повидаться с вами, Скримджер, - сказал он, хотя и ему самому, и министру было очевидно, что это не более, чем традиционная формула вежливости.
Скримджер встал тоже, вытащил из кармана выданные ему деньги, отсчитал фунт семьдесят пять, протянул Люпину.
Из кафе они вышли вместе, и тут же Люпин услышал голос Ворона:
- А! Вот ты где. Я уж думал, тебя угораздило заблудиться. Ты всё купил?
- Да... вроде всё, - Люпин кивнул на рюкзак. - Извини, Джон - зашел ещё на кофе вот... знакомого встретил.
Ворон смерил Скримджера уважительным взглядом.
- Ууу... из олдовых, да? Тоже шотландец?
- Угу, шотландец, - подтвердил Люпин.
- Круто! Привет, - и Ворон, жизнерадостно осклабясь, протянул Скримджеру руку.
- Ээ... привет, - неуверенно ответил Скримджер, пожимая протянутую руку.
- Я Ворон, - сообщил Мэллори. - Можно Джон.
- Я Скримджер, - ответил Скримджер.
- Круто, браток. Будешь? - Джон достал сигареты, одну, не спрашивая, протянул Люпину, вторую - Скримджеру.
- Нет, спасибо, - Скримджер повернулся к Люпину, - Я пойду. Вы... берегите себя, что ли. Прощайте. Всего хорошего, - добавил он, обращаясь к Ворону.
- Погоди, Скримджер! - возразил Ворон. - Я тебя что, напрягаю? Или ты торопишься?
- Ну, в общем тороплюсь, да, - ответил Скримджер. Он совершенно не знал, как ему вести себя с этим парнем, и от этого боялся выдать себя.
- Ему на автобус надо, - пришел на выручку Люпин, уловивший растерянность Скримджера. - У него дела в Йоркшире.
- В Йоркшире? - переспросил Джон. - Слушай, чувак, так давай мы тебя подбросим? Мы всё равно собираемся ехать сейчас, и, в общем-то, всё равно, куда... просто мотаемся по стране - каникулы, понимаешь, типа того? Ты не подумай что я... в общем, просто интересно с тобой поболтать, я с олдовыми не тусовался... а ты, поди, битлов живьем видел, а?
Он снова повернулся к Люпину:
- А что там, в Йоркшире?
- Там... красиво, - пожал плечами Ремус, невольно улыбаясь сюрреалистичности этой сцены.
Скримджер понял, что стремительно теряет чувство реальности. _Кого_ он живьем видел? Он вообще не понимал половины слов, которые говорил парень. И что такое "подбросить"? Куда он его собрался бросать? А, ну да. Понял. Понял.
Эээээ...
- Спасибо, не нужно. Я сам доберусь.
Он не сможет, он просто не сможет разговаривать с этим Вороном и ничем себя не выдать.
"Зря, министр!" - подумал Люпин. - "В машине с двумя магглами было бы гораздо безопаснее, чем ехать сейчас через весь Лондон... и дальше... в транспорте, набитом магглами битком".
- Скримджер, право же, зря, - произнес он вслух. - Вместе в дороге веселее.
- Вот-вот, - с готовностью подтвердил Ворон. - Кстати, Рем, ты вина-то взял?
- Спрашиваешь! - Люпин весело усмехнулся, но глаза его по-прежнему тревожно всматривались в лицо Скримджера.
...Дементор с ним, с Вороном, - решил бывший министр. - Взяли вина? Отлично, прикинется пьяным, разговаривать не станет...
- Ну хорошо, я согласен.
- Ну тогда идемте, пока Джейсон меня с потрохами не сожрал!
Ворон решительно отобрал у Люпина тяжелый рюкзак и пошел вперед.
Ремус покосился на Скримджера и двинулся за ним.
... В небольшой квартирке царил бардак, посреди бардака восседал Мик Джейсон и что-то наигрывал на гитаре.
- Блин, Джейсон! - возмутился Ворон. - Ты же должен был всё собрать, а не разбросать!
- Своё я собрал, - отозвался Мик, беря какой-то особенно замысловатый аккорд. - А это что ещё за хрен с вами?
- Это Скримджер, - пояснил Ворон. - Знакомый Рема. Поедет с нами.
Джейсон пожал плечами, резким хлопком заглушил струны, отложил гитару и встал:
- Привет. Я Джейсон.
- Привет, я Скримджер, - повторил формулу Скримджер.
- Да я уж понял, - хохотнул Мик. - А ты чего, тоже путешествуешь?
- Вроде того, - уклончиво ответил бывший министр.
- А куда мы поедем-то? - Мик повернулся к Ворону, который решительно запихивал в рюкзак барахло, не утруждая себя сортировкой.
- В Йоркшир, - ответил Ворон, не оборачиваясь.
- А какого хрена я забыл в Йоркшире?
- Там красиво, - деловито заявил Ворон и застегнул рюкзак.
/......................../
- Долго нам ещё? - хрипло спросил Ремус у Мэллори.
- Нет, - устало отозвался Ворон. - Мы в Йоркшире уже. Скримджер, ткни в карту: куда дальше ехать-то?
Скримджер выглянул в окно, прочитал надписи на проплывавшем мимо дорожном знаке.
- До Ротерхема, оттуда к северо-востоку, на Донкастер. Конисброу место называется.
Мэллори затормозил, включил подсветку и снова зарылся карту.
- Угу... Ясно, нашел. Скоро будем на месте.
Люпин молча смотрел на него; в полумраке машины, после бессонной ночи за рулем, Джон казался гораздо старше своих лет и был...
"К химерам!" - мысленно оборвал себя Люпин. - "Тебе уже мерещится..."
- Джон, дай сигарету, - попросил он.
Ворон бросил ему пачку и зажигалку.
- А давай-ка и я перекурю, потом двинемся дальше, - подумав, сказал он. - Ты поедешь с нами или останешься с ним, Рем?
Люпин глубоко затянулся, бросил короткий взгляд на Скримджера. Повисла пауза.
- Ворон, - проговорил, наконец, Люпин. - Нам со Скримджером надо поговорить пару минут. Наедине. Мы выйдем из машины. Подождешь нас?
Мэллори философски пожал плечами, прикуривая новую сигарету от предыдущей.
Удивленный Скримджер открыл дверцу, вылез, отошел на пару шагов от машины и стоял, обхватив себя руками за плечи, потому что ночь была довольно зябкой, особенно после теплого салона.
/.../
Перед машиной аппарировало двое людей. На них не было плащей и масок Пожирателей, но палочки их были наставлены на Люпина и Скримджера.
- Палочки на землю! - крикнул один из них, и Скримджер похолодел. Он узнал голос.
- Добрый вечер, Сэвидж, - произнес он, крепче сжимая палочку.
- Не надо разговоров, Скримджер, - ответил аврор. - Сдавайтесь!
- Ты же меня не первый год знаешь, Сэвидж, когда это я сдавался? - спросил Скримджер. Он все еще надеялся образумить бывшего коллегу. Но это ему не удалось.
- Экспеллиармус! - крикнул Сэвидж, и Скримджер еле успел поставить щит. В ту же секунду второй аврор тоже бросил в него разоружающим заклятьем, от которого Скримджеру удалось уйти, только бросившись в сторону.
- Ах так!.. Ремус, прикройте! Экспеллиармус! - крикнул он, наставляя палочку на Сэвиджа.
"Сколько можно? Сколько же можно?!" - успел подумать Люпин с каким-то беспомощным бешенством, выхватывая палочку.
Время тянулось медленно-медленно - или это мысли пролетали в мозгу стремительно, почти выжигая черные траектории?
Снова отбиться, уйти, чтобы спустя час, день или два - снова стоять лицом к лицу с противником и спрашивать себя, на сколько ещё хватит сил. Ловкости. Везения.
Он никогда не был боевым магом. И никогда не будет. Он - отныне и навсегда - волк одиночка. Загнанный волк.
Он когда-то читал, что магглы, охотясь на волков, ставят красные флажки. И звери не могут пойти туда - над флажками, под флажками - не могут сунуться в эту зону, ограниченную кусками алой тряпки - и погибают под выстрелами.
Люпин видел вокруг себя свои собственные флажки.
Ты можешь обездвижить их, Рем, можешь обезоружить - но уничтожить - не можешь. Это - то, через что ты не перепрыгнешь. И поэтому они встанут - и снова придут за тобой. И снова, и снова, и снова...
"Авада Кедавра?" - вкрадчиво предложил внутренний голос.
- Сектумсемпра! - закричал Люпин, надсаживая горло и направляя палочку на второго аврора.
Аврор увернулся.
Окаменев в застывшем, вязком времени, Люпин смотрел, как яркий луч заклинания попадает в приоткрытое окно машины, чернеющей у дороги, на миг выхватывая из ночной темноты профиль Ворона.
/.../
Скримджер рванулся за Люпином. Тот уже стоял у машины, мертвой хваткой вцепившись в дверь. А на водительском сиденье истекал кровью Мэллори.
- Ах ты...
Скримджер направил на рану палочку, произнес заживляющее заклинание. Края раны сошлись, и он был готов вздохнуть с облегчением, когда они разошлись снова, и кровь хлынула с новой силой. Он повторил заклинание, еще раз, и еще раз, и еще раз, но оно не помогало...
Он зарычал от отчаяния. Он не сможет спасти его... Скримджер обернулся к Люпину.
- Его надо в Мунго... но он может не выдержать аппарации...
- Его надо к Снейпу, - еле слышно ответил Люпин. - Снейп... умеет. Я знаю.
- К Снейпу, - повторил Скримджер. - К Снейпу. А как? А Снейпа - сюда? Не выйдет?
- Да. Выйдет. Должно выйти, - отчаянно, отрывисто проговорил Люпин, не отрывая глаз от лица Мэллори.
Он стиснул палочку так сильно, что заныли костяшки пальцев.
- Экспекто патронум!
И ничего не произошло.
- Экспекто патронум! - упрямо повторил он, лишь чудом не срываясь в истерику.
Нет. Не получится. Ты стал убийцей. Ты убил его, этого мальчика с черными глазами, с невозможной усмешкой, с тонкими запястьями... так похожего... но другого.
И никаких счастливых воспоминаний не хватит, чтобы через это перешагнуть.
Скримджер с тревогой наблюдал за бесплодными попытками Люпина вызвать патронуса. Было ясно, что Ремус не в состоянии его вызвать - да и что здесь удивительного...
Так. Ладно. Мерлин с ним, со Снейпом. Скримджер наколдовал вату и бинты.
- Джейсон, вылезай. Поведешь машину. Люпин, бросайте. Помогите мне его перевязать и положить на заднее сиденье. Там дальше по дороге большая больница. Ему помогут. Магглы тоже умеют лечить раны.
- И такие - тоже? - тихо спросил Люпин.
Но всё-таки открыл дверцу и дрожащими руками обхватил Джона, чтобы вытащить его из машины и наложить повязку.
- Да, и такие тоже, - ответил Скримджер, бинтуя рану. - Поверьте мне, я аврор, я это точно знаю.
Вместе с Люпином они переместили Ворона на заднее сиденье. Парень был совершенно белый.
- Ничего... ничего. Все будет хорошо...
Надо было привести в чувство Джейсона - тот, повинуясь команде Скримджера, вылез из машины - и стоял теперь у капота, стуча зубами и виртуозно матерясь.
- Мик, - надтреснутым голосом сказал Люпин. - Садись в машину.
- Слышал же, что сказали! Садись за руль! - прорычал Скримджер, видя, что слова Люпина не возымели действия на явно пребывающего в состоянии шока гитариста.
Тут он вдруг вспомнил о своей сумке с книгой, бросился назад, вытащил ее и с грохотом захлопнул багажник. Потом повернулся к Люпину.
- Вы с ними?
- Нет. Нет! - мотая головой, Люпин попятился от машины.
- Ладно. Тогда езжай, Джейсон, езжай скорее! Не пропустишь, больница у самой дороги.
Шум мотора ударил по ушам, и автомобиль, дернувшись, сорвался с места.
- Он разобьется, - пробормотал Люпин, глядя на исчезающие пятна габаритных огней.
- Нет. Дорога прямая. Да и не успеет, до больницы всего пара миль.
Под черным широким пологом звездного неба стояла тишина. Скримджер вдруг понял, как невероятно было все, что только что случилось. Он усмехнулся.
- Мы нарушили Статут. Впрочем, нам с вами это уже лишнего срока в Азкабане не прибавит...
- Надо было изменить ему память, - безжизненно сказал Люпин.
Ноги его больше не держали, и он сел прямо на дорогу.
- Надо было, - согласился Скримджер, садясь рядом. - Послушайте, что вы теперь намерены делать? Мне-то точно не стоит здесь задерживаться... отдам преподобному книгу и отправлюсь еще куда-нибудь. А вы?
- Мне всё равно, - отозвался Люпин, глядя в асфальт прямо перед собой. - Это... бесполезно.
- Что бесполезно?
- Всё бесполезно. Идти, прятаться... куда-то. Я не хочу.
- А чего вы хотите - чтобы вас нашли и угрохали? - нахмурился Скримджер.
"Зачем ты ко мне пристал?"
Люпину хотелось отмахнуться, или закрыть руками голову, ложась лицом в асфальт, чтобы не было вопросов, чтобы стало тихо.
Он рефлекторно поискал в кармане сигареты. Но не нашел - куревом его угощал Мэллори.
"Ты курил его сигареты, ты пил его вино и ел его хлеб. Ты спал в его доме. Ты смеялся его шуткам. Ты убил его".
- Мне всё равно, Скримджер, - повторил Люпин.
- Зато мне не все равно, - ответил, вставая, Скримджер. - Поднимайтесь, Люпин, пошли.
Люпин послушно встал, глядя куда-то мимо Скримджера.
- Значит так, - сказал бывший министр. - Мы сейчас отправимся ко мне. Там переночуем. Завтра с утра зайдем в больницу и узнаем, как там Ворон. А потом уходим. Подумаем, куда. Не думаю, что они будут нас сегодня ночью еще раз искать - и уж тем более они не будут ждать от нас такой наглости... что мы просто останемся здесь. Как вам план?
"Мне всё равно"
Повторять это вслух - в третий раз - было глупо.
Ремус слабо кивнул, предоставляя Скримджеру право вести его, куда угодно.
...Скримджер постучал в дверь викарата. Он знал, что пастор уже спит, но не хотел откладывать разговор до утра. Преподобный появился минуты через три.
- Руфус? Что случилось? - щурясь от света, зажженного в прихожей, спросил он.
- Много чего, но это неважно, пастор. Мне надо с вами поговорить, и я прошу прощения за то, что должен сделать это сейчас.
Не дожидаясь приглашения, Скримджер прошел в дом и свернул в гостиную, сел в одно из кресел. Викарий, на лице которого было написано полнейшее недоумение, сел напротив.
- Во-первых, преподобный, вот ваша книга. И вот ваши деньги, то, что осталось. - Скримджер высыпал монеты и купюры на кофейный столик. - Во-вторых... во-вторых, я обманул вас. Я помню, кто я и откуда. Я сейчас объясню, зачем я солгал.
- Рассказывайте, - сказал пастор, поплотнее запахивая халат.
Скримджер одним движением палочки зажег в камине огонь. Сразу стало теплее.
- Как вы это сделали?!
- Вот об этом, собственно,я и хотел рассказать, - ответил Скримджер. - Постарайтесь поверить. Я волшебник. Таких, как я, по стране несколько тысяч. И до недавнего времени... собственно, еще четыре дня назад, я был главой этого сообщества. Министром магии. Да, есть целое министерство... Но случился переворот. Меня пытались убить. Я сбежал от них, и тогда они объявили меня вне закона. Объявили убийцей... я не убивал, преподобный. Но на меня начали охоту. Поэтому я был вынужден скрыться... скрыться среди вас, магглов. Неволшебных людей. А теперь вынужден бежать дальше. Здесь меня нашли. Я останусь до завтра, если вы не возражаете, а утром уйду. Простите, что не смог помочь вам с кладбищем... - Скримджер поднялся.
- Ничего... - проговорил обалдевший Уильямсон. Потом протянул руку, словно хотел удержать Скримджера, или логику, или картину мира. - Погодите... если вам надо бежать... вам деньги нужны.
- Не надо, преподобный. Я еще куда-нибудь устроюсь.
- Нет, я не могу вас так отпустить, - твердо ответил пастор. - Это не по-христиански. - Он тоже встал, вытащил из шкатулки на камине несколько десятифунтовых билетов и протянул Скримджеру. - Держите.
Скримджер секунду колебался, потом взял деньги.
- Спасибо. Вы очень хороший человек, пастор. Это редкость. - Скримджер помолчал, потом принял решение и добавил: - И еще знаете что? Если вдруг начнется что-то... странное, какие-нибудь странные нападения... странные люди придут... прячьте всех в церкви. Я наведу чары... в ней всегда будет безопасно. До свидания, преподобный, не поминайте лихом.
- До свидания, мистер Скримджер. Удачи вам.
Они пожали друг другу руки, и Скримджер вышел.
Как и обещал, он навел чары на здание церкви: обошел постройку кругом, прочерчивая палочкой по земле светящуюся белую линию и бормоча заклинания. Потом отправился к своей хибарке. По пути, усмехнувшись, заколдовал и кран, откуда набирали воду, чтобы ставить цветы на могилы. Теперь цветы будут стоять свежими гораздо дольше.
/.../
Люпин очнулся. В комнате было ещё почти темно, вползающий в окно рассвет едва-едва раскрасил в серый цвет потолок и стены.
Память о событиях прошедшей ночи вернулась вся, разом, как удар по голове.
Люпин прикусил губу и рывком сел на кровати.
Движение за спиной разбудило Скримджера. Еще не вспомнив, где он и что происходит, он напрягся и сжал палочку - оказалось, он так и спал, держа ее в руке. Потом припомнил вчерашний вечер. Обернулся.
Люпин сидел на кровати, глядя в пространство невидящим взглядом. Скримджер понимал, что с ним происходит. Он не раз видел такое. Он и сам как-то был в таком состоянии, когда только начинал служить в аврорате и в первый раз... в первый раз убил человека. Скримджер потряс головой, отгоняя жуткое, тоскливое воспоминание.
Скримджер тяжело поднялся с пола, отряхнулся. Он знал, что разговаривать с Люпином - задавать вопросы, что-то объяснять - пока бессмысленно. Поэтому он просто сказал:
- Вставайте. Пошли.
Голос Скримджера доносился, словно сквозь плотную вату.
Люпин медленно повернулся к нему, спустил ноги на пол и встал с кровати.
Ему показалось, будто он сделан из крошащегося камня. Потом - безо всякого удивления - Ремус обнаружил, что в этом камне ещё сохранились остатки каких-то условностей: ерунды, шелухи, которая почему-то оказалась более живучей, чем всё то, что он полагал настоящим.
Например, вежливость - в сущности, бесполезная для оборотня вещь.
Но всё-таки он, взглянув потемневшими глазами на бывшего министра, заставил себя кивнуть. Сказать "доброе утро" не получилось.
Скримджер крепко взял Люпина за руку и вывел на улицу. Закрыл дверь, сунул ключ между камнями ограды, где он и был, когда Скримджер пришел сюда. Потом в рассветной полутьме оглядел одежду Ремуса. Да, на маггла тот был не похож... Скримджер вытащил палочку, превратил его мантию в джинсы и джемпер. В таком виде Люпин выглядел очень странно. Потом бывший министр снова взял оборотня за руку и аппарировал вместе с ним к больнице.
Они оказались в купе деревьев ярдах в тридцати от входа. Под оранжевым светом фонаря лицо Люпина казалось мертвым.
- Идемте.
Здание белело впереди ледяной глыбой; холодный свет магловских ламп за огромными окнами резал глаза. Люпин смутно чувствовал, что его трясет, будто в лихорадке.
- Зачем? - хрипло спросил он. - Что вы собираетесь делать?
- Мы зайдем и узнаем, что с Вороном, - терпеливо объяснил Скримджер.
Люпин никогда не был в маггловских больницах. Когда Скримджер открыл тяжелую стеклянную дверь, их глазам предстал полутемный холл; у дальней стены стоял стол, за ним сидела хмурая и сонная женщина; над столом горела лампа.
Ремус растерянно остановился.
- Пойдемте, пойдемте. Мне вы не верите, так что я хочу, чтобы вы все слышали сами, - пробормотал ему на ухо Скримджер, увлекая его за собой.
Очень надеясь, что два припершихся среди ночи непонятных хиппаря не вызовут подозрений у дежурной, Скримджер обратился к ней:
- Доброе утро, мы хотели бы узнать - к вам вчера вечером должны были привезти парня с... с резаной раной на шее, его фамилия Мэллори. Вы не можете нам сказать, как он?
Дежурная мрачно посмотрела на Скримджера, потом ткнула в кнопки на своем - как его - компьютере и, наконец, соизволила сообщить:
- Мэллори. Да, есть такой. Ему сделали операцию.
- Можно его увидеть? - спросил Скримджер.
Дежурная посмотрела на него, как на сумасшедшего.
- Он в реанимации. Его нельзя будет увидеть еще два или три дня.
"Реанимация". Да, вот про это Скримджер забыл... после маггловского лечения же не так быстро приходят в себя...
- Но он... жив? - спросил он, чувствуя, как горло сжал спазм.
- По крайней мере, его смерть еще не отмечена в базе данных, - пожала плечами дежурная.
Скримджер посмотрел на Люпина. Хватит ли ему этого?..
- Мне. Нужно. Его. Увидеть, - сказал Люпин - не Скримджеру и не дежурной. Самому себе.
Он сунул руку в карман джинсов, намереваясь достать палочку, но пока не зная, что он станет с ней делать.
Скримджер перехватил его руку.
- Нельзя, Люпин. Нельзя его увидеть, - тихо сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. - И то, что вы хотите сделать, тоже нельзя.
В безжизненных глазах Люпина зажегся упрямый огонь.
- Отойдите, Скримджер, - прошипел он - не думая о том, как воспримет всю эту сцену женщина за столом. - Не мешайте.
- Люпин, я вас вырублю сейчас, и все, - не повышая голоса, сообщил Скримджер.
- Попробуйте, - с ненавистью выдохнул Люпин, выхватывая палочку и направляя её на Скримджера. - Акцио палочка!
Палочка вырвалась из-под ремешка часов с таким ускорением, что Скримджеру чуть не вывихнуло локоть. Он смотрел на Люпина и не знал, что делать. Он был уверен, что тот убьет его, если он сделает к нему хоть шаг. Сначала убьет его, потом заимперит дежурную, которая, открыв рот, глядела на всю эту сцену...
- Ремус. Не надо. Пожалуйста, - сказал он и все-таки сделал шаг вперед.
Люпин смотрел на Скримджера в упор, сжимая и свою палочку, и его - и перед глазами вставала теперь уже знакомая красная пелена. И оно - то существо в глубине его души, наконец-то распробовавшее вкус ярости - поднимало голову и скалило зубы.
Люпин зажмурился, еще надеясь ему не поддаться и, задыхаясь, прошептал:
- Пожалуйста... Пожалуйста, дайте мне пройти. Не заставляйте меня... Мне нужно просто увидеть. Знать.
Скримджер молча покачал головой и сделал еще один шаг к Люпину.
- Ступефай, - сказал Люпин. Перешагнул через бесчувственного Скримджера и направился к оцепеневшей маггле.
- Империо.
Дежурная, немного шаркая ногами по блестящим плитам пола, отвела Ремуса к стеклянной двери с надписью "Интенсивная терапия".
Приказав ей ждать в коридоре, Люпин вошел в палату.
Джон лежал на кровати какой-то непонятной конструкции; он был опутан проводами и трубками. Неподалеку на стуле дремала темнокожая медсестра, но оборотень двигался достаточно бесшумно, чтобы не потревожить её сон.
Он подошел к Мэллори и некоторое время просто смотрел, не мигая, как поднимается и опускается его грудь. Потом перевел взгляд на бледное худое лицо. Неуверенно протянул руку и прикоснулся к спутанным волосам, разметавшимся по жесткой больничной подушке.
"Ты вот для _этого_ сюда шел?" - изумился внутренний голос. - "Ты вот для _этого_ атаковал Скримджера и применил непростительное заклятие к маггле?!"
Он не стал отвечать. Здесь, в этом маггловском непонятном помещении, которое было битком набито всякой техникой и пропитано запахом незнакомых лекарств, Ремус наконец-то позволил себе поверить, что всё обошлось. На этот раз - обошлось. Зверь не получил своей первой жертвы - и не получит!!! - и может убираться туда, откуда вылез, в те закоулки души, о которых лучше не думать.
Поколебавшись, Люпин направил палочку на Ворона и пробормотал заклинание. Незачем ему помнить эту ночь... Пусть этот пробел маггловские врачи спишут на травматический стресс. Он криво улыбнулся.
Запищал какой-то датчик над кроватью, но Люпин не обратил на него внимания - и поторопился выйти из палаты, пока не проснулась медсестра.
==================================
(продолжение в следующем посте)
вторник, 02 ноября 2010
Фарс под дождём
В принципе, эта запись - неформат для Чердака Дома-у-Дороги, потому что здесь, на чердаке, до сих пор были только мои тексты.
Однако автор "Календаря", к сожалению, против перепоста его на других ресурсах, кроме дайря... а я не могу не утащить это, прекрасное, к себе.
Ноябрь и Март, два моих месяца, две стороны одного отчаяния. Февраль - "И тонких рук твоих запретна тайна", ага... сколько раз это было со мной, я и Февраль, один на один. Август, "дождь на острове радости", вкус черники на языке и гитара за плечом.
Всё очень близко мне. Не мне сейчас даже, мне - тогда.
Март
Вы ожидаете увидеть цветочки, зеленеющие веточки и крокусы в вазе? Что ж, дети начала весны вас разубедят. Чтобы отбросить зимний мороз, сразиться с его ледяной яростью нужен волчий дух, сердце хищника. Март несётся на тонких серебристых лапах по ноздреватому снегу, гонит жертву в тупик, к обрыву… неважно. Он не теряет следа. Он не ошибается. Март ещё не умеет взращивать настоящую жизнь – не ростки слабой, едва заметной нежности, не хрупкие корешки в земле… Он не даёт весеннего возрождения. Он убивает зиму.
Дети марта идут по жизни как танцуют, как крадутся по следу: шатаясь, припадая к земле, щуря на свет свои сияющие глаза. На руках – призрачные когти, в улыбке косой – проблеск тонких клыков. Дети Февраля – хладнокровные белоснежные статуи. Дети марта – исчезающие в неверном сиянии оборотни, ломкие тени в тающем льду. Утащат под воду. Загрызут.
читать дальшеМогут подобраться в своей звериной неприрученной нежности близко-близко, прижаться к колену и дремать: чутко, вскидываясь от каждого звука. А вы вдруг замрёте, чувствуя тепло чужого тела, иллюзорную хрупкость, биение сердца, тихое дыхание на коже. Как странно это, глядеть на изгиб мягких губ, подрагивающие ресницы, сжатые тонкие пальцы и думать: что тебе снится, оборотень? Кого ты преследуешь, чей след ловишь в оттепели, в чьё горло метишь ударом? Но что толку в бессмысленных вопросах, когда Март спит головой на твоих коленях, и рука запуталась в его растрепавшихся волосах. Разве потом, зная его волчью суть, сумеешь отвернуться, когда он потянется с небрежным поцелуем, замурлычет, прижавшись к запястью губами? Нет. Не шагнёшь в сторону, не отклонишься от объятия, не сбросишь ладони с плеча – потому что как откажешь такому?
Танцующая походка, усмешки, в которых проблёскивают клыки, неровные дёрганые движения, голодные взгляды из-под чёлки, из-под опущенных ресниц – нет, в них не найти аристократической красоты февраля. Они смеются над условностями, обвешиваются варварскими украшениями, выглядят вызывающе-шикарно в шёлково-батистовом рванье, с кружевом внахлёст на потёртой коже и джинсе.
Они шатаются по жизни как будто балансируют на крыше, на ломком льду, на болотной тропе. Они ждут добычу, бросаются и вцепляются в горло, инстинктивно и легко – не задумываясь. Но опасны они не в охоте, не в убийстве, не в жестокой битве, а тогда, когда вытянутся рядом, прищурившись, и в светлых глазах – непонятная пронзительная тоска. А потом он вдруг улыбается резко, словно смеясь над собой, и целует.
Вкус – кровь, снег, тростниковый сахар и виски с лимоном.
Ноябрь
Они нездешние. Подкидыши. Детёныши фэйри, подброшенные в колыбель. Как убийственно притягательны они могут быть – чёрным резким профилем на сумрачном небе, сквозь косой дождь и пронизывающий ветер. Невозможно иные, другие, странные, болезненно надломленные, с неизведанной глубиной внутри. Что там? Бьющиеся, метающиеся крылатые тени, наклонишься посмотреть – и их призрачное мотыльковое пламя опалит, сожжёт, выест до дна.
Безумно тянет взглянуть: они, неприкаянные, с неловкой улыбкой, с солёным холодом осеннего моря в глазах, совершенные неземные призраки, хрупкие, серые, сияющие. Вот их бессонные ночи, до краев полные вдохновения на грани обморока, кофеина, сигаретного дыма и травяного шелеста. Вы протягиваете руку, осторожно, будто приманивая дикого зверя, но они боятся прикосновений, точно верят, что могут растаять от человеческого тепла. читать дальше“Держись подальше!” бросают вскользь и шагают в туман, завернувшись в серый плащ. Что станет, если вы не послушаете, если подойдёте и встанете рядом? Ослепнете от седой авалонской бури, застынете под тоскливую песню ветров. И тут-то вы вспомните, что от этих волшебных созданий защищались железом и огнём. Что от них над порогам висели венки омелы. Что их имена боялись произнести вслух, чтобы ненароком не призвать. И вы понимаете, почему. Чем ближе подходишь, тем яснее становится, что их свет – это болотные огни, их необычность – лишь зерно шторма, горечь их слов - яд отчаяния.
Что они, отстранённые, могут подарить? Ведь для них если небольно – то и любви нет. Они даже не замечают, как глубоко ранят. О, они всегда будут с такой жадной симпатией смотреть за человеческой жизнью, будут так же ловить крохи тепла, с каким голодным интересом будут наблюдать из-за окна за чужой улыбкой. Но вы никогда не научите их быть частью жизни. Они останутся за рамками, за пределами этого мира. Зерно ноябрькой бури не утишить, не спрятать, не стереть. Точка опоры – саморазрушение, слом и стыки льда и стали. Так уж они созданы, что без боли им нет жизни, и это единственный дар, который они отдают и принимают легко.
Это они с лёгкостью продадут сердце дьяволу в обмен на талант. И он взвоет в ярости, получив обещанное: сжав ладони на куске льда, в глубине которого искрится железо. Сердце? О да, вот оно, холодное, нездешнее, нечеловеческое сердце – точка неподвижности в центре бури.
Смотрите. Наслаждайтесь. Любуйтесь, как они мчаться по миру на крыле ледяного шторма, как небрежным росчерком они создают окно – провал-пропасть – в целый мир, живой, древний, дикий. Но не подходите близко.
“Не научили”. Не научили любить, не научили понимать, заботиться, отдавать. Они, дети Ноября, и рады бы охранить, утешить, согреть, но не умеют. Как? Они не знают. Редкие проявления тепла небрежны, коротки, как солнечная тень на сухом листе.
Вот он, ноябрь, идёт навстречу, странный и хрупкий! Берегитесь, зажигайте свечи и ищите железный крест.
Остальное - здесь: www.diary.ru/~chronicler/?tag=6279
Однако автор "Календаря", к сожалению, против перепоста его на других ресурсах, кроме дайря... а я не могу не утащить это, прекрасное, к себе.
Ноябрь и Март, два моих месяца, две стороны одного отчаяния. Февраль - "И тонких рук твоих запретна тайна", ага... сколько раз это было со мной, я и Февраль, один на один. Август, "дождь на острове радости", вкус черники на языке и гитара за плечом.
Всё очень близко мне. Не мне сейчас даже, мне - тогда.
Март
Вы ожидаете увидеть цветочки, зеленеющие веточки и крокусы в вазе? Что ж, дети начала весны вас разубедят. Чтобы отбросить зимний мороз, сразиться с его ледяной яростью нужен волчий дух, сердце хищника. Март несётся на тонких серебристых лапах по ноздреватому снегу, гонит жертву в тупик, к обрыву… неважно. Он не теряет следа. Он не ошибается. Март ещё не умеет взращивать настоящую жизнь – не ростки слабой, едва заметной нежности, не хрупкие корешки в земле… Он не даёт весеннего возрождения. Он убивает зиму.
Дети марта идут по жизни как танцуют, как крадутся по следу: шатаясь, припадая к земле, щуря на свет свои сияющие глаза. На руках – призрачные когти, в улыбке косой – проблеск тонких клыков. Дети Февраля – хладнокровные белоснежные статуи. Дети марта – исчезающие в неверном сиянии оборотни, ломкие тени в тающем льду. Утащат под воду. Загрызут.
читать дальшеМогут подобраться в своей звериной неприрученной нежности близко-близко, прижаться к колену и дремать: чутко, вскидываясь от каждого звука. А вы вдруг замрёте, чувствуя тепло чужого тела, иллюзорную хрупкость, биение сердца, тихое дыхание на коже. Как странно это, глядеть на изгиб мягких губ, подрагивающие ресницы, сжатые тонкие пальцы и думать: что тебе снится, оборотень? Кого ты преследуешь, чей след ловишь в оттепели, в чьё горло метишь ударом? Но что толку в бессмысленных вопросах, когда Март спит головой на твоих коленях, и рука запуталась в его растрепавшихся волосах. Разве потом, зная его волчью суть, сумеешь отвернуться, когда он потянется с небрежным поцелуем, замурлычет, прижавшись к запястью губами? Нет. Не шагнёшь в сторону, не отклонишься от объятия, не сбросишь ладони с плеча – потому что как откажешь такому?
Танцующая походка, усмешки, в которых проблёскивают клыки, неровные дёрганые движения, голодные взгляды из-под чёлки, из-под опущенных ресниц – нет, в них не найти аристократической красоты февраля. Они смеются над условностями, обвешиваются варварскими украшениями, выглядят вызывающе-шикарно в шёлково-батистовом рванье, с кружевом внахлёст на потёртой коже и джинсе.
Они шатаются по жизни как будто балансируют на крыше, на ломком льду, на болотной тропе. Они ждут добычу, бросаются и вцепляются в горло, инстинктивно и легко – не задумываясь. Но опасны они не в охоте, не в убийстве, не в жестокой битве, а тогда, когда вытянутся рядом, прищурившись, и в светлых глазах – непонятная пронзительная тоска. А потом он вдруг улыбается резко, словно смеясь над собой, и целует.
Вкус – кровь, снег, тростниковый сахар и виски с лимоном.
Ноябрь
Они нездешние. Подкидыши. Детёныши фэйри, подброшенные в колыбель. Как убийственно притягательны они могут быть – чёрным резким профилем на сумрачном небе, сквозь косой дождь и пронизывающий ветер. Невозможно иные, другие, странные, болезненно надломленные, с неизведанной глубиной внутри. Что там? Бьющиеся, метающиеся крылатые тени, наклонишься посмотреть – и их призрачное мотыльковое пламя опалит, сожжёт, выест до дна.
Безумно тянет взглянуть: они, неприкаянные, с неловкой улыбкой, с солёным холодом осеннего моря в глазах, совершенные неземные призраки, хрупкие, серые, сияющие. Вот их бессонные ночи, до краев полные вдохновения на грани обморока, кофеина, сигаретного дыма и травяного шелеста. Вы протягиваете руку, осторожно, будто приманивая дикого зверя, но они боятся прикосновений, точно верят, что могут растаять от человеческого тепла. читать дальше“Держись подальше!” бросают вскользь и шагают в туман, завернувшись в серый плащ. Что станет, если вы не послушаете, если подойдёте и встанете рядом? Ослепнете от седой авалонской бури, застынете под тоскливую песню ветров. И тут-то вы вспомните, что от этих волшебных созданий защищались железом и огнём. Что от них над порогам висели венки омелы. Что их имена боялись произнести вслух, чтобы ненароком не призвать. И вы понимаете, почему. Чем ближе подходишь, тем яснее становится, что их свет – это болотные огни, их необычность – лишь зерно шторма, горечь их слов - яд отчаяния.
Что они, отстранённые, могут подарить? Ведь для них если небольно – то и любви нет. Они даже не замечают, как глубоко ранят. О, они всегда будут с такой жадной симпатией смотреть за человеческой жизнью, будут так же ловить крохи тепла, с каким голодным интересом будут наблюдать из-за окна за чужой улыбкой. Но вы никогда не научите их быть частью жизни. Они останутся за рамками, за пределами этого мира. Зерно ноябрькой бури не утишить, не спрятать, не стереть. Точка опоры – саморазрушение, слом и стыки льда и стали. Так уж они созданы, что без боли им нет жизни, и это единственный дар, который они отдают и принимают легко.
Это они с лёгкостью продадут сердце дьяволу в обмен на талант. И он взвоет в ярости, получив обещанное: сжав ладони на куске льда, в глубине которого искрится железо. Сердце? О да, вот оно, холодное, нездешнее, нечеловеческое сердце – точка неподвижности в центре бури.
Смотрите. Наслаждайтесь. Любуйтесь, как они мчаться по миру на крыле ледяного шторма, как небрежным росчерком они создают окно – провал-пропасть – в целый мир, живой, древний, дикий. Но не подходите близко.
“Не научили”. Не научили любить, не научили понимать, заботиться, отдавать. Они, дети Ноября, и рады бы охранить, утешить, согреть, но не умеют. Как? Они не знают. Редкие проявления тепла небрежны, коротки, как солнечная тень на сухом листе.
Вот он, ноябрь, идёт навстречу, странный и хрупкий! Берегитесь, зажигайте свечи и ищите железный крест.
Остальное - здесь: www.diary.ru/~chronicler/?tag=6279
@темы: цитаты
вторник, 26 октября 2010
Фарс под дождём
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: это фрагмент истории игрового персонажа, который я не могу выложить на форум - из-за рейтинга.
Если вам неинтересен Фенрир Грейбек, а так же если вы против описаний насилия - не читайте этот текст.
Кто не спрятался - я не виноват.
читать дальше
- Серый! – кто-то толкает его в плечо. – Серый, подымайся и ступай за мной.
Фенрир недавно встретил двенадцатую весну. Он крепко сбитый, высокий подросток – на голову выше всех щенят в стае. Врукопашную недавно положил Барни, а ведь тот старше и шире в плечах… Но Фенрир зато ловчей и быстрее. И умнее, чего уж там.
И волк его тоже быстр и силён.
Фенрир спит недолго – с тех пор, как закатилась луна - и видит кровавые сны. В это полнолуние Хозяин не повёл Стаю на Охоту, мальчишки даром пробегали ночь по тощему, нищему лесу, и волчий голод не оставил Фенрира даже после того, как он снова принял обличье человека. Но всё же он спит, уткнувшись лбом в спину Олафа, аккурат между лопаток. Олаф – его молочный брат, он родной сын Хозяина. Он поскуливает сквозь сон – тоже, видать, голодный… Олаф, смешной Олаф, из него и волк получается смешной - с дурацкими кисточками на ушах... Он жутко обижается, когда Фенрир высмеивает эту... особенность.
- Серый, ну чего ты там возишься?
Фенрир выходит из землянки – как есть, босой и полуголый. Он ненавидит, когда Хозяин зовет его «Серым» - это детское прозвище, а он уже не мальчишка, он прошёл инициацию прошлой зимой, и даже ни разу не пикнул, хотя было очень больно. Хозяин сам проводил обряд; а после, заправив рубаху в штаны, похлопал широкой ладонью по мокрой от пота спине мальчишки, наклонился и прошептал ему в ухо: «Фенрир Грейбек. Как, нравится имечко? Сам придумал».
- Ты должен съесть это. Давай, жуй.
В руку Фенрира ложится что-то тяжелое, теплое, мокро-липкое. Оно пахнет кровью – так сильно и сладко пахнет, что у Фенрира трепещут ноздри. Оно совсем недавно было живым – мышечные волокна мягко пружинят, когда Фенрир сжимает кулак.
Не медля больше, он впивается в мякоть зубами, мажет подбородок густеющей кровью, глотает кусок за куском, почти не жуя… Он счастлив.
Но счастье длится недолго. Дав воспитаннику окончить трапезу, Хозяин лезет в карман и вынимает ненавистный предмет – волшебную палочку. Но это не та, которую он давал Фенриру в прошлый раз. Та была тонкая, из орешника, эта – темная и грубая, остро пахнет хвойной смолой.
- Теперь она твоя, - говорит Хозяин. – Я буду сам с тобой заниматься, каждый вечер, и не смей увиливать. Башку оторву.
Фенрир вертит палочку в руках, потом поднимает страдальческие глаза:
- А зачем это, бать?
Наедине Хозяин ещё позволяет воспитаннику называть его так. При посторонних – никогда.
Старый оборотень садится на траву, предлагает мальчишке устраиваться рядом.
- Видишь ли, Серый… Ты будешь сильным мужчиной, я уже сейчас это вижу, и славным волком. Но этого мало. Для тебя – мало.
- А чего ещё надо-то? – Фенрир искренне не понимает, к чему ещё стремиться мужчине и волку.
- Мир не заканчивается лесом, сынок, - вздыхает Хозяин. – И за пределами леса живут волшебники, ты это знаешь уже. Они думают, что они сильны и почти всемогущи, потому что умеют колдовать. Наши, в стае, думают, что волшебники – ерунда, а вот они, оборотни – сильны и почти всемогущи, потому что у них есть Дар Луны.
- Разве это не так?
- Не так. Ошибаются и те и другие. Это говорю тебе я – оборотень и волшебник. Знаешь, почему меня называют Хозяином?
- Потому что ты сказал им так делать.
- Потому что я хозяин своей жизни, - оборотень усмехается. – И поверь, не так уж много ты встретишь на своем веку людей и нелюдей, кто сможет сказать о себе то же самое и не солгать.
Он долго медлит, прежде чем заговорить снова.
- Женщина, которая тебя родила, была ведьмой. Я долго присматривался к тебе и надеялся, что ее способности рано или поздно проявятся… но того, что я заметил, недостаточно. В тебе нет силы, палочка почти не слушается тебя. Моя палочка, во всяком случае. И тогда я подумал: маг, который хочет стать оборотнем, должен съесть свежее волчье сердце… А что будет, если оборотень съест сердце мага?.. Вот теперь мы это и проверим, Серый. Люблю, знаешь ли, эксперименты… А сейчас я спать пойду, ночка была та ещё.
Он поднимается и уходит. Фенрир облизывает губы.
…Фенрир не знает, виновата ли в этом новая палочка или эксперимент Хозяина – но чувствует, что теперь он не безнадежен. У него получается. Не очень хорошо, но всё же получается.
- Акцио, миска! – неуверенно приказывает он, и побитая жизнью посудина, дрогнув, ползет по воздуху.
Хозяин одобрительно кивает.
Занятия, как и было обещано, происходят каждый вечер, если только не мешают фазы Луны.
Хозяин учит его только самому необходимому: разжечь огонь, добыть воду, залечить ссадину. Исцеляющее заклинание дается Фенриру плохо. День за днем наставник заставляет его резать руку его собственным – Грейбека – ножом и твердить этот гребанный «Эпискей». Без толку. К утру порез затягивается сам, а вечером всё повторяется сначала.
- Если ты думаешь, что твои враги будут столь любезны, что станут наносить тебе раны исключительно в лесу, поближе к нужным травам и компрессам – так ты ошибаешься, Серый, - Хозяин злится. Тихонько так злится, он это умеет, и это страшнее всего.
- Но я стараюсь! – хмуро возражает Фенрир. – Я стараюсь…
- Старайся лучше.
Он старается лучше. Наплевав на дергающую боль в руке, на то, что рукав рубахи перемазан кровью, он старается… До результата.
***
Хозяин доволен. Он только что прогнал Фенрира по всему «основному курсу».
Мальчик всё сделал правильно и без запинки. И стоит теперь, лыбится, гордый собой.
По глазам видно, что он хочет что-то спросить.
- Ну, чего? – Хозяин усмехается и кивком указывает на поваленный ствол.
- Я хочу спросить, - торопливо начинает Грейбек, взобравшись на ствол с ногами. – Ты ведь не всё мне показал, да? Почему ты не учишь меня, как убивать волшебством?
Хозяин хмурится и долго молчит. Долго-долго. Так что Фенрир успевает даже испугаться – не ляпнул ли чего-нибудь непростительного.
- Тебе не нужно этого уметь, - говорит, наконец, Гурд. – Это не наше. Это… неправильно. Понимаешь, сынок, когда мужчина убивает врага, он забирает себе его силу – вместе с жизнью, вместе с кровью. И это хорошо, так заведено. Но если ты зовешь себе в помощники магию, всё не так. Магия ничего тебе не отдает – наоборот, она требует с тебя платы за чужую смерть, забирает твою душу кусок за куском, отгрызает по кусочку раз… и ты сам не заметишь, как остался пустым. Сброшенной змеиной шкурой, в которой теперь живут они обе – магия и смерть.
- Но они всё равно это делают? – тихо спрашивает Фенрир. – Волшебники. Знают – и делают?
- Некоторые, - нехотя отвечает Хозяин. – Они называют эти заклинания «Непростительными», но это не мешает им их применять.
- Заклинания? Их… больше одного?
- Одно – чтобы убить, одно – чтобы мучить, одно – чтобы лишить воли.
Фенрир сидит, будто околдованный. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт.
- Ладно, я покажу тебе, - вздыхает, наконец, Хозяин. – Покажу один раз.
***
Фенрир Грейбек с кем угодно может померяться упрямством. И настырностью.
Через пару недель, сдавшись под неослабевающим напором, Хозяин берется учить мальчишку боевой магии. Эти уроки ещё более жестоки, чем те, что были до сих пор – словно учитель задался целью отвратить своего ученика от подобного способа драки. Голова у Фенрира болит почти не переставая, мышцы ноют; по ночам кормилица тайком подсовывает ему укрепляющий отвар… Хозяин, проведав об этом, выплескивает горячее варево из кружки – Фенриру под ноги и на ноги.
- Не смей этого делать, - рычит он на женщину. – Он сам этого хотел, пусть учится отвечать за свои желания.
На мальчика он рычит тоже, обзывая бездарем и пророча безвременную гибель в поединке с первым же магом, которого Грейбек попытается удивить своей бесполезной деревяшкой.
- Ошибался ты, батя, - пробормотал Фенрир. – И врал мне. И Непростиловки не чурался… теперь-то я знаю. Но и понимаю теперь тоже. Зачем бы тебе соперника в собственной стае растить?
***
Грейбек запрокинул голову. Где-то там, за толщей серого тяжелого потолка, за пологом осеннего леса, в небе шла на убыль Луна.
Проклятое время, ненавистное время – от полнолуния до новолуния. Когда жемчужный свет, живая ртуть покидает кровь, когда силы уходят, оставляя оборотня беспомощным щенком, жалким человеческим существом, и ночь Полной Луны вспоминается, как чудо, которое навсегда отменили.
Олаф умер в такую ночь, как эта. Когда Луна шла на убыль.
Дурацкий спор. Фенрир не понимает, как он мог перерасти в драку. Может быть, когда Олаф сказал, что однажды, как сын Хозяина, станет вожаком Стаи?.. Это ведь нечестно. Неправильно. Фенрир сильнее и умеет колдовать. Олаф напрочь лишен магических способностей. Леший знает, кормил ли его Хозяин сердцами волшебников, или нет, но очевидно одно: палочка в его руках – бесполезная штуковина. С тем же успехом можно размахивать крысиным хвостом.
Так или иначе… они катаются по земле, красивые белые зубы Олафа оставили на плече Фенрира некрасивые алые отпечатки. Руки на горле. Удар коленом промеж ног. Откатиться в сторону. Вскочить на ноги. Взрытая земля и комья спутанных травяных корней замедляют движения, но… Хотя бы можно снова дышать. Хорошо…
Палочка в рукаве. Пристегнута к предплечью кожаными креплениями – идея Хозяина. Так гораздо удобнее.
Кулак сводного брата расквашивает Грейбеку нос. Огромный, тяжелый, как молот, кулачище. На фалангах – золотисто-рыжие волоски. И веснушки. Фенрир воет от боли и злости, и сам не замечает, когда и как этот вой переходит в формулу заклятья.
А потом смотрит, как зачарованный, на рыжее пламя, охватившее противника. «Инсендио». Бытовое заклинание. Прикурить самокрутку, разжечь огонь под котелком… Ерунда. Если только его не произносит оборотень, обезумевший от ярости. И тоски по Луне.
Минута проходит за минутой. Фенрир понимает, почему волк не должен убивать при помощи магии – потому что это… не спасает. Не сдергивает красную завесу, застилающую глаза. Не усмиряет кровь. Не приносит торжества… Резким взмахом погасив огонь, он отбрасывает палочку прочь. И теперь уже его руки смыкаются на горле Олафа – точнее, того обугленного, орущего существа, которое некогда было Олафом… а существо так вкусно пахнет жареным мясом и подгоревшей кровью, что рот Грейбека наполняется слюной. А потом теплой сукровицей. И чужой кровью. Болью. Он выпивает пресмертный хрип брата прямо из горла.
И понимает, что должен окончательно утвердить свою победу… над мертвым уже врагом.
И за этим «утверждением» его застает Хозяин.
***
Сигурд Сигурдссен, он же Гурд, он же Хозяин, не чурается «непростиловки». Теперь Фенрир знает это очень хорошо. Бледно-желтые, нечеловеческие глаза не меняют выражения, остаются насмешливо-бесстрастными, холодными, как октябрьская Луна – пока вожак Стаи чередует «Круцио» с нескончаемым монологом.
Монолога Фенрир почти не воспринимает. Разве что кусками. Лохмотьями фраз.
«Знаешь, в чем твоё счастье? - В том, что я не могу убить тебя сейчас»…
«А знаешь, в чем твое горе? – В том, что я не могу убить тебя… сейчас»…
«Столько вложил в тебя»…
«Ты стал отличным убийцей, Серый – лучшим даже, чем я… и я не уничтожу тебя… Мне приятно знать, что именно я выпускаю в этот мир Ужас… Ты будешь кошмаром их магического мирка… поэтому живи, тварь. Живи. За себя самого и за моего сына… убивай за себя и за него… А теперь убирайся прочь. И больше не попадайся мне на глаза»…
***
Он выходит из леса по волчьей тропе и знает, что эта тропа сейчас навсегда закроется для него – Хозяин не пускает в становище врагов. Лес застыл, замороженный ранней осенью. Когда призрак лета еще отражался в листьях и создавал иллюзию жизни, Лес мог показаться красивым – особенно мальчишке, который никогда и ничего, кроме этого леса, не знал. Но сейчас все кажется мертвым: голые ветки, сморщенные бурые листья под ногами, белесое небо, лежащее на кронах деревьев, как мокрая вата…
Ноги слушаются хреново, икры сводит судорогой – тогда Фенрир падает на землю у тропы, и дышит, дышит сквозь стиснутые зубы, и ждет, когда пройдет боль.
Ночь застает его в лесу, но уже за границами поселения. Дождь. Добротная куртка – прощальный подарок Хозяина – к утру промокает насквозь.
Он плетется из последних сил – и желтые огни, проступившие сквозь муть впереди, принимает за видение. И ложится ничком на землю, не дойдя до них с десяток шагов. Закрывает руками затылок и ждет смерти.
***
- Э-э-э, сынок, ну-ка, не вставай… на вот еще, горячего хлебни. Колотит тебя так – того гляди, зубы сломаешь.
Фенрир открывает глаза и обнаруживает, что его держат за плечи, не давая сорваться с убогой кровати. На кровати – латанное-перелатанное одеяло, в комнате кислый запах перегара; человек, держащий его, ещё не старик, но руки у него так и трясутся; в глазах расползлись паутиной кровеносные сосуды; на близком, синюшно-красном лице, отчетливо проступают поры. Незнакомец протягивает Грейбеку поцарапанную кружку с чем-то горячим – не то чай, не то бурда какая-то, леший разберет.
- Где?.. – бормочет Грейбек, сделав глоток и передернувшись от отвращения.
- Так у меня же… Меня Джек зовут. Я тебя с полдюжины дней тому подобрал – вон там, у леса почти… Ты заблудился, что ли?.. Я уж думал, ты помрешь тут. Я-то что, я лечить не умею…вот жена моя – та могла. Вся деревня к ней ходила, а она – кому травки, кому отвары, кого дымом коптит… всем помогало… Да только нет ее, давно уже нет… да и деревня, почитай, заброшенная. Только старики и остались, кому уходить некуда да незачем.
Одинокий старик любит поговорить.
Фенрир слушает, чаще молчит. Иногда кивает. А большего гостеприимному хозяину и не нужно.
Спустя неделю Грейбек чувствует себя почти совсем здоровым. Приступов лихорадки больше нет. Ночь от ночи растущая луна придает ему сил. Днем он помогает своему спасителю – хлипкий домик требует ремонта со всех сторон: там забор покосился, здесь прохудилась крыша, и везде запустение, паутина и печаль.
- Сын у нас был, - рассказывает старик, когда они садятся на траву за домом (еще не стемнело, но прозрачная луна уже висит над лесом). – Крепкий мальчонка, смешливый такой… еще зубов не было, и смеялся он так чудно – дёсенки розовые блестят…
Старик порядком пьян. Слушать его разговоры Фенриру неловко и неприятно.
- И что с ним случилось? – поспешно спрашивает он. – С мальчиком вашим?
Джек молчит, шарится по карманам, находит бумагу и кисет с табаком – табак паршивый, с собственного дохлого огородика, и вонючий до невозможности. Он сворачивает две цигарки, одну предлагает Грейбеку, вторую медленно раскуривает сам. Выпускает дым в темнеющее небо и тихо говорит:
- Волк его унес. Ты думаешь, я пьяный, да? Я пьяный. А только правда – волк унес. Жена ночью дверь открыла – вышла туда, к опушке, какие-то травы собирать. Ей, вишь, в полнолуние надо было. А он… огромный, что твоя лошадь, светло-серый… шерсть на холке дыбом. У меня ноги отнялись, а он мальчишку схватил – и исчез. Как тень. Пацаненку только-только годик исполнился.
Старик громко шмыгает носом.
Фенрир сидит тихо-тихо. И смотрит на луну.
- Тогда-то люди и стали из деревни уходить, - вздохнув, продолжает старик. – Поговаривали, будто в том лесу, что за нашим, оборотни завелись. Кто верил, кто нет… Я вот не верил – какие к чертям оборотни, сказки это всё - и жену не слушал, царство ей небесное… А она как помешалась – всё пыталась мальчика найти. Уйдет – и неделю нет её, а то и больше. Приходит бледная, еле на ногах стоит.. Год она его искала, сынок, да только не нашла, конечно. Говорила, «не пускает Хозяин человека на волчью тропу» - бредила, стало быть… А через десять лет он опять пришел. Волк этот.
Закусив губу, Фенрир ждёт продолжения истории.
Джек выбрасывает цигарку, договаривает пустым голосом:
- И опять меня не убил. Тварь проклятая. Зачем оставил?.. А у неё… у неё сердце вырвал.
***
Волк лежит на кровати. В окно комнатушки смотрит полная Луна. Лоскутное старенькое одеяло перемазано красным. Волк неторопливо, передними зубами, соскребает остатки мяса с кости. Он уже утолил первый голод, и спешить ему некуда.
Зверю без Стаи здесь хорошо – сквозь защитные заклинания, которыми Фенрир окружил дом перед восходом Луны, в дом не пройдет ни один человек, а уж эти, деревенские – и подавно. Его мать была единственной ведьмой в этой деревушке, забытой и Мерлином, и богом. Дом стоит на отшибе, дружбы с соседями Джек не водил… так что, если сидеть тихо, можно пожить здесь еще немного, может, и до следующей Луны… а дальше посмотрим.
Посмотрим.
Снова мелькает тень сомнения – может, стоило обратить старика? Да нет, ерунда… Какой из него волк? Кожа да кости, да кислая брага вместо крови.
А Фенриру Грейбеку нужна сильная Стая.
Если вам неинтересен Фенрир Грейбек, а так же если вы против описаний насилия - не читайте этот текст.
Кто не спрятался - я не виноват.
читать дальше
- Серый! – кто-то толкает его в плечо. – Серый, подымайся и ступай за мной.
Фенрир недавно встретил двенадцатую весну. Он крепко сбитый, высокий подросток – на голову выше всех щенят в стае. Врукопашную недавно положил Барни, а ведь тот старше и шире в плечах… Но Фенрир зато ловчей и быстрее. И умнее, чего уж там.
И волк его тоже быстр и силён.
Фенрир спит недолго – с тех пор, как закатилась луна - и видит кровавые сны. В это полнолуние Хозяин не повёл Стаю на Охоту, мальчишки даром пробегали ночь по тощему, нищему лесу, и волчий голод не оставил Фенрира даже после того, как он снова принял обличье человека. Но всё же он спит, уткнувшись лбом в спину Олафа, аккурат между лопаток. Олаф – его молочный брат, он родной сын Хозяина. Он поскуливает сквозь сон – тоже, видать, голодный… Олаф, смешной Олаф, из него и волк получается смешной - с дурацкими кисточками на ушах... Он жутко обижается, когда Фенрир высмеивает эту... особенность.
- Серый, ну чего ты там возишься?
Фенрир выходит из землянки – как есть, босой и полуголый. Он ненавидит, когда Хозяин зовет его «Серым» - это детское прозвище, а он уже не мальчишка, он прошёл инициацию прошлой зимой, и даже ни разу не пикнул, хотя было очень больно. Хозяин сам проводил обряд; а после, заправив рубаху в штаны, похлопал широкой ладонью по мокрой от пота спине мальчишки, наклонился и прошептал ему в ухо: «Фенрир Грейбек. Как, нравится имечко? Сам придумал».
- Ты должен съесть это. Давай, жуй.
В руку Фенрира ложится что-то тяжелое, теплое, мокро-липкое. Оно пахнет кровью – так сильно и сладко пахнет, что у Фенрира трепещут ноздри. Оно совсем недавно было живым – мышечные волокна мягко пружинят, когда Фенрир сжимает кулак.
Не медля больше, он впивается в мякоть зубами, мажет подбородок густеющей кровью, глотает кусок за куском, почти не жуя… Он счастлив.
Но счастье длится недолго. Дав воспитаннику окончить трапезу, Хозяин лезет в карман и вынимает ненавистный предмет – волшебную палочку. Но это не та, которую он давал Фенриру в прошлый раз. Та была тонкая, из орешника, эта – темная и грубая, остро пахнет хвойной смолой.
- Теперь она твоя, - говорит Хозяин. – Я буду сам с тобой заниматься, каждый вечер, и не смей увиливать. Башку оторву.
Фенрир вертит палочку в руках, потом поднимает страдальческие глаза:
- А зачем это, бать?
Наедине Хозяин ещё позволяет воспитаннику называть его так. При посторонних – никогда.
Старый оборотень садится на траву, предлагает мальчишке устраиваться рядом.
- Видишь ли, Серый… Ты будешь сильным мужчиной, я уже сейчас это вижу, и славным волком. Но этого мало. Для тебя – мало.
- А чего ещё надо-то? – Фенрир искренне не понимает, к чему ещё стремиться мужчине и волку.
- Мир не заканчивается лесом, сынок, - вздыхает Хозяин. – И за пределами леса живут волшебники, ты это знаешь уже. Они думают, что они сильны и почти всемогущи, потому что умеют колдовать. Наши, в стае, думают, что волшебники – ерунда, а вот они, оборотни – сильны и почти всемогущи, потому что у них есть Дар Луны.
- Разве это не так?
- Не так. Ошибаются и те и другие. Это говорю тебе я – оборотень и волшебник. Знаешь, почему меня называют Хозяином?
- Потому что ты сказал им так делать.
- Потому что я хозяин своей жизни, - оборотень усмехается. – И поверь, не так уж много ты встретишь на своем веку людей и нелюдей, кто сможет сказать о себе то же самое и не солгать.
Он долго медлит, прежде чем заговорить снова.
- Женщина, которая тебя родила, была ведьмой. Я долго присматривался к тебе и надеялся, что ее способности рано или поздно проявятся… но того, что я заметил, недостаточно. В тебе нет силы, палочка почти не слушается тебя. Моя палочка, во всяком случае. И тогда я подумал: маг, который хочет стать оборотнем, должен съесть свежее волчье сердце… А что будет, если оборотень съест сердце мага?.. Вот теперь мы это и проверим, Серый. Люблю, знаешь ли, эксперименты… А сейчас я спать пойду, ночка была та ещё.
Он поднимается и уходит. Фенрир облизывает губы.
…Фенрир не знает, виновата ли в этом новая палочка или эксперимент Хозяина – но чувствует, что теперь он не безнадежен. У него получается. Не очень хорошо, но всё же получается.
- Акцио, миска! – неуверенно приказывает он, и побитая жизнью посудина, дрогнув, ползет по воздуху.
Хозяин одобрительно кивает.
Занятия, как и было обещано, происходят каждый вечер, если только не мешают фазы Луны.
Хозяин учит его только самому необходимому: разжечь огонь, добыть воду, залечить ссадину. Исцеляющее заклинание дается Фенриру плохо. День за днем наставник заставляет его резать руку его собственным – Грейбека – ножом и твердить этот гребанный «Эпискей». Без толку. К утру порез затягивается сам, а вечером всё повторяется сначала.
- Если ты думаешь, что твои враги будут столь любезны, что станут наносить тебе раны исключительно в лесу, поближе к нужным травам и компрессам – так ты ошибаешься, Серый, - Хозяин злится. Тихонько так злится, он это умеет, и это страшнее всего.
- Но я стараюсь! – хмуро возражает Фенрир. – Я стараюсь…
- Старайся лучше.
Он старается лучше. Наплевав на дергающую боль в руке, на то, что рукав рубахи перемазан кровью, он старается… До результата.
***
Хозяин доволен. Он только что прогнал Фенрира по всему «основному курсу».
Мальчик всё сделал правильно и без запинки. И стоит теперь, лыбится, гордый собой.
По глазам видно, что он хочет что-то спросить.
- Ну, чего? – Хозяин усмехается и кивком указывает на поваленный ствол.
- Я хочу спросить, - торопливо начинает Грейбек, взобравшись на ствол с ногами. – Ты ведь не всё мне показал, да? Почему ты не учишь меня, как убивать волшебством?
Хозяин хмурится и долго молчит. Долго-долго. Так что Фенрир успевает даже испугаться – не ляпнул ли чего-нибудь непростительного.
- Тебе не нужно этого уметь, - говорит, наконец, Гурд. – Это не наше. Это… неправильно. Понимаешь, сынок, когда мужчина убивает врага, он забирает себе его силу – вместе с жизнью, вместе с кровью. И это хорошо, так заведено. Но если ты зовешь себе в помощники магию, всё не так. Магия ничего тебе не отдает – наоборот, она требует с тебя платы за чужую смерть, забирает твою душу кусок за куском, отгрызает по кусочку раз… и ты сам не заметишь, как остался пустым. Сброшенной змеиной шкурой, в которой теперь живут они обе – магия и смерть.
- Но они всё равно это делают? – тихо спрашивает Фенрир. – Волшебники. Знают – и делают?
- Некоторые, - нехотя отвечает Хозяин. – Они называют эти заклинания «Непростительными», но это не мешает им их применять.
- Заклинания? Их… больше одного?
- Одно – чтобы убить, одно – чтобы мучить, одно – чтобы лишить воли.
Фенрир сидит, будто околдованный. Глаза широко распахнуты, рот приоткрыт.
- Ладно, я покажу тебе, - вздыхает, наконец, Хозяин. – Покажу один раз.
***
Фенрир Грейбек с кем угодно может померяться упрямством. И настырностью.
Через пару недель, сдавшись под неослабевающим напором, Хозяин берется учить мальчишку боевой магии. Эти уроки ещё более жестоки, чем те, что были до сих пор – словно учитель задался целью отвратить своего ученика от подобного способа драки. Голова у Фенрира болит почти не переставая, мышцы ноют; по ночам кормилица тайком подсовывает ему укрепляющий отвар… Хозяин, проведав об этом, выплескивает горячее варево из кружки – Фенриру под ноги и на ноги.
- Не смей этого делать, - рычит он на женщину. – Он сам этого хотел, пусть учится отвечать за свои желания.
На мальчика он рычит тоже, обзывая бездарем и пророча безвременную гибель в поединке с первым же магом, которого Грейбек попытается удивить своей бесполезной деревяшкой.
- Ошибался ты, батя, - пробормотал Фенрир. – И врал мне. И Непростиловки не чурался… теперь-то я знаю. Но и понимаю теперь тоже. Зачем бы тебе соперника в собственной стае растить?
***
Грейбек запрокинул голову. Где-то там, за толщей серого тяжелого потолка, за пологом осеннего леса, в небе шла на убыль Луна.
Проклятое время, ненавистное время – от полнолуния до новолуния. Когда жемчужный свет, живая ртуть покидает кровь, когда силы уходят, оставляя оборотня беспомощным щенком, жалким человеческим существом, и ночь Полной Луны вспоминается, как чудо, которое навсегда отменили.
Олаф умер в такую ночь, как эта. Когда Луна шла на убыль.
Дурацкий спор. Фенрир не понимает, как он мог перерасти в драку. Может быть, когда Олаф сказал, что однажды, как сын Хозяина, станет вожаком Стаи?.. Это ведь нечестно. Неправильно. Фенрир сильнее и умеет колдовать. Олаф напрочь лишен магических способностей. Леший знает, кормил ли его Хозяин сердцами волшебников, или нет, но очевидно одно: палочка в его руках – бесполезная штуковина. С тем же успехом можно размахивать крысиным хвостом.
Так или иначе… они катаются по земле, красивые белые зубы Олафа оставили на плече Фенрира некрасивые алые отпечатки. Руки на горле. Удар коленом промеж ног. Откатиться в сторону. Вскочить на ноги. Взрытая земля и комья спутанных травяных корней замедляют движения, но… Хотя бы можно снова дышать. Хорошо…
Палочка в рукаве. Пристегнута к предплечью кожаными креплениями – идея Хозяина. Так гораздо удобнее.
Кулак сводного брата расквашивает Грейбеку нос. Огромный, тяжелый, как молот, кулачище. На фалангах – золотисто-рыжие волоски. И веснушки. Фенрир воет от боли и злости, и сам не замечает, когда и как этот вой переходит в формулу заклятья.
А потом смотрит, как зачарованный, на рыжее пламя, охватившее противника. «Инсендио». Бытовое заклинание. Прикурить самокрутку, разжечь огонь под котелком… Ерунда. Если только его не произносит оборотень, обезумевший от ярости. И тоски по Луне.
Минута проходит за минутой. Фенрир понимает, почему волк не должен убивать при помощи магии – потому что это… не спасает. Не сдергивает красную завесу, застилающую глаза. Не усмиряет кровь. Не приносит торжества… Резким взмахом погасив огонь, он отбрасывает палочку прочь. И теперь уже его руки смыкаются на горле Олафа – точнее, того обугленного, орущего существа, которое некогда было Олафом… а существо так вкусно пахнет жареным мясом и подгоревшей кровью, что рот Грейбека наполняется слюной. А потом теплой сукровицей. И чужой кровью. Болью. Он выпивает пресмертный хрип брата прямо из горла.
И понимает, что должен окончательно утвердить свою победу… над мертвым уже врагом.
И за этим «утверждением» его застает Хозяин.
***
Сигурд Сигурдссен, он же Гурд, он же Хозяин, не чурается «непростиловки». Теперь Фенрир знает это очень хорошо. Бледно-желтые, нечеловеческие глаза не меняют выражения, остаются насмешливо-бесстрастными, холодными, как октябрьская Луна – пока вожак Стаи чередует «Круцио» с нескончаемым монологом.
Монолога Фенрир почти не воспринимает. Разве что кусками. Лохмотьями фраз.
«Знаешь, в чем твоё счастье? - В том, что я не могу убить тебя сейчас»…
«А знаешь, в чем твое горе? – В том, что я не могу убить тебя… сейчас»…
«Столько вложил в тебя»…
«Ты стал отличным убийцей, Серый – лучшим даже, чем я… и я не уничтожу тебя… Мне приятно знать, что именно я выпускаю в этот мир Ужас… Ты будешь кошмаром их магического мирка… поэтому живи, тварь. Живи. За себя самого и за моего сына… убивай за себя и за него… А теперь убирайся прочь. И больше не попадайся мне на глаза»…
***
Он выходит из леса по волчьей тропе и знает, что эта тропа сейчас навсегда закроется для него – Хозяин не пускает в становище врагов. Лес застыл, замороженный ранней осенью. Когда призрак лета еще отражался в листьях и создавал иллюзию жизни, Лес мог показаться красивым – особенно мальчишке, который никогда и ничего, кроме этого леса, не знал. Но сейчас все кажется мертвым: голые ветки, сморщенные бурые листья под ногами, белесое небо, лежащее на кронах деревьев, как мокрая вата…
Ноги слушаются хреново, икры сводит судорогой – тогда Фенрир падает на землю у тропы, и дышит, дышит сквозь стиснутые зубы, и ждет, когда пройдет боль.
Ночь застает его в лесу, но уже за границами поселения. Дождь. Добротная куртка – прощальный подарок Хозяина – к утру промокает насквозь.
Он плетется из последних сил – и желтые огни, проступившие сквозь муть впереди, принимает за видение. И ложится ничком на землю, не дойдя до них с десяток шагов. Закрывает руками затылок и ждет смерти.
***
- Э-э-э, сынок, ну-ка, не вставай… на вот еще, горячего хлебни. Колотит тебя так – того гляди, зубы сломаешь.
Фенрир открывает глаза и обнаруживает, что его держат за плечи, не давая сорваться с убогой кровати. На кровати – латанное-перелатанное одеяло, в комнате кислый запах перегара; человек, держащий его, ещё не старик, но руки у него так и трясутся; в глазах расползлись паутиной кровеносные сосуды; на близком, синюшно-красном лице, отчетливо проступают поры. Незнакомец протягивает Грейбеку поцарапанную кружку с чем-то горячим – не то чай, не то бурда какая-то, леший разберет.
- Где?.. – бормочет Грейбек, сделав глоток и передернувшись от отвращения.
- Так у меня же… Меня Джек зовут. Я тебя с полдюжины дней тому подобрал – вон там, у леса почти… Ты заблудился, что ли?.. Я уж думал, ты помрешь тут. Я-то что, я лечить не умею…вот жена моя – та могла. Вся деревня к ней ходила, а она – кому травки, кому отвары, кого дымом коптит… всем помогало… Да только нет ее, давно уже нет… да и деревня, почитай, заброшенная. Только старики и остались, кому уходить некуда да незачем.
Одинокий старик любит поговорить.
Фенрир слушает, чаще молчит. Иногда кивает. А большего гостеприимному хозяину и не нужно.
Спустя неделю Грейбек чувствует себя почти совсем здоровым. Приступов лихорадки больше нет. Ночь от ночи растущая луна придает ему сил. Днем он помогает своему спасителю – хлипкий домик требует ремонта со всех сторон: там забор покосился, здесь прохудилась крыша, и везде запустение, паутина и печаль.
- Сын у нас был, - рассказывает старик, когда они садятся на траву за домом (еще не стемнело, но прозрачная луна уже висит над лесом). – Крепкий мальчонка, смешливый такой… еще зубов не было, и смеялся он так чудно – дёсенки розовые блестят…
Старик порядком пьян. Слушать его разговоры Фенриру неловко и неприятно.
- И что с ним случилось? – поспешно спрашивает он. – С мальчиком вашим?
Джек молчит, шарится по карманам, находит бумагу и кисет с табаком – табак паршивый, с собственного дохлого огородика, и вонючий до невозможности. Он сворачивает две цигарки, одну предлагает Грейбеку, вторую медленно раскуривает сам. Выпускает дым в темнеющее небо и тихо говорит:
- Волк его унес. Ты думаешь, я пьяный, да? Я пьяный. А только правда – волк унес. Жена ночью дверь открыла – вышла туда, к опушке, какие-то травы собирать. Ей, вишь, в полнолуние надо было. А он… огромный, что твоя лошадь, светло-серый… шерсть на холке дыбом. У меня ноги отнялись, а он мальчишку схватил – и исчез. Как тень. Пацаненку только-только годик исполнился.
Старик громко шмыгает носом.
Фенрир сидит тихо-тихо. И смотрит на луну.
- Тогда-то люди и стали из деревни уходить, - вздохнув, продолжает старик. – Поговаривали, будто в том лесу, что за нашим, оборотни завелись. Кто верил, кто нет… Я вот не верил – какие к чертям оборотни, сказки это всё - и жену не слушал, царство ей небесное… А она как помешалась – всё пыталась мальчика найти. Уйдет – и неделю нет её, а то и больше. Приходит бледная, еле на ногах стоит.. Год она его искала, сынок, да только не нашла, конечно. Говорила, «не пускает Хозяин человека на волчью тропу» - бредила, стало быть… А через десять лет он опять пришел. Волк этот.
Закусив губу, Фенрир ждёт продолжения истории.
Джек выбрасывает цигарку, договаривает пустым голосом:
- И опять меня не убил. Тварь проклятая. Зачем оставил?.. А у неё… у неё сердце вырвал.
***
Волк лежит на кровати. В окно комнатушки смотрит полная Луна. Лоскутное старенькое одеяло перемазано красным. Волк неторопливо, передними зубами, соскребает остатки мяса с кости. Он уже утолил первый голод, и спешить ему некуда.
Зверю без Стаи здесь хорошо – сквозь защитные заклинания, которыми Фенрир окружил дом перед восходом Луны, в дом не пройдет ни один человек, а уж эти, деревенские – и подавно. Его мать была единственной ведьмой в этой деревушке, забытой и Мерлином, и богом. Дом стоит на отшибе, дружбы с соседями Джек не водил… так что, если сидеть тихо, можно пожить здесь еще немного, может, и до следующей Луны… а дальше посмотрим.
Посмотрим.
Снова мелькает тень сомнения – может, стоило обратить старика? Да нет, ерунда… Какой из него волк? Кожа да кости, да кислая брага вместо крови.
А Фенриру Грейбеку нужна сильная Стая.
@темы: ГП, игра
суббота, 18 сентября 2010
Фарс под дождём
Небольшая зарисовка о Ремусе в маггловской больнице.
Выдранная из контекста, честно признаюсь, но всё же любопытная сама по себе.
Если вкратце - Ремус попадает в больницу в параллельном мире, где нет магии, но зато есть книжки о Гарри Поттере.
читать дальше
…Стивен Кейрси, врач со "скорой", зашел в кафетерий, взял чашку кофе и кусок кекса, и огляделся. Большинство столиков пустовало, кое-где торопливо глотали чай родственники пациентов, а у окна скучал Пит, штатный психолог-консультант. Стив, не спрашивая разрешения, подсел к нему.
- Бездельничаешь?
- Чтоб ты так всю жизнь бездельничал, - беззлобно огрызнулся Питер. – В первый раз за день забежал кофе выпить. А у вас что? Много вызовов?
- Да не очень… Довольно тихий день, на самом деле. Джим тебя ещё на консультацию не вызывал?
- Нет, а что у него?
Стивен повел плечами, расправляя позвоночник.
- Да ничего… Привез ему клиента… Что-то мне кажется, что он и твой клиент тоже.
- А что, буйный?
- Нет, не буйный… странный. Привезли их с переохлаждением – его и ещё одного, постарше. Ни вещей, ни теплой одежды – один в рубашке, второй в мокром свитере. Но тот пожилой дядька вроде получше себя чувствует. А этого надо подержать пару дней. Он такой, знаешь, слегка оглушенный.
- Контактный? – заинтересовался Пит.
- Да. На вопросы отвечает, но так, знаешь… как издалека.
- Думаешь, тормозит после приступа? – задумчиво проговорил психолог.
Стив пожал плечами.
- Это уж ты думай – тебе за это деньги платят. Только я тебе ещё самого интересного не сказал. Он назвался Ремусом Люпином.
- Ну и что? – не понял Питер.
- Ну и то. Вот сразу видно, что у тебя нет детей.
- А при чем тут это?
- А при том, что если бы у тебя в доме жил десятилетний фанат Гарри Поттера, ты бы тоже знал, кто такой Ремус Люпин.
- И кто?
- Персонаж из книжки. Учитель магической школы, и по совместительству оборотень. Мне мой малый все уши прожужжал. Разбуди меня среди ночи, и я тебе перескажу весь сюжет, и кто есть кто, и историю Хогвартса в придачу.
Пит расхохотался.
- Круто, Стивен. Так может, клиент твой – свихнувшийся ролевик?
- Слушай, ему вообще-то под сорок уже. Поздновато сходить с ума по "Гарри Поттеру", нет?
- Ладно. Я зайду гляну на него.
- Зайди, зайди. Только если вдруг найдешь у него волшебную палочку – постарайся на полнолуние взять отгул. А то мало ли…
Питер снова рассмеялся.
…Люпин лежал на кровати, глядя в потолок полуоткрытыми глазами. Его осмотрели, сделали укол, а потом ещё один. Ремус не слишком вникал в объяснения врача, но понял, что ему ввели препарат, стабилизирующий работу сердца, и ещё какое-то согревающее вещество. Это вот, второе вещество пришлось очень кстати: Люпин почувствовал, как постепенно отпускает озноб, и вдоль позвоночника растекается тепло.
- Отдыхайте. Сестра принесет вам теплое питье, а я зайду через несколько минут, - сказал врач.
Он действительно зашел через несколько минут в сопровождении ещё одного моложавого доктора, на бейджике которого значилось "Питер Мартин, психолог".
Психолог присел рядом с кроватью и профессионально улыбнулся Ремусу:
- Добрый день, мистер…
- Люпин, - подсказал Ремус.
- Мистер Люпин, - кивнул Мартин. – Как вы себя чувствуете, мистер Люпин?
- Лучше, - лаконично ответил Ремус. Потом подумал и добавил. – Спасибо.
- Мистер Люпин, вы помните, какое сегодня число?
- Разумеется, помню, - устало откликнулся Люпин. – Сегодня тринадцатое ноября. Тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
Врачи обменялись тревожными взглядами.
- Хорошо, мистер Люпин. Отдыхайте пока. Укол, который вам сделали, может вызывать сонливость. Это нормально. Вам не помешает поспать.
- Спасибо, - снова сказал Ремус, закрывая глаза.
Ремуса разбудила немолодая медсестра, которая явилась в бокс с креслом-каталкой и комплектом больничной одежды.
Люпин открыл глаза, рука дернулась к карману с волшебной палочкой, но он вовремя остановился и спросил:
- Что?
- Я помогу вам переодеться, мистер Люпин, и отвезу в другую палату.
- Зачем?
- Доктор Моррис считает, что вас надо пронаблюдать ещё пару дней, - охотно пояснила женщина. - Вы были в довольно тяжелом состоянии, организм ослаблен. Не волнуйтесь, вас просто обследуют, дадут рекомендации... не хотелось бы отпустить вас с начинающейся пневмонией или чем-то в этом роде, правда?
- А если я не согласен? - на всякий случай спросил Ремус.
- Не упрямьтесь, мистер Люпин, - медсестра широко улыбнулась. - Давайте, поднимайтесь, снимайте рубашку.
Ремус вздохнул, сел на кровати и принялся расстегивать пуговицы.
- Ну что же вы так копаетесь, мистер Люпин? Давайте вещи, я сложу.
Ремус на миг замер в растерянности: больничная рубашка и халат не имели карманов. Оставить палочку в джинсах?
- Давайте вещи, я сложу, - повторила медсестра, забирая у него одежду. - Не волнуйтесь, они будут в вашей палате, я только положу в пакет... А это у вас что?
Палочка выскользнула из кармана и со стуком упала на пол.
Люпин закусил губу.
- Это...
- Это похоже на волшебную палочку, - радостно заметила медсестра, поднимая её с пола и засовывая обратно в карман джинсов. - Мы с мужем подарили племяннице на День рожденья набор юного волшебника - знаете, мантия, шляпа и палочка.
- Д-да, - пробормотал Ремус
- Я вам скажу, мистер Люпин, дети совсем посходили с ума с этим Гарри Поттером. У вас есть дети?
Ремус судорожно дернул головой, понимая, что с ума, похоже, сходит он. Она ведь маггла, эта женщина? Ведь так? Откуда ей знать?... Что за "набор юного волшебника", дементор побери?!
- Так, хорошо, давайте я возьму вас под руку... садитесь в кресло. Вот так.
Люпин рухнул в кресло и зажмурился.
Что здесь происходит?..
/.../
- Доброе утро! - бодро произнес, входя в палату, врач. - Что за шум, а драки нет?
- Доброе утро, доктор, - как мог спокойно ответил Ремус. - Я собирался выйти и поговорить с вами.
- Это настолько срочно? - удивился Моррис, останавливаясь напротив кровати. - Я слушаю вас. Что вы хотели?
- Я хотел отсюда уйти. Я чувствую себя хорошо. Можете вы отпустить меня?
- Не могу, мистер Люпин, - развел руками врач.
- Почему?
- Во-первых, у вас повышенная температура и лейкоциты в крови выше нормы.
- Что это значит? - растерянно спросил Ремус.
- Это значит, что в вашем организме начинается воспалительный процесс. Или у вас есть какое-то хроническое заболевание... что, в общем, тоже вероятно - вы выглядите довольно истощенным. Есть у вас хронические заболевания?
"Ликантропия устроит?" - мрачно подумал Люпин, но вслух ответил:
- Я не знаю.
- В общем, пока мы не выясним, в чем дело, вам придется побыть в больнице. Во-вторых...
- А есть ещё и во-вторых?..
- Увы. Есть некоторые сигналы со стороны центральной нервной системы. У вас снижены некоторые рефлексы... Вчера я ещё мог списать это на гипоксию мозга в результате переохлаждения, но сегодня... Нет, мистер Люпин. Нужно разобраться. Я назначу вам ЭЭГ, а попозже к вам зайдет доктор Мартин.
Люпин вздохнул.
Моррис, который уже собирался выйти из палаты, обернулся к нему:
- Это всего лишь обследование, мистер Люпин. Не беспокойтесь. Скорее всего, у вас всё хорошо. Просто надо в этом убедиться.
***
Процедура снятия электроэнцефалограммы произвела на Люпина сильное впечатление. Его голову опутали проводами, и на протяжении получаса ему пришлось то открывать, то закрывать глаза, то следить за руками девушки, проводящей обследование. Когда всё это наконец-то закончилось, Ремус подумал про Артура Уизли – тот, пожалуй, отдал бы месячную зарплату за возможность увидеть что-то подобное.
Девушка углубилась в изучение кривых линий, отобразившихся на мониторе её компьютера, а в кабинет тем временем заглянул человек, который вчера был с доктором Моррисом.
- Мистер Люпин, добрый день, - сказал он. – Я Питер Мартин, клинический психолог.
- Да, - кивнул Люпин. – Я помню. Мы говорили с вами вчера.
- Отлично. Не возражаете, если мы побеседуем у меня в кабинете?
Ремус пожал плечами, поплотнее запахнул халат и пошел за психологом.
- Садитесь, - Питер кивнул на кресло, стоящее у стола, а сам устроился напротив. – Я хочу задать вам несколько вопросов. И, может, провести пару тестов. Итак… - он открыл тетрадь и посмотрел на Ремуса. – Вас зовут Ремус Люпин. Верно? Сколько вам лет?
- Тридцать семь.
- Назовите дату вашего рождения.
- Десятое марта шестидесятого года.
- Вы знаете, какое сегодня число?
- Вы уже спрашивали меня. Если вчера было тринадцатое ноября, то сегодня, соответственно, четырнадцатое.
- А год?
Люпин закатил глаза.
- Тысяча девятьсот девяносто седьмой. Доктор Мартин, вы думаете, что у меня не всё в порядке с головой?
- Я пока ничего не думаю, мистер Люпин. Просто разговариваю с вами, это обычная процедура психологического интервью.
- Извините…
- Ничего. Продолжим. Вы знаете, где находитесь?
- В больнице…
- А в каком городе? В какой стране?
- Данди, Шотландия. Британия.
- Отлично. Скажите, мистер Люпин, вы женаты? У вас есть семья?
- Нет.
- А ваши родители? Братья, сестры?..
- Я был единственным ребенком в семье. Мои родители умерли.
- Чем вы занимаетесь? У вас, должно быть, опасная профессия?
- Вовсе нет. Я учитель.
- Что преподаете?
Люпин на мгновение помедлил с ответом.
- Историю культуры. Легенды, мифы, и всё такое.
- Очень интересно! – психолог усмехнулся и внимательно посмотрел на шею Ремуса, а потом перевел взгляд на шрам на руке, видневшийся под рукавом халата. – А это вас, должно быть, ученики покусали?
Люпин вспыхнул и поплотнее запахнул халат.
- Не надо, мистер Люпин. Я знаю, что таких шрамов у вас много. Откуда они, вы можете мне сказать?
- У меня опасное хобби, - выдавил Ремус. – Я изучаю повадки диких животных в естественной среде обитания.
Доктор Мартин восхищенно присвистнул и откинулся в кресле.
- Чем только люди не занимаются на досуге! И каких животных вы изучаете?
- Волков.
- Странный выбор. Особенно если учесть, что у нас в стране они не водятся.
- Есть и другие страны, - пожал плечами Люпин.
- Разумеется. Однако, продолжим. Расскажите о школе. Какие предметы вы любили? Какие не очень?
"Зелья… Прорицания… История магии…"
- Мне нравилась химия. А история… не очень.
Вскоре Люпину стало казаться, что это "психологическое интервью" не закончится никогда. Мартин доставал его вопросами типа "Сколько месяцев в году?", "Почему человеческая кровь красного цвета?" или "Что вы будете делать, если вам нужно отправить письмо?". Потом перешел к истории. Дату окончания второй мировой войны Люпин припомнил, а вот фамилию премьер-министра Британии, кажется, назвал неправильно...
Потом Мартин показывал ему картинки разной степени осмысленности и требовал то обобщить их по какому-то принципу, то выбрать лишнюю, то рассказать, что Ремус видит в хаотических черных пятнах.
Наконец, психолог захлопнул тетрадь.
- Хорошо. Спасибо, мистер Люпин. А теперь расскажите мне, что с вами случилось перед тем, как вы попали в больницу?
Ну вот. Приехали.
- Я… не хочу об этом говорить.
- Почему?
- Потому что это не касается никого, кроме меня.
Доктор Мартин заметно напрягся.
- Согласитесь, мистер Люпин, что это выглядит довольно странно, - мягко проговорил он. – В середине ноября вы оказываетесь в горах, в наряде, который явно не подходит для пеших прогулок… без вещей, без теплой одежды… И вы не хотите рассказать мне, как так получилось. Почему не хотите? – спрашиваю я себя. И вижу только два варианта ответа. Или вы совершили что-то незаконное и боитесь проблем с полицией… или вы _не помните_, что с вами произошло.
- Я не совершал ничего незаконного, - повысил голос Люпин. – И я всё помню, у меня нет провалов в памяти, со мной всё в порядке!
- Успокойтесь, - резко возразил Мартин. – Я не знаю, что именно с вами не так, но с вами определенно не всё в порядке. Потому что сегодня – пятнадцатое ноября две тысячи первого года. Вы ошиблись на четыре года и один день. Теперь вы понимаете, что я задаю вам вопросы не ради своего развлечения?
Люпин недоверчиво посмотрел на психолога.
- Но… нет. Это какая-то ошибка. Я уверен…
- Давайте я попрошу, чтобы нам принесли чаю, и мы продолжим разговор? – сочувственно предложил Мартин.
***
…Питер Мартин, клинический психолог, задержался в своем кабинете допоздна. Сначала он раскладывал сегодняшние бланки MMPI, с тем, чтобы посчитать результаты с утра, на свежую голову. Потом распечатал несколько таблиц для проверки памяти – опять же, на завтра было запланировано два исследования когнитивных процессов…
И только покончив с рутиной, он открыл тетрадь и перечитал собственные заметки, сделанные в ходе разговора с этим странным человеком – Ремусом Люпином.
- Нет, мистер Люпин, - произнес Питер вслух, задумчиво глядя в темное окно. – Случись вам родиться лет… через двадцать, я бы поверил, что именно так вас и зовут. К тому времени как раз подрастут те девочки, которые сейчас зачитываются этими дурацкими книжками про магию. Кто знает, как они станут называть своих детей? Но пока что… вас некому было так назвать. Значит, вы сумасшедший, мистер Люпин. Сумасшедший, который считает себя персонажем книжки. Или же вы лжете мне… но чтобы назваться _таким_ вымышленным именем – всё равно надо быть сумасшедшим.
Питер снова наклонился над тетрадкой. Он, пожалуй, и сам не осознавал, что у него на губах застыла легкая мечтательная улыбка. Вот оно, господи! Вот оно. Впервые за все годы, что доктор Мартин числится здесь клиническим психологом, случилось что-то интересное. Впервые что-то интересное случилось не у кого-то в научном журнале, а здесь, у него под носом, в этой чертовой больнице, куда его устроил отец. Питер Мартин-старший уже семь лет, как мертв, а его сын так и застрял здесь. Засосало болото… И страшно что-то менять. Да и поздновато, наверное. День изо дня – бланки MMPI (чтоб вам на том свете икнулось, мистер Реймонд Кетелл!), таблицы проверки памяти и внимания, бабушки с последствиями инсульта – сиди и тряси у них перед глазами этими опостылевшими таблицами, пытаясь добиться хоть чего-то, похожего на ответ… День изо дня.
Питер пододвинул пепельницу, не глядя, нащупал в кармане сигарету, закурил.
По-хорошему, не его это дело – заниматься дальше с мистером Ремусом Люпином. По-хорошему, надо сейчас сесть, оформить протокол первичного обследования и рекомендовать пациенту обратиться в психиатрическую клинику.
- Ну нет, - прошептал доктор Мартин. – Я вам его не отдам. Во всяком случае, не сейчас. Он мой, хотя бы до точной постановки диагноза. Я сам разберусь, в чем тут дело, а уж дальше делайте с ним, что хотите.
Он снова пробежал глазами записи. Потом выдвинул ящик стола и достал книгу – детскую книгу в яркой обложке, которую Стив принес по его просьбе. Повернул настольную лампу, вытянул ноги на кресло и начал читать, скептически посмеиваясь над самим собой.
Скрип двери заставил Питера вздрогнуть.
- Привет. Ну что, ты говорил с ним? – спросил, входя в комнату, Моррис.
- С кем? – уточнил психолог, отлично понимая, о ком речь.
- С отмороженным нашим, - улыбнулся Джим. – С мистером Люпином.
- Говорил, а как же. Долго говорил…
- И как он?
- Интересный.
- "Интересный"? И всё? Дай сигарету, - доктор Моррис столкнул ноги Питера с кресла, уселся и вопросительно уставился на коллегу.
- Я ещё не понял, - признался Питер. – Вот, смотри. Оперативная память, внимание, логическое мышление в норме. И даже немножко выше. IQ по Айзенку – 155!
- Оу! У меня 130, - мимоходом заметил Джим.
- Угу… а по Векслеру – сто двадцать, - продолжил психолог. – И знаешь, на чем он просел? На общей осведомленности. На простейших, банальных вопросах первой шкалы.
- Деменция? Или какая-то хитрая форма амнезии?
- Деменция бы и по другим шкалам дала провалы… - Питер вздохнул и прикурил новую сигарету от только что докуренной. – А с амнезией совсем мутно, Джим. Ты же слышал – он убежден, что сейчас девяносто седьмой год. И он не врет. Когда я назвал ему сегодняшнюю дату, у него сделалось такое лицо… Он точно не врет. Он где-то потерял четыре года жизни и багаж общих знаний, доступных любому школьнику. Зато взамен приобрел странное имя…
- И волшебную палочку, - договорил доктор Моррис.
- Что?!
- Вчера, когда он переодевался, сестра видела у него деревянную палку. Говорит, на вид как те, что продают в игрушечных магазинах малолетним фанатам Гарри Поттера.
- Офигеть. Ты себе представляешь здорового сорокалетнего дядьку, который ходит с волшебной палочкой в кармане? – Питер выдохнул дым в потолок, помолчал и похлопал ладонью по книжке. – Вот, видишь, я просвещаюсь.
- Первые два тома уже прочитал? – спросил Джим, бросив взгляд на обложку.
- Нет, некогда. Начал с третьего, в котором появляется наш герой. А давно, вообще, это увлечение началось? Я как-то не в теме.
- Четыре года назад, - ответил Джим. А потом медленно повторил. – Четыре года назад вышла первая книга.
- Таких психозов не бывает, Джим, - растерянно произнес Питер. – Такие случаи не описаны. Чтобы человек сошел с ума, прочитав детскую книжку?
- Есть многое на свете, друг Горацио… - пожал плечами доктор Моррис.
- И эти его шрамы, - задумчиво сказал психолог. – Ведь это же укусы, правда?
- По большей части.
- Знаешь, что он мне сказал? Что увлекается изучением волков в дикой природе.
- Волков?! – не поверил Джим. – Если ему надо было что-то соврать, почему он не сказал, что дрессирует собак, к примеру?
- А не мог он сам себя так разукрасить?
- А хрен его знает… Может, и мог… Погоди-ка… ты к чему ведешь? Амнезия и склонность к аутоагрессии?..
- Ни к чему я пока не веду, - резко перебил Питер. – Я хочу к нему присмотреться.
- Не твое это дело, Пит, - покачал головой Моррис.
- Я знаю, что не моё. Но _я хочу к нему присмотреться_. Как он по твоей части?
- Да ничего… Ничего хорошего, ничего плохого, ничего конкретного… Анализ крови нехороший, с такими лейкоцитами он должен бы лежать в горячке, c таким сахаром – в коме…а он не лежит…
- Может, лаборанты налажали?
- Может и налажали. Остальные стандартные в норме… Думаю завтра повторить общий анализ и проверить его на токсины. И, может, на онко-маркеры… Хотя бы основные… Опухоль мозга не противоречит вашим смелым гипотезам, мистер психодиагност?
- Не противоречит… и даже кое-что объясняет. Ладно… Я его заберу завтра на разговор, где-то с утра, не возражаешь?
- Давай после десяти. С утра я напрягу лабораторию.
- Давай.
- Ну я пойду. Ты как, остаешься ещё?
- Да нет, тоже пойду, пожалуй. Собирался почитать – но ведь это можно и дома.
- Ты ж только смотри, не увлекайся, Пит. А то, не дай бог, тоже сменишь имя и обзаведешься волшебной палочкой…
- Не волнуйся, Джим. У меня к этому делу иммунитет. Устойчивый.
Питер сунул книгу в сумку, выключил свет, выпустил доктора Морриса из кабинета и запер дверь.
***
Утром Ремуса снова разбудила медсестра.
- Я должна взять кровь из вены, сэр. Это нужно сделать натощак, а потом я принесу завтрак. Будьте добры, закатайте правый рукав… Господи, что с вами случилось?! Эти шрамы…
- Не обращайте внимания, - вежливо улыбнулся Люпин.
- Извините. Вы не боитесь вида крови, сэр? Может быть, вам лучше отвернуться, пока я…
- Я не упаду в обморок, не беспокойтесь, - уверил Ремус медсестру.
Он задумчиво смотрел, как его кровь наполняет шприц. Она казалась темной, почти черной – должно быть, шутки скудного утреннего освещения. Надо уходить отсюда раньше, чем доктор Моррис получит результаты анализов…
Люпин ещё допивал кофе, когда врач зашел в палату.
- Доброе утро. Ну, как вы сегодня, мистер Люпин? – Моррис стремительно подошел к кровати и бодро улыбнулся, но глаза его внимательно и цепко всматривались в лицо пациента.
- Отлично, доктор Моррис, - улыбнулся в ответ Люпин. – Надеюсь, сегодня я перестану злоупотреблять гостеприимством вашей больницы. Можете вы отпустить меня?
- Не могу, - покачал головой врач, не переставая улыбаться. – Не могу, мистер Люпин.
- Но почему? Вы же видите, что я здоров.
- Нуу… да, мы не нашли ничего конкретного… в смысле физического нездоровья.
- Тогда какой смысл?
- Подождите до обеда. Посмотрим результаты анализов, которые взяли сегодня утром. Если нас ничего не насторожит, я не стану вас удерживать. Договорились?
- Договорились.
- Отлично, я зайду ближе к двум. А пока сестра проводит вас в кабинет доктора Мартина.
- Зачем?
- Ему нужно закончить протокол обследования, составить заключение и дать вам рекомендации касательно дальнейшего лечения. Когда вы уйдете отсюда, это будет ваше дело – следовать им или нет. Но пока…
- Я понял.
- Доброе утро. Ну, как вы сегодня, мистер Люпин? – спросил доктор Мартин, поднимая глаза от бумаг на столе.
"Их, что ли, специально обучают этой фразе?" – вскользь подумал Ремус.
- Доброе утро, доктор. Так же, как и вчера.
- Садитесь. Доктор Моррис сказал мне, что вы настаиваете на выписке?
- Да.
- Я бы не советовал вам, мистер Люпин. Может быть, соматически вы и здоровы, но ваше психическое состояние…
- Ну вы же дадите мне рекомендации касательно дальнейшего лечения? – усмехнулся Люпин. Он чувствовал себя канатоходцем на огромной высоте и без страховки. Не выдать себя – во всяком случае, не выдать ещё сильнее, - и при этом не показаться совсем уж безнадежным психом, которому прямая дорога в оббитую войлоком палату. Он припомнил прочитанный летом "Полет над гнездом кукушки". "Нет, пожалуй в маггловской психбольнице нам делать нечего, дружище Рем…"
- Разумеется, дам, - кивнул психолог. – Но я уверен, что здесь вам было бы лучше. Там нет индивидуального подхода, мистер Люпин. Там вас будут колоть транквилизаторами по стандартной схеме и ждать, пока это поможет. А это не поможет. В то время как здесь я мог бы провести курс гипнотерапии… возможно, психодрамы…
- Зачем это нужно вам доктор Мартин? Жаль упускать интересный случай? – спросил Ремус и тут же прикусил язык. "Трудно было молчать и соглашаться?!"
Питер поднялся, подошел к двери и запер её.
- Вы курите, мистер Люпин? – неожиданно спросил он. И Ремус так же неожиданно ответил:
- Да.
- Вообще-то в больнице не положено, - виновато развел руками психолог. – Но я иногда позволяю себе… специфика профессии, знаете ли.
- Правила на то и нужны, чтобы их нарушать, - улыбнулся Ремус, осторожно затягиваясь. Он не курил уже больше трех месяцев.
- Вам часто приходилось нарушать правила, мистер Люпин?
- Нет. Чаще мне приходилось удерживать от этого других.
- Я так и думал, - кивнул психолог. – Да, вы правы – ваш случай действительно интересен. Интересен настолько, что я готов перешагнуть через некоторые правила, только бы не дать вам уйти. Но всё-таки дело не только в моих профессиональных амбициях. Я действительно хочу, чтобы вы вспомнили, кто вы на самом деле.
- Но я _помню_, кто я, - спокойно возразил Ремус. – Пусть я забыл последние несколько лет своей жизни… это досадно - но это не мешает мне оставаться собой.
- Но это _не вы_! – резко бросил Питер. – Это не вы. Что будет, если я пошлю запрос в полицию, мистер Люпин? Возможно, я выясню, что какой-то человек пропал без вести четыре года назад? Кто-то, похожий на вас… Может быть, у него – у вас! - была семья? Может быть, вас до сих пор ищут и ждут? Но вы этого не знаете, вы не можете вернуться, потому что какая-то… проекция… придуманная личность живет на этом свете вместо вас.
- Но… - начал было Ремус.
- Вместо вас, - медленно повторил доктор Мартин и автоматически вытянул из пачки ещё одну сигарету. – Да. Замещение. Замещение по принципу простейшего сюжетного сходства… Боже мой!
- О чем вы говорите, доктор? – отрывисто спросил Ремус.
- Дайте я угадаю, - Питер поднял сосредоточенный взгляд - направленный, впрочем, не на Люпина, а на что-то невидимое за его плечом. – В раннем детстве вы получили какую-то серьезную психотравму, которая необратимо повлияла на формирование вашей личности. Возможно, насилие?.. Впрочем, не суть важно… Важно то, что это стало первым якорем…
Ремус сидел, онемев, и смотрел, как шевелятся губы доктора Мартина. "Мы недооценивали магглов, дементор побери… Если один-единственный разговор дает ему основания делать такие предположения, то… Мерлин… Надо выбираться отсюда. И поскорее".
- Вы росли одиноким и замкнутым мальчиком, - продолжал психолог, и Люпин понял, что тот просто думает вслух, озвучивает внезапно осенившие его догадки. – Но потом всё изменилось – у вас появились друзья. Может быть, их даже звали так же – это ведь довольно распространенные имена: Джеймс… Питер… И ещё какое-нибудь имя на "С" – "Стивен", к примеру… Эти люди помогли вам социализироваться, и эта дружба стала вторым якорем…
Люпина душил дым. Он, не глядя, раздавил в пепельнице сигарету, но легче дышать не стало. "Это какой-то бред… какой-то немыслимый бред…"
- Однако должен быть ещё третий фактор… третий якорь, - проговорил доктор Мартин. – Возможно, какая-то хроническая болезнь… которая проявляется в периодических приступах… болезненных приступах… А потом… потом с вами что-то случилось, и ваш мозг включил защитный механизм вытеснения. И по чистому совпадению в этот момент – или немногим раньше – вам попалась в руки эта книга… и что мы имеем? Острый психоз… с конфабуляциями. Может быть, с галлюцинациями. С проявлениями аутоагрессии… И тогда ваша настоящая личность исчезла… но свято место пусто не бывает… и вот передо мной сидит человек, искренне убежденный в том, что он Ремус Люпин. Волшебник. И оборотень.
Люпин ещё успел рвануть на горле ворот халата – а потом тяжело повалился лицом в стол.
Мартин вскочил. Бумаги, которые он задел рукой, полетели на пол.
"Придурок! Кретин! Идиота кусок!... Если кто-то узнает – тебе здесь больше не работать!"
Придерживая потерявшего сознание пациента, он отодвинул стул от стола, резко опустил голову Люпина вниз, чтобы обеспечить прилив крови к мозгу, и принялся растирать ему виски.
- Мистер Люпин! Вы меня слышите, мистер Люпин?
Ремус вздохнул и слабо пошевелился.
- Ну слава богу… Поднимайтесь-ка… давайте я вас отведу на диван.
Психолог усадил Люпина в угол небольшого диванчика.
- Воды хотите?
- Сигарету, - прохрипел Ремус, не открывая глаз.
Мартин достал из пачки две сигареты. Одну сломал, потому что руки ужасно тряслись. Пришлось выбросить её в корзину для бумаг и взять новую. Прикурив обе сигареты сразу, психолог протянул одну Люпину.
- Как вы себя чувствуете?
Ремус проигнорировал этот вопрос, полностью сосредоточившись на вдыхании и выдыхании дыма.
- Послушайте, мистер Люпин, я, конечно не должен был вот так… Но я, честное слово, не ожидал, что это так на вас подействует. В конце концов, я просто пересказывал вам сюжет детской книжки, потому что предполагал, что он частично совпадает с событиями вашего прошлого…
- Хорошенькие у вас… книжки, - проговорил сквозь зубы Люпин. Удушье отпустило, первый шок прошел, осталась злая растерянность и ноющая боль в груди.
- У нас? – переспросил Мартин. – А у вас не такие?
Он открыл ящик и швырнул Люпину на колени небольшой том в яркой обложке.
"Гарри Поттер и узник Азкабана".
Ремус глядел на название и надеялся, что вот сейчас он мигнет – и наваждение исчезнет.
- Эта книга не кусается, мистер Люпин, - заметил Мартин.
Люпин промолчал и открыл страницу с оглавлением.
Взгляд цеплялся за знакомые слова. Знакомые имена. "Дырявый котел". "Дементор". "Боггарт". "Карта мародеров". "Гриффиндор против Рейвенкло". Снейп, Трелони, Волдеморт, Гермиона… "Лунатик, Червехвост, Бродяга, Сохатый"…
Горло снова стиснула чья-то лапа, но Ремус выровнял дыхание и пролистал книгу до нужной страницы.
"- Так вот почему Снейп вас не любит, - медленно проговорил Гарри. – Он думает, что вы знали про эту шутку.
- Именно так, - раздался за люпиновой спиной холодный издевательский голос.
Северус Снейп сбросил плащ-невидимку и нацелился волшебной палочкой на Люпина".
Читать об этом… читать эти слова, невесть кем написанные, в мире, где никто по умолчанию не мог знать о тех событиях… было дико и страшно. Буквы расплывались перед глазами. Ремус перевернул страницу.
"- Северус, ты ошибаешься, - попробовал настаивать Люпин. – Ты же слышал далеко не всё… я могу объяснить… Сириус не собирается убивать Гарри…
- Сегодня в Азкабане окажутся двое, - сказал Снейп, и его глаза вспыхнули безумным блеском. – Интересно, как это воспримет Дамблдор… Он же был убежден, что ты безопасен, Люпин… наш ручной оборотень…"
Люпин захлопнул книгу и отбросил на пол, как будто она обожгла ему ладони.
- Что это? – хрипло спросил он, поднимая на Мартина безумные глаза.
- Полагаю, это причина вашего психоза, мистер… Люпин, - откликнулся психолог, сочувственно глядя на него. – А точнее, почва, на которой этот психоз расцвел. Как вы себя чувствуете?
"Как будто кто-то залез мне в сердце… Как будто кто-то залез мне в голову… Как будто у меня психоз, галлюцинации и конфабуляции. Как будто я подыхаю… Только тебе об этом знать незачем, доктор с распространенным именем Питер."
Ремус равнодушно пожал плечами:
- Какая вам разница? Я могу идти, или вы мне изложите ещё какие-нибудь факты моей биографии?
- Идите, - вздохнул Мартин. – Попросить сестру, чтобы уколола вам успокоительное?
- Не надо, я спокоен.
- Вы не помните, как вы читали эту книгу, да?
"Я её не читал".
- Не помню.
- Возьмите. Отдадите потом мне или доктору Моррису.
Люпин, закусив губу, поднялся с дивана. Ему казалось, что он не удержится на ногах. Однако удержался, и смог наклониться за книгой, и ровным шагом дошел до двери.
- Я загляну к вам попозже, - сказал Мартин, поворачивая ключ в замке.
Люпин снова промолчал и побрел в свою палату.
Он присел на край кровати, положил книгу рядом. Читать не хотелось. Хватило того, с чем успел ознакомиться в кабинете у Мартина.
Он сильно сжал пальцами виски.
"Бред. Это какой-то бред... Может быть, до сих пор я и был нормальным, но здесь точно сойду с ума, причем скоро."
"Так какого дементора ты здесь прохлаждаешься?"
Ремус поднял голову, обвел взглядом палату. Один из его соседей спал, второй зарылся в газету, кровать у стены пустовала. Значит, не будем ждать ни обеда, ни Морриса с его вопросами... а вопросы будут, это уж точно.
Люпин задвинул ширму, торопливо переоделся, спрятал бесполезную палочку поглубже в карман джинсов и натянул куртку. Она, и впрямь, была на него велика, рукава пришлось подвернуть.
"Ну... пусть мне повезет."
И ему повезло. Медсестры, которая сегодня была дежурной по этажу, на месте не было. Люпин беспрепятственно дошел до рекреации и направился было к выходу, размышляя, где теперь искать Скримджера - но тут ему повезло ещё раз. Скримджер собственной персоной сидел на одном из пластиковых стульев, хмурый, напряженный и погруженный в чтение. Люпин неслышно подошел к нему и заглянул в книгу ему через плечо.
Скримджер* дернулся, осознав, что рядом кто-то стоит. Он поднял глаза.
- Ремус!.. Вы... вас отпустили?
Он захлопнул книгу и попытался закрыть рукой название на обложке.
- Я сам ушел, - тихо ответил Люпин. - Поэтому идемте отсюда, пока меня не хватились.
- Пойдемте, - кивнул Скримджер, бросил книгу на соседнее сиденье, натянул все еще чуть влажный свитер и поднялся.
Люпин вышел на крыльцо больницы и глубоко вдохнул холодный, влажный воздух.
Потом повернулся к Скримджеру:
- Скоротали день за чтением, министр? Очень... интересная книга, не правда ли?
- Вам и об этом рассказали уже?.. Интересная, да. Очень. И особенно интересно, кто эта Роулинг... кто-то из наших или маггла.
- Этот их психолог чуть с ума меня не свел, доказывая мне, что меня не существует, - скупо усмехнулся Люпин. - И даже книжку дал почитать, чтобы я понял, что я - вымышленный персонаж... Вряд ли она маггла. Откуда бы маггле знать обо всём этом, Руфус?
- Я думал над этим, - ответил Скримджер. - Я, кажется, понял. Помните, мы говорили с вами... о реинтеграции в маггловское общество? Видимо, новый министр решил воплощать это в жизнь. История Гарри Поттера, конечно же, это готовый сюжет для романа... Видимо, кто-то записал ее вот в таком виде. И теперь продвигает среди магглов. Чтобы они привыкали к мысли о том, что рядом могут жить волшебники... Нас же четыре года не было, кто его знает, какие там сейчас приоритеты в политике... Просто она тоже в это вовлечена, и ей кто-то рассказал все, в подробностях. Может быть, даже сам Гарри Поттер наконец снизошел до того, чтобы сотрудничать с министерством... А может быть, это кто-то из наших. Может, это кто-то из ваших коллег. Кто хорошо знает, что происходило в школе... Я сначала подумал, что кто-то просто решил заработать денег, нарушив Статут, но уж очень это все... массированно. Как будто есть мощная поддержка. Один человек бы не справился, мне кажется, да и не дали бы ему аж четыре книги выпустить...
- Нет, Скримджер... Нет, я даже думать не хочу, что это санкционированно... одобрено. Нам же всем ещё жить там, надеюсь. А это... такое беззастенчивое вторжение в личное пространство! Если это - новая политика министерства, то мне заранее не нравится это министерство.
Скримджер пожал плечами.
- Если Гарри Поттер согласен, чтобы в его личное пространство вторгались, я в этом большой беды не вижу. Ну, может быть просто кто-то решил разбогатеть... может, это Рита Скитер. Как бы то ни было... теперь они знают о нас. Для них это всего лишь история, сказка. Но мысль о нас уже в их мозгах прорастает...
- Если Гарри Поттер согласен - это личное дело Гарри Поттера, - вспылил Ремус. - А у Джеймса... у Сириуса... они спросили? Мало ему досталось при жизни... так и после смерти надо... - Люпин взмахнул рукой, не находя слов. - Ладно. Извините. Но я узнаю, кто это сделал. Обязательно узнаю. И посмотрю этому человеку в глаза.
---------
* за прекрасного Скримджера спасибо breakthru.
Выдранная из контекста, честно признаюсь, но всё же любопытная сама по себе.
Если вкратце - Ремус попадает в больницу в параллельном мире, где нет магии, но зато есть книжки о Гарри Поттере.
читать дальше
…Стивен Кейрси, врач со "скорой", зашел в кафетерий, взял чашку кофе и кусок кекса, и огляделся. Большинство столиков пустовало, кое-где торопливо глотали чай родственники пациентов, а у окна скучал Пит, штатный психолог-консультант. Стив, не спрашивая разрешения, подсел к нему.
- Бездельничаешь?
- Чтоб ты так всю жизнь бездельничал, - беззлобно огрызнулся Питер. – В первый раз за день забежал кофе выпить. А у вас что? Много вызовов?
- Да не очень… Довольно тихий день, на самом деле. Джим тебя ещё на консультацию не вызывал?
- Нет, а что у него?
Стивен повел плечами, расправляя позвоночник.
- Да ничего… Привез ему клиента… Что-то мне кажется, что он и твой клиент тоже.
- А что, буйный?
- Нет, не буйный… странный. Привезли их с переохлаждением – его и ещё одного, постарше. Ни вещей, ни теплой одежды – один в рубашке, второй в мокром свитере. Но тот пожилой дядька вроде получше себя чувствует. А этого надо подержать пару дней. Он такой, знаешь, слегка оглушенный.
- Контактный? – заинтересовался Пит.
- Да. На вопросы отвечает, но так, знаешь… как издалека.
- Думаешь, тормозит после приступа? – задумчиво проговорил психолог.
Стив пожал плечами.
- Это уж ты думай – тебе за это деньги платят. Только я тебе ещё самого интересного не сказал. Он назвался Ремусом Люпином.
- Ну и что? – не понял Питер.
- Ну и то. Вот сразу видно, что у тебя нет детей.
- А при чем тут это?
- А при том, что если бы у тебя в доме жил десятилетний фанат Гарри Поттера, ты бы тоже знал, кто такой Ремус Люпин.
- И кто?
- Персонаж из книжки. Учитель магической школы, и по совместительству оборотень. Мне мой малый все уши прожужжал. Разбуди меня среди ночи, и я тебе перескажу весь сюжет, и кто есть кто, и историю Хогвартса в придачу.
Пит расхохотался.
- Круто, Стивен. Так может, клиент твой – свихнувшийся ролевик?
- Слушай, ему вообще-то под сорок уже. Поздновато сходить с ума по "Гарри Поттеру", нет?
- Ладно. Я зайду гляну на него.
- Зайди, зайди. Только если вдруг найдешь у него волшебную палочку – постарайся на полнолуние взять отгул. А то мало ли…
Питер снова рассмеялся.
…Люпин лежал на кровати, глядя в потолок полуоткрытыми глазами. Его осмотрели, сделали укол, а потом ещё один. Ремус не слишком вникал в объяснения врача, но понял, что ему ввели препарат, стабилизирующий работу сердца, и ещё какое-то согревающее вещество. Это вот, второе вещество пришлось очень кстати: Люпин почувствовал, как постепенно отпускает озноб, и вдоль позвоночника растекается тепло.
- Отдыхайте. Сестра принесет вам теплое питье, а я зайду через несколько минут, - сказал врач.
Он действительно зашел через несколько минут в сопровождении ещё одного моложавого доктора, на бейджике которого значилось "Питер Мартин, психолог".
Психолог присел рядом с кроватью и профессионально улыбнулся Ремусу:
- Добрый день, мистер…
- Люпин, - подсказал Ремус.
- Мистер Люпин, - кивнул Мартин. – Как вы себя чувствуете, мистер Люпин?
- Лучше, - лаконично ответил Ремус. Потом подумал и добавил. – Спасибо.
- Мистер Люпин, вы помните, какое сегодня число?
- Разумеется, помню, - устало откликнулся Люпин. – Сегодня тринадцатое ноября. Тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
Врачи обменялись тревожными взглядами.
- Хорошо, мистер Люпин. Отдыхайте пока. Укол, который вам сделали, может вызывать сонливость. Это нормально. Вам не помешает поспать.
- Спасибо, - снова сказал Ремус, закрывая глаза.
Ремуса разбудила немолодая медсестра, которая явилась в бокс с креслом-каталкой и комплектом больничной одежды.
Люпин открыл глаза, рука дернулась к карману с волшебной палочкой, но он вовремя остановился и спросил:
- Что?
- Я помогу вам переодеться, мистер Люпин, и отвезу в другую палату.
- Зачем?
- Доктор Моррис считает, что вас надо пронаблюдать ещё пару дней, - охотно пояснила женщина. - Вы были в довольно тяжелом состоянии, организм ослаблен. Не волнуйтесь, вас просто обследуют, дадут рекомендации... не хотелось бы отпустить вас с начинающейся пневмонией или чем-то в этом роде, правда?
- А если я не согласен? - на всякий случай спросил Ремус.
- Не упрямьтесь, мистер Люпин, - медсестра широко улыбнулась. - Давайте, поднимайтесь, снимайте рубашку.
Ремус вздохнул, сел на кровати и принялся расстегивать пуговицы.
- Ну что же вы так копаетесь, мистер Люпин? Давайте вещи, я сложу.
Ремус на миг замер в растерянности: больничная рубашка и халат не имели карманов. Оставить палочку в джинсах?
- Давайте вещи, я сложу, - повторила медсестра, забирая у него одежду. - Не волнуйтесь, они будут в вашей палате, я только положу в пакет... А это у вас что?
Палочка выскользнула из кармана и со стуком упала на пол.
Люпин закусил губу.
- Это...
- Это похоже на волшебную палочку, - радостно заметила медсестра, поднимая её с пола и засовывая обратно в карман джинсов. - Мы с мужем подарили племяннице на День рожденья набор юного волшебника - знаете, мантия, шляпа и палочка.
- Д-да, - пробормотал Ремус
- Я вам скажу, мистер Люпин, дети совсем посходили с ума с этим Гарри Поттером. У вас есть дети?
Ремус судорожно дернул головой, понимая, что с ума, похоже, сходит он. Она ведь маггла, эта женщина? Ведь так? Откуда ей знать?... Что за "набор юного волшебника", дементор побери?!
- Так, хорошо, давайте я возьму вас под руку... садитесь в кресло. Вот так.
Люпин рухнул в кресло и зажмурился.
Что здесь происходит?..
/.../
- Доброе утро! - бодро произнес, входя в палату, врач. - Что за шум, а драки нет?
- Доброе утро, доктор, - как мог спокойно ответил Ремус. - Я собирался выйти и поговорить с вами.
- Это настолько срочно? - удивился Моррис, останавливаясь напротив кровати. - Я слушаю вас. Что вы хотели?
- Я хотел отсюда уйти. Я чувствую себя хорошо. Можете вы отпустить меня?
- Не могу, мистер Люпин, - развел руками врач.
- Почему?
- Во-первых, у вас повышенная температура и лейкоциты в крови выше нормы.
- Что это значит? - растерянно спросил Ремус.
- Это значит, что в вашем организме начинается воспалительный процесс. Или у вас есть какое-то хроническое заболевание... что, в общем, тоже вероятно - вы выглядите довольно истощенным. Есть у вас хронические заболевания?
"Ликантропия устроит?" - мрачно подумал Люпин, но вслух ответил:
- Я не знаю.
- В общем, пока мы не выясним, в чем дело, вам придется побыть в больнице. Во-вторых...
- А есть ещё и во-вторых?..
- Увы. Есть некоторые сигналы со стороны центральной нервной системы. У вас снижены некоторые рефлексы... Вчера я ещё мог списать это на гипоксию мозга в результате переохлаждения, но сегодня... Нет, мистер Люпин. Нужно разобраться. Я назначу вам ЭЭГ, а попозже к вам зайдет доктор Мартин.
Люпин вздохнул.
Моррис, который уже собирался выйти из палаты, обернулся к нему:
- Это всего лишь обследование, мистер Люпин. Не беспокойтесь. Скорее всего, у вас всё хорошо. Просто надо в этом убедиться.
***
Процедура снятия электроэнцефалограммы произвела на Люпина сильное впечатление. Его голову опутали проводами, и на протяжении получаса ему пришлось то открывать, то закрывать глаза, то следить за руками девушки, проводящей обследование. Когда всё это наконец-то закончилось, Ремус подумал про Артура Уизли – тот, пожалуй, отдал бы месячную зарплату за возможность увидеть что-то подобное.
Девушка углубилась в изучение кривых линий, отобразившихся на мониторе её компьютера, а в кабинет тем временем заглянул человек, который вчера был с доктором Моррисом.
- Мистер Люпин, добрый день, - сказал он. – Я Питер Мартин, клинический психолог.
- Да, - кивнул Люпин. – Я помню. Мы говорили с вами вчера.
- Отлично. Не возражаете, если мы побеседуем у меня в кабинете?
Ремус пожал плечами, поплотнее запахнул халат и пошел за психологом.
- Садитесь, - Питер кивнул на кресло, стоящее у стола, а сам устроился напротив. – Я хочу задать вам несколько вопросов. И, может, провести пару тестов. Итак… - он открыл тетрадь и посмотрел на Ремуса. – Вас зовут Ремус Люпин. Верно? Сколько вам лет?
- Тридцать семь.
- Назовите дату вашего рождения.
- Десятое марта шестидесятого года.
- Вы знаете, какое сегодня число?
- Вы уже спрашивали меня. Если вчера было тринадцатое ноября, то сегодня, соответственно, четырнадцатое.
- А год?
Люпин закатил глаза.
- Тысяча девятьсот девяносто седьмой. Доктор Мартин, вы думаете, что у меня не всё в порядке с головой?
- Я пока ничего не думаю, мистер Люпин. Просто разговариваю с вами, это обычная процедура психологического интервью.
- Извините…
- Ничего. Продолжим. Вы знаете, где находитесь?
- В больнице…
- А в каком городе? В какой стране?
- Данди, Шотландия. Британия.
- Отлично. Скажите, мистер Люпин, вы женаты? У вас есть семья?
- Нет.
- А ваши родители? Братья, сестры?..
- Я был единственным ребенком в семье. Мои родители умерли.
- Чем вы занимаетесь? У вас, должно быть, опасная профессия?
- Вовсе нет. Я учитель.
- Что преподаете?
Люпин на мгновение помедлил с ответом.
- Историю культуры. Легенды, мифы, и всё такое.
- Очень интересно! – психолог усмехнулся и внимательно посмотрел на шею Ремуса, а потом перевел взгляд на шрам на руке, видневшийся под рукавом халата. – А это вас, должно быть, ученики покусали?
Люпин вспыхнул и поплотнее запахнул халат.
- Не надо, мистер Люпин. Я знаю, что таких шрамов у вас много. Откуда они, вы можете мне сказать?
- У меня опасное хобби, - выдавил Ремус. – Я изучаю повадки диких животных в естественной среде обитания.
Доктор Мартин восхищенно присвистнул и откинулся в кресле.
- Чем только люди не занимаются на досуге! И каких животных вы изучаете?
- Волков.
- Странный выбор. Особенно если учесть, что у нас в стране они не водятся.
- Есть и другие страны, - пожал плечами Люпин.
- Разумеется. Однако, продолжим. Расскажите о школе. Какие предметы вы любили? Какие не очень?
"Зелья… Прорицания… История магии…"
- Мне нравилась химия. А история… не очень.
Вскоре Люпину стало казаться, что это "психологическое интервью" не закончится никогда. Мартин доставал его вопросами типа "Сколько месяцев в году?", "Почему человеческая кровь красного цвета?" или "Что вы будете делать, если вам нужно отправить письмо?". Потом перешел к истории. Дату окончания второй мировой войны Люпин припомнил, а вот фамилию премьер-министра Британии, кажется, назвал неправильно...
Потом Мартин показывал ему картинки разной степени осмысленности и требовал то обобщить их по какому-то принципу, то выбрать лишнюю, то рассказать, что Ремус видит в хаотических черных пятнах.
Наконец, психолог захлопнул тетрадь.
- Хорошо. Спасибо, мистер Люпин. А теперь расскажите мне, что с вами случилось перед тем, как вы попали в больницу?
Ну вот. Приехали.
- Я… не хочу об этом говорить.
- Почему?
- Потому что это не касается никого, кроме меня.
Доктор Мартин заметно напрягся.
- Согласитесь, мистер Люпин, что это выглядит довольно странно, - мягко проговорил он. – В середине ноября вы оказываетесь в горах, в наряде, который явно не подходит для пеших прогулок… без вещей, без теплой одежды… И вы не хотите рассказать мне, как так получилось. Почему не хотите? – спрашиваю я себя. И вижу только два варианта ответа. Или вы совершили что-то незаконное и боитесь проблем с полицией… или вы _не помните_, что с вами произошло.
- Я не совершал ничего незаконного, - повысил голос Люпин. – И я всё помню, у меня нет провалов в памяти, со мной всё в порядке!
- Успокойтесь, - резко возразил Мартин. – Я не знаю, что именно с вами не так, но с вами определенно не всё в порядке. Потому что сегодня – пятнадцатое ноября две тысячи первого года. Вы ошиблись на четыре года и один день. Теперь вы понимаете, что я задаю вам вопросы не ради своего развлечения?
Люпин недоверчиво посмотрел на психолога.
- Но… нет. Это какая-то ошибка. Я уверен…
- Давайте я попрошу, чтобы нам принесли чаю, и мы продолжим разговор? – сочувственно предложил Мартин.
***
…Питер Мартин, клинический психолог, задержался в своем кабинете допоздна. Сначала он раскладывал сегодняшние бланки MMPI, с тем, чтобы посчитать результаты с утра, на свежую голову. Потом распечатал несколько таблиц для проверки памяти – опять же, на завтра было запланировано два исследования когнитивных процессов…
И только покончив с рутиной, он открыл тетрадь и перечитал собственные заметки, сделанные в ходе разговора с этим странным человеком – Ремусом Люпином.
- Нет, мистер Люпин, - произнес Питер вслух, задумчиво глядя в темное окно. – Случись вам родиться лет… через двадцать, я бы поверил, что именно так вас и зовут. К тому времени как раз подрастут те девочки, которые сейчас зачитываются этими дурацкими книжками про магию. Кто знает, как они станут называть своих детей? Но пока что… вас некому было так назвать. Значит, вы сумасшедший, мистер Люпин. Сумасшедший, который считает себя персонажем книжки. Или же вы лжете мне… но чтобы назваться _таким_ вымышленным именем – всё равно надо быть сумасшедшим.
Питер снова наклонился над тетрадкой. Он, пожалуй, и сам не осознавал, что у него на губах застыла легкая мечтательная улыбка. Вот оно, господи! Вот оно. Впервые за все годы, что доктор Мартин числится здесь клиническим психологом, случилось что-то интересное. Впервые что-то интересное случилось не у кого-то в научном журнале, а здесь, у него под носом, в этой чертовой больнице, куда его устроил отец. Питер Мартин-старший уже семь лет, как мертв, а его сын так и застрял здесь. Засосало болото… И страшно что-то менять. Да и поздновато, наверное. День изо дня – бланки MMPI (чтоб вам на том свете икнулось, мистер Реймонд Кетелл!), таблицы проверки памяти и внимания, бабушки с последствиями инсульта – сиди и тряси у них перед глазами этими опостылевшими таблицами, пытаясь добиться хоть чего-то, похожего на ответ… День изо дня.
Питер пододвинул пепельницу, не глядя, нащупал в кармане сигарету, закурил.
По-хорошему, не его это дело – заниматься дальше с мистером Ремусом Люпином. По-хорошему, надо сейчас сесть, оформить протокол первичного обследования и рекомендовать пациенту обратиться в психиатрическую клинику.
- Ну нет, - прошептал доктор Мартин. – Я вам его не отдам. Во всяком случае, не сейчас. Он мой, хотя бы до точной постановки диагноза. Я сам разберусь, в чем тут дело, а уж дальше делайте с ним, что хотите.
Он снова пробежал глазами записи. Потом выдвинул ящик стола и достал книгу – детскую книгу в яркой обложке, которую Стив принес по его просьбе. Повернул настольную лампу, вытянул ноги на кресло и начал читать, скептически посмеиваясь над самим собой.
Скрип двери заставил Питера вздрогнуть.
- Привет. Ну что, ты говорил с ним? – спросил, входя в комнату, Моррис.
- С кем? – уточнил психолог, отлично понимая, о ком речь.
- С отмороженным нашим, - улыбнулся Джим. – С мистером Люпином.
- Говорил, а как же. Долго говорил…
- И как он?
- Интересный.
- "Интересный"? И всё? Дай сигарету, - доктор Моррис столкнул ноги Питера с кресла, уселся и вопросительно уставился на коллегу.
- Я ещё не понял, - признался Питер. – Вот, смотри. Оперативная память, внимание, логическое мышление в норме. И даже немножко выше. IQ по Айзенку – 155!
- Оу! У меня 130, - мимоходом заметил Джим.
- Угу… а по Векслеру – сто двадцать, - продолжил психолог. – И знаешь, на чем он просел? На общей осведомленности. На простейших, банальных вопросах первой шкалы.
- Деменция? Или какая-то хитрая форма амнезии?
- Деменция бы и по другим шкалам дала провалы… - Питер вздохнул и прикурил новую сигарету от только что докуренной. – А с амнезией совсем мутно, Джим. Ты же слышал – он убежден, что сейчас девяносто седьмой год. И он не врет. Когда я назвал ему сегодняшнюю дату, у него сделалось такое лицо… Он точно не врет. Он где-то потерял четыре года жизни и багаж общих знаний, доступных любому школьнику. Зато взамен приобрел странное имя…
- И волшебную палочку, - договорил доктор Моррис.
- Что?!
- Вчера, когда он переодевался, сестра видела у него деревянную палку. Говорит, на вид как те, что продают в игрушечных магазинах малолетним фанатам Гарри Поттера.
- Офигеть. Ты себе представляешь здорового сорокалетнего дядьку, который ходит с волшебной палочкой в кармане? – Питер выдохнул дым в потолок, помолчал и похлопал ладонью по книжке. – Вот, видишь, я просвещаюсь.
- Первые два тома уже прочитал? – спросил Джим, бросив взгляд на обложку.
- Нет, некогда. Начал с третьего, в котором появляется наш герой. А давно, вообще, это увлечение началось? Я как-то не в теме.
- Четыре года назад, - ответил Джим. А потом медленно повторил. – Четыре года назад вышла первая книга.
- Таких психозов не бывает, Джим, - растерянно произнес Питер. – Такие случаи не описаны. Чтобы человек сошел с ума, прочитав детскую книжку?
- Есть многое на свете, друг Горацио… - пожал плечами доктор Моррис.
- И эти его шрамы, - задумчиво сказал психолог. – Ведь это же укусы, правда?
- По большей части.
- Знаешь, что он мне сказал? Что увлекается изучением волков в дикой природе.
- Волков?! – не поверил Джим. – Если ему надо было что-то соврать, почему он не сказал, что дрессирует собак, к примеру?
- А не мог он сам себя так разукрасить?
- А хрен его знает… Может, и мог… Погоди-ка… ты к чему ведешь? Амнезия и склонность к аутоагрессии?..
- Ни к чему я пока не веду, - резко перебил Питер. – Я хочу к нему присмотреться.
- Не твое это дело, Пит, - покачал головой Моррис.
- Я знаю, что не моё. Но _я хочу к нему присмотреться_. Как он по твоей части?
- Да ничего… Ничего хорошего, ничего плохого, ничего конкретного… Анализ крови нехороший, с такими лейкоцитами он должен бы лежать в горячке, c таким сахаром – в коме…а он не лежит…
- Может, лаборанты налажали?
- Может и налажали. Остальные стандартные в норме… Думаю завтра повторить общий анализ и проверить его на токсины. И, может, на онко-маркеры… Хотя бы основные… Опухоль мозга не противоречит вашим смелым гипотезам, мистер психодиагност?
- Не противоречит… и даже кое-что объясняет. Ладно… Я его заберу завтра на разговор, где-то с утра, не возражаешь?
- Давай после десяти. С утра я напрягу лабораторию.
- Давай.
- Ну я пойду. Ты как, остаешься ещё?
- Да нет, тоже пойду, пожалуй. Собирался почитать – но ведь это можно и дома.
- Ты ж только смотри, не увлекайся, Пит. А то, не дай бог, тоже сменишь имя и обзаведешься волшебной палочкой…
- Не волнуйся, Джим. У меня к этому делу иммунитет. Устойчивый.
Питер сунул книгу в сумку, выключил свет, выпустил доктора Морриса из кабинета и запер дверь.
***
Утром Ремуса снова разбудила медсестра.
- Я должна взять кровь из вены, сэр. Это нужно сделать натощак, а потом я принесу завтрак. Будьте добры, закатайте правый рукав… Господи, что с вами случилось?! Эти шрамы…
- Не обращайте внимания, - вежливо улыбнулся Люпин.
- Извините. Вы не боитесь вида крови, сэр? Может быть, вам лучше отвернуться, пока я…
- Я не упаду в обморок, не беспокойтесь, - уверил Ремус медсестру.
Он задумчиво смотрел, как его кровь наполняет шприц. Она казалась темной, почти черной – должно быть, шутки скудного утреннего освещения. Надо уходить отсюда раньше, чем доктор Моррис получит результаты анализов…
Люпин ещё допивал кофе, когда врач зашел в палату.
- Доброе утро. Ну, как вы сегодня, мистер Люпин? – Моррис стремительно подошел к кровати и бодро улыбнулся, но глаза его внимательно и цепко всматривались в лицо пациента.
- Отлично, доктор Моррис, - улыбнулся в ответ Люпин. – Надеюсь, сегодня я перестану злоупотреблять гостеприимством вашей больницы. Можете вы отпустить меня?
- Не могу, - покачал головой врач, не переставая улыбаться. – Не могу, мистер Люпин.
- Но почему? Вы же видите, что я здоров.
- Нуу… да, мы не нашли ничего конкретного… в смысле физического нездоровья.
- Тогда какой смысл?
- Подождите до обеда. Посмотрим результаты анализов, которые взяли сегодня утром. Если нас ничего не насторожит, я не стану вас удерживать. Договорились?
- Договорились.
- Отлично, я зайду ближе к двум. А пока сестра проводит вас в кабинет доктора Мартина.
- Зачем?
- Ему нужно закончить протокол обследования, составить заключение и дать вам рекомендации касательно дальнейшего лечения. Когда вы уйдете отсюда, это будет ваше дело – следовать им или нет. Но пока…
- Я понял.
- Доброе утро. Ну, как вы сегодня, мистер Люпин? – спросил доктор Мартин, поднимая глаза от бумаг на столе.
"Их, что ли, специально обучают этой фразе?" – вскользь подумал Ремус.
- Доброе утро, доктор. Так же, как и вчера.
- Садитесь. Доктор Моррис сказал мне, что вы настаиваете на выписке?
- Да.
- Я бы не советовал вам, мистер Люпин. Может быть, соматически вы и здоровы, но ваше психическое состояние…
- Ну вы же дадите мне рекомендации касательно дальнейшего лечения? – усмехнулся Люпин. Он чувствовал себя канатоходцем на огромной высоте и без страховки. Не выдать себя – во всяком случае, не выдать ещё сильнее, - и при этом не показаться совсем уж безнадежным психом, которому прямая дорога в оббитую войлоком палату. Он припомнил прочитанный летом "Полет над гнездом кукушки". "Нет, пожалуй в маггловской психбольнице нам делать нечего, дружище Рем…"
- Разумеется, дам, - кивнул психолог. – Но я уверен, что здесь вам было бы лучше. Там нет индивидуального подхода, мистер Люпин. Там вас будут колоть транквилизаторами по стандартной схеме и ждать, пока это поможет. А это не поможет. В то время как здесь я мог бы провести курс гипнотерапии… возможно, психодрамы…
- Зачем это нужно вам доктор Мартин? Жаль упускать интересный случай? – спросил Ремус и тут же прикусил язык. "Трудно было молчать и соглашаться?!"
Питер поднялся, подошел к двери и запер её.
- Вы курите, мистер Люпин? – неожиданно спросил он. И Ремус так же неожиданно ответил:
- Да.
- Вообще-то в больнице не положено, - виновато развел руками психолог. – Но я иногда позволяю себе… специфика профессии, знаете ли.
- Правила на то и нужны, чтобы их нарушать, - улыбнулся Ремус, осторожно затягиваясь. Он не курил уже больше трех месяцев.
- Вам часто приходилось нарушать правила, мистер Люпин?
- Нет. Чаще мне приходилось удерживать от этого других.
- Я так и думал, - кивнул психолог. – Да, вы правы – ваш случай действительно интересен. Интересен настолько, что я готов перешагнуть через некоторые правила, только бы не дать вам уйти. Но всё-таки дело не только в моих профессиональных амбициях. Я действительно хочу, чтобы вы вспомнили, кто вы на самом деле.
- Но я _помню_, кто я, - спокойно возразил Ремус. – Пусть я забыл последние несколько лет своей жизни… это досадно - но это не мешает мне оставаться собой.
- Но это _не вы_! – резко бросил Питер. – Это не вы. Что будет, если я пошлю запрос в полицию, мистер Люпин? Возможно, я выясню, что какой-то человек пропал без вести четыре года назад? Кто-то, похожий на вас… Может быть, у него – у вас! - была семья? Может быть, вас до сих пор ищут и ждут? Но вы этого не знаете, вы не можете вернуться, потому что какая-то… проекция… придуманная личность живет на этом свете вместо вас.
- Но… - начал было Ремус.
- Вместо вас, - медленно повторил доктор Мартин и автоматически вытянул из пачки ещё одну сигарету. – Да. Замещение. Замещение по принципу простейшего сюжетного сходства… Боже мой!
- О чем вы говорите, доктор? – отрывисто спросил Ремус.
- Дайте я угадаю, - Питер поднял сосредоточенный взгляд - направленный, впрочем, не на Люпина, а на что-то невидимое за его плечом. – В раннем детстве вы получили какую-то серьезную психотравму, которая необратимо повлияла на формирование вашей личности. Возможно, насилие?.. Впрочем, не суть важно… Важно то, что это стало первым якорем…
Ремус сидел, онемев, и смотрел, как шевелятся губы доктора Мартина. "Мы недооценивали магглов, дементор побери… Если один-единственный разговор дает ему основания делать такие предположения, то… Мерлин… Надо выбираться отсюда. И поскорее".
- Вы росли одиноким и замкнутым мальчиком, - продолжал психолог, и Люпин понял, что тот просто думает вслух, озвучивает внезапно осенившие его догадки. – Но потом всё изменилось – у вас появились друзья. Может быть, их даже звали так же – это ведь довольно распространенные имена: Джеймс… Питер… И ещё какое-нибудь имя на "С" – "Стивен", к примеру… Эти люди помогли вам социализироваться, и эта дружба стала вторым якорем…
Люпина душил дым. Он, не глядя, раздавил в пепельнице сигарету, но легче дышать не стало. "Это какой-то бред… какой-то немыслимый бред…"
- Однако должен быть ещё третий фактор… третий якорь, - проговорил доктор Мартин. – Возможно, какая-то хроническая болезнь… которая проявляется в периодических приступах… болезненных приступах… А потом… потом с вами что-то случилось, и ваш мозг включил защитный механизм вытеснения. И по чистому совпадению в этот момент – или немногим раньше – вам попалась в руки эта книга… и что мы имеем? Острый психоз… с конфабуляциями. Может быть, с галлюцинациями. С проявлениями аутоагрессии… И тогда ваша настоящая личность исчезла… но свято место пусто не бывает… и вот передо мной сидит человек, искренне убежденный в том, что он Ремус Люпин. Волшебник. И оборотень.
Люпин ещё успел рвануть на горле ворот халата – а потом тяжело повалился лицом в стол.
Мартин вскочил. Бумаги, которые он задел рукой, полетели на пол.
"Придурок! Кретин! Идиота кусок!... Если кто-то узнает – тебе здесь больше не работать!"
Придерживая потерявшего сознание пациента, он отодвинул стул от стола, резко опустил голову Люпина вниз, чтобы обеспечить прилив крови к мозгу, и принялся растирать ему виски.
- Мистер Люпин! Вы меня слышите, мистер Люпин?
Ремус вздохнул и слабо пошевелился.
- Ну слава богу… Поднимайтесь-ка… давайте я вас отведу на диван.
Психолог усадил Люпина в угол небольшого диванчика.
- Воды хотите?
- Сигарету, - прохрипел Ремус, не открывая глаз.
Мартин достал из пачки две сигареты. Одну сломал, потому что руки ужасно тряслись. Пришлось выбросить её в корзину для бумаг и взять новую. Прикурив обе сигареты сразу, психолог протянул одну Люпину.
- Как вы себя чувствуете?
Ремус проигнорировал этот вопрос, полностью сосредоточившись на вдыхании и выдыхании дыма.
- Послушайте, мистер Люпин, я, конечно не должен был вот так… Но я, честное слово, не ожидал, что это так на вас подействует. В конце концов, я просто пересказывал вам сюжет детской книжки, потому что предполагал, что он частично совпадает с событиями вашего прошлого…
- Хорошенькие у вас… книжки, - проговорил сквозь зубы Люпин. Удушье отпустило, первый шок прошел, осталась злая растерянность и ноющая боль в груди.
- У нас? – переспросил Мартин. – А у вас не такие?
Он открыл ящик и швырнул Люпину на колени небольшой том в яркой обложке.
"Гарри Поттер и узник Азкабана".
Ремус глядел на название и надеялся, что вот сейчас он мигнет – и наваждение исчезнет.
- Эта книга не кусается, мистер Люпин, - заметил Мартин.
Люпин промолчал и открыл страницу с оглавлением.
Взгляд цеплялся за знакомые слова. Знакомые имена. "Дырявый котел". "Дементор". "Боггарт". "Карта мародеров". "Гриффиндор против Рейвенкло". Снейп, Трелони, Волдеморт, Гермиона… "Лунатик, Червехвост, Бродяга, Сохатый"…
Горло снова стиснула чья-то лапа, но Ремус выровнял дыхание и пролистал книгу до нужной страницы.
"- Так вот почему Снейп вас не любит, - медленно проговорил Гарри. – Он думает, что вы знали про эту шутку.
- Именно так, - раздался за люпиновой спиной холодный издевательский голос.
Северус Снейп сбросил плащ-невидимку и нацелился волшебной палочкой на Люпина".
Читать об этом… читать эти слова, невесть кем написанные, в мире, где никто по умолчанию не мог знать о тех событиях… было дико и страшно. Буквы расплывались перед глазами. Ремус перевернул страницу.
"- Северус, ты ошибаешься, - попробовал настаивать Люпин. – Ты же слышал далеко не всё… я могу объяснить… Сириус не собирается убивать Гарри…
- Сегодня в Азкабане окажутся двое, - сказал Снейп, и его глаза вспыхнули безумным блеском. – Интересно, как это воспримет Дамблдор… Он же был убежден, что ты безопасен, Люпин… наш ручной оборотень…"
Люпин захлопнул книгу и отбросил на пол, как будто она обожгла ему ладони.
- Что это? – хрипло спросил он, поднимая на Мартина безумные глаза.
- Полагаю, это причина вашего психоза, мистер… Люпин, - откликнулся психолог, сочувственно глядя на него. – А точнее, почва, на которой этот психоз расцвел. Как вы себя чувствуете?
"Как будто кто-то залез мне в сердце… Как будто кто-то залез мне в голову… Как будто у меня психоз, галлюцинации и конфабуляции. Как будто я подыхаю… Только тебе об этом знать незачем, доктор с распространенным именем Питер."
Ремус равнодушно пожал плечами:
- Какая вам разница? Я могу идти, или вы мне изложите ещё какие-нибудь факты моей биографии?
- Идите, - вздохнул Мартин. – Попросить сестру, чтобы уколола вам успокоительное?
- Не надо, я спокоен.
- Вы не помните, как вы читали эту книгу, да?
"Я её не читал".
- Не помню.
- Возьмите. Отдадите потом мне или доктору Моррису.
Люпин, закусив губу, поднялся с дивана. Ему казалось, что он не удержится на ногах. Однако удержался, и смог наклониться за книгой, и ровным шагом дошел до двери.
- Я загляну к вам попозже, - сказал Мартин, поворачивая ключ в замке.
Люпин снова промолчал и побрел в свою палату.
Он присел на край кровати, положил книгу рядом. Читать не хотелось. Хватило того, с чем успел ознакомиться в кабинете у Мартина.
Он сильно сжал пальцами виски.
"Бред. Это какой-то бред... Может быть, до сих пор я и был нормальным, но здесь точно сойду с ума, причем скоро."
"Так какого дементора ты здесь прохлаждаешься?"
Ремус поднял голову, обвел взглядом палату. Один из его соседей спал, второй зарылся в газету, кровать у стены пустовала. Значит, не будем ждать ни обеда, ни Морриса с его вопросами... а вопросы будут, это уж точно.
Люпин задвинул ширму, торопливо переоделся, спрятал бесполезную палочку поглубже в карман джинсов и натянул куртку. Она, и впрямь, была на него велика, рукава пришлось подвернуть.
"Ну... пусть мне повезет."
И ему повезло. Медсестры, которая сегодня была дежурной по этажу, на месте не было. Люпин беспрепятственно дошел до рекреации и направился было к выходу, размышляя, где теперь искать Скримджера - но тут ему повезло ещё раз. Скримджер собственной персоной сидел на одном из пластиковых стульев, хмурый, напряженный и погруженный в чтение. Люпин неслышно подошел к нему и заглянул в книгу ему через плечо.
Скримджер* дернулся, осознав, что рядом кто-то стоит. Он поднял глаза.
- Ремус!.. Вы... вас отпустили?
Он захлопнул книгу и попытался закрыть рукой название на обложке.
- Я сам ушел, - тихо ответил Люпин. - Поэтому идемте отсюда, пока меня не хватились.
- Пойдемте, - кивнул Скримджер, бросил книгу на соседнее сиденье, натянул все еще чуть влажный свитер и поднялся.
Люпин вышел на крыльцо больницы и глубоко вдохнул холодный, влажный воздух.
Потом повернулся к Скримджеру:
- Скоротали день за чтением, министр? Очень... интересная книга, не правда ли?
- Вам и об этом рассказали уже?.. Интересная, да. Очень. И особенно интересно, кто эта Роулинг... кто-то из наших или маггла.
- Этот их психолог чуть с ума меня не свел, доказывая мне, что меня не существует, - скупо усмехнулся Люпин. - И даже книжку дал почитать, чтобы я понял, что я - вымышленный персонаж... Вряд ли она маггла. Откуда бы маггле знать обо всём этом, Руфус?
- Я думал над этим, - ответил Скримджер. - Я, кажется, понял. Помните, мы говорили с вами... о реинтеграции в маггловское общество? Видимо, новый министр решил воплощать это в жизнь. История Гарри Поттера, конечно же, это готовый сюжет для романа... Видимо, кто-то записал ее вот в таком виде. И теперь продвигает среди магглов. Чтобы они привыкали к мысли о том, что рядом могут жить волшебники... Нас же четыре года не было, кто его знает, какие там сейчас приоритеты в политике... Просто она тоже в это вовлечена, и ей кто-то рассказал все, в подробностях. Может быть, даже сам Гарри Поттер наконец снизошел до того, чтобы сотрудничать с министерством... А может быть, это кто-то из наших. Может, это кто-то из ваших коллег. Кто хорошо знает, что происходило в школе... Я сначала подумал, что кто-то просто решил заработать денег, нарушив Статут, но уж очень это все... массированно. Как будто есть мощная поддержка. Один человек бы не справился, мне кажется, да и не дали бы ему аж четыре книги выпустить...
- Нет, Скримджер... Нет, я даже думать не хочу, что это санкционированно... одобрено. Нам же всем ещё жить там, надеюсь. А это... такое беззастенчивое вторжение в личное пространство! Если это - новая политика министерства, то мне заранее не нравится это министерство.
Скримджер пожал плечами.
- Если Гарри Поттер согласен, чтобы в его личное пространство вторгались, я в этом большой беды не вижу. Ну, может быть просто кто-то решил разбогатеть... может, это Рита Скитер. Как бы то ни было... теперь они знают о нас. Для них это всего лишь история, сказка. Но мысль о нас уже в их мозгах прорастает...
- Если Гарри Поттер согласен - это личное дело Гарри Поттера, - вспылил Ремус. - А у Джеймса... у Сириуса... они спросили? Мало ему досталось при жизни... так и после смерти надо... - Люпин взмахнул рукой, не находя слов. - Ладно. Извините. Но я узнаю, кто это сделал. Обязательно узнаю. И посмотрю этому человеку в глаза.
---------
* за прекрасного Скримджера спасибо breakthru.
понедельник, 26 июля 2010
Фарс под дождём
"Картина отравления" глазами Ремуса Люпина.
-----
читать дальше
Нет, я не живу в комнатах Мастера Зелий, что бы там ни думали особо пытливые умы. Я всего лишь провожу там вечера.
Снейп не любит торчать в учительской. У него в лаборатории вечно кипит что-то, требующее помешивания, сушится что-то, требующее строгого температурного режима… в общем, происходит множество процессов, за которыми нужен глаз да глаз. Ремесло зельедела – отличное средство потакать социопатии.
Его социопатия неизлечима. Снейп послевоенного образца ничуть не более приятный тип, чем Снейп-шпион, бывший Пожиратель Смерти, бывший двойной агент и правая рука двух сильнейших магов столетия. Ныне покойных. Когда-то мне нравилось думать, что победа изменит всё. Что - если мы выживем – он снимет свою броню и научится жить. Теперь я вынужден признать, что ошибался. Он всё так же холоден, всё так же резок, всё так же невыносимо язвителен; каждый его жест суть неприкрытый посыл: «Люди, я не люблю вас. Будьте бдительны».
Но меня он почему-то терпит.
Поэтому после ужина я захожу к себе, беру охапку работ, которые нужно проверить, или книгу, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям, и спускаюсь в подземелья.
Недавно он обновил защитные заклятия на своей двери – теперь поле узнаёт меня и пропускает без стука. «Надоело работать для тебя швейцаром» - хмуро объявил тогда Северус.
Его личный кабинет слишком мал, чтобы там можно было комфортно разместиться двум книжным червям. Поэтому я варю кофе, и мы располагаемся в классе. Я сажусь за первую парту, а Снейп – за учительский стол.
Он терпит меня, потому что я знаю правила. Их всего три.
Первое – не изводить его разговорами.
Я прихлёбываю кофе и молча проверяю рефераты. Временами фыркаю.
- Ну что там у тебя ещё? – спрашивает Северус, отрывая взгляд от книги. Это – разрешение заговорить. И я зачитываю вслух очередной перл ученической мысли. Иногда он смеётся. Иногда принимается читать мне нотации относительно моих преподавательских навыков. Иногда я пытаюсь защищаться, и разгоревшейся дискуссии обычно хватает на целый вечер. Причём каждый остаётся при своих, никогда нам не удастся переубедить друг друга, и мы оба знаем это, начиная очередной спор. Вероятно, Снейпа забавляет сам процесс. А мне, помимо всего прочего, просто нравится его слушать. Голос – самое красивое, что у него есть, насколько вообще понятие «Снейп» можно соотнести с понятием «красота». Голос, и ещё руки. Иногда, увлекаясь разговором, он начинает жестикулировать, и я смотрю, как нервно движутся узкие белые кисти, и впитываю его интонации и, потеряв бдительность, улыбаюсь. Он перебивает сам себя:
- Что?.. Дементор тебя побери, Люпин, ты никогда не научишься быть серьёзным!
Мне остаётся только кивнуть.
Второе правило – не лезть ему в душу.
Не спрашивать ни о чём, как бы ни был он угрюм, или зол, или утомлён. Я утешаюсь мыслью, что он расскажет сам, если это будет действительно важно – но он никогда не рассказывает.
Иногда кричит, иногда обзывает «проклятым ликантропом». Раз или два даже запустил в меня чем-то из своего богатого лабораторного арсенала.
На реакцию я не жалуюсь, поэтому давно научился уворачиваться. Потом молча помогаю ему собрать осколки. Он никогда не извиняется.
Третье правило – не прикасаться к нему.
Это самое давнее правило. И единственное, которое я нарушаю. Иногда. Очень редко.
Впервые – после битвы. Мы оба валялись в Мунго, но мне повезло больше: уйдя от «Авады», я получил взрывающее заклятье под ноги и впечатался в стену. Ноги, по счастью, остались при мне, я отделался сломанными ребрами, парой внутренних кровоизлияний и сотрясением мозга.
«Сотрясением чего?» - конечно, не преминул бы уточнить Снейп… но сам Снейп в то время лежал тремя этажами ниже. С разорванным горлом.
Я узнал об этом на третий день, когда сумел вытребовать у целителя газету. Об этом, и ещё о том, что целый год я был идиотом. Красноречивым свидетельством тому было огромное, на разворот, интервью Гарри Поттера.
Меня трясло, пока я натягивал больничный халат, путаясь в рукавах. Меня шатало, пока я спускался по лестнице, держась за стену, и искал нужную палату. Северус был там один. И я не люблю вспоминать, каким он был.
Рухнув на стул, я сначала просто смотрел на него. Молча. А потом, когда он начал метаться во сне, я положил ладонь ему на лоб. Так успокаивала меня мама, давно, в детстве, после того как меня… после того, как я стал оборотнем. Тогда мне каждую ночь снились кошмары. Точнее, один кошмар. Всегда один и тот же.
Снейп открыл глаза, и я отдёрнул руку. Ненависти в его взгляде было больше, чем жизни. Ненависти, и ещё застарелой усталости, которая, будто кумулятивный яд, накапливалась день ото дня, пока доза не стала смертельной.
- Убирайся, - прошептал он.
И я убрался. Чтобы прийти на следующий день, и через день – и каждый день, пока его не выписали.
Должно быть, тогда он и привык ко мне – так, как иные привыкают к обезболивающим снадобьям.
Потом был официальный приём в министерстве. Пафосные речи, награждение героев, долгий список тех, кто получил свой орден Мерлина посмертно… Потом банкет и снова речи, на сей раз – в виде тостов. Снейп сидел рядом со мной, мертвенно-бледный, с таким лицом, будто его тошнит. А когда слово взял Поттер и уставился на Снейпа виноватым и восторженным взглядом, тот пробормотал какие-то невнятные извинения и выскочил из зала.
Я нашел его в уборной. Он стоял, склонившись над раковиной, подставив запястья под струю ледяной воды. На носу, на ресницах, на слипшихся прядях волос висели капли.
Я испугался даже больше, чем тогда, в его палате.
- Что с тобой? Тебе плохо?..
Я подошёл и обхватил его за плечи – удержать, если вдруг он надумает свалиться без чувств.
В следующий момент он уже стоял передо мной с искажённым лицом, а его палочка смотрела мне в грудь.
- Ещё раз тронешь меня – убью.
Я поднял руки и отступил на шаг:
- Тихо, тихо. Всё хорошо…
- Всё хорошо, Люпин?! – громко и хрипло переспросил Снейп, и в его голосе я отчетливо расслышал ноты истерики. – У тебя всё хорошо? У вас у всех всё хорошо, да? Так почему бы вам всем просто не оставить меня в покое? Ты, и всё это сборище, и дементоровы газетчики, и чёртов Поттер – можете вы просто оставить меня в покое, раз уж не дали сдохнуть? Я не хочу об этом говорить. Я не хочу об этом думать. Я ничего не хочу, понимаешь?
Я понимал.
Кажется, впервые в жизни я понимал его до конца.
Некоторые раны можно заживить, но не исцелить. Некоторые души, изуродованные войной, не находят себе места в мире. Может быть, для него действительно было бы лучше умереть там, в Хижине. Меня передёрнуло от жалости и боли.
Игнорируя направленную на меня палочку, я снова схватил его за плечи:
- Северус, я прошу тебя... Успокойся.
Он рванулся:
- Отпусти!
- Нет.
- Отпусти, скотина!
Палочка уткнулась мне в рёбра.
- Хочешь убить – убей.
…Много чего я не сказал ему в тот день. Не сказал, что теперь нам всем придётся как-то жить. Как-то учиться этому делу.. потому что убивать мы умеем, умирать умеем, а вот жить… не очень. Не сказал, что тоже вижу страшные сны и просыпаюсь с криком, когда серая пелена смыкается перед упавшим в небытие Сириусом… когда темная кровь пропитывает пыльные доски пола там, в Хижине… когда обнаруживаю себя бестелесным белесым призраком, слоняющимся по школьным коридорам – и все, кто был мне дорог, предстают передо мной такими же призраками. Я не рассказал ему, как напился до бесчувствия в первый же день после возвращения из больницы – на радостях. Конечно, на радостях.
Много чего я ему не сказал. Просто держал его крепко-крепко, не позволяя вырваться, и смотрел в глаза – до тех пор, пока его пальцы не разжались. Палочка с глухим стуком упала на пол.
- Отпусти уже, придурок, - тихо попросил Снейп.
- Сам придурок.
Как дети, честное слово.
- Всё нормально уже, - сказал он. – Надо возвращаться туда.
- А хочешь, сбежим? Ко мне. Я кофе сварю…
Губы Северуса искривила неприятная улыбка:
- Ты меня на свидание зазываешь, Люпин?
- Нет. Просто на чашку кофе.
***
Нет, я не живу в комнатах Мастера Зелий, что бы там ни думали особо пытливые умы. Я всего лишь провожу там вечера. И ночи полнолуния.
Северус – воплощенное беспокойство. Наверное, в тот день, когда у него не будет причины психовать, он решит, что жизнь потеряла смысл. Как будто теперь, когда ему не нужно больше искать врагов среди людей, он стремится объявить войну всему, что выходит из-под контроля.
- Ты мне не нравишься, Люпин, - заявляет он.
- Тоже мне, новость.
- Я хочу модифицировать твоё зелье.
- Зачем? Оно работает.
- Оно работает не так.
Снейп сосредоточен и хмур; я сижу в кресле с кружкой горячего шоколада, он наматывает вокруг меня круги.
- Оно работает нормально, раз я до сих пор не разнёс свою комнату, никого не загрыз, и…
- Заткнись, пожалуйста, Люпин, - морщится он. – Я понимаю, что тебе, в силу исключительного легкомыслия, наплевать на собственное здоровье. Не знаю, за какой мандрагорой я должен… Короче, я внесу поправки в рецепт. Следующее полнолуние проведёшь у меня.
Смотрю на него, утратив дар речи от изумления. Я же знаю, что он до сих пор боится меня. Точнее, боится того, во что я превращаюсь.
- Я не страдаю зоофилией, - бросает он, заметив мой взгляд.
- Ты ей наслаждаешься?.. – знаю, что он взбесится, но удержаться не могу.
– Мне нужно, чтобы ты был под наблюдением. Ещё вопросы есть?
Он падает в соседнее кресло и смотрит на меня довольно агрессивно. Вопросов у меня нет. Ну… разве что один.
- Очень удобно ставить на мне опыты, правда? Я всегда рядом.
- Правда, - серьёзно соглашается он. – Всю жизнь мечтал завести ручного вервольфа.
Наплевав на третье правило, наклоняюсь, накрываю его руку своей. И он не отстраняется, не орёт на меня и не хватается за палочку.
Всю жизнь мечтал завести ручного зельедела.
Следующее полнолуние я провожу у него. В спальне. На кровати. Не знаю, какого дементора он пустил волка на кровать – должно быть, просто не смог спихнуть наглую тварь. Хотя на самом деле я не знаю, какая я тварь. Я этого не помню.
Ночь оставляет мне только тянущую боль в мышцах и воображаемый ржавый гвоздь в левом виске.
Северус сидит на стуле, смотрит на меня как-то странно, лицо у него серое, на скуле – глубокая царапина. Экспериментатор хренов!
Спрашивать страшно. Но не спрашивать – ещё страшней:
- Зелье не подействовало? Я тебя…
- Размечтался, - ворчит он. – Хватит этой школе одного оборотня, ты не находишь?
- Тогда что?
- Ничего. Ничего! Будь любезен, помолчи и дай мне тебя осмотреть.
Пожимаю плечами и послушно молчу, пока он вертит меня, как куклу, считает пульс, проверяет зрачки, вцепившись ледяными пальцами мне в подбородок, водит палочкой вдоль позвоночника и тычет в солнечное сплетение, отчего привычная утренняя боль становится ещё сильней.
И что-то бормочет про ненормально острый судорожный синдром, сопровождающий процесс трансформации.
Мерлин! Он ведь раньше никогда не видел, как я… как это происходит. Никогда, не считая того давнего случая. Я мягко перехватываю его запястье:
- Северус, всё в порядке. Это всегда так, и с зельем, и без зелья. Дело не в нём.
-Всегда… так? – запнувшись, переспрашивает он и внимательно глядит мне в лицо.
- Отвратительное зрелище, да? – старательно улыбаюсь я.
- Ты дурак, Люпин.
Он стремительно выходит за дверь, гремит склянками, возвращается со стаканом мутной жидкости. Помогает мне приподняться.
- Пей. Это болеутоляющее.
- Гадючьи зубы, крылья подёнки и аконит, - перечисляю я.
Общение со Снейпом ни для кого не проходит даром.
- Джунгарский аконит. Пей и не умничай.
Провожу рукой по его скуле:
- Что случилось, Северус?
- Ничего. Пойду сделаю кофе.
Глотаю зелье. Чувствую, как расслабляются мышцы; погружаюсь в полудрёму.
Происхожение его царапины так и остаётся загадкой.
***
Свадьба Гарри Поттера и Джинни Уизли приходится на очередное полнолуние. Я не обижен, разумеется; на что мне обижаться? Никто из них не обязан сверять свою жизнь с лунным календарём.
С утра посылаю открытку Гарри, днём мужественно выдерживаю истерику Снейпа, который заранее бесится в предчувствии ещё одного невыносимого торжества, вечером без спроса вхожу в его комнаты, ложусь ничком на кровать, зарываюсь лицом в подушку и жду.
Поздним утром следующего дня, когда уже не так погано, и дурнота не подкатывает к горлу при попытке повернуть голову, слышу в кабинете его шаги. Выхожу, останавливаюсь в дверях, наблюдая, как он мечется по тесному помещению, словно укушенный дюжиной пикси. А потом замирает в кресле и смотрит в огонь.
Я кладу руки ему на плечи, легко массирую затылок. Чувствую, как он напряжён.
К дементорам второе правило.
- Устал, Сев? Много было народу?
- Ты должен был пойти со мной.
Смешно, да. То-то удивилась бы почтеннейшая публика. То-то обрадовался бы Поттер.
- Нет. Ты должен был пойти один.
От него пахнет огневиски, вином, полынью и сексом. А ещё – отчаянием и тоской.
К дементорам третье правило. Пусть он выгонит меня навсегда, пусть не будет больше ни кофе, ни книг, ни бесконечных споров. Не знаю, как, но я это переживу.
Обнимаю его сзади за шею, касаюсь губами спутанных волос, стою, как идиот, и чуть не плачу от жалости. Вот только непонятно, к нему или к себе. И обещаю – ему, себе, обоим:
- Всё пройдёт.
-----
читать дальше
Нет, я не живу в комнатах Мастера Зелий, что бы там ни думали особо пытливые умы. Я всего лишь провожу там вечера.
Снейп не любит торчать в учительской. У него в лаборатории вечно кипит что-то, требующее помешивания, сушится что-то, требующее строгого температурного режима… в общем, происходит множество процессов, за которыми нужен глаз да глаз. Ремесло зельедела – отличное средство потакать социопатии.
Его социопатия неизлечима. Снейп послевоенного образца ничуть не более приятный тип, чем Снейп-шпион, бывший Пожиратель Смерти, бывший двойной агент и правая рука двух сильнейших магов столетия. Ныне покойных. Когда-то мне нравилось думать, что победа изменит всё. Что - если мы выживем – он снимет свою броню и научится жить. Теперь я вынужден признать, что ошибался. Он всё так же холоден, всё так же резок, всё так же невыносимо язвителен; каждый его жест суть неприкрытый посыл: «Люди, я не люблю вас. Будьте бдительны».
Но меня он почему-то терпит.
Поэтому после ужина я захожу к себе, беру охапку работ, которые нужно проверить, или книгу, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям, и спускаюсь в подземелья.
Недавно он обновил защитные заклятия на своей двери – теперь поле узнаёт меня и пропускает без стука. «Надоело работать для тебя швейцаром» - хмуро объявил тогда Северус.
Его личный кабинет слишком мал, чтобы там можно было комфортно разместиться двум книжным червям. Поэтому я варю кофе, и мы располагаемся в классе. Я сажусь за первую парту, а Снейп – за учительский стол.
Он терпит меня, потому что я знаю правила. Их всего три.
Первое – не изводить его разговорами.
Я прихлёбываю кофе и молча проверяю рефераты. Временами фыркаю.
- Ну что там у тебя ещё? – спрашивает Северус, отрывая взгляд от книги. Это – разрешение заговорить. И я зачитываю вслух очередной перл ученической мысли. Иногда он смеётся. Иногда принимается читать мне нотации относительно моих преподавательских навыков. Иногда я пытаюсь защищаться, и разгоревшейся дискуссии обычно хватает на целый вечер. Причём каждый остаётся при своих, никогда нам не удастся переубедить друг друга, и мы оба знаем это, начиная очередной спор. Вероятно, Снейпа забавляет сам процесс. А мне, помимо всего прочего, просто нравится его слушать. Голос – самое красивое, что у него есть, насколько вообще понятие «Снейп» можно соотнести с понятием «красота». Голос, и ещё руки. Иногда, увлекаясь разговором, он начинает жестикулировать, и я смотрю, как нервно движутся узкие белые кисти, и впитываю его интонации и, потеряв бдительность, улыбаюсь. Он перебивает сам себя:
- Что?.. Дементор тебя побери, Люпин, ты никогда не научишься быть серьёзным!
Мне остаётся только кивнуть.
Второе правило – не лезть ему в душу.
Не спрашивать ни о чём, как бы ни был он угрюм, или зол, или утомлён. Я утешаюсь мыслью, что он расскажет сам, если это будет действительно важно – но он никогда не рассказывает.
Иногда кричит, иногда обзывает «проклятым ликантропом». Раз или два даже запустил в меня чем-то из своего богатого лабораторного арсенала.
На реакцию я не жалуюсь, поэтому давно научился уворачиваться. Потом молча помогаю ему собрать осколки. Он никогда не извиняется.
Третье правило – не прикасаться к нему.
Это самое давнее правило. И единственное, которое я нарушаю. Иногда. Очень редко.
Впервые – после битвы. Мы оба валялись в Мунго, но мне повезло больше: уйдя от «Авады», я получил взрывающее заклятье под ноги и впечатался в стену. Ноги, по счастью, остались при мне, я отделался сломанными ребрами, парой внутренних кровоизлияний и сотрясением мозга.
«Сотрясением чего?» - конечно, не преминул бы уточнить Снейп… но сам Снейп в то время лежал тремя этажами ниже. С разорванным горлом.
Я узнал об этом на третий день, когда сумел вытребовать у целителя газету. Об этом, и ещё о том, что целый год я был идиотом. Красноречивым свидетельством тому было огромное, на разворот, интервью Гарри Поттера.
Меня трясло, пока я натягивал больничный халат, путаясь в рукавах. Меня шатало, пока я спускался по лестнице, держась за стену, и искал нужную палату. Северус был там один. И я не люблю вспоминать, каким он был.
Рухнув на стул, я сначала просто смотрел на него. Молча. А потом, когда он начал метаться во сне, я положил ладонь ему на лоб. Так успокаивала меня мама, давно, в детстве, после того как меня… после того, как я стал оборотнем. Тогда мне каждую ночь снились кошмары. Точнее, один кошмар. Всегда один и тот же.
Снейп открыл глаза, и я отдёрнул руку. Ненависти в его взгляде было больше, чем жизни. Ненависти, и ещё застарелой усталости, которая, будто кумулятивный яд, накапливалась день ото дня, пока доза не стала смертельной.
- Убирайся, - прошептал он.
И я убрался. Чтобы прийти на следующий день, и через день – и каждый день, пока его не выписали.
Должно быть, тогда он и привык ко мне – так, как иные привыкают к обезболивающим снадобьям.
Потом был официальный приём в министерстве. Пафосные речи, награждение героев, долгий список тех, кто получил свой орден Мерлина посмертно… Потом банкет и снова речи, на сей раз – в виде тостов. Снейп сидел рядом со мной, мертвенно-бледный, с таким лицом, будто его тошнит. А когда слово взял Поттер и уставился на Снейпа виноватым и восторженным взглядом, тот пробормотал какие-то невнятные извинения и выскочил из зала.
Я нашел его в уборной. Он стоял, склонившись над раковиной, подставив запястья под струю ледяной воды. На носу, на ресницах, на слипшихся прядях волос висели капли.
Я испугался даже больше, чем тогда, в его палате.
- Что с тобой? Тебе плохо?..
Я подошёл и обхватил его за плечи – удержать, если вдруг он надумает свалиться без чувств.
В следующий момент он уже стоял передо мной с искажённым лицом, а его палочка смотрела мне в грудь.
- Ещё раз тронешь меня – убью.
Я поднял руки и отступил на шаг:
- Тихо, тихо. Всё хорошо…
- Всё хорошо, Люпин?! – громко и хрипло переспросил Снейп, и в его голосе я отчетливо расслышал ноты истерики. – У тебя всё хорошо? У вас у всех всё хорошо, да? Так почему бы вам всем просто не оставить меня в покое? Ты, и всё это сборище, и дементоровы газетчики, и чёртов Поттер – можете вы просто оставить меня в покое, раз уж не дали сдохнуть? Я не хочу об этом говорить. Я не хочу об этом думать. Я ничего не хочу, понимаешь?
Я понимал.
Кажется, впервые в жизни я понимал его до конца.
Некоторые раны можно заживить, но не исцелить. Некоторые души, изуродованные войной, не находят себе места в мире. Может быть, для него действительно было бы лучше умереть там, в Хижине. Меня передёрнуло от жалости и боли.
Игнорируя направленную на меня палочку, я снова схватил его за плечи:
- Северус, я прошу тебя... Успокойся.
Он рванулся:
- Отпусти!
- Нет.
- Отпусти, скотина!
Палочка уткнулась мне в рёбра.
- Хочешь убить – убей.
…Много чего я не сказал ему в тот день. Не сказал, что теперь нам всем придётся как-то жить. Как-то учиться этому делу.. потому что убивать мы умеем, умирать умеем, а вот жить… не очень. Не сказал, что тоже вижу страшные сны и просыпаюсь с криком, когда серая пелена смыкается перед упавшим в небытие Сириусом… когда темная кровь пропитывает пыльные доски пола там, в Хижине… когда обнаруживаю себя бестелесным белесым призраком, слоняющимся по школьным коридорам – и все, кто был мне дорог, предстают передо мной такими же призраками. Я не рассказал ему, как напился до бесчувствия в первый же день после возвращения из больницы – на радостях. Конечно, на радостях.
Много чего я ему не сказал. Просто держал его крепко-крепко, не позволяя вырваться, и смотрел в глаза – до тех пор, пока его пальцы не разжались. Палочка с глухим стуком упала на пол.
- Отпусти уже, придурок, - тихо попросил Снейп.
- Сам придурок.
Как дети, честное слово.
- Всё нормально уже, - сказал он. – Надо возвращаться туда.
- А хочешь, сбежим? Ко мне. Я кофе сварю…
Губы Северуса искривила неприятная улыбка:
- Ты меня на свидание зазываешь, Люпин?
- Нет. Просто на чашку кофе.
***
Нет, я не живу в комнатах Мастера Зелий, что бы там ни думали особо пытливые умы. Я всего лишь провожу там вечера. И ночи полнолуния.
Северус – воплощенное беспокойство. Наверное, в тот день, когда у него не будет причины психовать, он решит, что жизнь потеряла смысл. Как будто теперь, когда ему не нужно больше искать врагов среди людей, он стремится объявить войну всему, что выходит из-под контроля.
- Ты мне не нравишься, Люпин, - заявляет он.
- Тоже мне, новость.
- Я хочу модифицировать твоё зелье.
- Зачем? Оно работает.
- Оно работает не так.
Снейп сосредоточен и хмур; я сижу в кресле с кружкой горячего шоколада, он наматывает вокруг меня круги.
- Оно работает нормально, раз я до сих пор не разнёс свою комнату, никого не загрыз, и…
- Заткнись, пожалуйста, Люпин, - морщится он. – Я понимаю, что тебе, в силу исключительного легкомыслия, наплевать на собственное здоровье. Не знаю, за какой мандрагорой я должен… Короче, я внесу поправки в рецепт. Следующее полнолуние проведёшь у меня.
Смотрю на него, утратив дар речи от изумления. Я же знаю, что он до сих пор боится меня. Точнее, боится того, во что я превращаюсь.
- Я не страдаю зоофилией, - бросает он, заметив мой взгляд.
- Ты ей наслаждаешься?.. – знаю, что он взбесится, но удержаться не могу.
– Мне нужно, чтобы ты был под наблюдением. Ещё вопросы есть?
Он падает в соседнее кресло и смотрит на меня довольно агрессивно. Вопросов у меня нет. Ну… разве что один.
- Очень удобно ставить на мне опыты, правда? Я всегда рядом.
- Правда, - серьёзно соглашается он. – Всю жизнь мечтал завести ручного вервольфа.
Наплевав на третье правило, наклоняюсь, накрываю его руку своей. И он не отстраняется, не орёт на меня и не хватается за палочку.
Всю жизнь мечтал завести ручного зельедела.
Следующее полнолуние я провожу у него. В спальне. На кровати. Не знаю, какого дементора он пустил волка на кровать – должно быть, просто не смог спихнуть наглую тварь. Хотя на самом деле я не знаю, какая я тварь. Я этого не помню.
Ночь оставляет мне только тянущую боль в мышцах и воображаемый ржавый гвоздь в левом виске.
Северус сидит на стуле, смотрит на меня как-то странно, лицо у него серое, на скуле – глубокая царапина. Экспериментатор хренов!
Спрашивать страшно. Но не спрашивать – ещё страшней:
- Зелье не подействовало? Я тебя…
- Размечтался, - ворчит он. – Хватит этой школе одного оборотня, ты не находишь?
- Тогда что?
- Ничего. Ничего! Будь любезен, помолчи и дай мне тебя осмотреть.
Пожимаю плечами и послушно молчу, пока он вертит меня, как куклу, считает пульс, проверяет зрачки, вцепившись ледяными пальцами мне в подбородок, водит палочкой вдоль позвоночника и тычет в солнечное сплетение, отчего привычная утренняя боль становится ещё сильней.
И что-то бормочет про ненормально острый судорожный синдром, сопровождающий процесс трансформации.
Мерлин! Он ведь раньше никогда не видел, как я… как это происходит. Никогда, не считая того давнего случая. Я мягко перехватываю его запястье:
- Северус, всё в порядке. Это всегда так, и с зельем, и без зелья. Дело не в нём.
-Всегда… так? – запнувшись, переспрашивает он и внимательно глядит мне в лицо.
- Отвратительное зрелище, да? – старательно улыбаюсь я.
- Ты дурак, Люпин.
Он стремительно выходит за дверь, гремит склянками, возвращается со стаканом мутной жидкости. Помогает мне приподняться.
- Пей. Это болеутоляющее.
- Гадючьи зубы, крылья подёнки и аконит, - перечисляю я.
Общение со Снейпом ни для кого не проходит даром.
- Джунгарский аконит. Пей и не умничай.
Провожу рукой по его скуле:
- Что случилось, Северус?
- Ничего. Пойду сделаю кофе.
Глотаю зелье. Чувствую, как расслабляются мышцы; погружаюсь в полудрёму.
Происхожение его царапины так и остаётся загадкой.
***
Свадьба Гарри Поттера и Джинни Уизли приходится на очередное полнолуние. Я не обижен, разумеется; на что мне обижаться? Никто из них не обязан сверять свою жизнь с лунным календарём.
С утра посылаю открытку Гарри, днём мужественно выдерживаю истерику Снейпа, который заранее бесится в предчувствии ещё одного невыносимого торжества, вечером без спроса вхожу в его комнаты, ложусь ничком на кровать, зарываюсь лицом в подушку и жду.
Поздним утром следующего дня, когда уже не так погано, и дурнота не подкатывает к горлу при попытке повернуть голову, слышу в кабинете его шаги. Выхожу, останавливаюсь в дверях, наблюдая, как он мечется по тесному помещению, словно укушенный дюжиной пикси. А потом замирает в кресле и смотрит в огонь.
Я кладу руки ему на плечи, легко массирую затылок. Чувствую, как он напряжён.
К дементорам второе правило.
- Устал, Сев? Много было народу?
- Ты должен был пойти со мной.
Смешно, да. То-то удивилась бы почтеннейшая публика. То-то обрадовался бы Поттер.
- Нет. Ты должен был пойти один.
От него пахнет огневиски, вином, полынью и сексом. А ещё – отчаянием и тоской.
К дементорам третье правило. Пусть он выгонит меня навсегда, пусть не будет больше ни кофе, ни книг, ни бесконечных споров. Не знаю, как, но я это переживу.
Обнимаю его сзади за шею, касаюсь губами спутанных волос, стою, как идиот, и чуть не плачу от жалости. Вот только непонятно, к нему или к себе. И обещаю – ему, себе, обоим:
- Всё пройдёт.
Чердак Дома-у-Дороги
Авторизация
Главное меню